Я только прошу, не забывай меня

      Кроваво алый закат украшал небо. Тяжелые, темные облака неспешно плыли по небу, то прерывая солнечные лучи, то пропуская их к отражению в окнах. Я шёл по городу. Один.       Из-за угла появилась семейная пара. Мужчина бережно прижимал к себе жену, особо заботливо кутая ее в шарф. Скоро должен был начаться дождь, и вряд ли они захотят в такую погоду оказаться на улице.        Убей.       Голос раздался будто бы из головы. Резкий, холодный и такой жестокий голос направлял меня, не давая подумать. Я ускорил шаг, пытаясь скрыться с улицы. Только вот где это я?        Разорви на части.       Метка на левой руке сильно запульсировала, темно-синие отблески вен проступали даже сквозь тонкий рукав рубашки. Надо уйти с основной дороги, чтобы никто не успел заметить словно горящее клеймо на руке. Я свернул в переулок.        Свежее мясо, какой дивный запах.       Парочка притормозила в переулке, уединившись от взглядов случайных зрителей. Девушка встала на носочки, потянувшись к губам высокого супруга, тот в свою очередь крепко обнял ее за талию. Неужели они не могли до дома потерпеть?       Всплеск лужи под моей ногой заставил пару вздрогнуть и оторваться друг от друга. Случайный зритель, надо же. Ничего особенного. Я просто пройду мимо, не вижу смысла их смущать.       — Что ты такое? – неоправданно испуганным голосом спросил мужчина, загораживая собой дрожащую от ужаса девушку. Они в своём уме? Я сделал шаг вперёд.       — Не подходи! – взвизгнула спутница, отступая назад и пытаясь утянуть за собой супруга, но никто не смел отвести взгляд. Да что происходит?       Я протянул руку к ним, открывая рот и собираясь спросить, чем я их так напугал. Пальцы, запястье и манжеты рубашки были в чем-то багровом и так сладко пахнущем. Тяжёлые капли медленно стекали по запястью вниз и капали в лужу. Откуда тут кровь?       — Не подходи, монстр! – мужчина встал в боевую позицию, но разве может он побороть меня? Меня, чья сила превосходит его в несколько раз? Меня, кто гордо носит имя рода вималиумов, и кто в один прыжок может прервать их жалкие, человеческие жизни?       Послышался хруст ломаемых костей, девушка в ужасе отшатнулась от мужа, который безвольно обмяк в моих руках. Какие же все-таки человеческие шейки тонкие, хрупкие, податливые… и как невероятно вкусно пахнут ещё тёплые тела.        Подъем, Никсен…       Что?       — Подъём, Никсен, – снова раздался над моим ухом рокот тренера. – Или ты решил проспать тренировки, а потом опять ныть, что хочешь привилегий?       Я подскочил на месте, осматриваясь и рвано дыша. Сердце было готово вырваться из груди, будто я только что не спал, а действительно за кем-то гнался. Казалось, я до сих пор чувствую на своих руках вес ослабшего тела, запах крови, сладкий привкус мяса…       Замотав головой, я зажмурился как можно сильнее и вновь открыл глаза. Андор уже отошёл от меня, потеряв всякий интерес, и новым оскорблением будил ещё кого-то заспавшегося. Вот зачем так орать? Неужели от обычного пробуждения мы будем хуже заниматься? Я зачем опять задевать тему тренировок, если до неё ещё час после пробуждения?       Не говоря ни слова, я поднялся и уже на автомате пошёл в очередь в туалет, затем в очередь умываться, затем заправил свой спальный мешок и вышел в ещё пустой главный зал. После вчерашнего дня я чувствовал себя немного лучше, только немного побаливала голова. Возможно, это от сна.       Это был уже не первый мой кошмар на подобную тему. И не в первый раз я не понимаю, почему, находясь в собственном сне и собственном теле, я не имею никакого контроля над ним, и в какой-то момент становлюсь беспомощным зрителем сцены убийства. От нахлынувших воспоминаний меня неприятно замутило: я подошёл к стене, опираясь на неё и прикрывая глаза. Надо было восстановить дыхание, не то отсутствие нормального питания даст о себе знать.       Когда я начал думать о человеческом мясе, как о нормальном питании?       В окно здания я увидел, как из боковой двери П-образного здания выходит несколько вималиумов и, поёжившись, направляются в сторону внутреннего двора на тренировку. Общая начиналась только в шесть, обычно за полчаса до этого самые ответственные или фанатичные выбирались на пробежку, чтобы к началу занятий быть уже в форме. Раньше мне нельзя было покидать здание даже во внутренний двор, так как до таких тренировок я ещё «не дорос», но сейчас же, сейчас меня вроде как приняли в команду? Я же могу проявить инициативу и показать, что я готов тренироваться больше?       