***
Воскресенье, за четыре дня до Дня Благодарения Лео начал тем, что выспался. Конечно, Лео все еще спал крайне мало, но он не помнил, что ему приснилось, и не чувствовал себя особенно сонным, что было потрясающей редкостью. Лео не стал испытывать удачу и рисковать заснуть снова и проснуться уже не в таком приподнятом настроении, поэтому он сделал утренние дела и спустился вниз, где и обнаружил Чейза, сидящего на диване с книгой в руках. Что не было бы удивительно в обычные дни, но в последнюю — уже вторую — неделю Чейз выходил из подвала только на обязательный ужин, так что обнаружить его рано утром в привычном состоянии могло значить одну из двух вещей. Либо Чейз с папой закончили то, что делали, либо они застряли и устроили перерыв. Лео обдумывал обе возможности, насыпая, а затем методично поглощая хлопья, пока его мозг поглощал информацию, не отводя взгляда от Чейза — волосы были зализаны назад каким-то магическим способом, потому что из обычно хаотичного гнезда на голове Чейза не выбивалось ни одной волосинки; непривычная одежда формы «белый верх черный низ» без единой складки выглядела опрятно и дополняла весь официальный образ офисного работника; и, возможно, из-за мешков под глазами, но Чейз выглядел именно как клерк, только что закончивший двадцатичетырехчасовую смену, а не, ожидаемо, как школьник в свой первый день. Наконец Чейз не выдержал. — Лео. В любой момент ты можешь перестать сверлить меня взглядом и просто спросить. — Мне нравится идея прямолинейности, но чему же я тогда научусь, если пойду напролом? К тому же, что если ты не захочешь отвечать на вопрос? Мне ведь будут отрезаны многие пути манипуляций! Чейз перевел взгляд с книги на Лео, не меняясь в своем нейтральном полностью статичном выражении лица. Лео сглотнул и удержался от смеха. Он просто шутил, не надо было так пристально смотреть. — Тогда по крайней мере не прожигай меня взглядом. — Это помогает мне сосредоточиться! Лео вскинул руки, удерживающие опустошенную тарелку хлопьев, и расплескал остатки молока. Пока Лео убирал весь беспорядок, Чейз вернулся к своей книге. Тот факт, что за время уборки Чейз до сих пор не перевернул страницу, наводил на мысли, что Чейз не просто внезапно решил почитать с приемлемой для человека скоростью. Когда Лео закончил и подошел, плюхнувшись на диван, удобно устраиваясь — хоть последняя неделя сбила распорядок — в все еще привычном утреннем спокойном времяпровождении была их совместная постоянная повседневность. Они упустили это. Лео уже собирался завести какой-нибудь разговор о чем-то незначительном, как Чейз попробовал еще раз получить ответ. — Почему ты не спросишь прямо то, что хочешь узнать? Лео только фыркнул. — Когда последний раз ты прямо спросил кого-то и тебе прямо ответили? Но что-то серьезное, а не: «Какой твой любимый вкус, Адам?», — «Вот топ-сто моих любимых вкусов и это только в отношении десертов, Чейз». Лео больше передразнил, чем спародировал, добавив излишне много баса в псевдо-голос Адама и сделав наоборот излишне писклявым псевдо-голос Чейза. Лео не ожидает, но Чейзу не нужно размышлять над ответом. — Когда я спросил у мистера Девенпорта, для чего мы созданы, он ответил. Лео непроизвольно заинтересованно выпрямился, но продолжения не последовало. Лео пихнул Чейза, но тот только повернул голову, и Лео увидел, что тот ухмылялся уголками губ. Лео возмущенно вскрикнул. — Ты просто хочешь, чтобы я попросил тебя рассказать? Теперь мне нужно выпрашивать каждую подробность?! Чейз, я бы сказал, что горжусь тем, как ты вырос, но первое, что ты делаешь, это используешь свои навыки на мне? Лучший нож в спину, что у меня был. Лео утер воображаемую слезу и драматично всплакнул. Чейз же отложил книгу — намеренно или нет делая это со всей драматичностью и превращая в театральную паузу. — Прежде отмечу, что «ножа в спину» не было и твои обвинения неуместны. Но да, я хочу, чтобы ты спросил меня. Общение со мной отрицательно повлияло на тебя. Ты стал меньше обсуждать вещи и склонен к замалчиванию и игнорированию. Лео открыл рот, чтобы выдать привычный шуточный ответ, смешанный с