● ĐǺỄǤỦ ●
Стрелка часов падает всё ниже, давно перевалив за отметку полуночи. Тэхён удивился ещё два месяца назад, если бы ему сказали, что город ночью не спит, но за время работы он убедился в этом сам. Людей сейчас, конечно, поменьше, чем днём, в основном ночью посещают подобные заведения подростки, студенты, некоторые приходят делать совместные проекты, отчего Ким вспоминает Хосока, который часто не спит, выполняя задания. Сегодня не смогла выйти сменщица, из-за чего Рюджин позвонила Тэхёну. Правда, ответил не он. Принять его на работу оказалось верным решением: парень трудолюбивый, вежливый, никогда не выходит из себя, даже когда из рук всё валится – помнит Рюджин этот день, когда Мин был сам не свой. Ещё Тэхён красивый, высокий, если одеть его не в мешковатую одежду, то сошёл бы за айдола, чем кстати привлёк бы больше посетителей. — Тэхёни, — девушка убирает в кармашек формы блокнот с ручкой и складывает руки, прищуриваясь, — у тебя есть белая рубашка и что-нибудь, — брюнетка смотрит вниз, — обтягивающее? — Вы зовёте меня на свидание? — Ким выпрямляется и облокачивается на столик позади. — Разве я могу, — улыбается Рюджин, — при живом-то парне. Тэхён слегка хмурится, ведь он не помнит, чтобы подруга хозяйки говорила, что нашла себе нового парня. Они любят пообсуждать свои жизни, всяко лучше, чем чужие, и Ким точно уверен, что никакого парня в последнее время не упоминалось. — Через пару дней будет праздник, — продолжает девушка, — хочу, чтобы ты был в рубашке и обтягивающих джинсах, чёрных – остальное я принесу. Выйдет весь коллектив, так что ты будешь на напитках стоять и улыбкой своей очаровательной светить. — Хорошо. Белую рубашку можно позаимствовать у Хосока – у него вообще есть любого цвета, а джинсы… В голове всплывает образ Чонгука, у которого чёрный цвет в приоритете и подобное точно найдётся. Тэхён возвращается к работе, выбрасывая эту мысль из головы – у Намджуна наверняка тоже есть, а размер можно подогнать. Проблема в том, что Киму придётся на напитках стоять. Всё бы ничего, он уже научился делать красивую пенку на кофе и рисовать маленькие картины молоком или натёртым шоколадом, просто дрожь в руках будет значительно всё портить. До праздника есть ещё несколько дней, и стоит попробовать начать пить успокоительное, может, пройдёт… Когда Тэхён хочет узнать, во сколько заканчивает Юнги, то снова встаёт вопрос о телефоне, который был успешно ликвидирован тем же Чоном. В последнее время его стало слишком много. Не то чтобы он очень сильно раздражал, просто после обмана с Хёнджином его побуждения помочь кажутся ненастоящими. А если дело не в недоверии, то поведение у Чонгука становится похоже на то, будто он слишком старается загладить свою вину. Но покупать дорогой телефон, это перебор. «А доводить тебя до панической атаки – нормально?!», – вставляет своё слово внутренний голос, который звучит, как Юнги. Шатен встряхивает головой, слышит звоночек входной двери, оповещающий о прибытии клиента, убирает тряпку и достаёт блокнот. — Тэхёни, твой парень пришёл, — Рюджин хлопает работника по плечу и забирает у него блокнот. — На сегодня ты свободен. Ким непонимающе смотрит девушке вслед, а потом разворачивается к выходу и видит Чонгука. «Разве я могу при живом-то парне», – сказала Рюджин, у которой нет парня. Это у Тэхёна, оказывается, есть парень, который забирает его на ЛаФеррари и отвечает на звонки, потому что «Тэхён сейчас спит рядом, ему что-то передать?». Чон же счастлив окончанию смены Кима больше, чем сам работник, даже не поленился прийти в кафе, которое достаточно далеко находится от общежития, пешком. Чонгук не видит отрицания его заботы в лице Тэхёна, который молча разворачивается и направляется за девушкой, попутно снимая с себя рабочий фартук. Вокалист заостряет внимание на том, как аккуратные пальчики развязывают верёвочки на спине, цепляются за ткань и стягивают её с себя. И Чонгук чувствует необъяснимую волну мурашек по спине, отдающие лёгким чувством где-то в районе груди. Сразу в памяти всплывают посты из интернета про бабочек в животе, которые олицетворяют влюблённость. Чонгука само это слово пугает, потому что это вроде как