Не теряя времени, я побежал к нужному выходу и толкнул тяжелую дверь. Морозный воздух ударил по лицу, неожиданная свежесть воздуха закружила голову. Я чуть улыбнулся. За пределы здания я не выходил уже около месяца, и пусть оно было не утеплённым, со сквозняками и местами разбитыми окнами, такой свободы и чистоты воздуха внутри не ощущалось.       Я уже и забыл, что наступил декабрь. Внутри стен ты считаешь дни, что пробыл здесь, но совсем забываешь о внешней жизни, где существуют даты, праздники, нормальные ориентиры. Возможно, сегодня последние числа ноября или все же уже первые числа декабря, но по-зимнему холодная погода заставляла зябко ежиться от каждого шага в сторону условно начерченных дорожек.       У вималиумов был иммунитет и регенерация гораздо лучше, чем у людей, потому низкая температура не сказывалась на здоровье. Во всяком случае, они могут выдержать больший холод, чем простой человек. За месяц пребывания здесь я понял, как сильно закаляется организм, когда постоянно находишься в холодном, продуваемом помещении, спишь в спальнике и ходишь если не раздетый, то в очень тонкой одежде. Как они планируют справляться, когда наступит настоящая зима? Тёплых вещей и обогревателей у нас нет, и вряд ли даже прекрасная регенерация поможет в этом.       Внутренний дворик представлял собой достаточно широкое пространство между плотно стоящими зданиями. Внешняя часть по периметру была в развалинах, полуобвалившиеся карнизы не соединялись между собой. Прямо по центру площадки стояло несколько огромных валунов, чуть меньше меня ростом, какие-то старые деревянные ящики и прочий мусор. Из окна я видел раньше, что на этой самой территории вималиумы тренируются основам владения собственным телом.       По моим ощущениям, периметр площадки был около полукилометра. Компания из парней и девушек уже затрусила по кругу, то ускоряясь, то снова переходя на медленный бег. Решив не присоединяться к ним, я побежал на приличном расстоянии в одиночестве.       Конечно, спорт был далеко не для меня. Ещё со школы я всячески пытался увиливать от любых тренировок, и тогда, скажи мне кто-либо, что я добровольно буду бегать полчаса до тренировки, я бы посчитал его психом. Не большим психом, конечно, если бы мне рассказали о том, что я стану монстром. Ближе к шести часам начали подтягиваться остальные на занятие, их темные силуэты медленно тянулись от входа к месту построения. Среди других я заметил Амелию и Нейта, и поспешил присоединиться к ним. Оставшуюся половину седьмого круга я решил пройти спокойным шагом, чтобы восстановить участившееся от бега сердцебиение, отдышаться и не выглядеть к началу тренировки уже убитым. Холод уже не чувствовался так явно, но снимать куртку я не спешил, понимая, что если заболеть я и не заболею, то какой-нибудь очередной удар от организма точно получу. Потихоньку светало.       — Выглядишь уже лучше, – Ами тепло улыбнулась, подошла и бережно обняла меня за плечи. Я слегка отстранился, чтобы не касаться подруги мокрой от пота одеждой, но одарил ее такой же тёплой улыбкой. Нейту, как обычно, без лишних слов кивнул и пожал руку.       — Это сложно? – я кивнул на площадку, уже достаточно успокоив дыхание, чтобы нормально говорить.       — Не так сложно, как может показаться, – Амелия неопределенно дернула плечами. – Это требует много сил и упорства, но когда ты начинаешь понимать принципы того, как движется твоё тело, все становится гораздо проще. Уверена, у тебя все быстро получится, – девушка снова ободряюще улыбнулась и замерла на месте, когда во дворе появилась Карел. Я встал в строй.       Она неспеша прошла через ряды уже замерших вималиумов и остановилась впереди. Суровый взгляд никак не уступал Андору ни по жестокости, ни по пренебрежению к некоторым присутствующим. Проскользив глазами по всем, Карел задержала на мне взгляд на несколько секунд.       — По местам, – громко произнесла она, отчего все вдруг оживились и стали разбредаться по разным точкам. Я растерянно заозирался. – Никсен, ко мне.       «У тебя появился собственный преданный щенок?» – вспомнил я вчерашний вопрос Мартина и поморщился. Это в порядке вещей, так обращаться с подопечными? Однако, не говоря ни слова, я подошёл и остановился рядом.       — Ты единственный здесь, кто ни разу не посещал тренировки вне здания, – произнесено это было не с брезгливостью, но с неким пренебрежением и констатацией факта. – Отдельно никто с тобой нянчиться здесь никто не будет, ты здесь на общих правах, несмотря ни на какие обстоятельства, – теперь в голосе слышалось легкое раздражение. Да почему я вызываю у некоторых злость просто своим существованием?       — Принцип тренировок построен на том, что тебе нужно научиться полностью владеть своим телом, – начала она более спокойным голосом. – У вималиума есть огромное преимущество быть на вершине пищевой цепи: мы обладаем животными навыками, чем превосходят людей, но при этом наш мозг отлично развит. И поскольку умственные способности у нас достаточно развиты благодаря жизни среди людей, то с физическими нужно хорошенько поработать. Начнёшь с основ: физическая выносливость, сила, баланс и органы чувств. То, что ты вышел на пробежку, очень даже неплохо, – тренер одобрительно кивнула. – Сколько кругов ты пробежал?       — Шесть с половиной.       Карел недовольно цыкнула.       — Маловато. Но для первого раза пойдёт. В будущем нужно будет увеличить пробежку до двадцати кругов за то же время. Когда свыкнешься с нагрузкой, не прийдется часто переходить на шаг, – Карел проводила взглядом пробежавших мимо нас двух девушек, которые на ускорении завернули на третий круг.       — Помимо этого, из основ ты должен научиться правильно падать. На данном этапе это важнее всего остального: любой неосторожный шаг может закончиться плачевно, если ты не успеешь сгруппироваться и приземлиться без увечий. Даже если не умрешь, то страдать от восстановления будешь долго, – кривая улыбка появилась на ее губах. Эта женщина – точно садистка, если ее забавляют такие вещи. – Когда ты научишься более или менее защищать свой организм при опасностях, то перейдём в «нападение»: будешь развивать свою силу. Это не то же самое, что обычная разминка. Ты будешь должен каждый день преодолевать свои способности, прыгать на высоту больше, чем способен, падать, но вставать и прыгать снова. Будешь на одних руках подтягиваться от неудобной опоры, передвигаться, забираться на здания и так далее. И остальное баловство, вроде кувырка и сальто. Это не особенно понадобится тебе в жизни, но научит лучше чувствовать своё тело. В будущем, когда ты обретёшь истинную форму, тебе будет гораздо проще научиться владеть новым телом, а пока что упражняйся со старым.       Пока тренер рассказывала мне о программе, мы медленно шли по кругу мимо разных групп, которые отрабатывали те или иные навыки. Наконец мы дошли до небольшой балки, не очень устойчиво торчащей из стены. Карел толкнула ее рукой, и балка угрожающе зашаталась из стороны в сторону, однако только по горизонтали. Видимо, по вертикали у неё была опора, и потому она не прогибалась вниз.       Будто и не прилагая никаких усилий, Карел подняла руку над головой и снова взялась за балку, тут же на одной руке и подтягивая себя вверх. Обхватив её ногами, женщина перевернула своё тело и оказалась лежащей на балке, а после, быстро поднявшись, встала на одну ногу. Опора под её ступней угрожающе зашаталась, однако быстро замерла, и Карел невозмутимо перевела на меня взгляд. Я шокировано сглотнул.       — Без баланса тебе тоже далеко не уйти. Нередко придется двигаться по неустойчивым конструкциям, прыгать на них или как-либо взаимодействовать, и тогда лучше всего будет, если ты сможешь удержать равновесие. Тогда сможешь без страха подходить к краю и не бояться сорваться, – так же легко, как и запрыгнув туда, женщина приподнялась, опираясь только на носок, а после легко спрыгнула на землю около меня. После такой грации, казалось бы, несвойственной такой суровой и мощной женщине, захотелось поаплодировать. Пожалуй, я все же хочу уметь так владеть собой и ситуацией, тогда моя изредка до ужаса глупая неуклюжесть не добьёт меня.       — Также для вималиума важно пользоваться не только физической силой, но и органами чувств. У нас очень развитый слух, обоняние, осязание, зрение, но все надо тренировать, - Карел кивнула на учеников, стоящих на карнизе в нескольких метрах от нас. Парни и девушки по очереди, завязав глаза, продвигались по узкому карнизу, другие «помогали» им, кидая в стену рядом камни.       — Их задача, лишившись какого-либо органа чувств, восполнить его остальными так, чтобы можно было продолжить двигаться или драться в случае опасности. Все просто: ты помогаешь остальным, они помогают тебе. Но не лезь в это, пока не научишься правильно падать. Все ясно? – тон не требовал возражений.       