Преподаватель

Олеся

      Я слышала не всё, но ключевых фраз хватило, чтобы уловить суть. Не понимая, что делать, что думать и чувствовать, я неподвижно сидела на месте. Возникла пугающая мысль: «Олег же не расстанется со мной, чтобы сойтись с бывшей ради ребенка?». Но эта мысль была глупой, он точно не мог так со мной поступить! Или мог?..       С кухни донесся крик, после чего был резкий грохот, заставивший меня вздрогнуть. На ватных негнущихся ногах я подошла к выходу из комнаты и нерешительно выглянула в сторону кухни.       Олег очевидно был очень зол. Решив дать ему успокоиться, обдумать все и остыть, я вернулась обратно на кровать, и тоже попыталась все обдумать. Однако, информации было слишком мало, так что оставалось только внушить себе то, что не надо ничего фантазировать и запугивать себя раньше времени.       Прошло около двадцати минут, прежде, чем Шефер вернулся в комнату. На меня он не смотрел, прекрасное лицо оставалось перекошено, во взгляде читалась ярость и безысходность одновременно. Каждое движение было дерганным и резким.       – Милый? – тихонечко, почти шепотом, позвала я.       В ответ получила настолько злой взгляд, будто причина всех проблем крылась во мне.       – Чего? – выпалил он.       Стало страшно. По-настоящему страшно. Сложно сказать, чего именно я боялась, но сердце и горло сдавило металлическими тисками, хотелось либо убежать, либо спрятаться под кровать или в шкаф. Набрав в грудь побольше воздуха, я постаралась сохранить спокойствие и трезвость ума.       – Присядь, – я мягко похлопала ладошкой по покрывалу рядом с собой.       Он сел. Ужасно хотелось обнять его или коснуться его руки, но пугала даже мысль о том, чтобы это сделать. Олег явно был не в настроении, чтобы его трогали.       – Можешь выговориться, если хочешь. Полегче станет.       – Полегче?! – чуть ли не закричал Шефер. – Каким образом, твою мать?! Ребенок обратно в нее залезет и растворится?!       К горлу подкатил ком, глаза начало щипать. Было больно, неприятно и по-прежнему страшно от того, что он так повысил голос. Я не понимала, как себя вести и как поступать в такой ситуации. Конечно, первым решением, которое пришло на ум, было собраться и уехать домой, оставить его одного. Олег же явно этого хотел.       С другой стороны, внутреннее чутье как раз подсказывало не оставлять его.       – Хорошо, – чуть слышно сказала я. – Тогда расскажи, чтобы мы вместе что-то придумали.       Кажется, снова не те слова. Ледяные разъяренные глаза впились в меня, губы мужчины растянулись в нехорошей улыбке.       – Что ты придумаешь, Олеся? – прорычал он.       Слезы удавалось сдерживать с трудом. Слегка отвернувшись, чтобы не видеть любимое лицо таким злым, учитывая, что злость теперь направлялась на меня, я предприняла последнюю попытку.       – Олег, я частично слышала ваш разговор и вроде понимаю, что произошло. Если тебе нужно побыть одному, я могу сейчас поехать домой…       – Да чего ты начинаешь?! Я что, прогонял тебя, что ли?! – заорал он, перебив меня, и я снова вздрогнула. – Окей, ладно. Давай. Езжай! Номер мой в бан не забудь кинуть! – Мужчина вскочил на ноги и подошел к окну.       Проигрывая бой со слезами, которые уже вовсю душили и скапливались у нижнего века, я тоже встала, но перед тем, как уйти, решила попробовать все же договорить, прислушавшись к здравому рассудку.       – Милый, я понимаю, что сейчас ты очень зол, но, пожалуйста, выслушай меня, – глядя в спину преподавателя, начала я. После того, как он не обернулся, голос начал предательски дрожать. – Я сказала, что могу поехать домой лишь по той причине, что решила, что ты хочешь побыть один. Я не понимаю, почему должна кидать твой номер в черный список. – Не удалось сдержать всхлип. Прикусив губу, я стерла со щек слезы.       Олег развернулся ко мне. Его лицо смягчилось, должно быть, мои слезы его немного отрезвили.       – У моей бывшей девушки родился ребенок. Если верить её подруге, то от меня, – безэмоционально сказал он.       Я кивнула.       – Я так и поняла.       Бегая взглядом по комнате, Шефер будто пытался подобрать подходящие слова.       – Пойми меня, Олеся, – на этой его фразе мое сердце испуганно сжалось, – я не хочу быть тем самым отцом, который повесит ребенка полностью на мать, будто не имеет к этому отношения, и навсегда уйдет за хлебом. – Олег уже не кричал и не эмоционировал, говорил относительно спокойно, но, при этом, уж очень недружелюбно, будто с врагом. – Может, я и не святой, но и не конченный подонок, я просто не могу так поступить, не могу сделать вид, что меня это не касается.       Глотая слезы, которые новой волной хлынули из глаз, я всхлипнула, но все же смогла еще на пару секунд взять себя в руки и задать вопрос, который рвал мою душу просто в клочья.       – Я понимаю. И ты… Ты теперь… Будешь с ними?       – Что ты имеешь ввиду?       