***
Он вынужден был признать, что четыре недели вдали от дома улучшили его настроение. Было приятно находиться в местах, где люди все еще смотрели на него с надеждой и добротой. Дома его судили либо за его собственные решения, либо за решения других. Находясь вдали от них, даже от его сестры, он почувствовал себя немного лучше после того дерьма, в которое превратилась его жизнь. Но он скучал по Бьорну больше, чем думал. И небольшая часть его тоже скучала по Кларк. Когда он наконец вернулся, первым его поприветствовал Бьорн. Бежал к нему и прыгал в его объятия, заставляя его чувствовать, что его действительно не хватало в том месте, которое он называл своим домом. Бьорн привел его в палату общин, где он ел и пил со своими друзьями, рассказывая им о прогрессе в других деревнях. Некоторые из них вели себя немного странно, поглядывая друг на друга понимающими взглядами, но отвечая ему, что все в порядке, когда он спросил, не случилось ли чего. Придет больше людей, чем он думал. Это наполнило его надеждой, зная, что даже если люди в его собственной деревне не верили в него, другие верили. Он рассказал им о плане. Они уедут в конце весны. Это будет сюрпризом. Они придут в Париж с обеих сторон. И Беллами был уверен, что они его возьмут. Когда он и Бьорн возвращались домой, Беллами немного нервничал. Он не был уверен, какую Кларк встретит. Она ждала их, сидя у камина и вязав пару детских перчаток. Беллами знал, что они были для Бьорна. Один взгляд на нее сказал ему все, что ему нужно было знать, даже не спрашивая. Не то чтобы она выглядела иначе. По большей части она выглядела так же. Волосы у нее были длиннее. Все розовое исчезло. Это был взгляд в ее глазах. Холодный и отстраненный. Бьорн рассказал ей обо всем, что она пропустила, пока Беллами умывался и собирался ложиться спать. Кларк ушла первой, поэтому он воспользовался возможностью, чтобы спросить Бьорна, как дела с ней. -Практически то же самое, - сказал Бьорн, пожимая плечами. - Большинству людей здесь она все еще не нравится. Но у нее есть я. У нее есть я и еще несколько ее друзей, так что я думаю, что с ней все в порядке. Беллами кивнул. На следующее утро он догнал Кейна. Они решили прогуляться по деревне. И после того, как они догнали друг друга, Беллами не мог не спросить об отношениях Кейна с Эбби. Кларк была права. Ее мать и Кейн медленно, но верно становились больше, чем просто друзьями. Беллами удивился, как Кейн смог так легко ее простить. -Она мой друг. Она потеряла дом, своего мужа. Меньше всего ей нужно, чтобы ее друзья тоже злились на нее, - сказал Кейн тем утром. Беллами приподнял бровь, но оставил свои мысли при себе. -Одно решение не определяет человека, - сказал Кейн. - Мы не выбрали эту жизнь, Беллами. Точно так же, как они не выбрали свою. Мы не можем винить других за вещи, которые находятся вне их контроля. - Я думаю, тебе стоит жениться на ней, - сказал Кейн. -Что? - спросил Беллами, поворачиваясь к Кейну. О чем он, черт возьми, говорит? Жениться на ком? -Это правильно. И вы всегда можете преодолеть свои разногласия, - сказал Кейн. Беллами покачал головой. Когда он думал о том, каким умным и мудрым человеком был Кейн, он сказал самую глупую вещь, которую Беллами когда-либо слышал. Да, у них с Кларк было своего рода партнерство. Но как, черт возьми, женитьба решит их проблемы? -Это самая безумная вещь, которую я когда-либо слышал от тебя, - сказал Беллами. - Мы даже не любим друг друга. Это было неправдой. Несмотря ни на что, она ему нравилась. Он любил ее. Он сглотнул и покачал головой. Он ненавидел думать о том, как сильно ее любит. Он любил ее, после всего этого времени и всего, что они сказали и сделали друг другу, он чертовски любил