Олег
Я смотрел, как она спит. Это выглядело слишком мило. В моих глазах Олеся и так ассоциировалась с нежным и беззащитным олененком, а во время сна эта беззащитность становилась еще ярче. Очень хотелось поправить упавшую вперед темную прядь, погладить малышку по мягким волосам, но этими действиями я мог её нечаянно разбудить, поэтому продолжал просто смотреть. Леся снова отобрала наше одеяло и теперь, свернувшись комочком, обнимала его руками и коленями. Последнее время все чаще посещали мысли о том, чтобы купить второе одеяло, если честно. Беспокоить её и отнимать то, во что она так вцепилась, было жалко, но и спать полностью раскрытым я не мог даже в жару. Сумасшедший поток мыслей лишал меня возможности сделать, как любимая – расслабиться и смотреть сны. Уже даже нервы начинали расходиться, но Леся своим очаровательным видом действовала на меня волшебно-успокаивающим образом. Чувство вины сжирало с головой. Как я мог так себя повести?! Как я мог наорать на нее? Просто ни с того, ни с сего. Нафантазировал какой-то фигни, опять решил за другого человека, что он там подумает и как себя поведет. Довел любимую до слез. Довел до слез любимую, которая так пыталась меня поддержать, которая не обиделась и не психанула даже после того, как я сорвался на нее. Не стала выносить мозг по поводу ребенка, а сказала, что будет помогать… Каким же я все-таки уродом иногда бываю. Конечно, хотелось себя оправдать, хотелось сказать, что просто меня охватили эмоции, что эта внезапная новость ошарашила и выбила из колеи, что я снова переложил на Олесю образ бывшей и ее манеру поведения, потому что так работает психика. Короче говоря, что это все эмоции, что это – не я. Вот только бред это все. Стоило остыть, как идиотизм жалких оправданий и низость собственного поведения стали очевидными. Эмоции? Я человек или пушистый зверёк? Дожить до двадцати семи лет и не научиться контролировать эмоции, еще и будучи преподавателем и бизнесменом. Стыд полнейший. И ерунда. Игры психики снова переложили на Лесю образ бывшей? Ну да, я же не хожу к психологу и не прорабатываю эту фигню. Я же не трачу на это по сотне баксов в неделю. Нет, конечно. Сколько эта фигня еще будет продолжаться? Пока однажды не заставлю малышку от меня уйти, потому что ее эта нестабильная и нездоровая хрень достанет? Ах, ну да. Шефер же альфа-самец, от него девушки сами не уходят, а особенно дурочка-Белокрылова, которая бегала за ним по универу и таяла от одного только прикосновения. Каким же мерзким я порой бываю… слов нет. Помимо переживаний из-за небольшой ссоры с Оленёнком, конечно, я не мог не думать о ребенке. Чертова Вика. Чертовы производители презервативов. Как такое могло случиться? Как? Я несколько раз прокрутил в голове все последние эпизоды секса с ней, и реально не понимал, в какой момент такое могло произойти. В глубине души жила надежда, что ребенок – не мой. Ну не хотел я пока детей! И тем более, не от Вики. Бросить сына я не мог, но и участвовать в его жизни и воспитании, учитывая, кто его мать, тоже сущий ад. Вот дернул же черт вообще связаться с этой девушкой… С другой стороны, если бы не бывшая, я бы тогда и счастье свое не встретил. Олесю. Порой моментами прям накатывало желание сделать ей предложение, но, выключив чувства и включив мозг, становилось понятно, что пока рано. Гормоны и страсти еще слишком активно бушевали, чтобы делать такие серьезные шаги. Леся беспокойно зашевелилась, наверное, снился какой-то тревожный сон. Вдруг, вытянув ручку, она крепко обхватила мое запястье. Я невольно улыбнулся. Возникла мысль, облаченная в фразу с обращением к любимой. «Я сделаю все, чтобы никогда больше не потерять тебя».***
Сев в машину, я с силой дважды ударил по рулю. С губ сорвалось несколько бранных выражений. Первая встреча с Викой после длительного промежутка времени прошла крайне напряженно. Во-первых, я в целом не хотел её видеть. Во-вторых, меня бесило, как она себя ведет, как общается, как снова пытается на меня вешаться, признается в любви, хотя минуту назад брызгала ядом, обвиняла во всем подряд и кривила лицо из-за ненависти. Вечные манипуляции, попытки призвать к чувству вины, попытки посадить на эмоциональные качели, красивые красноречивые признания – от этого всего тянуло блевать. Отношения с ней были серьезной ошибкой. Какие бы классные моменты не были в начале, они