несвойственно ему. Он Тэхёна лишь защитить хотел, исправить то, что натворил, а не влюбляться в него. Только осознание происходящего приходит слишком поздно, даже после того, как на это обратили внимание двое других. Трое. — Хорошо вам добраться, — улыбается Рюджин, провожая парочку, которая «мы не встречаемся» – ох уж этот смущённый старшеклассник. Чонгук открывает дверь и пропускает Тэхёна, который хотел бы возмутиться, что он ещё в силах самостоятельно толкнуть дверь, но ничего не говорит. Однако, долго молчать не получается, потому что следом за этим на его плечи опускается нагретая чонгукова куртка, в кармане которой новый телефон Кима. — Послушай, — Тэхён останавливается на улице, просовывая руки в рукава, потому что он убежал из квартиры так спешно, что не взял ничего тёплого. — Я понимаю, что ты хочешь загладить свою вину, но, может быть, уже хватит? Я тебя… — простил? Тэхён не может этого сказать, потому что чертовски сложно простить такой обман и то, что случилось после него. — Снова за своё? — Чонгук хватает Кима за куртку и притягивает к себе, заставляя встать ближе. — За время общения с тобой я понял, что тебе надо повторять слишком часто очевидные вещи, — парень начинает застёгивать молнию, — а меня это, если честно, напрягает. Поэтому, если ты продолжишь, мне придётся перейти на другие способы, чтобы донести до тебя мои слова. — Могу облегчить тебе задачу: просто не разговаривай со мной. — Мы это уже проходили. Чонгук ведёт собачку молнии до воротника и не отпускает, а поднимает глаза на радужную оболочку, которая скрыта под цветной линзой. Ему хочется ещё раз увидеть это, рассмотреть получше то, из-за чего Тэхён такой уникальный. Но Ким делает шаг и уходит вперёд, выводя брюнета из мыслей. Добрую половину пути они идут на небольшом расстоянии друг от друга, которое поддерживает разговаривающий по телефону со старшим братом Тэхён, идя впереди брюнета. Он рассказывает о смене, отчего Чонгук позади, как невольный слушатель, снова начинает ревновать, как во времена переписки с фальшивым Хёнджином – Тэхён снова рассказывает всё не ему. Чон осознаёт, что за доверием нужно будет получить и расположение, как друга, за ним ещё несколько галочек в списке, который хочется разорвать и прийти уже к окончательному финалу. А пока парень стоит на пункте «добиться элементарного разговора». Тэхён просто невыносим в такие моменты, когда берёт и молча уходит, будто не догадывается, что в один прекрасный момент Чонгук не даст ему уйти. Вообще рано или поздно внутренняя нетерпеливая сущность возьмёт верх, как это было всегда. Однако, сейчас Чон, представляя подобное, просто не может поверить, что способен сделать это. Он себе разрешить не может прикоснуться к шатену, сказать что-то, что ему нужно знать, но снова навредит. Всё, что Чонгук может, это наблюдать, как Тэхён спит, аккуратно убирая волосы с глаз. Но ведь можно обернуть всё таким образом, чтобы инициатором был не Чон? Старшеклассник хватается за фонарный столб, ожидая, когда ладонь отдаст своё тепло и станет холодной, а затем прячет свою улыбку, делая серьёзный вид. — Я замёрз, — брюнет показательно останавливается и плечами поджимает, намекая, что свою куртку он вообще-то отдал. Тэхён останавливается следом, поворачивается и смотрит своим пустым взглядом на парня, снова замечая в его поступке подвох. Он же мог принести куртку Киму в руках, чтобы самому не мёрзнуть, но не сделал этого. С другой стороны, начнём с того, что он вообще пришёл, когда время уже без пяти минут утро. «Ты видел, чтобы я ещё за кем-то приезжал ночью, чтобы поговорить? Ждал до конца смены, чтобы в четыре утра получить сообщение, что он вернулся домой?» Если это – ложь, то она красивая и продуманная, а если правда, ответ Тэхёна до сих пор не изменился. Он уже один раз отверг Чонгука, сделает это и во второй. Ким тянется руками к молнии, чтобы снять с себя куртку и отдать владельцу, но вместо этого Чон протягивает перед парнем ладонь, привлекая внимание. — Просто возьми и согрей, — брюнет вторую руку убирает в карман толстовки, намеренно оставляя приготовленную. — У меня только руки замёрзли. Тэхён благодарен Чонгуку за то, что оказался рядом