ее. Он любил ее и ненавидел одновременно. -Это уже не только о тебе, - сказал Кейн. - Вам нужно подумать об этом. Как вы собираетесь воспитывать ребенка, если вы даже не можете преодолеть свой гнев друг на друга? -Он вряд ли ребенок, - сказал Беллами. Это правда. Бьорну было всего десять, но он был умнее большинства взрослых, которых знал Беллами. Они могли бы вырастить его очень хорошим человеком. Бьорн уже знал, что у них с Кларк не будет таких отношений. - И не похоже, что он действительно наш ребенок. -Я не о Бьорне говорю, - сказал Кейн, глядя на Беллами с растерянным выражением лица. -Тогда о ком ты, черт возьми, говоришь? - спросил Беллами. Кейн остановился, и Беллами повернулся к нему. Что, черт возьми, происходит? -Я-я думал, она тебе сказала ... - сказал Кейн. Беллами не знал, что происходит. Почему выражение лица Кейна с каждой секундой менялось. -Что сказала мне? - спросил Беллами. По какой-то причине его пульс участился. - Что сказала мне, Кейн? -Мне очень жаль, - сказал Кейн, качая головой. -Забудь-забудь все, что я сказал. Он казался взволнованным и смущенным. -Что сказала мне? - повторил Беллами, его гнев рос с каждой секундой. -Кларк, - сказал Кейн. Он сглотнул, прежде чем добавить: - Она ... она беременна.***
Он не был дома три дня, чувствуя себя почти таким же злым, как в ту ночь, когда он избил человека за то, что тот схватил Кларк за волосы и назвал ее шлюхой. Три гребанных дня. И ни слова от нее. После того, как Кейн сказал ему правду, Беллами почувствовал, как его колени подкосились. Как будто его живот упал, и весь воздух был высосан из его легких. Он ждал три гребанных дня, пытаясь заставить ее поговорить с ним. И все же она ничего не сказала. На третью ночь он попросил Линкольна убедить Бьорна поужинать с ним и Октавией в их доме. Он не мог больше ждать. Они ужинали молча. Она казалась подозрительной по поводу отсутствия Бьорна, но не стала это комментировать. -Тебе есть что сказать мне? - наконец спросил он сквозь зубы. Его руки дрожали. Он был чертовски зол. -Что? - спросила она, глядя на него с растерянным выражением лица. -Я спросил, тебе есть что мне сказать? -Нет, совсем нет, - сказала она, пожимая плечами. И хотя он знал, что не должен, он поднял тарелку перед собой и швырнул ее о стену. Не в ту, что позади нее. Но в ту, что слева.Тарелка разбилась, и Кларк вскочила с сиденья. -Ты когда-нибудь перестанешь ебать мне мозги и лгать? - крикнул он, вставая со стула. Она смотрела на него несколько секунд, прежде чем взглянуть на свои руки. -Это не имеет значения, Беллами, - сказала она гораздо тише, чем он ожидал услышать. -Что не имеет значения? Тот факт, что ты беременна? Или тот факт, что ты мне не сказала мне? Что я должен был услышать это от кого-то другого? - закричал он. -Любое из этого, - сказала она, вставая на ноги и выходя из комнаты. -Ни хрена, - крикнул он, следуя за ней. - Тебе не уйти от меня. Не после этого. Она вошла в спальню, и он последовал за ней. -Какого черта тебя это волнует сейчас? - спросила она, повернувшись к нему лицом и скрестив руки на груди. -Как ты, черт возьми, можешь такое говорить? Ты… ты носишь моего ребенка, и я забочусь о тебе. -Ты давно перестал заботиться обо мне. Я не жду, что ты начнешь заботиться прямо сейчас. Мне не нужна твоя чертова жалость, потому что я беременна. -Я перестал? Я перестал? Она не ответила. Он продолжал смотреть на нее, ожидая ответа. Скажи что-то! Скажи что-нибудь! Как она могла так подумать? -Знаешь, Кейн простил мою мать, - сказала она. - Почти сразу же, как она рассказала ему все. Он был зол, но простил ее. Он сказал, что это потому, что… - ее голос сорвался, - потому что он любит ее! Он ненавидел то, что она имела в