He was in Busan

"Хён." - зовет Чимин, не отрывая глаз от Юнги. Хосок напевает, сидя рядом с Чимином, погруженный в свой телефон. "Ты видишь что-то необычное в Юнги-хёне?" - Чимин поднимает голову. Хосок поднимает глаза, смотрит на Чимина, а потом переводит взгляд на Юнги, который сидит по другую сторону стола и оживленно разговаривает с Намджуном и Джихёном. "Что ты имеешь в виду?" "Я имею в виду, типа, что-то поменялось." - отвечает Чимин. "Точно. В этом больше смысла." - Хосок невозмутимо смотрит на него, наконец-то заставив младшего посмотреть на него. Чимин поджимает губы и на мгновение задумывается. В последнее время в Юнги что-то изменилось. Он уже давно это чувствует. В чем именно заключается эта разница, Чимин не знает. "Неважно." - в конце концов бормочет Чимин. "Нет, нет, расскажи мне." - настаивает Хосок. "О какой разнице мы тут говорим? Хорошо это или плохо?" "Определенно хорошо." - без колебаний отвечает Чимин. "Ну, я не знаю, он выглядит счастливее или что-то в этом роде." "О...кей?" - Хосок хмурится. "Почему это проблема?" "Это не проблема. Я просто говорю..." - Чимин замолкает, испуская вздох. "Я не знаю, что говорю. Игнорируй меня." Хосок бросает на Чимина странный взгляд, но пожимает плечами и возвращается к телефону. Чимин почти уверен, что ему не следует так часто смотреть на Юнги. И он определенно не должен был находить улыбку Юнги такой красивой. Он абсолютно на сто процентов уверен, что не должен думать, что сам Юнги такой красивый. Но в последнее время это всё, о чем может думать Чимин. Не то чтобы он не знал, что Юнги красив. Может быть, Юнги и не является обычным типом красивой внешности, но у него есть свои прелести. И у него одна из самых красивых улыбок, которые Чимин когда-либо видел в своей жизни. Юнги красивый и очень милый. Он смешной, остроумный и такой невероятно теплый. Все это не новость для Чимина. Однако то, как все это заставляет его чувствовать себя - это немного новое развитие событий. И это очень сбивает с толку. Чимин знает, что его взгляд задерживается чуть дольше, чем это необходимо, когда он направлен на Юнги. Почти невозможно отвести взгляд, когда Юнги улыбается, широко и счастливо, все десны на виду. Он жаждет видеть Юнги всякий раз, когда они не вместе, и когда они вместе, именно так Чимин чувствует себя. Определенный тип пути, про который он знает, что является неправильным. Чимин отводит взгляд от юнги, но его разум остается упрямым. Чимин думает. Он долго и напряженно думает. Должно же быть какое-то объяснение всему этому Юнги. Он растянулся на диване, свесив одну ногу и театрально прикрыв рукой закрытые глаза. Сейчас середина ночи, и нет никакой реальной причины, почему он находится в своем нынешнем положении, кроме того, что он не может заставить себя заснуть. "Глупый Юнги-хён." - бормочет себе под нос Чимин. Он уже решил, что должна быть абсолютно рациональная причина, по которой он не может выбросить старшего из головы. И определенно должно быть рациональное объяснение, почему он чувствует себя определенным образом, когда Юнги рядом. Какой-то голос в глубине его сознания раздражающе шепчет ему на ухо, что, может быть, просто может быть, ему нравится Юнги. Это смешно, думает Чимин, поскольку он совершенно уверен, что он натурал. Его не привлекают парни. Хотя, было одно время, когда ему было около 9 лет, когда он думал, что Сокджин был самым красивым человеком во всем мире. Эта мысль заставляет его съежиться сейчас, но в то время Чимин боготворил его. Он всегда старался быть рядом со старшим или привлечь его внимание. Но, конечно, это имеет смысл. Сокджин был добр к нему, он заботился о Чимине. Сокджин заставлял его