Преподаватель

      Олеся: Кстати, а что тебе Паша подарил?       Яна: Подарочную карту в магазин с косметикой.       Олеся: А, прикольно.       Я отложила телефон в сторону. Было совершенно непонятно, почему парень ушел от ответа в тот раз. Что такого секретного в этом подарке? Странно всё это. Даже предположений не было, почему он утаил. Ему что, просто тупо настолько лень было со мной говорить? Или он боялся критики? Да всё это как-то бредово.       С каждым днем отношения с Пашей становились всё более странными, а не развивались. Он постоянно неоднозначно себя вёл: спрашивал, какие мои любимые цветы, но не звал гулять, сухо отвечал на сообщения, долго игнорировал, потом писал, как сильно я ему нравлюсь и как он мною дорожит. Такое мутное общение делало состояние подвешенным. Хотелось ясности. Хотелось хотя бы просто понимать, нужна я человеку на самом деле или нет? Правда, было страшно узнать, что не нужна… Возможно, заставляло за него цепляться одиночество, а казалось, что чувства. Да и как же наши общие цели на будущее? Стремления к лучшей жизни? Щенок голден-ретривера, в конце концов?       Пару раз я пыталась вывести Пашу на диалог, но все тщетно, ничего внятного парень не говорил: «надо подождать, я сложный человек, не готов к отношениям, но ты мне нужна». Мрак. Но я оставалась рядом, ждала, когда все наладится, писала слова поддержки. И, вроде бы, правда переживала за него? Иногда я видела в нем себя, в чем-то мы были похожи. Отсюда и повышенная эмпатия.       Парень как-то раз написал, что ему очень плохо. Морально. Что его топит одиночество и печаль, что ему кажется, будто он живет не своей жизнью. Не делает то, что должен. Что он – ничтожество. Сердце начало разрываться от грусти, хотелось вскочить на ноги и помчаться к нему, чтобы просто обнять, сказать, что он не плохой и что не одинок. Потому что знала, как в сложные моменты это нужно.       Но не поехала. За окном была ночь, метро не работало, электрички не ходили. Пришлось передавать поддержку через сообщения.       Вот только… его слова об одиночестве немного задели меня саму. Я так старалась быть рядом, показывать, что я рядом. Постоянно. Но он не заметил? Может, дело было во мне? Недостаточно старалась? Получалось хуже, чем казалось? В любом случае, злиться на него я не могла.

***

      Неделя прошла как-то скомкано. До тёти я так и не доехала, и с Машей только один раз удалось встретиться. Подруга была в восторженном удивлении от того, что моим новым преподавателем оказался парень из метро. Подобно Насте, она тут же начала строить романтические предположения относительно нашего с ним будущего. Щебетала, складывая ладошки и поднося их к губам, когда расписывала возможное приторно-сахарное развитие наших отношений. Всё это выглядело глупо и смешно. Это была не та история, не сюжет из банальной книжки с «розовыми соплями» для девочек. Однако, глаза Маши ясно показывали, что в глубине души она продолжит ждать того дня, когда я скажу, что мы начали встречаться. Но такое просто невозможно. Она не видела Олега. А я видела.       Да и дело было не только в холодности и суровости Шефера. И не в том, что у этого интеллектуального красавца наверняка была девушка. Дело было еще и во мне. Я – не главная героиня любовного романа, а первая жертва в хоррор-истории, о которой читатель забудет сразу же после расправы какого-нибудь клоуна-убийцы над ней. Вот Марина Рубинова еще могла попытаться завлечь нового препода... Симпатичная, неглупая, почему нет? Ладно, главным ее достоинством было не смазливое личико, скорее, она привлекала мужчин своим умением флиртовать и строить глазки. А я… А я могла только читать романтические сказки и перед сном мечтать о «Прекрасном Принце».       Моим любимым мультиком с детства был «Красавица и Чудовище». Бель всегда казалась идеальной девушкой, но больше всего цеплял Чудовище… За внешностью страшного монстра таился одинокий, чуткий, научившийся любить принц.       И любовь сделала всех счастливыми, как всегда в красивых сказках.       Правда, во взрослом возрасте, при очередном пересмотре сего шедевра, я задумалась: а кто там антагонист на самом деле? Не ведьма ли, которая обиделась на маленького ребенка и наказала вместе с ним всю, ни в чем не повинную прислугу? Интересненько, конечно.       Если говорить о чудовищах, то страх перед моим «чудовищем» в лице нового преподавателя удивительным образом реально замотивировал повторять и учить предмет, который так сложно давался. Свободное время я стала проводить за просмотром тематических роликов за и чтением учебников.       Мысли время от времени всё равно возвращались к Паше. Еще одному чудовищу. Как-то вечером даже написала Яне, хотя до этого наши с парнем отношения я с девушкой не обсуждала.       Олеся: Привет. Я хотела кое-что у тебя спросить.       Яна: Привет. Спрашивай.       Олеся: Ты недавно говорила, что я нравлюсь Паше. Это всё еще так? Можешь у него спросить? Пожалуйста. Мне иногда кажется, что он как-то морозится.       Конечно же, в глубине души я понимала, что написала не для того, чтобы узнать правду, а для того, чтобы меня успокоили. Но ответ пришел не такой, какой хотелось увидеть.       Яна: Олесь, он уже взрослый мальчик. Ему нужны взрослые отношения, а не прогулки за ручку, понимаешь? Мне не надо ничего спрашивать, я и так все знаю, мы с ним все обсуждаем.       Олеся: Я понимаю. Но мы говорили с ним об этом… Он сказал, что это не так важно, что он будет ждать и всё такое.       Слова девушки крайне удивили. Беседа дальше особо не сложилась. Мало того, что не удалось получить ответы на вопросы, самих вопросов стало еще больше. Теперь я вообще ничего не понимала… В разговорах Паша явно дал понять, что он не пытался меня «снять» и не торопил с таким развитием отношений. Но в чем тогда дело?       Может, Яна просто ревновала, ведь Паша был её близким другом, а стал моим парнем? Ну, почти моим парнем. Вот и сказала так. Лучше было дождаться встречи с Пашей и обо всем поговорить, чем торопиться с выводами.       К Яне меня тянуло. В том плане, что дружить с ней хотелось. Да, она была вся такая загадочная, закрытая книга, но в первую очередь восхищала сила ее духа и упорство. Девушка поступила в столичный ВУЗ на бюджет и переехала в столицу из далекого города без поддержки от родителей и веры в неё от друзей. Вскоре она нашла тут работу в хорошей компании, несмотря на незаконченное образование, и съехала из общежития в съемную квартиру. С Пашей они познакомились в интернете, погуляли, подружились и решили снимать вдвоем – так было дешевле. Со слов подруги и со слов парня, романтических чувств они никогда друг к другу не испытывали.       Следующей целью Яны стал переезд в Европу, и лично я не сомневалась, что у нее все получится.