виду. -Я бы хотела, чтобы ты так же сильно любил меня, - сказала она, глядя себе под ноги. Но я люблю! Я чертовски люблю тебя! Но он только стиснул челюсти. -Это никогда не сработает, - сказала она скрипучим голосом и отстраненными глазами. - Это никогда не сработает. Он покачал головой и пошел прочь от нее. Он не мог поверить, насколько жестокой может быть его судьба. Он любил женщину, которую должен был ненавидеть. Женщину, которую, как он был уверен, когда-то его тоже любила. И теперь она беременна. А за спиной у нее была огромная мишень. И его неспособность простить ей то, что она сделала, заставила ее думать, что он разлюбил ее. И это никогда не сработает.***
Несмотря на то, как он был зол, он попытался отложить это в сторону. Кейн был прав, даже если между ними ничего не сложилось. Это значило больше, чем они двое. Поэтому он пытался сохранять спокойствие с ней. Не он затеял ссор. Он все еще ругал людей, которые неправильно смотрели на нее. Он выбил дерьмо из мужчины, который назвал ее парижской шлюхой. Кларк ему не сказала его имя. Это был Бьорн. Он явился к Беллами почти сразу после встречи, и он не ждал и минуты, прежде чем привести этого человека. Ему все время казалось, что он на грани. И он знал, что Кларк раздражало то, сколько раз он проверял ее в любое время дня. Но иногда она говорила: «Да, я в порядке. Спасибо, что заглянул» с улыбкой на лице, и он мог поклясться, что его сердце екнуло. И все же улыбка казалась грустной. По какой-то причине она знала, что обречена. Он не мог объяснить почему, а она ничего не объяснила. Он полагал, что это было из-за того, как другие все еще обращались с ней. Нет, на нее больше не кричали. Но они не относились к ней так, как раньше.Или, может быть, по той же причине, по которой он не спал ночью; их судьбы разлучат их. Между ними никогда ничего не получится, как бы он ни хотел. Через несколько недель он заметил небольшой бугорок на ее животе. Он был таким крошечным, что для большинства людей это будет выглядеть так, как будто она съела много еды. Но он знал правду. Как только он это заметил, он вышел на улицу и его вырвало. Но когда он вернулся, он сделал вид, будто все в порядке, и приготовил для нее теплую ванну. Одним особенно солнечным зимним днем она сказала, что хочет прогуляться. Бьорн рассказал ей о месте, которое ему показал Беллами. Перед тем, как они отправятся в путь, Беллами спросил, может ли он присоединиться. -Конечно, - сказала Кларк. Она одарила его легкой робкой улыбкой, которая напомнила ему о том, как все было раньше. Как было в начале. Его сердце екнуло, и он отвернулся, чтобы одеться. Вместе они добрались до небольшой смотровой площадки и провели день на заснеженной земле. Бьорн играл на снегу, уговаривая Беллами и Кларк присоединиться к ним через некоторое время. Это был самый счастливый день за последние месяцы. На следующее утро он и Бьорн вместе позавтракали, а Кларк спала допоздна. Через некоторое время они вышли на улицу рубить дрова для костра. И хотя это был такой же день, как и любой другой, Беллами не мог объяснить, почему ему стало плохо. И не так плохо, как он обычно себя чувствовал. Он почувствовал страх. Даже отчаяние. И он не мог объяснить почему. Когда они почти закончили, из дома раздался душераздирающий крик. Когда он его услышал, он уже бежал внутрь. Как будто он знал, что это приближается. Он забежал в спальню и открыл дверь. -Убирайся - закричала она. Она взяла пустое деревянное ведро, которое лежало рядом с ней, и швырнула его в него. - Убирайся! Но он не мог пошевелиться. Он даже не вздрогнул, когда в него попало ведро. Место, где она сидела на полу было в крови, по ее лицу стекали слезы, и это разбило его сердце. Он