чувствовать себя особенным, и за это он был ему благодарен. Вполне понятно, что Чимин так высоко ценит своего хёна, и на самом деле ни для кого не секрет, что Сокджин хорошо выглядит. Чимин не думает, что он даже понимал, что такое влечение в то время. И он совершенно уверен, что то, что он чувствовал, было восхищением. Больше ничего не было. Потом было время, когда ему было около 15 лет, он смотрел какой-то боевик только для того, чтобы пускать слюни на мужскую роль больше, чем на самом деле следовать сюжету. Чимин подумал, что у актера тело греческого бога, и обнаружил, что его мысли довольно часто блуждают по напряженным мышцам. Но, конечно же, Чимин просто восхищался телом, не так ли? Больше ничего не было. Ему просто хотелось иметь такое тело. Вот и всё, что нужно было сделать. Это очень простое объяснение. Кроме того, у него были подружки, не так ли? Конечно, он был натуралом. Может быть, он и не чувствовал к ним особого влечения, но это потому, что они ему просто не нравились. Если бы он нашел подходящую девушку, Чимин был уверен, что его бы она привлекала. Ему просто нужно найти нужного человека. Того самого человека, который наверняка будет девушкой. Если все это имеет вполне обоснованное объяснение, то также должно быть и для ситуации с Юнги. Может быть, Чимин просто сочувствует ему. Юнги через многое прошел, так что вполне логично, что Чимин был бы счастлив видеть Юнги счастливым. Он не собирается отрицать, что заботится о Юнги. Вполне естественно чувствовать себя счастливым, когда люди, о которых ты заботишься, счастливы, верно? Но… Это не объясняет задержавшихся взглядов, напряженного чувства в сердце, покалывания в животе. Это не объясняет тоску, постоянные мысли, необходимость быть рядом. Почему, чёрт возьми, нет правильного объяснения? Чимин издает стон, который превращается в испуганный визг, когда он чувствует руку на своем плече. Он резко выпрямляется, чувствуя легкое головокружение от резкого движения, и поднимает глаза, чтобы увидеть лицо преступника, который так напугал его. Чимин даже не должен удивляться, что это Юнги. "Ты выглядишь так, словно увидел привидение, малыш." - протягивает старший своим глубоким голосом, который Чимин хочет назвать глупым. Он внутренне хмурится на себя за то, что ему это так нравится. Чимин не понимает, что смотрит на него, пока Юнги не наклоняется к нему, нежно кладя руку на плечо и озабоченно хмуря брови. "Чимин?" - зовет Юнги. "Ты в порядке?" Чимин качает головой и заставляет себя улыбнуться. "Д-да, хён!" - говорит он слишком восторженно. "Извини, просто немного отключился." Юнги выпрямляется (милостиво) и складывает руки на груди. "Что ты вообще здесь делаешь в темноте?" "Хм..." - Чимин дергает себя за мочку уха. "Просто не мог уснуть. В комнате было слишком душно." Юнги смотрит на него мгновение и кивает, напевая в знак согласия. "Хочешь, я составлю тебе компанию?" "Да." - рот Чимина решает ответить прежде, чем он сможет вмешаться. Юнги падает на диван и хлопает себя по коленям с выжидающим выражением на лице. Чимин охотно пододвигается, не позволяя своему разуму думать, потому что его тело нуждается в этом, жаждет этой близости. Он кладет голову на колени старшего, и когда рука Юнги находит путь к волосам Чимина, он удовлетворенно вздыхает. Это неправильно, думает Чимин. Всё это так неправильно. Он не должен быть таким счастливым, он не должен жаждать такой близости. Он не должен так относиться к другому мужчине. Всё это очень неправильно, правда? Несмотря на все это, почему это кажется таким правильным, Чимин не понимает. И только в четверг вечером, через полторы недели декабря, Чимин находит возможное объяснение.