***

      С момента прошлой пары у Олега Шефера прошла неделя, и вот снова наступил день “икс”. Как бы там ни было, в глазах молодого симпатичного мужчины хотелось выглядеть красивой. Насколько это возможно, конечно.       Будильник, который поставила на полчаса пораньше, чтобы точно не опоздать, увы, не спас. Вышла-то вовремя, а вот электричка решила сломаться, из-за чего всё пошло наперекосяк, и в девять утра, когда пара началась, а Олег наверняка уже пришел, я еще только бежала от метро.       Запыхавшаяся, стоя у двери аудитории, я коротко постучалась и заглянула внутрь.       Преподаватель был на месте и вел лекцию. Ожидаемо.       — Здравствуйте, извините, можно войти? У меня электричка сломалась.       Олег смерил меня безразличным взглядом.       — Здравствуйте, Олеся. Неубедительно как-то, — он слегка склонил голову набок.       — Но… это правда. Я ехала из… — договорить я не успела, преподаватель меня перебил.       — Ладно, мне это неинтересно. Не будем тратить время, садитесь.       Повесив куртку на вешалку, я проскользнула на свое место, горячо желая стать невидимкой. Олег Сергеевич продолжил читать лекцию. У него была отлично поставленная речь, говорил в меру громко и четко, делая паузы в нужных местах. Да и объяснял вполне понятно. Но всё равно предмет для меня был сложным. Сначала я планировала попытаться проявить себя, запомниться, как активный, занимающийся студент, а не просто неловкая девушка из метро. Думала, что буду тянуть руку, отвечать, задавать вопросы. Но нет. Не получилось взять себя в руки, не получалось выдавить из себя ни звука. Волнение охватывало до шума в ушах, стоило лишь задуматься о том, чтобы ответить на вопрос Шефера. Даже начал бесить этот тупой необоснованный страх перед ним.       Позволив себе взять время на адаптацию, я решила начать отвечать всё же только со следующей недели. Первое впечатление все равно уже произведено, торопиться менять мнение о себе смысла не было, сессия еще не завтра и даже не через месяц.       — На сегодня всё. Дома разберите эту тему. Напоминаю, на следующей паре у нас небольшой письменный тест по психогенетике. Надеюсь, вы помните, что я говорил о списывании. Начнем ровно в десять тридцать, пока можете идти на перерыв, — сказал преподаватель и, откинув с лица непослушные, сегодня какие-то особенно вьющиеся, пряди, покинул аудиторию.       Позавтракать я не успела, так что мы с Настей и Алёной решили быстро добежать до магазина. Олег Сергеевич закончил лекцию на десять минут пораньше, так что должны были успеть.       Алёна сегодня выглядела особенно представительно – брючный костюм ей очень шел. Мы дружили уже третий год, но я до сих пор почти ничего о подруге не знала, она никогда ничего не рассказывала. Вроде, у неё были какие-то проблемы в семье, но какие именно – неизвестно. Алёна ассоциировалась со скалой: твердая, временами грубая, очень уверенная в себе, скрытная и сильная.       Мы всё успели: и еду купить, и поесть. Кажется, беды уже ждать было неоткуда… Но я всегда находила способ «упасть в грязь лицом». Такой вот интересный талант.       — До пары минута? Давайте мусор, я быстро выкину, — сказала я, сминая в руке упаковку от круассана.       Не хотелось задерживаться даже на тридцать секунд, особенно после утренней ситуации, и я не придумала ничего лучше, чем, в прямом смысле слова, добежать до мусорки, стоящей в коридоре. Вот только выбегать прямо из двери, оказалось не лучшей идеей.       Я врезалась в него. В Олега. Снова. Выскакивая в коридор в тот момент, когда преподаватель как раз собирался войти в аудиторию, я влетела в его грудь. Понимая в самое последнее мгновение, что сейчас будет, попыталась уйти от столкновения, то ли затормозить, то ли отшатнуться, но, в итоге, просто потеряла равновесие. Олег схватил меня за предплечье и талию, не дав упасть. Вот только для этого ему пришлось отпустить тесты, которые тут же рассыпались по полу.       