Воспоминания

      За свои десять лун, Анрик видел мало рысей... Хотя, когда ещё жил среди рысей, которые сортировались в стайку, то видел Анрик достаточно много рысей и рысят. Но он на сто процентов был уверен, что Редьяра — самая красивая рысь во всей вселенной! И переубедить в этом гибрида невозможно, для него это уже факт.       Его необъяснимо тянуло к Яре, вот только сама самочка не обращала внимание на Анрика, и смотрела на него только как на друга. Это разочаровывало пятнистого. И придумывать разные способы, чтобы бурая глядела на него с восхищением и преданной любовью в глазах, как он, Анрик уже устал. Он хотел стать лучшим героем для Яры, но не знал, что ещё надо такого сделать... На Лео, Яра почему-то обращала внимание, и из-за этого Анрик раз за разом понимал, что в такие моменты готов был придушить леопарда собственными лапами.       Наблюдая за Ярой, которая плела венок из разных цветов и, после чего надела его себе на голову, Анрик снова почувствовал как сердце бешеным стуком отдалось в груди. Вот-вот и пробьёт грудную клетку.       А Яра, даже не замечая Анрика, наблюдающего за ней за сто метров, сидя на холме, начала любоваться своим отражением в воде, поворачиваясь в разные стороны. Будто хотела понять, с какой стороны она красивее. Анрик вздохнул. — Как же она красива... С любой стороны... – прошептал гибрид.       И с горечью Анрик понимал, что такая красавица-рысь как Редьяра, по сравнению с ним, никогда не полюбит такого не красивого (Анрик даже назвал бы себя уродом) странного рысёнка. Да и рысёнка ли? Ведь Анрик не был полноценной рысью как Яра. Он не знал своего отца, но очень хотел набить ему морду, чтобы даже не думал приближаться к его маме. Даже ещё до рождения самого Анрика и Триши. Пусть это было невозможно, но гибрид яростно этого желал.       Анрик разочарованно вздохнул, и печально опустил белые уши. Однако, гибрид не заметил, что был не один, и, если бы за спиной не раздалось знакомое хрюканье, Анрик продолжил бы рассуждать с самим собой...       Рысёнок, вскочив с вставшей дыбом шерстью, предупреждающе зашипел. Зрачок опасливо сузился, когти вышли из пальцев. Резко повернув голову в сторону, Анрик расслабленно выдохнул: — А, Куба, это ты... – Анрик уже успокоился, как вдруг вспомнил, что всё это время кабанёнок был позади него. Снежный рысёнок настороженно нахмурил брови, подозрительно покосившись на друга, — Постой... Ты многое слышал? – на что Куба положительно хрюкнул. Он слышал всё, — Проклятье...       Если сравнить всех детёнышей, то с Кубой у Анрика были самые хорошие и, даже отчасти доверительные отношения. Кабанёнок, казалось, даже не умел злить или обижать. Зато обижаться Куба умел, и не хуже Милы и Анрика вместе взятых. Именно поэтому Анрик старался сдерживать свой язык, из которого исходила масса яда и язвительности. Куба действительно был дорог Анрику, и представлял для него ценного друга. Ведь Куба даже не осуждал гибрида за его странный вид, зная, что зеленоглазый был зацикленным на своих же комплексах. Куба умел хранить секреты лучше всех, но сейчас Анрик в этом сомневался, а в голове стояла открытая картина, как Лео, Тиг, Мила и сама Яра смеялись над ним, тыкая пальцами. От сей картины пятнистый сглотнул, не зная, куда глазам зацепиться; на куст или Кубу, или, может, за водопад, рядом с которым находилась Редьяра.       Куба снова прохрюкал, подойдя к Анрику на два шага. Весь вид кабанёнка говорил о понимании и... О сожалении? Анрик вопросительно выгнул одну бровь. — Не расскажешь никому? Спасибо. Я тебе говорил, что ты самый лучший зверь в Тайге?       Куба, задумчиво переведя глаза на небо, помолчал секунд на десять, а-то и больше. Затем отрицательно покачал головой. Но его мало интересовал сомнительный комплимент от гибрида. Куда интереснее были его слова о Яре. О влюблённости Анрика, Куба был единственным, кто это замечал; эти долгие взгляды, очерчивающие всё тело Редьяры, и когда самочка вдруг замечала на себе пристальный взгляд, Анрик быстро переводил глаза на кусты или на кого-нибудь другого. Также Куба много раз замечал, что Анрик ошивался в цветочной поляне, собирая ромашки или сирень, под цвет глаз Редьяры. Не сложно было догадаться, для кого Анрик собирал эти цветы.       В какой-то степени Кубе было жаль влюблённого друга. Жаль, как Анрик явно хотел что-то сказать Яре, может быть, даже признаться в любви, но тут же замыкался в себе, когда приходили Лео, Мила или Тиг. И Куба видел, каким злобным уничтожающим взглядом Анрик пилил кого-то из друзей Яры, когда кто-то крал её внимание. Но и прогнать Анрик их не мог, ведь он не имел никаких прав на бурую самочку.       Недолго думая, Куба вновь хрюкнул. На этот раз он посоветовал Анрику признаться в чувствах Редьяре. И темношкурый, после совета Кубы, округлил глаза. — Ты что, Куба, сдурел?! Да такая как Редьяра, никогда не посмотрит на такого жалкого уродца как я! – разозлился Анрик, но его сердце жалостливо билось в груди от отчаяния.       Куба в очередной раз прохрюкал, скептически оглядев гибрида. Каких-либо изъянов кабанёнок в пятнистом не находил, и абсолютно не понимал, чего так взъелся гибрид.       Анрик расстроено прилёг на мягкую свежую траву, пытаясь отдышаться. Как же сильно он устал... Бока вздымались медленно, но неравномерно. Анрик закрыл глаза. В ушах слышались слова Кубы: «Если ты так и будешь прятаться, то упустишь её». Но Анрик лишь тихо сказал: — Никуда она не денется. Наверное... Да и какая разница? Мне всё равно.