***

Чимин устал до мозга костей, когда вернулся из кафе. Это был необычно напряженный день, он получил слишком много просьб. К тому времени, когда кафе закрывалось, Чимин был готов упасть на кровать и проспать следующие 24 часа. Вдобавок к физическому истощению, Чимин обнаружил, что истощен и умственно. Постоянные мысли о Юнги, как обнаружил Чимин, утомляли его. У него всё ещё не было ответа, и его разум никак не мог заткнуться. Он постоянно спрашивал себя, старался найти объяснение всему, что чувствовал, стыдился себя за то, что у него вообще были такие мысли, и откровенно боялся. Вернувшись домой, он умывается и садится обедать, в рекордно короткие сроки всё сьедает и уходит в свою комнату. Выключив свет, он падает в постель, с его губ срывается усталый стон. Сон приходит к нему не так быстро, как хотелось бы. Он лежит на спине и смотрит в темноту. Чимин знает, что он напряжен физически и морально. Он отчаянно нуждается в том, чтобы расслабиться, просто расслабиться на некоторое время без всех этих чрезмерных размышлений. Ему нужно выпустить пар, расслабиться, почувствовать легкость. Он смотрит на дверь, гадая, запер ее или нет. Он так не думает, но, кроме того, он не думает, что кто-то будет врываться. Он сказал, что устал и хочет спать. Чимин почти уверен, что его никто не потревожит. На мгновение он снова смотрит в темноту. Он зацепляет большими пальцами пояс пижамных шорт и стягивает их до середины бедра. Он еще не стал твердым, но это только вопрос времени. Он обхватывает пальцами и начинает лениво поглаживать вверх и вниз по стволу. Его глаза закрываются, губы слегка приоткрываются. Когда волны возбуждения начинают накатывать на него, Чимин ненадолго убирает руку, чтобы поплевать на ладонь, слишком ленивый, чтобы достать лосьон для рук из прикроватного шкафчика. Влажная ладонь заставляет Чимина вздохнуть. Он продолжает гладить, чувствуя, что с каждым разом становится всё тверже. Чимин испускает довольно громкий вздох. Это так приятно, и Чимину нравится, что это помогает ему не думать о... Юнги..... У Юнги длинные пальцы, думает Чимин. У него такие красивые руки, и они всегда такие теплые. Рука Юнги, вероятно, справлялась бы куда лучше, чем своя. Темп становятся быстрее, когда Чимин невольно думает о Юнги. Его руки, его широкая грудь, его губы, такие розовые и мягкие. Его тело, выглядящее так хорошо. Чимин хотел бы прикоснуться, провести руками по плоскому животу, груди, прочувствовать линию ключиц и шею. Те несколько раз, когда он видел Юнги без штанов, старший был одет в эти проклятые длинные боксеры, закрывающие большую часть его бедер. Чимин воображает, что они должны быть молочно-белыми. Он хочет посмотреть, убедиться, что он прав. Он хочет провести пальцами по коже, оставить след или два. Он хочет запутать свои руки в волосах Юнги и потянуть его вниз. Огонь в его паху закипает, бедра напрягаются, позвоночник выгибается, и Чимин убирает руку. С затрудненным дыханием и стуком сердца в ушах, Чимин лежит неподвижно, спускаясь с высоты. Его грязная рука лежит на бедре. Его глаза устало открываются, и он смотрит в темноту, разум немного затуманен, а тело чувствует себя намного расслабленным. Пока туман не рассеется, и он не поймет, что только что сделал. Чимин вскакивает на кровати, и его сердце снова начинает биться быстрее, когда до него доходит, что он только что дрочил при мысли о Юнги. Чимин вздрагивает, вытирает руку о футболку и подтягивает шорты. Он тяжело сглатывает, облизывая губы. Ему стыдно и страшно, противен самому себе. Да и как он мог? О чем он только думал? Если бы Юнги когда-нибудь узнал об этом, он бы чувствовал отвращение. От одной этой мысли его разум