в нужный момент, вытащил его из своего мрака и успокоил, но это не значит, что теперь этой благодарностью можно пользоваться, и они теперь друзья. Поэтому Ким быстро расстёгивает молнию и стягивает куртку с плеч, положив её на вытянутую руку брюнету, а затем уходит. И снова молча. Чон нервно вбирает в лёгкие прохладный ночной воздух и смотрит в спину шатена. Ничего, если бы Чонгук так быстро сдавался, то не оказался там, где сейчас. Строптивости Тэхёну не занимать, и вокалист даже знает, в кого он такой. Вернувшись в общежитие, старшеклассники тихо заходят в квартиру, уловив тишину спящих соседей. Тэхён тут же направляется в комнату, но не видит Юнги, который должен был уже прийти. Когда Ким ему звонил, он выходил из агентства, видимо, его кто-то задержал. Шатен переодевается в футболку и спортивные серые штаны, снимает линзы, потерев уставшие глаза, а потом кутается в одеяло и направляется на кухню. В животе совершенно пусто, и в этот раз есть хочется больше, чем спать, поэтому Тэхён рассчитывает, что подождёт старшего на кухне в долгожданном одиночестве, но сегодня явно не его день. Да, новый начавшийся день, потому что за столом уже сидит Чонгук, достав приготовленный им же ужин с вечера и разложив всё на столе. Даже Киму палочки приготовил. Романтик. И хотя они вместе уже ужинали, Тэхён не хочет этого повторять, но как назло живот сдаёт своего хозяина, жалобно проскулив от манящего к себе запаха. Бутылку взял, телефон и куртку, сейчас ещё и ужин (по времени так-то ранний завтрак), а потом что? Одну кровать на двоих? Ким встряхивает головой, выбросив дурные мысли, которые взялись на фоне раздражения и усталости, а нервничать ему лишний раз не стоит. Поэтому шатен переступает через себя и садится напротив вокалиста, достав одну руку из-под одеяла и взяв палочки. Чонгук берёт приборы следом, пытается стереть с лица полуулыбку, потому что Тэхён на самом деле милый и домашний, ведь замёрз, после того, как куртку снял, но ничего не сказал. А ещё у Чона появляется возможность снова посмотреть в настоящие глаза, взгляд которых опущен на стол. — Рис любишь? — вокалист любовно пододвигает чашу с рисом ближе к шатену, как в слащавых фильмах. Тэхён перестаёт жевать, поднимая взгляд на парня перед собой и несколько секунд смотрит, ожидая, что этим самым заставит Чона смутиться за собственный поступок, но тот двигает чашу ещё ближе, не скрывая улыбки. — Ненавижу, — отвечает Ким, вопреки своим словам подхватывая рис и окуная его в густой соус, после заедая сразу мясом. — Почему тогда ешь? Чонгук вообще-то не голоден и делает вид, что ест, на самом деле двигая кусочки прожаренной свинины ближе к Тэхёну и подбрасывая ему овощи. Он просто хочет проводить больше времени рядом, чаще разговаривать и получать ответы, больше узнавать, как это было весь предыдущий месяц. А ещё услышать смех. Ким вообще умеет смеяться? — Потому что он напоминает Дэгу, — Тэхён опускает локти на стол и шмыгает, начиная согреваться. — Я ненавижу его, потому что в Дэгу мы откладывали деньги с обедов и ели голый рис. Вкус уже настолько приелся, что я просто перестал замечать, но каждый раз начиная его есть, я вспоминаю ради чего мы это начали, и желание сдаться отпадает сразу. У Чонгука внутри что-то неприятно сжимается до слабых импульсов боли. Неистово хочется сгрести шатена в охапку с одеялом, прижать к себе и погладить по голове, заверив, что он хорошо справляется. А ещё пообещать, что никогда не позволит ему больше есть голый рис. Защёлка входной двери тихо закрывается, оповестив сидящих на кухне парней о прибытии последнего жильца, который проходит прямиком на кухню, по пути положив гитару на диван. Юнги устало садится на стул между братом и Чонгуком, не в силах даже самостоятельно поднять руки, на что Тэхён сразу же подносит завёрнутое в лист салата мясо и позволяет съесть старшему со своих рук. Сказать, что Чон в шоке, будет скудно для того, чтобы описать его эмоции от произошедшего. В голову ракетой влетает недавняя мысль о том, что между ними далеко не братские отношения, и взрывает надежду, над которой парень в данный момент думает (надежда на что?). Он так и замирает, держа на весу палочки, и