Да почему, почему он говорил со мной такой интонацией, словно мы были абсолютно чужими людьми?! Невозможно было поверить, что это – всё, конец.       – Ты теперь расстанешься со мной, чтобы сойтись с Викой ради ребенка?       Прижав к губам кулак я изо всех сил пыталась подавить зарождающиеся рыдания.       – Чего? – искренне непонимающе, даже немного негодующе спросил Олег.       Вспыхнула надежда, мой затуманенный слезами взгляд поднялся на Шефера.       – Что за бред? Олеся, я не собирался с ней сходиться, и уж тем более лично я не собирался рвать с тобой.       Меня накрыло волной неописуемого облегчения, и из-за этого неудержимый поток рыданий все же прорвался наружу. Через мгновение моя голова уже утыкалась в широкую грудь, а вздрагивающие плечи сжимали сильные руки.       Когда я успокоилась, да и Олег тоже, мы отправились на кухню, чтобы выпить чай и спокойно все обсудить. Шефер поднял валяющийся стул и вернул его на место. Теперь ясно, отчего был такой грохот.       – Слушай, Лесь… Извини меня, пожалуйста, – произнес преподаватель, глядя в глубину кружки.       – За что?       – За то, что накричал на тебя. – Широкая ладонь накрыла мою руку. –Прости, малыш… я был неправ. Мне стыдно. Очень.       – Я не злюсь на тебя, – положив поверх вторую руку, я слегка сжала его ладонь и нежно погладила большим пальцем, задевая серебряный браслет. – Я понимаю, что ты был на эмоциях.       – Да. Понимаешь… Это, конечно, не оправдывает такого моего поведения, но я правда был очень зол. Проблемы на работе, всё идет совсем не так, как хотелось бы, потом еще эта просто чудесная новость. Я пока не собирался заводить детей, тем более не хотел ребенка от бывшей… Я даже не понимаю, как так получилось! Мы же предохранялись. – Он тяжело вздохнул. – Я, конечно, буду делать тест ДНК, но если сын реально мой, то это же придется видеться с Викой, чтобы участвовать в его воспитании, а значит, опять выслушивать всякий бред и нескончаемо ссориться. Потом я подумал, что тебе эта новость тоже не понравится. Подумал, что ты можешь закатить истерику, обидеться или начать убеждать меня отказаться от ребенка.       – Я же не закатываю тебе такого рода истерик.       – Я знаю, милая, знаю! Но тогда мой мозг просто перекрыло.       Я слегка улыбнулась.       – На самом деле, я восхищена тобой. Ты прекрасный человек.       – Почему? – искренне не понял Олег.       – Ты настоящий мужчина. Твои рассуждения про ребенка… они очень достойные и правильные. Я прям восхищена тобой. А как дочь, которую бросил отец, еще и искренне рада за твоего сына. Ты будешь замечательным папой, я уверена.       Шефер снова вздохнул. Я сильней сжала его ладонь.       – И я буду тебе помогать. Если будешь брать малыша сюда, помогу за ним приглядывать. А если Вика будет выносить тебе мозги, то буду потом выслушивать тебя, ты сможешь выплескивать злость, и тебе будет легче. Может, она оценит твою позицию и желание помогать с ребенком, и будет помягче и посговорчивее.       – А еще она будет постоянно пробовать меня вернуть… Манипулировать. Давить.       – Ты справишься с этим. Приспособитесь, и все будет хорошо, вот увидишь.       Олег посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом, в котором читались искорки нежности. Наконец его губы тронула улыбка.       – Иди ко мне, – тихо позвал он, и я перебралась к нему на колени. – Почему ты такая замечательная? – Теплая ладонь легла на спину.       – Что ты имеешь ввиду?       Преподаватель чувственно поцеловал меня в губы.       – То, что ты сказала. Поддержала, сказала, что будешь помогать… Спасибо тебе, родная.       – Это нормально для человека, который любит своего партнера, – мягко улыбнувшись, ответила я.       – Всё равно не каждый так отнесется. Я наслышан историй о том, как новые девушки воспринимают детей от бывших в штыки. Точнее, не воспринимают их вообще… Не знаю, как бы я тогда со всем справлялся, если бы негатив шел со всех сторон. Спасибо тебе, правда. Я очень это ценю. Спасибо. – Олег начал покрывать мою скулу и шею поцелуями. От удовольствия я прикрыла глаза.       – Милый, как я могу не воспринять твоего ребенка. Он же твой. А я так сильно люблю тебя! Не может быть ребенок любимого человека чужим, понимаешь?       – Ты просто чудо, – прошептал преподаватель, целуя в щечку. – Самая лучшая, самая прекрасная девушка на всём свете. – Поцелуй чуть ниже. – Я так тебя люблю, – он снова опустился на шею. – Обещаю, я больше никогда не повышу на тебя голос, родная моя. – Запрокинув голову, я тонула в приятных ощущениях. Олег слегка прикусил кожу, заставив закусить губу. – Любимая, лучшая, родная, прекрасная моя, – продолжая шептать ласковые слова, он не переставал целовать меня.       – И я очень сильно люблю тебя, Олег.       Когда он снова укусил кожу чуть повыше ключицы, но на этот раз немного сильней, я ахнула, прогнув спинку.