заверениями, затем, когда смысл слов дошел до него, остановился и показательно громко фыркнул. Смешно. — Слушай, если мои-то обвинения неуместны, то твои… я не знаю, какое слово подобрать, но они более неуместнее! Это просто нелепо, окей. Лео не был склонен к замалчиванию. Чейз взял это из ниоткуда. Лео резко выдохнул, сам не понимая в попытке успокоиться или набрать воздуха. В любом случае, он уже начал и не мог и не хотел останавливаться. — Что я замалчиваю? О чем я не говорил? Может поезд? Биовещи? Любая другая тема, о которой я либо не могу поговорить, либо со мной не хотят говорить? Скажи мне, Чейз? Лео нахмурился и старался не повышать голос. Сегодня было отличное утро, почему Чейзу нужно было как всегда выйти и поднять какую-то тревожную тему. — Я думаю, тебя беспокоит намного больше вещей чем те, что ты только что перечислил. — Удиви меня, умник. — Я думаю, история с Даниель… — Пройденный этап. Лео перебивает, и Чейз пытается закончить, но Лео тверд. — Я высказал все, что меня волновало. Адам был там, а мама была со мной намного раньше, так что если ты не знаешь всей истории, и тебя это задевает, то не стоит транслировать свои переживания на меня. Чейз проигнорировал комментарий-обвинение и пошел дальше. Лео не обращал внимания, как Чейз сжал собственные колени и уперся ногами в пол. — Ты слишком зациклился на идее того, что мы не рассказывали про поезд твоей маме. Я думаю, за этой идеей ты скрываешь еще какие-то чувства. — Ты не думаешь. Ты надумываешь. Я уже говорил, что волновался, что мама останется не удел и отношения в семье станут напряженными. Что в итоге все равно случилось. Кто бы мог подумать. Лео говорит последнюю фразу тише и в сторону; он не мог обойтись без толики театральности, особенно сейчас, когда злился. Конечно, Чейз все равно услышит, но это не важно, потому что Лео все равно не обращает внимания на сжавшиеся в линию губы Чейза или его голос, становящийся тише. — Стабильные отношения. Вот что тебя волнует? Лео проводит рукой по лицу. — Всех волнует стабильность, Чейз. Даже в нашем семейном хаосе должно быть немного определенности. Уверенность в завтрашнем дне — это полезная вещь, помогает меньше нервничать. — Ты боишься этого? Что все развалится? Лео резко выдыхает — не давая себе задуматься и смоделировать ситуацию «что будет, если и в этот раз дойдет до развода» — голос Лео становится все более напряженным, и Чейзу действительно стоит перестать давить. — Нет. Следующее нелепое предположение? Под «завтрашним днем» я замаскировал метафору страха смерти? — А ты боишься смерти? Лео закатывает глаза, но в мыслях думает, что ему стоит заткнуться — что Чейзу стоит заткнуться — и не давать Чейзу идей. — Конечно, я боюсь. Я не такой, как вы. Чейз молчит — возможно наконец-то догадавшись, что Лео не хочет говорить — и Лео уже хочет обрадоваться, что внеплановый сеанс психолога окончен, но Чейз продолжает. Лео трудно обращать внимание, но, когда Чейз спрашивает, его голос звучит громче и звучит удивленно. — Ты завидуешь? Черт возьми. Мозг Лео тут же говорит да, но на лице — Лео надеется — не отображается все так очевидно. У Лео были месяцы, чтобы обдумать конкретно это, и Лео обдумывал, потому что он тип людей «а что если», он представляет различные сценарии перед сном и накручивает сам себя, он ребенок с воображаемой пробковой доской в голове, и его жизнь это расследование, что постоянно продолжается. Лео исследует себя, сравнивает и понимает, что он не так хорош — трудно спорить, когда тебе кидают фактами в лицо почти все вокруг, даже твои близкие. И Лео завидует. Он привык к этому чувству, так что он не удивлен. Он завидовал одноклассникам и их новой одежде; завидовал Санде и его большому количеству друзей; завидовал людям в журналах мамы, живущих в больших домах; он завидует Тренту, что Даниель общается с ним; завидует Бри, что она легко вписалась в коллектив и сразу всем понравилась; завидует Чейзу, что он весь такой загадочный и интересный; завидует Адаму, что у него есть своя собственная машина; завидует, что у всех есть крутые бионические силы; завидует не кому-то