Мы смотрели друг другу в глаза секунды две. Почему-то ноги стали ватными. Может, от страха. Может, от этого взгляда. Его серо-голубые глаза выглядели до жути холодными и до умопомрачения глубокими. Обрамленные густыми угольно-черными ресницами, они казались очень яркими, несмотря на примесь серого оттенка.             Густые брови поползли к переносице, губы сжались в полоску и крепкие руки меня отпустили.       Олег Сергеевич присел на корточки и стал собирать рассыпавшиеся листочки.       — Боже, простите меня, пожалуйста, — опустившись на одно колено, я тоже принялась собирать тесты. — Простите, я случайно, извините.       — Вернитесь на своё место, — сухо бросил он.       — Простите! — я уже потянулась к еще одному листу, но преподаватель вырвал у меня из рук то, что уже успела собрать.       — Я сказал, вернитесь на свое место, — чуть ли не рявкнул Олег.       Вздрогнув, я поднялась на трясущихся ногах и быстро заскочила обратно в аудиторию. На меня смотрели все. Все видели, что произошло.       Стыдно. Как же было стыдно.       Сердце бешено металось в груди. Сунув в сумку мусор, который продолжала сжимать в руке, я уставилась на лежащую на парте тетрадь и старалась глубоко дышать, не давая предательским слезам скатиться по щекам.       Через минуту преподаватель велел нам убрать все свои вещи, за исключением ручки, в сумки, и раздал те самые тесты. Из-за волнения и кома в горле никак не получалось сосредоточиться, да еще и вопросы оказались слишком сложные. Окинув их взглядом, я только сильнее разнервничалась и начала психовать. В таком состоянии собрать мысли в кучу стало совсем невозможно.       Через двадцать минут Олег Сергеевич собрал работы и начал читать лекцию. О чем была лекция – вопрос не ко мне. Как только пара закончилась, я схватила свои вещи и быстро ушла из аудитории, не дожидаясь подруг. Проскакивая мимо преподавателя, не удалось выдавить из себя даже обычного «до свидания».       Марина Рубинова наверняка будет обсуждать сегодняшнюю ситуацию со своими прихвостнями, смеясь над моей неловкостью и нелепостью. А у Шефера уже точно сформировалось обо мне плохое мнение, и легкой жизни в универе не светит. Ну, еще бы, с моей тупостью и грациозностью коровы чего еще ждать? Самое грустное, что Паше было наплевать на меня, а так хотелось бы поделиться с близким человеком тем, что произошло. Парень старался выбраться из своих проблем и переживаний, так что на мои ресурсов попросту не было. Но это нормально, он же человек, а не робот.       С какой-то яростью на ходу вытирая слезы, я достала телефон и написала Маше сообщение, попросила её встретиться вечером. К счастью, подруга согласилась.

***

      — Ты чего такая грустная? — спросила бабушка, когда я села за стол.       — Опозорилась перед новым преподавателем.       — Как? Уроки не выучила?       — Нет. Выбегала из аудитории, хотела мусор выкинуть, и врезалась в него. Он тесты уронил… — я тяжело вздохнула, лениво мешая суп ложкой.       — А чего ты бегаешь по университету? Аккуратно надо ходить. Ты девочка или кто?       Спасибо, бабушка, за поддержку.       Злость на саму себя прошла, осталась лишь затягивающая, словно болото, печаль. Конечно, произошедшая в ВУЗе ситуация не стала последней каплей, затянувшей меня в так называемую депрессию, но было ужасно грустно. Как же не хватало какой-то банальной ласки и тепла. Хоть от кого-то… От кого-угодно…       По факту, я не была одинока, ведь у меня был парень, замечательные подруги, прекрасная тетя и мама с бабушкой. Это немного успокаивало.       К тому же, я ждала встречу с Машей, чтобы получить нужные слова поддержки, которые она всегда умела находить.