***

      Повзрослев, Анрик смотрел в чистую лужу, где на дне лежал затонувший контрастный жёлтый дубовый лист: он ни капли не изменился, разве что вырос. "Остался всё таким же жалким уродцем" — мрачно, но с лёгкой улыбкой, будто ему сделали комплимент, тихо сказал самому себе гибрид.       Триша, повзрослев, решила создать собственную семью. Она ушла, и Анрик чувствовал себя как никогда одиноко. Редьяру и Лео тоже давно не было видно... Правда, вместо них ходили Тиг, Куба, Мила и Мапа Пандига. Их поведение казалось гибриду странным: они ходили с улыбками, воодушевлённо закатывая глаза к небу, и Анрик раз за разом удивлённо выгибая бровь, смотря в чужие спины. Что-то они скрывали...       Анрик пытался что-то узнать, но всё без толку.       Время быстро летит, и в этом темношкурый вновь убедился. Конечно, он с вожделением ждал, когда повзрослеет, и быть может, от него, наконец, отстанут.       Так и вышло — не было больше насмешек со стороны зверей, что радовало гибрида так сильно, что он ничем не мог описать свою радость.       Иногда он ходил на охоту на крупных рогатых оленей. Его излюбленным блюдом стал олень косуля. У них было приятное мягкое мясо, поэтому Анрик чаще всего был на поляне в глухих лесах. С охотой проблем он не имел; он никогда не голодал. И в очередной раз Анрик лежал среди пожелтевшей высокой травы, сопя с закрытыми веками. Свой обед он охранял хорошо, несмотря на крепкий сон, поэтому никому не удавалось стащить его добычу. — Анрик!       Анрик вздрогнул, подняв голову. Глаза неприятно обожгло солнечным светом и гибрид прищурился. Осень осенью, а солнце жгло как летом.       Темношкурый зевнул и от всей души выгнулся в позвоночнике, хрустнув костями. Закончив быструю "разминку", он повернулся к потревожавшему его сон.  — Ох, Редьяра, это ты, – несмотря на то, что его разбудили, он не испытывал злости.       Анрик повернулся всем корпусом к рыси, с головы до пят оглядывая её быстрым взглядом: похорошела, ничего не сказать. Анрик давно её не видел, и хотел уже было спросить чисто из любопытства, где же она пропадала всё это время, как сиренеглазая опередила его: — А у меня есть для тебя новость, м-р... – Яра приподняла одну бровь, хитро смотря на гибрида исподлобья.       Анрик не без интереса посмотрел на подругу. Сердце вдруг заколотилось ещё быстрее, и от волнения он чувствовал лёгкое покалывание в теле. Лапы невольно приподнимались над землёй и тут же опускались. — Надеюсь, хорошая, – лаконично отозвался самец, дёрнув ухом в сторону. На губах вдруг растянулась усмешка, но Яра не узнает причину её появления. — Хорошая... – Редьяра выдержала паузу, с задорным огоньком смотря на гибрида, который терпеливо ждал ответа. Он даже не сводил глаз с бурошкурой самки, в которых читалось нетерпение. Но Анрик не мог повысить голос на подругу, поэтому молчал, нетерпеливо махал хвостом из стороны в сторону, — Я... Выхожу замуж за Лео!!       Яра взмахнула передними лапами в воздух, торжественно улыбнувшись, тем самым обнажая острые белоснежные клыки. Анрик замер, неверяще расширив глаза. Вот это что ли, хорошая новость? Это должно обрадовать его?       Снежная рысь раскрыл рот, моргая глазами. Кажется, сердце, как это обычно бывает, лопнуло от горя, прежде чем он воспринял эту новость за шутку. Анрик криво усмехнулся, сказав: — Значит, ты и Лео... Женитесь?       Сказать, что гибрид надеялся на то, что Яра скажет, что пошутила, хоть и жестоко, не сказать ничего. Только Яра не была настроена на розыгрыш. — Да, правда это здорово? Придёшь на нашу с Лео свадьбу? – сиренеглазая хихикнула, в шутку боднув Анрика лбом в грудь.       Тот слегка пошатнулся, а после — замер на месте, а малахитовые глаза прикрылись. Темношкурый вздохнул полной грудью и раскрыл веки. Он опустил глаза на самку, что даже не замечала его негодования. Это даже хорошо. Анрику хотелось просто ударить подругу, гневно крикнув: «Издеваешься?!», но не в его стиле было — бить самок, каким бы подонком он не был. — Да... Да... Конечно... – в прострации прошептал Анрик, пождав губы в одну тонкую полоску.