конкретному из его расширенной семьи, а всем, потому что теперь все, и так немногочисленное из-за работы, внимание мамы распределяется на пятерых. В зависти нет ничего страшного — Лео повторяет это в своей голове и не знает, верит ли он своему внутреннему голосу. Хоть Лео и завидует — это белая зависть, он хотел бы добиться того же и не желает, чтобы с объектами зависти что-то случилось, эта мысль помогает Лео почувствовать себя лучше. Все это проносится в голове Лео за несколько секунд и, по известной только ему причине, Лео отвечает: — Нет. Лео обращает внимание, теперь он сконцентрирован на реакции Чейза, и Чейз слегка наклоняет голову — он больше не сжимает колени, но все еще выглядит неуверенно — и после небольшой паузы говорит. — Нет необходимости врать. И прежде, чем Лео начнет отрицать. — Твой пульс сбился. Чейз объясняет. — Лео, почему ты соврал? Есть мгновенье для осознания. Затем Лео находит выход давно бурлящим внутри эмоциям. — Сколько у тебя способностей?! Разве ты не должен быть всего лишь умным парнем, а не мастером на все руки? Чтение мыслей, детектор лжи, энергощит, телекинез, контроль разума, жуткая вещь с покраснением глаз! Что дальше?! Световой меч?! — Ты пытаешься уйти от ответа на мой вопрос? Интонация едва ли вопросительная. Чейз наклоняет голову сильнее, но замечает и, выпрямляясь, смазывает действие в подергивание — или подергивание смазывается в наклон головы, сейчас Лео без разницы. Лео проводит рукой по лицу, пытаясь сбросить напряжение и расслабиться уже в который раз. А день отлично начинался. Если такое воскресенье, то каким будет вторник? Лео осознанно игнорирует вопрос, когда говорит. — Детектор лжи нерабочая технология, все это знают. Лео пожимает плечами, когда Чейз молчит, и отворачивается, планируя успешно игнорировать его еще какое-то время. После небольшого перерыва в диалоге Лео успевает остыть и теперь чувствует себя неловко, хоть и все еще считает себя правым. Все это время, что Лео знает Чейза, если его что-то интересовало, то он задавал вопросы максимально прямо, и до этого вопросы обычно были на отвлеченные темы, не что-то личное для Лео, поэтому он не замечал, как это напрягает, ему было все равно на прямолинейность. Конечно, искренность, пытливость или грубость Чейза просто установившееся для него типичное поведение, а типичное поведение для Лео всегда отвечать на вопросы. Любые вопросы. И никогда не останавливать Чейза или любого из сиблингов, если они хотели что-то выяснить. Учитывая все это, Лео понимает, что мог бы сказать прямо, что не хочет говорить о своих проблемах, а не надеяться, что Чейз поймет намеки и так. Но Лео на самом деле устал подбирать слова, и сейчас, когда Лео явно не хотел говорить, то такой умник, как Чейз, мог бы понять это, если бы захотел. Пока Лео обдумывал это, Чейз, то ли решив, что этой паузы достаточно, то ли еще что, снова заговорил. — Я знаю, у тебя есть психолог. Ты мог бы поговорить с ним. — Не хочу весь сеанс бояться сказать лишнего. Интонация Лео кричала о сарказме настолько, что Лео сам сморщился. Лео сделал преувеличенный вздох и попробовал еще раз. Чейз пытался, хотя чувства были далеко не его территорией, и Лео оценил бы это — он оценил — если бы не был в настроении на излишнюю пассивную агрессию. Чейз пробовал, и минимум, который Лео мог бы сделать, попробовать тоже — Лео ненавидел это. — К тому же не знаю, поможет ли мне психолог. Все-таки ситуация очень нестандартная. Да и ты преувеличиваешь. Я высказываю вам все, что могу, и этого достаточно. — Думаю, спонтанные эмоциональные взрывы и кошмары, как у тебя, говорят об обратном. Лео мысленно застонал. В голове пронеслось: «Так вот о чем это. Снова про кошмары». И Лео повернулся, чтобы резко ответить, но остановился. Остановило Лео обещание самому себе показать хотя бы минимум, отчетливый и непривычный сарказм в тоне Чейза или его же руки, вернувшиеся и уже побелевшие от сжимания коленей, Лео не знает, но он захлопнул рот и сделал то, что должен был с самого начала. Лео попытался объяснить. — Слушай, прости за все это. Если честно, в моей голове