смотрит на Юнги, не веря, что тот ничего не рассказал. Мин ведь знает о чувствах брюнета и не упомянул, что чужое сердце занято? — Это что сейчас было? — на удивление контроль над собой, который хронически страдает, держится из последних чонгуковых сил. — В семье так делают, не знал? — отвечает композитор, открывая рот для второй порции. Парочки так делают. А ещё улыбаются, хихикают и сок из двух трубочек одного стакана пьют. Интересно, Чонгук им тут не мешает? Подождите… это что, ревность? Чон бросает палочки слишком громко, отчего на него поднимаются две пары глаз, и вздыхает, пытаясь быстрее найти, чем отвлечься. — Прости, — внезапно произносит Юнги, потянувшись за листом салата и начав делать маленький свёрток из разных ингредиентов ужина. — Не хотел тебя задеть. Тэхён смотрит то на одного, то на другого, не понимая, откуда Юнги может знать про семью Чона, если сам вокалист сказал, что о его матери никто не знает. А Чонгук тут же перестаёт злиться, потому что слова Мина не были издёвкой, хотя тот решил, будто брюнета задела именно эта фраза. Ведь вокалист толком не успел узнать, что такое семья. — Я не… Чонгук не успевает договорить, как его тут же Юнги затыкает мясом, завёрнутым в листе. Теперь в шоке сидит Тэхён, окончательно теряясь в происходящем. — Вот так делают в семье, — Юнги облизывает пальцы, испачканные в соусе, — теперь ты знаешь. Чон так сильно ошибался, ведь получается, он и правда не знает, что такое семья. Это не обязательно люди, связанные одной фамилией, родством и живущие под одной крышей. Это больше, чем любовники, больше, чем друзья, за которых не жалко отдать многое в своей жизни. Юнги и Тэхён – семья, которая начала тут расти, обретая Хосока и Намджуна. Старшие приняли их такими – стоящими на пороге с покупками частичного покрытия, возможно, немного разочарованными неожиданностью наличия соседей, от которых им пришлось бы скрывать секреты, и просто сбежавшими за мечтой детьми. Хосок и Намджун отругали Юнги за то, что тот скрывал от них настоящие глаза младшего. Намджун лично учил Юнги сидеть за аппаратурой, которую он впервые в жизни увидел так близко, до этого держав в руках лишь гитару. Хосок кормил и укрывал приходящего после работы Тэхёна. Именно парни пытались свести конфликт младших. Они не станут родителями для парней из Дэгу, но будут старшими братьями. Теми, кого им не хватало. Семьёй. Ким смотрит на Чонгука, который даже не догадывается, что Юнги очень редко перед кем извиняется, а значит, ему не всё равно. Смог бы и Чон стать частью их семьи? — Не засиживайтесь долго, — Мин поднимается первым и, устало волоча своё тело в кровать, уходит, оставляя младших одних. Тэхён подрывается следом, поднимая одеяло, сползающее к полу, и заходит в комнату, наблюдая, как старший стягивает с себя одежду, бросая её прямо на пол перед кроватью – в школу однозначно не встанет. — Что это сейчас было? — Ким невольно повторяет сказанные ранее слова Чонгука, делая несколько маленьких шагов до старшего и заваливаясь на его кровать. — Откуда ты знаешь про его семью? — Из интернета, — блондин накутывается одеялом, смещаясь в сторону, чтобы Тэхён поместился рядом. — Сложил их подозрительное поведение, сведения из новостей, а потом, если тебе интересно, можешь спросить у него – Чон расскажет. Их секрет тяжелее нашего будет… поэтому принимай его помощь, — Юнги серьёзно смотрит на младшего, — что бы он ни делал, подвоха в этом нет. Ким правда хочет понять, почему старший говорит так, будто уверен, что Чонгук, мать его, тот самый парень, который на вечеринке взбесился из-за девушки, поцеловал Тэхёна при всех, ударил в нос за то, что дерзко ответил (хотя об этом Юнги не знает), обманывал всё это время и довёл до приступа – изменился и ему можно доверять? Причина в его семье, о которой удивительным образом не знает Тэхён? Или… в его чувствах? — Почему ты так уверен в нём? — шатен стягивает со старшего одеяло, не давая ему спать и требуя ответа прямо сейчас. Он должен знать, почему Юнги стал видеть происходящее иначе. Не может же это быть только из-за того, что Чонгук просто оказался рядом во время приступа? — Ты поверишь, если я скажу, что это – предчувствие? — Мин хватает младшего и валит на подушку, заставляя лечь рядом. — Знаю, что тебе нелегко, но Чонгук сейчас единственный, кто может помочь. Я не хочу тебя потерять, поэтому давай попробуем довериться ему? Тэхён закусывает губу, осознавая, что Юнги не просто взял и поменял своё мнение о парне, нет. Он тоже пытается сделать шаг в кромешной тьме, надеясь, что там не про́пасть.●●● ƁỦֆẴ₦ ●●●