***

      День свадьбы Редьяры и Лео наступил быстро. Даже очень быстро, как бы Анрик этого не хотел. Он сидел в нескольких метрах от Лео и Яры, среди других животных, пришедших на радостный праздник. Они тихо восхищались рысью и леопардом, утирая слёзы счастья. А Анрик смотрел сквозь свою возлюбленную. Надо было бы выбить улыбку, но сил на это не было.       Анрик не разделял радость других животных, а в голову пришла мысль, что если у этой молодой парочки будут дети, то тоже будут такими же не красивыми уродцами-гибридами как и он сам.       Мапа Пандига был шафером Яры и Лео. Его морда светилась улыбкой радости, сам медведь нашёптывал какие-то благославительные слова, поочерёдно смотря на Лео и Редьяру. Вот он сказал: «можете поцеловаться», и бывший друг и его возлюбленная с детства протянулись друг к другу, щекоча носами. Этот день был самым ярким и радостным для других зверей, но для Анрика — тёмным, несправедливым и самым страшным.       Так думал Анрик, пока на свет не появились детёныши Лео и Яры. Эту новость любезно сообщила ему Мила, и Анрик просто был шокирован известием. Было весьма любопытно посмотреть на их детёнышей, словно гибрид хотел сравнить себя и этих маленьких пищащих комочков, кто страшнее. Но также пятнистый боялся, что когда придёт время и он впервые окинет взглядом их детёнышей, то разорвёт их на части.       Ревность... Анрик не мог смотреть на Лео и Яру, которые искренне любили друг друга. Но он так часто видел их, что иногда даже прятался в кустах или в высокой траве, лишь бы его глаза не видели чёртову идиллию. Как же жаль, что он не может вернуть время вспять.       Он чувствовал одиночество. И никто не мог прийти ему на помощь, даже когда Анрик сам признал этот факт. Ему нужна помощь. Плевать, кто придёт... Мила или Кино, или Тиг... Плевать. Главное, чтобы могли подбодрить хорошим словом. Хотя после дня свадьбы Лео и Яры, для Анрика больше не существует ничего доброго и хорошего. Лишь одна несправедливость.       Сегодня женатые рысь и леопард ушли на охоту, попросив Анрика посидеть с их детьми. Анрик не хотел соглашаться, и в мыслях противился этой просьбе. Однако, сегодня снежная рысь впервые увидел этих разношерстных детёнышей.       Гибрид окидывал долгим изучающим взглядом таких же гибридов. В отличие от Анрика, эти детёныши были очень миловидными. Логично, ведь Анрик им никто. Так, нянька...       Их было трое — два мальчика и одна девочка. Один маленький самец и самочка имели такую же светлую пятнистую шерсть, что их отец, другой же самец — бурую. Уши были слегка закруглённой формы, но чёрные рысиные кисточки достались им от Редьяры. И у всех сиреневые глаза. Всё-таки детёныши, хоть и гибриды, вышли очень красивыми. И спокойными. "Явно пошли не в своего неугомонного отца".       Анрик не помнил их имена, и не считал это своим должным. Ведь ему это не надо, он не хотел помнить этих маленьких гибридов и их родителей. — Дядя Анирик, поиграй с нами! — Пожалуйста! — Нам скучно, а родители точно вернутся не скоро.       Верещали эти комочки разномастной пятнистой шерсти. Анрик испустил такой длительный вздох, словно пытался выдохнуть из груди все боль и горечь. Он ненавидел этих беспомощных ни то рысят, ни то леопардов, и терпел их присутствие с огромным усилием. Хотелось взять в пасть и разорвать этих надоедливых детёнышей, но тогда Яра просто возненавидит Анрика. — Отстаньте. Оставьте меня в покое, я устал, – "морально", добавил мысленно темношкурый, пустыми глазами смотря на одного из гибридов. — Но дядя Анри-ик! – настойчиво протянула светлошкурая самочка, при этом дёргая взрослого гибрида за лапу.       Анрик почувствовал неописуемую ярость. Как же сильно он мечтал избавиться от этих вечно орущих детёнышей... Но не мог. Столько времени прошло, и теперь он не мог что-то исправить. А ведь Куба говорил, чтобы он, наконец, признался Яре в чувствах, а Анрик всегда был уверен, что этого кошмара, происходящего с ним сейчас, не случится. Однако...       "Как же ко мне несправедлива судьба".       Детёныши шумно верещали, едва не водя вокруг него хоровод. Благо, Анрик их даже не слышал; их голоса эхом раздавались в ушах снежной рыси, а вместе с тем пришли и воспоминания. Как он мог допустить такому случиться?       Он почувствовал как солёные слёзы заполнили глаза, и Анрик крепко зажмурил веки, пытаясь успокоиться. Но не смог.       Анрик зарычал так громко, как мог. И в этом рычание было столько боли, что передать словами трудно. Дождь, словно чувствуя его траур, побил как из ведра. В небе сверкала молния. Погода точно чувствовала его печаль.