затуманивается паникой. Чимин чувствует полное отвращение к самому себе, все в его теле внезапно становится таким грязным. Он спрыгивает с кровати, стискивает зубы, чтобы сдержать эмоции, не дать слезам пролиться. Он бежит в ванную, запирается и раздевается. Чимин залезает в душ и почти маниакально скребется, избавляясь от любых улик. В безопасности душа, с водой, скользящей по всему его телу, Чимин позволяет нескольким слезам скатиться. Да что с ним такое? Это неправильно. Всё это неправильно. Этого не должно было случиться. Он не должен дрочить при мысли о другом мужчине. И уж тем более о лучшем друге его брата. Его друг, о котором он так заботится. Он не хочет представлять себе выражение отвращения на его лице, если Юнги когда-нибудь узнает. Он ненавидит это. Он ненавидит всё это. Чувствуя себя таким беспомощным в своей собственной шкуре, чувствуя, что его жизнь становится все более и более запутанной. Он напуган, так сильно напуган, что Юнги возненавидит его, если старший узнает обо всех мыслях Чимина о нём. Он не может винить Юнги. Он не будет. Чимин немного ненавидит себя. Выйдя из душа, Чимин надевает свежую одежду, пару спортивных штанов и старую футболку своего брата. Он направляется к своей комнате, но долго стоит снаружи. Он не может заставить себя войти внутрь. Он не хочет сейчас возвращаться в ту комнату, где у него были те мысли о Юнги. Место, где он ублажал себя мыслями о Юнги. Чимин оборачивается в поисках убежища у своего брата. Когда Джихён открывает дверь, Чимин без раздумий бросается к нему и позволяет себе заплакать. "Я сделал кое-что плохое, хён." Он рыдает на плече Джихёна. Он едва замечает, как брат молча закрывает дверь и тащит его к кровати. Они вместе садятся на кровать. Джихён не отпускает его и ничего не спрашивает. Он просто позволяет Чимину плакать. А Чимин…… Чимин пользуется случаем, чтобы позволить всем своим разочарованиям, запутанным мыслям, страхам и всему остальному течь сквозь его слезы. Он плачет в плечо старшего, пока рубашка не становится влажной. Через мгновение Чимин успокаивается. И только тогда Джихён начинает говорить. "Что случилось, Чимини?" - вопрос задан так мягко, что младший снова чувствует, как на глаза наворачиваются слезы. Он не заслуживает такой нежности. Но он хочет этого, даже нуждается в этом, потому что когда Джихён узнает, Чимин не думает, что услышит это снова. "Я ... …У меня сейчас трудные времена, х-хён." - Чимин всхлипывает. "Я так запутался и немного себя ненавижу. Я не знаю, что мне делать." Джихён поглаживает брата с боку. Это успокаивает, немного успокаивает Чимина. "Расскажи хёну, что случилось." Чимин тяжело сглатывает и слегка кашляет, чтобы прочистить горло. "У меня были такие мысли.…… неуместные мысли, на самом деле, о…… Они о Юнги-хёне." - крепко зажмуривается он и прячет лицо в изгибе шеи Джихёна. Рука Джихёна на его спине застывает, но лишь на краткий миг, а потом он снова потирает ее. Когда он говорит, мягкость все еще присутствует, и сердце Чимина болит. Она скоро исчезнет. "Ты думал о Юнги?" Младший кивает. "Что именно ты подразумеваешь под ‘неуместными мыслями’?" - спрашивает Джихён. "Чувства…. Например, как я всегда хочу быть рядом с ним, как сильно я люблю его улыбку, как сильно я хочу протянуть руку и просто прикоснуться к нему." - говорит Чимин. "Когда его нет со мной, я скучаю по нему. Я слишком часто смотрю на него. Так было уже некоторое время. И я был так смущен, хён, потому что я не понимаю. Я так запутался. Я не знаю, почему я чувствую себя так, и это расстраивает." "Почему ты думаешь, что это плохо?" "Потому что я не должен так о нем думать!" - кричит Чимин. "Это неправильно! Я не должен так себя