Запах твоей любви

Внутри все похолодело. Моя последняя надежда на то, что хоть кто-нибудь услышит крики в чужой квартире и вызовет помощь, издала жалобный звук и утонула с океане отчаяния. К тому же Шоте надоело, что я не поддаюсь на его ласки. Вытащив пальцы, он вновь зачерпнул смазки и нанес ее на свой член. С силой сжимая бедра, он согнул мои ноги, чтобы ему было удобней, и резко вошел. Казалось, крик заполнил всю комнату. Отталкиваясь от одной стены, он врезался в другую и снова отскакивал. Железо колец наручников больно врезалось в кисти рук, раздирая кожу до крови. Шота возбужденно простонал. Наклонившись ко мне ближе и заглядывая в слезящиеся глаза, он жарко прошептал: - Я и не думал, что встречу тебя когда-нибудь лично. Там в баре, я сначала решил, что ты просто парнишка, очень похожий на гитариста Газеттов. Но насколько же было мое удивление, когда ты оказался самим Такашимой Койю, - на выдохе произнес он, медленно выходя и снова резко подаваясь вперед. Крик снова заполонил комнату, погружая в свое безумство. Из глаз уже лились слезы, скатываясь по вискам и скрываясь в растрепавшихся волосах. Я выгибался и пытался отстраниться, но Шота крепко держал мои бедра. Он все продолжал медленно проникать в меня, пытаясь растянуть удовольствие. И шептал, обдавая губы горячим дыханием: - Когда ты представился по телефону, я сначала забыл, как дышать. Я не знал, что и сказать. А потом сделал вид, что не знаю тебя. Конечно, тебе было легче с близиться с тем, кто даже не знает о тебе. До меня с трудом доходил смысл его слов, потому что боль проходила по всему телу. От низа она распространялась вверх и заканчивалась кистями рук. Я не хотел его слушать, но не мог заткнуть свои уши. Я отворачивал голову, чтобы не видеть его безумных глаз и не ощущать его дыхание на своих губах. Но это не останавливало его, и он продолжал шептать мне в ухо, между словами прикусывая мочку и оставляя на шее яркие засосы, словно помечая меня. - Я мечтал о тебе, Уруха, - хрипло выдохнул он, поворачивая мое лицо за подбородок и вглядываясь в глаза. Я его почти не видел, потому что из-за слез все было размытым, и только болезненно постанывал. - Все эти годы со времен вашего дебюта. Я сразу заметил тебя. Ты был слишком красив, слишком похож на девушку - это заставляло хотеть овладеть тобой. Все то время я мечтал о тебе. Я хотел, чтобы каждая клеточка твоего тела знала меня. Чтобы ты был моим и телом, и душой. Но ты даже никогда не замечал меня! Он снова резко вошел, вырывая из меня болезненный крик, который он заглушил, впиваясь в мои губы грубым поцелуем. Его слова пугали. Они, словно яд, растекались по телу, заставляя дрожать. "Он сумасшедший. Он и меня хочет свести с ума. Больно. Ютака. Ютака..." - Ютака... - тихий шелест имени сорвался с моих губ. Я не понимал, где заканчиваются мои мысли и начинаются слова, которые может услышать Шота. Остановившись, он почти полностью вышел из моего тела и снова ворвался до упора, вызывая новую волну боли. Он не позволял мне привыкнуть к ней. "Почему ты не слышишь моих криков? Почему ты не спасешь меня? Я не хочу быть здесь". - Я был на каждом вашем концерте! И каждый раз я хотел убить всякого, кто прикасался к тебе. Особенно Аоя. Мне всегда казалось, что между вами что-то есть. Он так на тебя смотрел и прикасался. Но я ошибся. Убить нужно Кая, да? От его слов по спине пробежали мурашки, несмотря на жар тела. Шота, с силой толкнувшись в последний раз, протяжно застонал, вновь вырывая из меня крик, который резко оборвался. Мое горло не выдержало, и я сорвал голос. Из глаз продолжали течь слезы, а я ощущал внутри горячую жидкость, которая стала стекать вниз, как только он вышел из меня и отпустил мои ноги. - Ты сладкий, - тяжело дыша, проговорил он, слизывая с моей шеи капельку пота. - Тебе понравилось? Он заботливо заглянул в мои слезящиеся глаза и ласково провел рукой по животу, спускаясь к моему члену. - Ты даже не возбужден, - разочарованно покачал головой он, словно издеваясь надо мной, и беря мою плоть в руку. - И... иди ты... - срывающимся голосом прохрипел я. - По-твоему, я должен быть... возбужден?! - Как же я хочу тебя. Всего. Ни с кем не деля. Никому, - продолжал он, не слушая меня и мягко поглаживая мой член. А я проклинал свое тело, которое, не обращая на тянущую боль в заднем проходе, начинало возбуждаться от чужих ласк. Я не хотел этого и только отчаянно закусывал губу, не в силах противостоять накатывающему возбуждению. - Видишь, тебе нравятся мои прикосновения. И боль тоже, - ласково прошептал он и провел языком по виску, слизывая соленую дорожку. - Нет. - Нравится, признай это, - продолжал настаивать он, жарко целуя и кусая мою шею. Его рука ласково двигалась по моей плоти, вызывая протяжные стоны, которые я пытался подавлять. Становилось тяжело дышать, а сердце билось как бешеное. - Нет, - хрипло простонал я, дернувшись, и, ощущая приближающееся наслаждение, выдавил, - я ненавижу тебя. Будь ты проклят! - Ненавидишь, потому что есть тот, кого ты любишь? Тогда