Тэхён смотрит на вырванную из тетради страничку, на которой написано время и ещё пару несвязных между собой цифр, и не успевает задать вопроса, как этот листик забирает Чонгук, подошедший в класс к парням как раз вовремя. — Это время, этаж и кабинет. Чимин отвечает на неозвученный вопрос, окидывая Кима небрежным даже каким-то осуждающим взглядом, смотря на его рассеянность с самого утра. Тогда младший чуть без линз не ушёл, а первым это заметил Пак, и как бы в сознании промелькнул порыв сказать об этом, но потом возник вопрос «зачем?», и светловолосый забил – скажет кто-нибудь другой. Он ждал Чонгука вообще-то и стал анализировать своё секундное благородное желание, как будто ему есть какое-то дело до Тэхёна. Но, как и ожидалось, отсутствие линз заметил выбегающий из-за опоздания Намджун, чем облегчил муки танцора. — Я не могу сегодня, — Тэхён поднимает взгляд на одноклассника, который изгибает бровь, как бы не спрашивая, может или нет. Начнём с того, что прошедшие три дня Пак не пустил в сторону парней из Дэгу ни единого язвительного слова, взгляда, усмешки, но так же продолжал приходить завтракать, а два дня назад ещё и на ужине начал присутствовать. Чонгук стал его притаскивать, чтобы удостовериться, что танцор ест. Никто особо против не был, потому что молчащий Чимин – это восьмое чудо света, на которое хочется любоваться. На самом деле у Пака время резко сократилось из-за предстоящего выступления, поэтому он решил экономить собственную энергию, не тратя её на братьев Мин. Две ночи не возвращался в общежитие, приходил только на ужин, а затем снова уходил. И, вопреки своему загруженному графику, Чимин нашёл время договориться о приёме Тэхёна. А сегодня он, видите ли, не может! Но не это было проблемой. — Смоги, — Пак разворачивается, собираясь уйти, но тут же натыкается на Чонгука, который встаёт перед ним, не пропуская дальше. — Попроси перенести, — Чон возвращает листок, потому что в курсе, что Тэхён и так сбежит сегодня с двух уроков на работу. У него просто нет сегодня времени на врача. Из-за того, что Чимин теперь пропадает, Чонгук стал более нервным, потому что ругаться начали теперь они. Причиной было резкое отторжение младшего от себя – Пак перестал рассказывать ему, где пропадает и куда ходит. А Чон ведь понимает, что не только на танцы всё это время уходит, потому что скоро соревнования по фигурному катанию, и Чимин наверняка по ночам посещает каток. Ладно он нормально есть начал, но теперь ведь не спит! — Я, блять, не генерал, чтобы приказы взрослым людям отдавать, меняя их планы, — Чимин обходит вокалиста и уходит в коридор, чтобы не светиться рядом с Дэгу. И так поползли слухи, говорящие о зарождающейся дружбе между ними – Пака от этого мутить начинает. За Чимина всё ещё говорит ядовитая ревность, отравляющая его день за днём. Парень успокаивает себя мыслью, что долго это не продлится, придёт время, и Тэхён разочаруется окончательно в Чонгуке. А старший братик сделает всё, чтобы Чон больше не смог подойти близко к Киму. Всё закончится, может и не happy, но точно end-ом, потому что единственным, кто сможет помочь Чонгуку, будет Чимин. — Я просто не пойду, — решает Тэхён, на что получает осуждающий взгляд со стороны вокалиста. — Неужели ты настолько незаменим на работе? Чонгук надеется, что его вопрос не покажется со смыслом, будто Тэхёна может заменить любой другой, но почему-то именно эта мысль сейчас закрадывается в голову брюнета. — Сегодня выходят буквально все сотрудники, — Ким даже экран телефона не блокирует, потому что в групповом чате кафе идёт обсуждение планов на день с самого утра. Тэхён не может просто не прийти, да даже опоздать на два часа – хотя вообще неизвестно, сколько там придётся просидеть у врача. Тем более прошло уже четыре дня