сейчас куча мыслей, и если бы я зацикливался и прорабатывал их все, то вероятно свихнулся при попытке. — Ты мог бы рассказать мне все свои мысли по очереди. Одну за другой. Мы бы разобрались со всеми. Уголки губ Чейза дергаются в неровной улыбке. Лео не может не улыбнуться в ответ. — Я слышал, что если поделить большую задачу на много маленьких, то шанс достигнуть благоприятного результата довольно высок. Чейз смотрит прямо на Лео, пытаясь поймать взгляд, он неуверенно тянется — обнять или взять за руки, Лео не знает, Лео хочет узнать — и Лео почти поддается моменту. Лео слаб к любому виду осознанного или нет подражания Чейза за ним, а сейчас Чейз тянется для утешающего соприкосновения, как мама, он использует те же слова, что и Лео, и придает всему свой собственный, личный чувственный окрас. Лео не может не гордиться. И больше всего Лео хочет принять утешение — не только чтобы закрепить то, насколько далеко они продвинулись, но и потому, что объятья с Чейзом также редки, как снег в пустыне — но Лео вовремя собирается с мыслями. Лео мягко отталкивает руки Чейза. Чейз все равно замирает. Удивление, боль, понимание и снова отсутствие выражений на его лице сменяются недостаточно быстро, чтобы Лео смог не заметить и не почувствовать себя ужасно. Чейз дергает плечом, пытаясь сгладить предложение объятий в странный жест поглаживания дивана. Лео сглатывает, ему нужно объяснить свои действия, но в голове именно сейчас пусто. Они сидят в невыносимой тишине — несколько секунд, но это уже слишком — Лео выдыхает, решаясь сказать хоть что-то, а дальше импровизировать. Одновременно с вдохом Лео, тишину нарушает звук открывающейся двери и приглушенного разговора. В гостиную входит только проснувшаяся мама, а чуть позже с первого этажа подходят и Бри с Адамом. Пока все пришедшие — папа не здесь, видимо все еще отсыпается — выполняют стандартные утренние ритуалы и болтают, Лео пытается поймать взгляд Чейза и передать ему всем своим видом, что он собирается объясниться и на этом разговор не закончен. Чейз отстраненно смотрит куда угодно, избегая взглядов, пока к нему не обращаются, а когда это происходит, он отвечает тихо и односложно. Монотонный голос и ничего не выражающее лицо вернулись к первичной непроницаемости, а любые движения к идеальной выверенности. Теперь, когда Лео уже привык к эмоциональности Чейза, это постное выражение выглядит неправильно на его лице. И эта неправильность его вина.***
Лео наблюдает и выискивает удобный момент, чтобы не подозрительно утащить Чейза из гостиной, когда раздается мелодия. Это стандартная мелодия звонка телефона, и Лео сначала даже не замечает, все еще сконцентрированный на идее побега и словах, которые он будет говорить Чейзу. Мамин сонный голос отдаленно произносит: — Прежде чем мы продолжим, этот разговор записывается для контроля качества. Чем я могу вам помочь? И Лео неосознанно фиксирует, что маме звонят мошенники. Через минуту молчания мамин голос перестает быть сонным. Лео оборачивается на отчетливо резкий голос мамы. — Зачем ты звонишь? Пока тикают секунды — мама слушает ответ человека на связи, закатывая при этом глаза, но оставаясь напряженной — в голове Лео проносятся варианты личности собеседника. Кто-то, вызывающий мгновенное напряжение, но не слишком сильное, скорее раздражение чем потенциальное причинение боли. Кто-то, знающий мамин телефон, но звонящий с неизвестного номера. Кто-то, кого мама знает и скорее всего на чей реальный номер не станет отвечать. Вариантов относительно много. К счастью, гадать долго не приходится. — Привет, мам. Зачем ты звонишь? Бабушка. Лео все ждал, когда же она появится. В этот раз позже, чем обычно. В прошлый раз задержавшаяся проверка очередного парня мамы привела к свадьбе с Джерри и последующему раскрытию огромного количества скелетов в шкафу. Лео ненавидит, что проводит параллели, но у папы огромный дом с кучей шкафов, в комнатах которого метафорические скелеты совсем недавно получили разрешение хранить свои вещи. Лео надеется, что бабушка не собирается приехать и вытрясти все тайны их семьи на поверхность. Как она