Я даже не знал, что я бы хотел спросить. Пусть я и видел издалека тренировки раньше, они казались мне чем-то неструктурированным, простым умением владеть собой. Теперь я видел, что вималиумы не просто превосходят людей как вид, они действительно совершенные организмы, совмещающие в себе все лучшее от животного мира и мира людей.       Я покачал головой, подтверждая, что мне и так все понятно. Женщина удовлетворенно кивнула.       — Прекрасно. Тогда иди на площадку к свободному месту и разомнись, я скоро подойду, – Карел развернулась и с грозным криком оторвать руки за такие игры направилась к двум задравшимся парням. И я уверен, она вполне сможет выполнить свою просьбу, и глазом не моргнёт. Вздохнув, я направился на площадку.       Кроме меня там разминались ещё два парня-близнеца, имён которых я не помнил. Кажется, впервые они попали на тренировку несколько дней назад, и сейчас немного неловко отрабатывали правильное падение. Хотя я бы сказал, что они больше халтурили, чем действительно занимались, но при Карел создавали бурную деятельность, в остальное время вполне безнаказанно увиливая от занятий. Завидев меня, они напряглись, но после быстро расслабились, вновь устраиваясь на земле за одним из ящиков так, чтобы тренеру их было не видно.       Я старался полностью игнорировать их взгляды и шёпот за спиной, спокойно разминаясь и подготавливаясь к новой тренировке. После бега икры сильно ныли, хотелось просто посидеть и отдохнуть, но именно об этом Карел и говорила. Нужна выносливость.       Тем временем близнецы, до этого несколько минут так и сидевшие за ящиком, подорвались и постарались изобразить до невозможности бурную деятельность. Один из них упал на землю и сделал вид, будто только что неудачно приземлился, другой протянул ему руку и помогал подняться. Я лишь фыркнул, увидев подходящего тренера.       — Давайте, показывайте, чему научились, – женщина подошла к братьям и сурово уставилась на них. Те по очереди продемонстрировали сначала разученные кувырки, после прыжки с высоты и группировку.       Не сказал бы, что это выглядело хорошо или плохо. Просто как-то…странно. Буквально минуту назад тот близнец, который притворился лежащим, упал на спину быстро и аккуратно, сейчас же движения обоих казались нелепыми, при которых они обязательно неудачно ударялись плечом, подворачивали ногу или почти что теряли равновесие. Они либо действительно из-за маленького количества практики выглядели такими неуклюжими, либо очень профессионально строили идиотов перед Карел. Та, в прочем, никак не прокомментировав их неудачу, кратко объяснила ошибки и сказала продолжать тренироваться. После подошла ко мне и вновь рассказала, что нужно делать, чтобы при падении ничего себе не сломать.       Объяснение заняло не больше десяти минут, после чего тренер удалилась контролировать остальных, меня же оставив в компании этих странных близнецов. Стоило Карел отойти на приличное расстояние, они вновь прекратили тренироваться и сели на землю.       — Ты так себе ключицу выбьешь, если будешь падать с высоты даже своего роста, – не сдержался один из них, когда я в очередной раз пытался правильно спрыгнуть с ящика. – Ноги сильнее согни в коленях и пригнись, так будет проще пружинить. А при кувырке правое плечо опускай ещё ниже, чтобы перетечь в движение.       — Раз такой умный, чего ж сам такой мастер-класс не продемонстрировал? – не выдержав, я все же огрызнулся. Лишнее внимание меня только раздражало, а комментарии так и вовсе казались неуместными (хотя стоило признать, что советы действительно были полезными).       — А смысл? – прокомментировал второй близнец, легким прыжком взобравшись на ящик и устроившись на нем. Он лёг, свесив одну ногу, руку положил под голову и наблюдал за нами. – Это как в университете снова начать изучение чисел. Скукота, да и только.       — А вы, значит, фигурально выражаясь, уже студенты? – я скептически осмотрел парней, которые синхронно кивнули.       Похожи они были как две капли воды. Оба высокие, вроде даже немного выше меня, темные короткие волосы, спортивное телосложение. Единственное их отличие – цвет глаз: у одного из братьев глаза были шоколадно-карие, у другого – светло-зеленые.       — Если фигурально выражаться, мы выпускники, – ответил тот, что лежал на ящике. Да как же их зовут-то?       — Джастин, – я решил начать знакомство первым, раз они не собирались представляться. Возможно, это было и не нужно, репутация о слабом Джастине Никсене разошлась по всем в здании, только быть такой «знаменитостью» мне не очень хотелось.       — Леонард. Можно просто Лео, – пожал мне руку зеленоглазый близнец. – А это Марк, – он кивнул на кареглазого брата на ящиках, тот лениво махнул мне рукой. Я кивнул и ему.       — Так если вы такие все из себя выпускники, чего комедию ломаете, что ничего не умеете?       — Чем меньше о нас знают, тем меньше от нас требуют, – лаконично произнёс Марк. – Если прикидываться дурачками, на тебя никто не ставит, никто не берет в расчёт и не ввязывает ни в какие войны. Тебя не унижают, ведь ты не слабак, – он красноречиво посмотрел на меня и хмыкнул. – При этом тебя не отправляют в эпицентр событий, а свой скрытый потенциал можно использовать себе на руку.       — Самый страшный противник – недооценённый противник, – поддержал Лео.       Я неопределенно кивнул. Логика парней была понятна, хотя в моем случае моя слабость была против меня: и если я пытался доказать обратное, то близнецы лишь маячили на грани неумелости. Пожалуй, их тактика пригодилась бы мне, но раз силой я особо не располагаю, то придётся брать чем-нибудь другим.       Пообщавшись с близнецами, я понял, что не такие уж они и неприятные, как мне показалось сначала. Презрения они к моей персоне не питали, хотя, как выразился Марк, именно я вдохновил их притвориться в меру идиотами, «чтобы не припахивали ещё и здесь». Очень мило, конечно. В остальном же, парни оказались веселыми, легко идущими на контакт (разве что с легкой угрозой придушить меня, если я расскажу кому-нибудь об их схеме). Интересно тогда, зачем они со мной поделились этой информацией, но в остальном мне было все равно, потому я поспешил их заверить, что сдавать их у меня нет никакой причины.       Последующий час я продолжал тренировать правильное падение, стараясь доводить действие до автоматизма, но каждый раз приземление было не самым удачным. Более общительный Лео подсказывал мне, как удачнее приземлиться, как учесть высоту падения, скорость движения и силу удара. Иногда подходила Карел, и тогда братья вновь превращались в неумелых детей, выполняя трюк и как-то подозрительно знакомо, так же неправильно – как я буквально несколько минут назад – приземляясь. Сделав поправки всем троим, тренер уходила, и я продолжал работу над ошибками.       К концу тренировки я отбил себе все, что только было возможно отбить. Особенно подозрительно плохо ныло правое плечо, через которое я постоянно пытался сделать кувырок, бок скорее напоминал отбивную, а ноги были содраны о мелкий мусор и камни. Тем не менее я научился правильно группироваться, оставалось только натренировать мышечную память на правильное положение тела, а после приспособиться уже к падению и во время трюков.       На дрожащих ногах я дошёл до скамьи, но покидать внутренний дворик пока что не хотелось. Остальные не спеша расходились, а я лишь понимал, что после трехчасовой тренировки совсем не чувствуется морозного воздуха, уже не хочется поежиться от холода, будто и не начало зимы вовсе.       Поздно поднимающееся солнце лиловыми лучами освещало уже не такое темное небо. Вдали в его свете – я разглядел это между зданиями – красиво поблескивали билборды на дорогах моего ещё недавно родного города. Жизнь за пределами заброшки только начиналась, мегаполис просыпался, в то время как отщепенцы вроде нас уже проснулись и готовились: только не понятно, к чему – к миру или всё-таки войне?       — По тебе как будто танк проехался, – хмыкнул Сэмюэль, подходя ко мне со стаканом воды и садясь рядом. Я благодарно кивнул и тут же выпил все залпом. – Успел ещё и на рукопашку сходить?       — Нет, – дыхание потихоньку восстанавливалось, но все ещё голос на некоторых нотках подрагивал. – Пока что мой соперник – я сам же, и мне пока не до остальных.       — И то верно, – произнёс Сэм чуть тише, как-то задумчиво рассматривая меня. От этого взгляда я поёжился.       Заметив смущение на моем лице, Сэмюэль вздрогнул и вновь натянул свою довольную улыбку. За то время, что я был здесь, мы с ним заметно сблизились. И вот теперь, когда Сэм уже не являлся моим официальным куратором, он продолжал проводить со мной немало времени, вновь и вновь находя повод пообщаться. Таким поведением он невольно напомнил мне Кайла, но я тут же отмёл это сравнение: Сэмюэль дружил со мной за что-то – за что, я ещё сам не понял, – Кайл же дружил вопреки всему. И если в мире людей я чувствовал себя по-хорошему одиноким, не нуждался в компании больше, чем одного любимого друга, то в мире вималиумов я был кем-то вроде изгоя, и внимание таких, как Сэмюэль и Амелия (да даже внимание Нейта), мне было приятно, как спасительный островок в окружении плотоядных акул. И если я не хотел, чтобы они меня съели, то нужно стать такой же акулой, либо больше никогда не покидать пределы острова.       — Он наблюдает за тобой, – неожиданно разорвал тишину Сэм. На мой вопросительный взгляд парень кивнул в сторону здания. – Андор.       — Зачем это? – такая информация меня одновременно пугала и интриговала, но я не понимал, как именно к ней относиться. – Смотрит, не опозорил ли я его, поскользнувшись на банановой кожуре?       Сэм моего юмора не оценил и продолжил молча смотреть в сторону здания, после перевёл взгляд на меня.       — Скорее ему просто интересно, что ты за фрукт такой. Очень противоречивый по своей природе, и он наверняка не знает, чего от тебя ждать.       — Что, боится такого слабака, как я? – мои брови недоверчиво сошлись на переносице.       Сэм покачал головой.       — Я бы не назвал это страхом. Одно его слово – и тебя сотрут в порошок, его или чужими руками. Он не боится тебя, но ему не нравится то, что в твоей голове может твориться все, что угодно.       Помолчав, я закатил глаза и вздохнул.       — Скорее всего, он считает меня придурком и мазохистом, которому нравится получать по рёбрам ботинками. Или же придумывает новые унижения к следующей встрече. Или ещё какую гадость.       — Он не такой плохой, как ты о нем думаешь. Да, не предел мечтаний – такой тренер, – но на самом деле он гораздо лучше.       Я вновь замолчал. Доказывать тому, кто больше общается с тренером, что тот отвратителен, было по меньшей мере глупо. Сам же я чувствовал откровенную неприязнь к Андору, которая почему-то после всех этих избиений так и не переросла в ненависть. Но кто знает, что будет сейчас, когда я все же вывел его из себя вчерашней выходкой? Будет ли отыгрываться на мне вдвое больше? Не зря же так пристально следит.       — Ты мне это рассказал, чтобы я ходил и оглядывался? – хмыкнул я, переводя взгляд на свои штаны и стряхивая с них пылинки. Хотелось занять себя хотя бы чем-нибудь, чтобы не выдавать свою растерянность.       Сэм дернулся, будто что-то вспоминая.       — Точно, я чего-то отвлёкся. Я же про метку твою рассказать хотел. Перед тренировкой сбегал в библиотеку, поискал ее значение.       — Ну и? – я встрепенулся.       — Вам особое приглашение нужно? – у дверей раздалось злобное рычание: у входа стоял Андор, холодно смотрел на нас, после обвёл взглядом пустой двор. – Или кому-то в дневное время разрешено выходить из здания без разрешения?!       Мы подскочили и тут же быстрым шагом направились к заброшке и молча прошмыгнули мимо тренера. Я направился за Сэмом по длинному коридору в сторону главного зала, лишь там, присев в углу, он вновь заговорил.       Я посмотрел на свою метку, которая за ночь и правда сформировалась окончательно, четкий темный рисунок проступал на коже и слегка пульсировал, причиняя скорее уже привычный дискомфорт, чем реальную боль.       — Привет, – рядом с нами приземлилась Амелия, своим появлением вновь перебив Сэма, но тот промолчал, лишь кивнув девушке на ее появление. После тренировки Ами успела переодеться и заправить волосы в высокий хвост, выбившиеся прядки из которого она накручивала на палец. Она приятно мне улыбнулась. – Я вам не помешала?       — Нет, я как раз собираюсь рассказать то, что узнал про его метку, – Сэмюэль неловко отвёл взгляд, тут же хватая меня за руку и задирая рукав повыше, чтобы было видно метку полностью. Амелия заинтересованно склонилась к моей руке.       — С первым знаком, – он обвёл пальцами центральный элемент, – все гораздо проще. Он означает силу лидерских качеств.       — У меня? – на всякий случай уточнил я, с недоверием рассматривая знак. Не назвал бы я себя хоть немного сильным, не говоря уже о лидерских качествах.       — Да, я тоже сначала не подумал о тебе такого, – Сэм хмыкнул, но под укоризненным взглядом Амелии стушевался. – Прости. Просто правда не похоже на тебя. Хотя метки достаточно условные. Нет закона, что метка предсказывает будущее, скорее проявляет твой характер, который может сформироваться со временем.       — Хорошо, допустим, – я облизнул губы. – Ты сказал «с первым знаком». Значит, у этого круга тоже есть есть объяснение?       