чувствовать!" Джихён молчит так долго, что Джимин физически чувствует, как внутри него закипает тревога. "Тебе позволено чувствовать то, что ты хочешь, Чимини. Всё нормально." Младший отстраняется, глядя на брата. "Хён, ты не понимаешь." - говорит он разочарованно. "Я сегодня сделал кое-что очень плохое! Это было неправильно с моей стороны!" "И что же ты сделал?" "Я ... я дрочил, думая о Юнги-хёне!" - как только слова слетают с его губ, он хлопает себя ладонью по губам, глядя на брата широко раскрытыми глазами. Брови Джихёна взлетают до линии волос, когда он оглядывается назад. Это мучительный момент, как раз когда Чимин убеждает себя, что его брат начинает ненавидит его, однако Джихён взрывается смехом. Чимин опускает руку и смущенно моргает. "Извини, но это слишком много информации, чем мне нужно услышать!" - говорит брат сквозь смех. "Хён!" - Чимин хлопает его по груди, а щеки начинают пылать, когда стыд проходит через всё его существование. Чимин снова чувствует раздражающее покалывание в глазах и ненавидит себя еще больше, когда слезы начинают скатываться по его лицу. Смех Джихёна тут же затихает, глаза расширяются в панике. "Эй, чёрт, Чимини, не плачь. Прости. Это было подло со стороны хёна." - Джихён притягивает брата к груди и нежно проводит рукой по его волосам. "Прошу прощения, а? Хён действительно сожалеет." "Это было не смешно, хён." - Чимин всхлипывает. "Я ненавижу себя за то, что сделал это." "Ничего подобного." - твердо говорит Джихён. "Прости, что я рассмеялся." "Что мне делать, хён?" - спрашивает Чимин. "Не понимаю, почему я так себя чувствую. Я знаю, что не должен этого делать, но ничего не могу с собой поделать. Я сделал это. Я правда думал..." "А кто сказал, что ты не должен этого делать?" Чимин снова выпрямляется. "Потому что я натурал. Я не должен так думать о других парнях." "Ты уверен?" "Конечно." - недоверчиво говорит Чимин. "У меня были подружки." "Хорошо, а сейчас?" - Джихён поднимает брови. "Я ... ну, я просто еще не нашёл подходящего человека." Старший вздыхает. "Чимини." - начинает он. "Это нормально, если ты не натурал, понимаешь?" Глаза Чимина расширяются. "Но это так!" Джихён поджимает губы. "Всё, что я хочу сказать, просто подумай немного обо всем этом, ладно?" Чимин кивает, задумчиво нахмурив брови. Может ли это быть правдой? Может ли он быть геем? Или даже би? Но он всегда был натуралом. "Хочешь переночевать здесь сегодня?" - спрашивает Джихён, врываясь в мысли брата. "Можно?" "Конечно." Как только они устраиваются в постели, лежа на боку, лицом друг к другу, Чимин вспоминает, когда они были детьми. Они могли говорить так часами. Теперь, когда перед ним его брат, Чимин чувствует, что все в порядке. Иллюзия разрушается только его постоянно ноющими мыслями. "Ты действительно думаешь, что я гей?" - спрашивает Чимин почти шепотом. "Я не могу говорить за тебя, Чимини." - мягкость никуда не делась, замечает младший. "Это зависит от тебя, только ты можешь это понять." "Но ты думаешь, что это возможно?" "Да, вполне возможно." Чимин прикусывает губу, обдумывая ответ Джихёна. И тебя это устраивает. - это утверждение, очевидный факт. Джихён всё равно отвечает. ” У меня нет никаких причин злиться." "Почему?" "Потому что мне на самом деле все равно. Ты всё ещё мой младший брат, и я люблю тебя." Чимин улыбается. Его сердце наполняется такой любовью к брату, что он чувствует, что вот-вот лопнет. "Ты действительно хороший брат, хён.” "О, я знаю." Чимин смеется над самодовольным выражением лица Джихёна. Теперь его разум прояснился, и он уже не так смущен. Ему ещё столько всего нужно выяснить. Но это первый раз когда Чимин чувствует, что, возможно, с ним всё будет в порядке.