без панической атаки, разве это не показатель, что в срочном лечении он не нуждается? Был бы здесь Юнги, он бы быстро поставил младшему мозги на место, потому что ему как раз выбор между работой и Тэхёном делать не придётся – работу можно потерять и найти новую, а Кима нет. Но увы композитор решил взять «выходные» на этой неделе, поэтому сейчас только Чонгук способен сделать то, что на его месте несомненно сделал бы Юнги. Сказать, что Чон добился многого после той посиделки ночью с братьями нельзя. Да, Тэхён по какой-то причине стал относиться к вокалисту более терпеливо, даже отвечает, когда в настроении (или нет, просто ответишь – Чон отстанет быстрее), а вчера вообще и слова не сказал, когда Рюджин мило беседовала с «парнем» своего сотрудника, пока Тэхён заканчивал уборку. Возможно, прогресс выражается лишь в более терпеливом отношении к Чонгуку, но разве это уже не маленький успех? Остаётся теперь научить Тэхёна полагаться на него. Ким только на секунду прикрывает глаза, а когда вновь открывает, то не видит на парте свой телефон. Чонгук с серьёзным видом стоит рядом с противоположной партой, пользуясь переменой и отсутствием большинства одноклассников, и что-то печатает. Только вот что он может писать в телефоне Тэхёна, где открыта беседа с сотрудниками кафе?! — Верни на место, — требует Ким, уставший упрашивать Чона за эти дни не действовать ему на нервы. Тэхён прекрасно видит попытки вокалиста завоевать утерянное доверие, скрытую помощь не только себе, но и Юнги, но эта чрезмерность начинает надоедать. В один прекрасный момент Ким перестанет быть вежливым и нарушит обещание, данное Мину, попробовать довериться брюнету. — Вот как заговорил? — Чонгук усмехается, блокируя экран и складывая руки, так и не выполнив просьбу. — Ещё несколько дней назад ты не хотел брать от меня ничего, в особенности этот телефон. Я не верну тебе его, — заверяет вокалист, — заберёшь у меня после того, как придёшь от врача. Тэхён поднимается со стула и делает шаг, оказываясь почти между раздвинутых ног старшеклассника, сидящего на краю чужой парты, и пытается выхватить телефон обратно, на что Чонгук показательно заводит руку за спину, не давая шатену и шанса. — Забыл, как я ударил тебя на вечеринке? — Ким даёт понять, что он может постоять за себя, напоминает о тех недалёких временах, когда его смелость всех раздражала, и что сейчас ничего не изменилось. Да, Тэхён позволил увидеть себя разбитым, но таким он будет не всегда. — Забыл, после чего ты сделал это? — отвечает тем же Чонгук, прекрасно понимая, что это всего лишь коготки котёнка, которые больше милые, чем опасные. Ким не тот, кто первым начинает, следовательно, с кулаками на капитана хоккейной команды он не полезет. — После твоего психа из-за бывшей девушки, — намеренно напоминает Тэхён, потянувшись за смартфоном, но попав в очень напряжённую ситуацию. Чон перехватывает руку шатена и тянет его на себя, заставляя выставить свободную руку на парту, позади вокалиста, чтобы не потерять равновесие и не упасть на него. Ким оказывается на довольно близком расстоянии от Чонгука, который так раздражающе улыбается, будто перед ним девчонка, что должна незамедлительно покраснеть, выдав своё смущение. — После нашего поцелуя, — напоминает брюнет, всматриваясь в глаза напротив. — И ты это называешь поцелуем? — с какой-то усмешкой интересуется Тэхён. Шатен отстраняется, чтобы не вызывать к ним лишнего внимания, которое уже привлечено, и возвращается за парту. Что, он без телефона не сможет до работы добраться? К тому же Чонгук уже не ребёнок, чтобы не понимать, насколько серьёзна ситуация с работой, поэтому сейчас повыделывается и вернёт мобильник обратно… или нет. После звонка Чонгук подмигивает Киму и уходит, показательно прокрутив телефон в своей руке и убрав в карман. Тэхён проводит по переносице, решив сильно на этом не заморачиваться, ведь у него ещё есть время до начала работы… но не до начала приёма у врача, который по времени начнётся после этого урока. А за всем этим наблюдала Чжуо через стекло класса из коридора, начиная догадываться, что первоначальный план Чонгука дал сбой. Стоит ли ей как-то помочь бывшему парню определиться