не стоили того. До сих пор не понимаю, как я мог быть так слеп к её истинной натуре. Обычно все эти негативные речи парней и девушек о своих бывших вызывали негодование и неприязнь, ведь, по сути, ты так жестко опускаешь свой собственный выбор, того человека, к которому питал чувства… Но Вика просто выводила меня тоже самое! И стоило с ней увидеться, стоило пообщаться пару минут, как все это ярко всплыло в памяти. Конечно, ребенка мне всучили почти сразу же и активно начали навязывать то, что это мой сын. Однако, Олег Шефер – не наивный идиот. Сначала тест ДНК, потом все остальное. Пока экспертиза не подтвердит, что этот малыш действительно имеет ко мне отношение, ничего не будет. Ни чувств к нему, ни помощи. Вика сказала, что хочет все вернуть. Я сказал, что у меня есть любимая девушка, правда, не упоминал ничего, что могло бы вывести её на Лесю. Вика заплакала. Тупая дура с тупыми манипуляциями. Не знаю, что ей следовало сделать или сказать, чтобы я поверил хоть в одну её слезинку. Да, разумеется, раз человек однажды инсценировал самоубийство, он был в отчаянии. Я пытался это понять. Вот только, за всем этим постоянным притворством, демонстративностью и, опять же, манипуляциями я перестал видеть в ней человека. Видел лишь змею, лишенную эмпатии, готовую на все, лишь бы удерживать рядом с собой людей и быть в центре внимания. И да, психолог бы сказал, что такой она стала не на пустом месте, что в её жизни случались вещи, которые заставили Вику выстроить такой тип поведения, чтобы защищаться и удовлетворять потребности. Но таким образом можно кого-угодно оправдать. Даже маньяка. «Он не хотел никого убивать, он просто психопат! Его в детстве ударили качелями по голове, и теперь он лишен чувства сострадания, а агрессивность стала повышенной!». Черт. Ну невозможно же так. Будь Вика чужим человеком со стороны, наверное, я бы её оправдывал. Но будучи вмешанным во всю эту вонючую помойку, невозможно было отгородиться и пытаться понять и простить всех и каждого. Бывшая бесила. Ужасно раздражала. И её тупые друзья – тоже. Их я ненавидел даже больше. Со слов Олеси, кстати, у Яны и Марины из их группы присутствовали черты, схожие с Викиными. Зная все, что сделали эти две, зная, что сделала Яна моей девушке, я стал не переносить и её тоже. После этого увольнение из университета теперь на сто процентов являлось вопросом времени. Выдохнув, я все же набрал сообщение бывшей, на звонок не хватило бы самообладания. Мама с папой осуждающе покачали бы головой, если бы увидели, какими словами общается их сын. Но иначе не получалось. Изложив всю суть, выразив свои мысли обо всем происходящим, я пожелал Вике и Наташе отправиться в пешее эротическое путешествие. На самом деле, как только я увидел результаты экспертизы, почему-то сразу понял, что идея с этим цирком была Наташина. Вот прям уверенность добивала до ста процентов, что всю эту историю, чтобы вернуть подружке меня, придумала именно долбанная Наташа. Подобные аферы всегда были в ее духе, я это помнил еще со времен отношений с Викой. Судя по всему, у бывшей после меня кто-то был, и этот кто-то слинял. А как теперь растить ребенка? Конечно же, надо привлечь Шефера! У него же еще и бабки есть, да и семейных ценностей не лишен. Но на что рассчитывали эти две курицы? Неужели не подумали, что я сделаю тест, и все станет ясно? На самом деле, все стало ясно, когда только приехал к Вике в первый раз. Она слишком активно и настойчиво навязывала мне, что ребенок – мой. Если бы сомнений не было, она бы так и не старалась. Зачем? Да и идею с экспертизой не поддержала, а почему, если плачу я, а в моем отцовстве она уверена, ведь кроме меня у нее никого не было? Цирк уродов какой-то. И, кстати, внешне мальчик на меня похож не был. Из-за Вики, из-за её тупых выходок, я поссорился с Олесей. Хоть она и простила меня, чувство вины все равно еще пару дней душило. Я потратил время, нервы и деньги. Я возвращался домой злой и холодно общался с любимой, пока не остыну. Спасибо ей за понимание. Но почему она должна была это терпеть? Потому что две тупорылые курицы решили рискнуть, сыграть на дурачка? А что, вдруг, получится, да? Теперь это точно все. Теперь это точно конец. Ребенок оказался не моим, и, на самом деле, этому крохе я очень сочувствовал, не повезло ему с матерью, да и с бабушкой и дедушкой тоже, еще и