знал, что значит испытывать боль. Его били, сломали кости, резали и закалывали в разных местах мечами. Но он никогда в жизни не испытывал такой боли. Это потрясло его до глубины души. Было больно смотреть на нее, но он не мог отвести взгляд. Он сделал несколько маленьких шагов к ней. -Просто уходи, - сказала она, качая головой. Ее длинная синяя ночная рубашка была залита кровью. Она положила руки на живот. - Убирайся. Но он не мог уйти. Он сел позади нее, чувствуя, как слезы собираются в уголках его глаз. Он не плакал с детства. Он обнял ее и на секунду испугался, что она отстранится. Но она наклонилась к нему, положив лицо ему на грудь. -Все в порядке, - пробормотала она ему в рубашку. Ее слезы промочили его рубашку за секунды. Он поднял глаза и заметил Бьорна, стоящего в дверном проеме, его глаза расширились от шока, когда он увидел эту сцену. -Ничего страшного, - пробормотала она ему в грудь, - я знала, что у меня никогда не будет ребенка. Что бы я ни делала. Провидец сказал мне давно, что это произойдет. Но я ... я надеялась, что смогу обмануть судьбу. Он положил руку ей на голову, погладил ее по волосам и притянул ближе. Он положил свой подбородок ей на голову, а она начала всерьез плакать. Слезы потекли и по его лицу тоже. -Шшш, - пробормотал он, слушая ее рыдания. Она отстранилась. -Уходи, - сказала она, - просто уходи. Но он не смог. Он остался сидеть позади нее. Бьорн молча подошел, пока не сел по другую сторону от нее. Он был уверен, что до сих пор никогда не знал настоящего горя. Но он чувствовал это сейчас, в этот момент, наблюдая за ее болью и зная, что он ничего не может сделать, чтобы исправить это.***
Он сидел в палате общин посреди ночи. Бьорн сел рядом с ним. Кларк крепко спала дома. Он проверил ее перед уходом. Остальным вокруг него нечего было сказать. В любом случае, что там было говорить? Кейн держал Эбби за руку, пока она позволяла слезам струиться по ее лицу. Джаспер и Монти молча сидели в углу. Октавия, Линкольн, Миллер, Рэйвен, Финн и Мерфи сели вокруг них. Все они слышали, что произошло. Эбби пришла помочь Кларк, но все люди вокруг слышали ее крик. Беллами сделал большой глоток из своей чашки, думая о том ужасном дне, который у него был сегодня. И он знал, что его боль даже не могла сравниться с болью, которую, должно быть, чувствовала Кларк. Даже если бы она знала, что это произойдет, боль от этого не уменьшилась. Он наконец понял, почему она вела себя именно так. Она знала с самого начала. Наверное, ее удивило то, что она забеременела. И он мог только представить, каково это, должно быть, ощущалось, когда ему дали хоть каплю надежды, прежде чем ее так яростно лишили. Он думал, что, когда она сказала, что это никогда не сработает, она говорила о них двоих. -Если бы ты мог спросить о чем-то Богов прямо сейчас, - не сказал Беллами никому конкретно, - Что бы ты спросил? Некоторое время никто не говорил. -Что бы ты спросил? - наконец сказал Мерфи. -Я бы спросил их, почему они дают одной рукой, - сказал он, - а другой забирают. Добавить было нечего. -То есть, если они вообще существуют, - сказал он. -Беллами, - сказала Октавия, - не говори таких вещей. Конечно, они существуют. -Может быть, и есть, - сказал он. Он знал, что не должен. Но он был пьян, и ему было все равно. - Или, может быть, мы просто божественное творение. Божественное творение, чтобы давать им ответы, ибо они слишком боятся давать их сами. -Беллами, остановись, - сказала Октавия. -Почему? В страхе перед тем, что они отнимут у меня? Встал он. Он ненавидел погрязать в собственных несчастьях. Тем более, что он знал, что его боль не может сравниться с болью Кларк. Он взял Бьорна за руку и повел домой. Оказавшись внутри, он изгнал все мысли о них. Он лег рядом с Бьорном, а Кларк лежала с другой стороны. Все, что он хотел, - это быть рядом с ней. Он знал, что ничто из того, что он сказал или сделал, не могло облегчить ей ситуацию. Но он хотел быть там. Даже если он ей не нужен. Тихий храп Бьорна заполнил комнату, когда он лежал на спине, глядя в потолок и дивясь жестокости мира. Кларк была хорошей матерью Бьорну. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее в темноте. Ее глаза были широко открыты, и она смотрела на него.Он не знал, что сказать, поэтому ничего не сказал. Часть его приготовилась к тому, чтобы она заговорила и вышвырнула его. Но она этого не сделала. -Ты хочешь поговорить об этом? - наконец прошептал он. Она обдумывала свой ответ несколько минут, прежде чем кивнула. Он встал, и она на цыпочках вышла из комнаты. Они прошли в гостиную и сели у камина. -Прости, что не сказала тебе раньше, - начала она, обхватив себя руками. - Но я знала, что, если я скажу тебе, это будет означать, что Провидец был прав. И я ... я надеялась, что это неправда. -Тебе не нужно извиняться, - сказал он, - я понимаю, о чем ты. И он это сделал. -Я просто ... я вообще-то не хотела тебе говорить. Потому что часть меня знала, что это произойдет. Думаю, я должна быть благодарна, что это произошло так скоро. Что Боги не сделали этого. Не продлили. Я не могу представить, как это было бы, если бы ... - она оборвала себя. Он не был уверен, когда она начала верить в Богов. И все же здесь она рассказала об их планах на нее. -К черту Богов, - сказал Беллами. Ее голова вскинулась, и она посмотрела на него. -Как ты можешь говорить так? -Меня больше это не волнует. Если они реальны, то почему хорошие люди так страдают, а плохие процветают? Она была хорошая. Он знал, что она была. -Я-я не знаю, - сказала она. -Я тоже, - сказал он. Некоторое время они сидели молча. -Мне очень жаль. За все. Я не должен был… - начал он, но остановился. Было так много вещей, которые ему не следовало делать. Он не знал, с чего начать. Ему хотелось извиниться за многое. Так много вещей он хотел вернуть. -Мне тоже очень жаль, - сказала она. - Но ты ни в чем не виноват. Это моя судьба. Это мой крест, который я несу за все, что я сделала. -Не говори так, - сказал он. Он не мог поверить, что она действительно так думала. -Но это правда, - сказала она, поворачиваясь к нему со слезами на глазах. - И я имею в виду не только то, что я здесь сделала. Сказать тебе правду и спасти вас всех было первым хорошим делом, которое я сделала за долгое время, Беллами. Я плачу за ту жизнь, которую вела раньше. . Чем больше я думаю об этом, тем больше чувствую, что в глубине души я знала все это время. Я знала и предпочла проигнорировать это. Я даже проигнорировала это, когда услышала, как мой отец говорил о том, насколько это несправедливо. Я проигнорировала это. И теперь я должна заплатить. -Не говори так, - повторил он. Он чувствовал боль в груди. -Это правда, - сказала она, - мой отец. То, как люди относятся ко мне, и все, что произошло с тех пор, как я приехала сюда. Это все происходит со мной, потому что я должна платить за то, что я сделала. -Кларк, пожалуйста, просто… только не… - он не мог унять дрожь в голосе. -Все в порядке, Беллами. Меня это не сломило, - сказала она, качая головой. - Во всяком случае, это наконец разбудило меня. Я знаю, что ... что я должна все исправить. Он не знал, что еще сказать. Если он в чем-то был уверен, так это в том, что она этого не заслужила. Любое из этого. От потери отца до того, как он и другие обращались с ней, до пророчеств Провидца и жестокости Богов. -Я иду спать, - сказала она. Она поднялась и пошла прочь. Он остался у огня, чувствуя себя хуже, чем когда-либо в своей жизни. -И Беллами… -Да? -Спасибо за все, - сказала она. - Спасибо, что любил меня. Ее "спасибо" звучало как прощание.***