***

— Анрик. Анрик!       Кто-то облил гибрида водой и он бешено вскочил на лапы, ошарашенно раскрыв глаза. Рядом с ним сидели все его друзья, но... Почему-то они всё ещё остались детёнышами. Они удивлённо смотрели на гибрида, и Анрик бегло осмотрел себя. И он тоже не изменился. Маленькие лапы тому подтверждение. Хотя, может, Анрика так только казалось. — Ну и крепкий же у тебя сон... – проронил Тиг, через плечо смотря на снежного рысёнка.       Анрик сощурил глаза. — Сон? Я спал? Но... Разве вы не... Лео... Яра... – неразборчиво промолвил темношкурый, смотря поочерёдно на каждого друга.       Вдруг в его голову пришло озарение, и Редьяра подтвердила его догадку: — Да, сон. И что ты там хотел сказать?       Анрик поднял уши, затаив дыхание. Такое впечатление, будто он всё ещё не верил никому, хотя очень хотел верить.       Потом детёныш посмотрел на выход из пещеры: снаружи лил умеренный дождь, тёмные облака поглотили всё небо, не оставив следов от солнца. Кажется, он уснул под дождём, а другие детёныши перенесли его спящего в тёплую уютную пещеру. Анрик моргнул пару раз, детально вспоминая сон. Его озарило. — Аха-ха-ха-ха-ха-ха-ха... – засмеялся вдруг гибрид, вставая на лапы.       Все детёныши удивлённым взглядом проводили Анрика, который выбежал с радостным смехом под дождь. При этом смех его не затихал, что было на редкость странно. — Эй, ты чего? Простудишься же! – быстро проговорил Тиг, ошарашенно смотря на Анрика.       Темношкурый на секунду затих, но всё ещё бегал под дождём. Повернулся на тигрёнка. — Плевать, – лишь бросил снежный рысёнок.       Смех возобновился с новой силой. Анрик впервые чувствовал себя настолько сильно счастливым, что прикрыл веки, высунув кончик языка, что улавливал ветер и капли небесной воды. Он был атеистом, и не верил в Айхею, однако мысленно благодарна прошептал: "Спасибо, Айхею!".