безотцовщина очередная… Печально. Но теперь, что бы Вика и её свита не придумали, никаких больше контактов. Ни разговоров, ни встреч, ни сообщений. Ни-че-го. Пошли они все лесом. Заехав в цветочный магазин по пути, я купил большой красивый букет из разных цветов и веточек. Любимая ждала дома, хотелось наконец сделать для нее что-то приятное. – Родная? – позвал я, открыв входную дверь. – Я бегу! – донеслось из кухни. «Что-то готовит», – мелькнуло голове, стоило лишь учуять приятный запах жареного лука и мяса. – Привет, любимый, – лучезарно улыбнулась Леся, выскочив в коридор. Достав из-за спины букет, я протянул его малышке, та заулыбалась еще сильней. – Какая красота! Спасибо, Олег. Она приподнялась на носочках, и я, притянув ее к себе за талию, даже не успев снять верхнюю одежду, прильнул к мягким и теплым губам. От волос Олеси, как обычно, пахло очень вкусно и свежо. – Ты сегодня в хорошем настроении? – спросила малышка, отойдя от меня на шаг. – Ребенок не мой. Мы смотрели друг другу в глаза секунд пять. Молча. Сначала улыбка сползла с лица Олеси, глаза округлились, а потом она снова начала радостно улыбаться. И я тоже. – Результаты пришли? Я… я тебя поздравляю! Стянув ботинки прям на ходу, я подошел к любимой. Подпрыгнув, она крепко обняла меня за шею, и я, обхватив её талию, начал кружить Лесю на месте. Мы оба весело рассмеялись. Сначала за ужином я подробно и эмоционально рассказывал об экспертизе и своих мыслях на этот счет, Леся, кстати, тоже сказала, что ей жалко ребенка, судя по выражению лица, ей было действительно очень жаль. Как и мне. Пусть мы и очень радовались, что я оказался полностью свободным, но вместе с этой новостью стало ясно, что беззащитный кроха будет расти без отца. Оставалась надеяться, что Вика все же изменится и сможет найти хорошего парня, который станет для мальчика настоящим папой. Потом, когда все яркие эмоции улеглись, настроение повысилось, а вместе с ним и либидо, мне захотелось перейти от нежности к чему-то более острому и жгучему. – Помнишь большой телефон? Судя по взгляду, Леся не сразу поняла, о чем идет речь. Опустив чашку с чаем на стол, она слегка нахмурила бровки, но уже через мгновение явно вспомнила. Опустив очаровательные глазки, она прикусила губу. Меня поражало, что после всего, что между нами было, она до сих пор иногда смущалась. – Помню, конечно. – Нет, я не о том. Я о разговоре в деканате, о том, как ты сказала про телефон, но назвала его большим. И снова она поняла не сразу же, но, когда осознала суть реплики, опять смутилась. Слегка. – Я так и поняла, Олег. – Помоешь посуду, пожалуйста? Устал очень. А посудомойка опять сломалась, – подперев подборок ладонью, попросил я. – В смысле сломалась? Я же уже пользовалась ею сегодня. Мои губы расползлись в игривой улыбке. И малышка все поняла. Явно испытывая, опять же, смущение, а еще желание, чтобы то, на что был дан непрозрачный намек, исполнилось, она поднялась из-за стола и, забрав кружку у меня и взяв свою, подошла к раковине. Подождав немного, дабы подразнить, я наблюдал, как Леся упорно трет чистую чашку, наверное, не понимая, чего я тяну, но мучать слишком долго не стал. Подошел к ней со спины, положил руку на низ живота, прижимая к себе теснее, и слегка подвигал тазом. Ждать, пока она потрется об меня в ответ, не пришлось. Отодвинув густые вкусно пахнущие волосы на одну сторону, я стал покусывать Лесю за шейку. Опыт показал, что её самые слабые места – это шея и когда обнимаю со спины. Ночка выдалась жаркой, да простят нас соседи. И куда только девалось все смущение каждый раз, когда от игривых разговоров мы доходили до дела? В этот раз я не мог любоваться спящей Олесей, потому что малышка лежала у меня на груди и обнимала меня, а не одеяло, – наконец-то его удалось хоть как-то отвоевать. Она мирно смотрела сны, а я ласково гладил ее по волосам, думая обо всей этой ситуации. Да, вышло неприятно, и затянулась вся история на несколько длинных дней, но лично я многое для себя вынес. Увидел Олесю с определенной стороны, убедившись в очередной раз, что эта девушка просто идеальная, поставил, надеюсь, окончательную точку в каких-либо взаимоотношениях с бывшей и, поймав у себя еще одно проявление перенесение ее образа на Оленёнка, проработал это потом с психологом. Хотелось верить, что теперь у нас с Лесей всё точно будет хорошо. И навсегда.