На следующий день он попытался занять себя. Он знал, что физический труд отвлечет его от всего, что его беспокоит. Но желание проверить Бьорна и Кларк стало слишком трудно игнорировать. Что-то велело ему идти домой, и через несколько минут он обнаружил, что Бьорн стоит рядом с Кейном и Эбби перед их домом. Он знал, что что-то не так, еще до того, как увидел слезы на лице Бьорна. -Что случилось? - спросил Беллами. Он слышал, как его сердце стучало в ушах. -Она ушла, - сказал Бьорн, глядя на него так, словно он был зол. -Когда? - спросил Беллами. Он не стал спрашивать, кто и почему. Он знал. -Совсем недавно, - сказал Бьорн, вытирая слезы с лица. Беллами не подумал дважды, прежде чем нашел ближайшую лошадь и сел на нее. -Куда она пошла? -Туда, - указал Бьорн. Беллами ударил ногой, и лошадь поскакала. Как только они оказались на окраине деревни, он заметил Кларк примерно в двадцати футах от него. Его собственная лошадь ускорилась, и через короткое время он перегородил им путь, остановив свою лошадь прямо перед той, которая тащила маленькую телегу, на которой блондинка и пожилой джентльмен сидели. Он спрыгнул с лошади, чувствуя себя таким злым, что ему стало трудно дышать, когда он подошел к ним. -Ты собираешься бросить меня? - спросилон: -Ты собиралась уйти, не сказав ни слова? Мужчина посмотрел на Кларк, а она посмотрела на свои руки.Она глубоко вздохнула, прежде чем повернуть голову и посмотреть на него. -Я не думаю, что выдержу это, - сказала она. -А как насчет Бьорна? -Его жизнь здесь. Он не может бросить всех вас ради меня. -Куда ты собираешься пойти? - сказал он, пытаясь сохранить спокойствие в голосе. Меньше всего ему хотелось снова закричать на нее. -Лучше, если ты не будешь знать, - сказала она. - Но я вернусь. Я вернусь весной и помогу тебе взять Париж. А сейчас мне просто нужно идти. -Мне плевать на Париж! - крикнул он, его решимость сломалась в считанные секунды. - Мне плевать на то, что я Ярл! Я-я ... Она посмотрела на него заплаканными глазами. -Все, что они делают, это оскорбляют и унижают меня. У меня нет другого выбора, кроме как оставить тебя. Его гнев утих, сменившись грустью и, возможно, даже небольшим отчаянием. -Я вернусь весной. Мне нужно сделать это для себя, Беллами. Я не могу больше здесь оставаться. Они не хотят, чтобы я была здесь, - сказала она, глядя на Аркадию. -Я не хочу, чтобы ты уходила. Она смотрела на него несколько секунд, прежде чем отвернуться. -Это судьба, - сказала она, тяжело сглатывая. Вдруг он что-то заметил периферийным зрением. Бьорн подбежал к нему, как будто он спасал свою жизнь. Его красные щеки и длинный плащ развевались на ветру. Кларк проследила за взглядом Беллами, и они молча ждали, пока Бьорн не дойдет до них. -Я передумал, - фыркнул он, - я иду с тобой. Он забрался в тележку и сел рядом с Кларк. Беллами почувствовал, как у него упало сердце. -Я хочу ... - начала Кларк, обнимая Бьорна за талию. - Я бы хотела, чтобы ты присоединился к нам, - сказала она, глядя на Беллами. - Но я знаю, что ты не можешь. Твоя судьба здесь. Но мы вернемся. И, надеюсь, к тому времени все станет по-другому. -Кларк, я-я хочу, чтобы ты осталась. Пожалуйста, вернись со мной, - сказал он. -Позаботься о них. Позаботься о моей матери. Да встретимся мы вновь, - сказала она. -Кларк -Это судьба, Беллами. С этими словами она отвернулась и велела мужчине ехать вперед. Беллами остался на месте, глядя, как они уходят. Кларк и Бьорн повернулись, чтобы посмотреть на него, и незадолго до того, как его взор затуманился непролитыми слезами, они оба отвернулись.