Don't cry mercy... (Сборник Драбблов)

Спущенный якорь окружает моё тело, разрушая кости, Соль проникает сквозь поры кожи, Я жду тебя на дне глубокого синего моря, Я жду тебя на дне глубокого синего… Добро пожаловать в мою тюрьму, моя любимая, Настало время нам с тобой привести всё в порядок, малыш. Моя лучезарная мисс, я так и не узнал твоего имени, Давай же сгорим… Сладостное ощущение тишины манит меня жить в одиночестве, Закрывшись ото всех, где же здесь то спокойствие души? Я жду тебя на дне глубокого синего моря, Я жду тебя на дне глубокого синего… Missio — Bottom of the deep blue sea

***

Его веки тяжелеют. Ему трудно дышать. Кажется, ещё несколько секунд и всё… всё закончится. Но ничего не проходит бесследно. — Мурад, — голос у Кёсем спокойный. Вообще-то, Мураду всегда казалось, что мать совсем не беспокоится за него. Наверное, именно по этой причине он с таким наслаждением вливал в себя сладкий яд. Лишь видя его в таком состоянии, женщина вдруг превращалась в заботливую мать, которой не всё равно на своего ребёнка. — Мурад! — повторяет она уже более требовательно. — Мурад… — в третий раз он наконец, словно очнувшись после долгого кошмара, открывает глаза. И видит её, всё такую же красивую, такую же недосягаемую. — Что же ты с собой делаешь, сынок? Сынок. Не сын. Не повелитель. А сынок. Именно сынок, как в детстве. — Ну-ну, не надо волноваться, — говорит Кёсем, едва султан делает попытку подняться. — Главное сейчас, сынок, это твое здоровье. Главное, чтобы ты был жив и здоров. Неужели она и правда беспокоится о нём? Неужели… ей не всё равно? — Ты любишь меня, Валиде? — Разве может быть иначе? — едва заметная улыбка озаряет её лицо. Кёсем прикасается губами ко лбу сына. Целует… как в детстве. Сказать по правде, именно детские воспоминания не раз помогали Мураду в самые трудные периоды жизни. Мама. Её тёплые объятия. — Правда любишь? — Конечно. Очень люблю, — Мурад неотрывно смотрит в голубые глаза матери. Да, его валиде хорошо умеет лгать, однако… сейчас её слова кажутся вполне искренними. Или ему просто хочется в это верить. — В детстве мы вдвоем гуляли в саду, — говорит он, каждый вдох даётся ему с трудом. Должно быть, это из-за того, что Кёсем рядом. Слишком-слишком близко. — Пока ты срезала цвета, я завороженно наблюдал за тобой. Цветы, которые мы рвали, меркли рядом с тобой. Ты была красивее воздуха, воды и даже солнца. Ты была для меня словно ангел, спустившийся с небес. Никто не знал и не видел, но я видел даже твои крылья. Ты укрывала меня ими от зимы и бури. «Пока я не решил летать на собственных крылья. Но ты обломала их, и тогда я понял, что оберегала ты не меня, а свою власть…» — думает он, но вслух произнести самые сокровенные мысли не спешит. — Я всегда любила тебя, сынок. Разве иначе может быть? Разве может мать не любить своего сына? Да, мы оба сделали множество ошибок. Да, мы забывали о чувствах друг друга, но… ты всё ещё мой милый Мурад, а я твоя Валиде. Валиде, которая готова на всё ради тебя. Тебя, твоих братьев и сестёр. И так будет всегда. Я всегда буду рядом. Если позволишь. Позволит ли? Захочет ли? Нужно ли? Почему вопросов всегда больше, чем ответов на них? Это такая злая шутка судьбы, да? Шутка, что при каждом взгляде на Валиде сердце его начинает биться с удвоенной силой? Шутка, что он одновременно любит и ненавидит женщину, что родила его? Шутка, что… он не в состоянии противиться воле мятежной госпожи? — И я сделаю всё возможное, только бы вы были счастливы. Всё возможное, — повторяет она. И вновь это печальное выражение лица. — Только, пожалуйста, сынок, не губи себя. Не надо. Она не плачет. Слишком гордая. Слишком сильная. Слишком… госпожа. Что ещё сказать?! — Всё еще можно изменить… исправить. Только пойми наконец, что я твой друг, а не враг. Пойми и прими это. «Ты моя Валиде. Ты мой ангел. Ты мой дьявол…» — эти мысли не дают покоя. — Я всегда буду рядом с тобой. «Я буду ждать тебя, Валиде. Буду ждать тебя на дне глубокого синего моря…» — мужчина вновь закрывает глаза. Ему нужно отдохнуть. Хотя бы немного. А сон его пока будет охранять Кёсем султан. Валиде не отдаст Мурада в руки кошмаров. Не отдаст.