я убью его, чтобы завладеть твоим сердцем, - яростно прошептал Шота, ускоряя движения рукой, и, не выдержав, я кончил с громким стоном. Поднеся перепачканную руку к своему лицу, он провел по ней языком, пробуя мое семя на вкус. Но я не обратил на это внимания, потому что сейчас меня беспокоили его последние слова. - Что ты сказал? - задыхаясь, спросил я и прикрыл глаза, так как казалось, что комната вращается. - Я много чего сказал. Что именно ты хочешь услышать, сладкий? Шота дотянулся до крышки и закрыл баночку, после чего поднялся с кровати и положил лубрикант в прикроватную тумбочку. Он был настолько спокоен и расслаблен, из-за чего я было решил, что последние слова мне послышались, но я все же со страхом спросил: - Ты... хочешь убить? - Да, тогда ты будешь полностью моим, - просто ответил он, словно я спрашивал у него про время. - Нет! Неправильно. Тогда я никогда не буду твоим, - ответил я, в ужасе смотря на него. Слова давались с трудом, потому что горло саднило от боли, но я старался переубедить Шоту, холодея только от одной мысли об убийстве Кая. Сознание медленно стало ускользать. Сосредоточившись на словах Шоты, я попытался ни в коем случае не терять сознание и не обращать внимания на боль во всем теле, которая появлялась, как только я двигался. Хотя, возможно, только эта боль и помогала мне оставаться в сознании. Я потянул руки к себе, из-за чего по телу прокатилась новая волна боли от запястий, и сознание немного прояснилось. - Разве? - удивился Шота. - Но его все равно придется убить. Он к тебе прикасался. И он посмел заявить, что ты принадлежишь ему. Ты мой! В его голосе явно слышалась злость, а от него самого веяло угрозой. Мне же хотелось истерически смеяться, потому что я почувствовал себя вещью, которую не могут поделить. "Мои желания не важны, ведь за меня все решают другие". Шота больше ничего не сказал и вышел из комнаты. Стараясь оставаться в сознании, я пошевелил ногами и простонал от боли в заднем проходе. Задрав голову, посмотрел на свои руки и дернул ими, надеясь, что, может быть, на этот раз что-нибудь выйдет, но только сильнее разодрал кожу на запястьях. Сжав руку, я попытался высунуть ее, закусывая губу от боли. Но кольца наручников были слишком малы, и у меня ничего не выходило, сколько бы я ни старался. Отчаяние снова начало овладевать мной, но я старался не думать о плохом. Мне нужно было найти ответ, как выбраться отсюда. Я обвел взглядом комнату, но перед глазами все опять стало двоиться. На стенах я увидел очередные фотографии. Хотя я и не мог четко видеть, но догадался, что на них, скорее всего, запечатлен я. "И у популярности есть свои минусы", - кисло поздравил сам себя. В комнату вернулся Шота, мокрый от воды. Дверь, перед тем как выйти, он закрывал, но я не слышал ни малейшего звука из душа. Хотя я должен был хоть что-то услышать. "Похоже, в квартире и правда звукоизоляция", - осознание этого факта только усилило отчаяние. Но тут я заметил, что он что-то держит в руках. Сосредоточившись, я посмотрел внимательней и заметил, что в его руках был пистолет. Дыхание перехватило, а страх накрыл с головой. - Что ты?.. Т-ты меня убьешь? "Теперь я точно знаю, что боюсь смерти". - Нет, конечно. А вот твоего дружка придется, - с улыбкой ответил он, как будто я спросил очередную глупость. В глазах помутнело, а комната сильнее закружилась. Лихорадочно размышляя, я сосредоточенно наблюдал, за действиями Шоты. Сцепив руки вместе, я впился ногтями одной руки в ладонь другой, стараясь держаться в сознании. Шота отложил пистолет на комод и подошел к шкафу, что находился в комнате. Он достал что-то белое, после чего приблизился к кровати и стянул из-под меня испорченную простынь. Он аккуратно постелил новую, стараясь причинять мне как можно меньше боли. "Очень заботливо с его стороны", - безразлично мелькнула мысль в голове. Я был слишком напуган, чтобы думать здраво. Мысли путались и не хотели выдавать ничего дельного. Головокружение не проходило, из-за чего это было похоже на пытку, но я держал себя в сознании так долго, как мог. Наблюдая за Шотой, я понял, что должен сделать. - Я... я твой, - слабо проговорил я, с трудом растягивая губы в улыбке, и сосредотачивая взгляд на его лице. - Не нужно его убивать. Тебя посадят. И мы не сможем быть вместе. - У меня есть связи. - Нет! - слишком поспешно и резко выкрикнул я хриплым голосом, прикрывая глаза, потому что держать их открытыми было слишком сложно. Смягчив свой голос, я продолжил, - нет. Не... нужно рисковать. Я. Я люблю тебя. Я с трудом произнес эти слова, заставляя себя и стараясь вложить в них как можно больше уверенности. Мне нужно было, чтобы он поверил мне. Я его слишком боялся. Он все больше напоминал мне сумасшедшего. И я не знал, на что он может быть способен. Но рисковать Каем я не собирался. Шота что-то говорил, но его слова доносились словно сквозь вату, из-за чего я не мог разобрать ни слова. Я понял, что больше не в силах удерживать себя в сознании, и расслабился, позволяя темноте поглотить меня.