со своим выбором? — Эй, Чан-и, — девушка останавливает проходящего мимо игрока команды по хоккею, подхватывая прядь своих волос, будто нервничает, и жестом ладони подзывает парня ближе. И Чимин, прежде, чем зайти в класс, бросает на Кан короткий взгляд – она ещё определённо сыграет свою роль. Чонгук из числа тех, которых можно назвать собственниками, присваивающими себе даже людей. С одной стороны они всегда держатся рядом, надёжны, хоть и зачастую требовательны, с другой – тебя это обязывает получать долю ревности. Чон не из тех, кто читает чужие переписки. Даже когда он переносил из старого телефона все данные в новый, парень избегал детального изучения содержимого мобильного. Однако сейчас, имея доступ к маленькому кусочку жизни шатена, Чонгук начинает чувствовать соблазн читать не только беседу кафе, ожидая ответа от Рюджин. Ему всегда было интересно, есть ли кто-то, с кем Тэхён переписывался так, как с Печенюшкой? Ведь это мог бы быть Тэмин – любитель широкого круга общения. Или Чонин из художественной студии. Или с девочками-художницами? Чонгука начинает мучать собственная гордость, которая заявляет, что проверять переписки – это последнее, что может сделать человек. О каком доверии тогда может идти речь, которое так хочет заполучить Чон? Благо вовремя приходит сообщение от Рюджин, отчего Чонгук расплывается в победной улыбке – он смог решить проблему. Теперь остаётся только отправить Тэхёна в больницу, заверив, что с работой всё улажено. Только со звонком, когда брюнет направляется в чужой класс, его планы резко прерывает своя же команда хоккеистов. — Покурим? — Чан намекает на разговор, который явно не для ушей вокруг. — У меня нет времени, — Чонгук делает попытку пройти мимо, но игрок его команды толкает брюнета в плечо назад, не давая пройти. — Дай угадаю, — парень наигранно задумывается, — спешишь к младшему Мину? Не подозрительно ли ты кинул свою команду, променяв её на эту фальшивку? Чонгук резко переключает всё своё внимание на слова старшеклассника, который упомянул Тэхёна, да ещё подобным способом, и его задевает не тот факт, что команда настроена явно против него, а то, что Кима называют фальшивкой. — Ну пошли покурим, — соглашается вокалист, сворачивая с парнями в другую сторону. Оказавшись в школьном туалете, до которого ближе всего идти, парни предусмотрительно проверяют наличие лишних свидетелей предстоящего разговора, а затем встают напротив расслабленного Чонгука. В их глазах видно сомнение в сторону капитана, даже с долей неприязни? И всё это из-за Тэхёна? — У вас есть минута, чтобы объяснить мне, что происходит, — сразу ограничивает Чон, потому что время не резиновое, он вообще-то спешит. — Птички напели о твоём нездоровом влечении к Мину, — Чан решает взять на себя выяснения волнующего всех вопроса. — Все ваши разборки крутятся вокруг фальшивки: с Чимином ты поругался, команду свою бросил и даже с Чжуо окончательно порвал. Вы всегда сходились, но сейчас ты нашёл кого-то поинтереснее? Любопытство к необычной дырке появилось? Тебя и Мина видели ночью в кафе на свидании. Как ты ему дверь придерживал, куртку с себя снял, отдал ему и в квартиру с ним пошёл. Смешно смотреть, как свои против капитана собрались идти, против того, кто их собрал и вытащил на соревнования, кто разделял с ними победы и поражения. А сейчас значит вот как? — Ты предлагаешь мне начать оправдываться? — Чонгук вздыхает и складывает руки, понимая, что быстро здесь не получится. — А не пойти ли бы вам нахер со своими птичками? — То есть ты признаёшь, что трахаешься с парнем? — Закончили? — доносится голос Пака, который стоит у входной двери и слушает высосанные обвинения. Чон благодарен Чимину за появление здесь, иначе он бы точно не стал сдерживаться. Нормальные друзья не поверят во всё это, а оправдывать то, чего нет, Чонгук просто не видит смысла. И какие ещё такие птички об этом болтают? — Что собираетесь делать дальше? — интересуется танцор, язвительной улыбкой осматривая пятерых парней, которые против двоих уже ничего не смогут сделать. Все знали, на что способны Пак и Чон. — Голову в толчок? Или хотели поинтересоваться, где поблизости неплохой гей-клуб? — Вы