обычно это делает. — За три года ты ни разу не звонила мне. Лео не знал этого. Он никогда не переставал общаться с бабушкой по почте. Лео думал, мама тоже. — Это никогда не мешало тебе связываться со мной раньше. Лео нужно напрячь мозг — и слух, потому что игра Адама и Бри и сопутствующие возгласы слишком громкие — чтобы понять, что бабушка упрекает маму за внезапный переезд и смену всех способов связи. В прошлом Лео был слишком маленький, чтобы понимать причины, в последний раз случился Джерри, и сейчас Лео все еще не понимал. Позади, Лео слышит победный вскрик Адама и оборачивается. Вовремя. Лео боковым зрением замечает, что мама тоже реагирует на шум. Лео делает вид, что не подслушивает. — Дети… Мама выдыхает, Лео слышит улыбку в ее голосе и сам улыбается. Следующая реплика звучит уже не так резко как раньше, больше устало. — Неважно. Ты не ответила на вопрос. Лео поддерживает видимость деятельности, и, к счастью, мама больше сконцентрирована на разговоре. Лео все еще прислушивается к маме, но параллельно смотрит, чем заняты все остальные, просто чтобы не быть слишком очевидным в подслушивании, залипнув в одну точку. Лео следит за тем, как Адам безжалостно обыгрывает Бри — они играют в какие-то гонки с не слишком запоминающимся названием, как у любых гонок — и несмотря на немного увлекающуюся и входящую в азарт Бри они выглядят довольными, и оба веселятся. Лео переводит взгляд на Чейза, показательно вернувшегося к своей книге — на вид он все еще также удручающе никак. Пока все отвлечены, настал тот самый удобный момент, которого Лео искал, и он понимает, что должен утащить Чейза для разъяснений. Бабушка и мама подождут, а Чейз нет. Сейчас или никогда. Лео сидит с Чейзом на расстоянии вытянутой руки, поэтому слегка касается его плеча, чтобы обратить на себя внимание — для Лео уже привычно следить за малейшими реакциями Чейза, поэтому он замечает, как его руки чуть сильнее сжимают книгу — Чейз поворачивается и выжидательно смотрит. Лео молчит — может потому, что ожидает привычного наклона головы, а может потому, что слышит мамин голос, распаляющийся злостью с новой силой. — Не говори так. У мамы есть нерешенные вопросы с бабушкой, так что неудивительно, что они начинают ругаться так легко. Это их дело, конечно, однако Лео действительно хочет, чтобы множественные нерешенные семейные вопросы всплывали поочередно, а не одновременно. Лео мысленно проводит рукой по лицу, а на самом деле выдыхает. Это помогает вспомнить, что ничего трагичного не случилось, он просто драматизирует раньше времени, думая о самом худшем сценарии. Лео неуверенно улыбается и указывает Чейзу в сторону двери, ведущей на первый этаж, тот кивает, понимая намек, и, оставив книгу, поднимается. Они поговорят, Лео объяснится, затем они вернутся, и Лео узнает у мамы, что сказала бабушка. Поочередное решение проблем — лучший план. — Мам, мы в другом городе, как ты вообще собираешься?.. Лео едва прислушивается к недовольному голосу мамы, но все же эта фраза заставляет его остановиться. Лео оборачивается и видит, как эмоции на лице мамы сменяются от злости к растерянности, к страху и отрицанию. — Ты не серьезно? Мама выходит на веранду, и Лео хочет последовать — она звучала испуганно, она выглядела не в порядке — и Лео хочет подойти и обнять ее и убедиться, что все в порядке — потому что, конечно, все в порядке, бабушка была строгой и временами резкой в выражениях, но она бы никогда не причинила боль маме и никогда не заставила бы ее бояться, не неправильным способом — но Лео застывает на середине шага. Пока Чейз не подталкивает его в спину. — Узнай, что происходит. У Лео в голове слишком много мыслей, но он формулирует что-то членораздельное прежде, чем Чейз скроется за дверью, ведущей вниз. — А ты? — Я объясню ситуацию мистеру Девенпорту. Чейз уходит без дальнейших прерываний, и Лео не успевает спросить, как он объяснит ситуацию, не зная ситуации. Лео смотрит на дверь, куда ушел Чейз, еще мгновенье, а затем отворачивается, направляясь к веранде. Отлично, он сначала проверит маму, а потом поговорит с Чейзом, план остается в силе.