Сэм помедлил.       — Здесь не все так просто. Честно говоря, я не разобрался до конца, у меня есть несколько предположений. Этот круг обозначает подчинение.       — Чего? Какое ещё подчинение? Подчинение своей же лидерской силе? – я не сдержал нервный смешок.       — Возможно, это означает что-то типа скрытого потенциала лидера, – предположила Амелия, невесомо проводя пальцами по форме круга. – Я слышала, метки иногда меняются, если с тобой происходят сильные перемены. Может, Джей со временем проявит свои лидерские качества, и круг уйдёт?       Сэмюэль задумчиво молчал. Я терялся в догадках, что может это значить, но весь новый мир для меня был загадкой. Я даже не понимал, как мне реагировать на эти знаки, хорошо это или плохо.       — Честно говоря, мне кажется, что все немного не так работает, – он вздохнул. – Помните, как отреагировали тренеры на твой знак?       — Да, назвали меня «собственным послушным щенком», – холодно произнёс он. Сэмюэль кивнул.       — Меня зацепила эта фраза. Типа, что это должно значить? Что тебе нужно быть его помощником, чтобы потом стать лидером?       Сэм сделал паузу, наблюдая за моей реакцией и, видимо, ожидая моих предположений. Я лишь покачал головой, понимая, что этот поворот разговора нравится мне все меньше и меньше.       — В общем, я поговорил с Андором об этом, – неожиданно произнёс он, а меня будто током ударило.       — Что? Зачем?       — И он ответил тебе? – Ами опустила руку с метки на мое запястье, в поддержку сжимая мои пальцы своими.       — А тебе совсем не интересно, что это значит, да? – его голос стал холоднее, взгляд посерьезнел. – То ты бросаешься в бой, пытаешься узнать все и вся, докопаться до правды, кто ты такой, и вот, когда дело касается именно тебя, ты трусишь задавать вопросы? Может, зря я тогда за тобой бегаю и пытаюсь помочь?       В груди неприятно кольнуло. Действительно, он помогает мне и – неважно, по дружбе или просто из любопытства – решает за меня то, до чего мне явно нет доступа.       — Прости, – уже тише произнёс я, понимая, что чувство ярости сходит на нет. – Так он ответил что-нибудь?       — Тебе это не понравится, – на его губах снова появилась улыбка, но какая-то кривая, будто усмешка. – Сначала он, конечно, наорал на меня, что я лезу не в своё дело. Потом я все же смог убедить его, что ты тоже хочешь понимать, что с тобой творится, разобраться скорее, чтобы наконец морально вырасти, на что Андор назвал тебя слишком бесхарактерным, чтобы этот рост начался. Я снова напомнил ему про появившуюся метку сильного лидера, но его это, кажется, не задело вовсе. Зато интересно другое, – Сэм воровато оглянулся, проверяя, нет ли кого поблизости. Шумный гул голосов заглушал его собственный, но он на всякий случай придвинулся ближе к нам и понизил голос.       — С этими метками все не так просто, я говорил тебе уже. Они достаточно условные, и каждое толкование может значить разные вещи. В общем, – он помедлил. – Фактически, твоя метка означает, что ты правда преданный щенок.       Амелия сжала мою руку сильнее, чувствуя, как я напрягся от этих слов. Сжав челюсти так сильно, что сомкнутые зубы неприятно заныли, я резко дернулся к парню, но тот так же стремительно поднялся, кладя мне руку на плечо и чуть сжимая его.       — Не психуй, тебе надо учиться сдерживать свои эмоции, иначе из тебя и правда не получится ничего путного, – голос вималиума был серьезный, поучительный, будто он снова мой куратор.       Я сжал кулаки и медленно сел обратно, не отводя взгляд от лица Сэмюэля. Руки чуть подрагивали, метка снова защипала, отчего захотелось уже взвыть. Как мне надоело все это!       Дождавшись, пока я хоть немного приду в норму, Сэм продолжил.       — Андор уже сталкивался с такой меткой, но косвенно. Когда он только сам учился быть вималиумом, с ним обучалась девушка. Неплохая такая, способная ученица, но у неё долго не проявлялась метка. После знак все же появился, но был он такой же, как у их наставника, только в таком же круге. Девушка была очень преданна их наставнику, и если это изначально казалось обычной привязанностью, может, влюблённостью, но со временем стало ясно, что она не может сопротивляться его воле. Не в физическом плане, скорее, в моральном, – он помедлил, подбирая слова. – Представь волчью стаю. Есть вожак, альфа, которому все подчиняются. Грубо говоря, ты часть его стаи, и если альфа приказывает, ты просто следуешь его воле.       Не день, а сказка. Мало того, что о моей слабости здесь чуть ли не слагают легенды, так ещё настолько бесхарактерный, что единственная моя отличительная черта – послушание существу, которого я на дух не переносил.       — Я бы не сказал, что чувствую к нему особенную преданность, – мой голос немного хрипел. Я посмотрел на свои руки, опуская голову и запуская пальцы в немного отросшие волосы и пропуская пряди через них. В голове была пустота, мысли никак не хотели укладываться. – И тем более совсем не чувствую желания подчиниться. Да и вообще, в последнее время я только и делаю, что перечу ему. Какой он, к черту, альфа?       Сэмюэль пожал плечами. В его взгляде читалось смятение, непонимание и немного злости. Не нравится, что я его замечательного тренера критикую?       — Думаю, в этом тебе нужно разбираться самостоятельно, – его голос прозвучал жестче, чем обычно. – Я рассказал тебе все то, что узнал сам. Верить или нет – твоё дело. Но твой знак лидера относится не к тебе, а к тому, на кого намекает круг, нравится тебе это или нет. И тебе лучше научиться справляться с этой информацией, найти в ней выгоду, а не сетовать на судьбу и винить во всем вималиумов, – с каждым словом парень распалялся все сильнее, под конец его голос больше напоминал рык. Кинув на Ами взгляд, он встал и стремительно удалился.       Амелия опустила голову, после ласково обняла за руку и положила голову мне на плечо.       — Не думай о его словах, – тихо произнесла она, провожая Сэма взглядом. – Я знаю, метки иногда меняются. А пока это не произошло, подумай о плюсах. Ведь это прекрасный способ заработать доверие Андора и сблизиться с ним. Может, это поможет тебе быстрее привыкнуть к себе, он научит быть вималиумом, и ты сможешь расположить к себе остальных. Андор ведь уже разрешил тебе участвовать в демонстрации, хотя до появления метки был готов дух из тебя выбить, лишь бы не пустить. Возможно, он уже подсознательно тебе доверяет.       Я поднял на неё взгляд. В ее глазах было столько тепла и заботы, что мне захотелось просто остаться в этом моменте и никуда не двигаться. Все же Амелия – отличная подруга, поддержка которой сейчас как никогда была необходима. Я молча кивнул ей, сжимая ее ладонь своей, но после быстро отпустил и, бросив что-то вроде «увидимся позже», пошёл в сторону туалетов. Жутко хотелось побыть в одиночестве.       Склонившись над раковиной, я посмотрел на своё отражение. В последние несколько недель я старался не делать этого: боялся, что рано или поздно в зеркале я увижу не себя, а кого-то другого, такого похожего, но абсолютно чужого. Сейчас я видел вроде как до сих пор себя, только самую позорную версию: похудевший, с потерянным взглядом, болезненно блестящими глазами, бледный и неопрятный. Я видел, как теряю себя, все чаще и чаще допуская внутреннего монстра к контролю своих действий. Каждый новый день становился тяжелее старого, силы продолжали меня покидать, и если при моем обращении я чувствовал необыкновенную мощь, то сейчас я считал себя едва лучше и сильнее обычного человека.       Так или иначе, но человеком я уже не был, и это факт. С другой стороны, никто не мешает мне им себя чувствовать, верно? Ведь когда я смогу контролировать себя, у меня получится вернуться домой и притворяться хоть всю жизнь обычным человеком. Ведь эта тактика была правильнее всего: смириться с тем, что уже случилось, и научиться жить с этим дальше. Как лишиться ноги: нет смысла изображать здорового человека с обеими ногами, но можно вести спокойный образ жизни, приспособившись использовать только одну ногу.       Невольно вспомнились близнецы, с которыми я познакомился днём. Они могли притворяться, и делали это вполне сносно: и ведь им действительно не станут доверять важных поручений, если будут считать безответственными и надёжными исполнителями. А получилось ли бы у меня усыпить так бдительность самого Андора? Допустим, он бы и правда поверил в то, что я преданный щенок – от этой мысли мое лицо неприязненно дернулось, а кулак впечатался в стену у зеркала.       Если Андор будет видеть мое стремление быть послушным вималиумом, может быть, он не будет так пристально следить за мной, и это в удачный момент сыграет мне на руку. Я просто хотел сбежать отсюда. И тогда, когда наступит правильное время, когда в моих действиях никто не будет видеть подвоха, я осуществлю свой план. Надо было только потерпеть и не проколоться.