блять серьёзно? — не верит вратарь, потому что ни тот, ни другой не спешат заверить, что сказанное является ложью и сплетнями. А Чимин прекрасно знает, откуда эта информация, и что сегодня после уроков он немного задержится, чтобы поговорить с одноклассницей. Она не должна вмешиваться и портить то, что так старательно достигает Пак. И тем более вплетать в это Чонгука. — Больше ничего ваша птичка не упомянула? — танцор поворачивается к зеркалу, поправляя пряди волос, чтобы пробор был ровным. — Например, что мы лишь забавляемся с братьями, в особенности с младшим, на которого у нас великолепные планы по его избавлению. Или то, что мы съехали в общежитие и вполне естественно заходить в то же здание, где живут все трейни, — Чимин поворачивается к хоккеистам и прислоняется бёдрами к раковинам позади. — А шлюхам второй шанс не дают, к слову, о Кан – спасибо Сахарному, он наконец-то показал её сущность. Хоккеисты не сильно удовлетворены ответом, но ничего больше не говорят. Лишь смотрят в сторону Чонгука, который теперь не вернётся в хоккей, к чёрту его и команду, которая таковой не имеет права называться. И только оставшись вдвоём, брюнет останавливает старшего, задержав его. — Зачем ты сказал о планах на Тэхёна, которых нет. — А что, мне стоило попробовать объяснить твоё трепетное отношение к Киму? — Чимин сам не в восторге от услышанного, но давать слово Чонгуку было нельзя, потому что по сути Чжуо сказала правду. — Смотри не заиграйся. Ты же всего лишь его чувствами поиграть хотел. Пак намерено намекает, заставляя Чонгука вспомнить, с чего всё это началось. Только дело в том, что останавливаться он не собирался.● ĐǺỄǤỦ ●
Громкий удар дверью выводит из состояния сна, как раз в тот самый момент, когда на телефоне раздаётся мелодия будильника. Юнги сонно вылезает из-под одеяла, тянется до телефона на полу и выключает его, снова закрывая глаза. Он слышит спешные шаги в квартире, но не обращает на них внимания, пока их обладатель не заходит в комнату. — Хён, мне очень нужна твоя помощь, — Чонгук ставит на стол большую колонку из своей комнаты, — отнеси это Чимину. Он будет на льду через полтора часа, я просто не успею. — Тэхён где? Мин нехотя открывает глаза, смотрит на время – вообще-то уроки ещё не закончились. — В больнице на приёме, — Чон складывает свои чёрные джинсы и белую рубашку, которую Тэхён приготовил с вечера, в свой рюкзак. — О нём не волнуйся, я всё предусмотрел. Всё, кроме уроков, с которых они сбежали. — Мы вернёмся поздно! — напоследок оповещает вокалист и выбегает, даже не поинтересовавшись, выполнит ли старший его просьбу. Юнги снова проваливается в тишину отсутствия жильцов квартиры, на минуту закрывает глаза, а потом поднимается. Он, конечно, мало, чего понял из того, что сказал ему Чонгук, уловив лишь самую суть: о Тэхёне не волноваться и занести Чимину колонку. Стоя в ванной, к блондину приходит осознание того факта, что Пак всё же устроил встречу с врачом без документов. Несмотря на своё явное отторжение к Тэхёну, он всё равно выполнил просьбу Чонгука. Юнги так и думал, что единственным, кого слушает танцор, является Чон. Этим, несомненно, хотелось воспользоваться, но Мин решает пока оставить всё как есть. Сейчас они на той стадии, когда проблемы поутихли. Собравшись пойти на каток, композитор вспоминает маленькую особенность Чимина, поэтому прежде, чем уйти, он решает прихватить с собой кое-что ещё. Погода на улице слишком ясная, из-за чего Юнги приходится жмуриться и подносить телефон к самым глазам, чтобы увидеть текст сообщения, которое пишет Тэхёну. Он как всегда не отвечает, поэтому Мин быстро дополняет предложением, чтобы младший ответил, как смог. Неплохо было бы заглянуть к нему в кафе перед походом в агентство, а то там были уже все, кроме него. Хосок сказал, что оно уютное, и коллектив приятный, а Намджун заметил, что девушка с каре особенно следит за Тэхёном, постоянно держит его под своим вниманием и помогает, когда молодые клиенты слишком долго флиртуют с ним. Если поначалу Юнги не особо нравилось, что Тэхён стал работать, то к этому времени осознал, что она пойдёт ему на пользу. Он больше взаимодействует с людьми, учась плавать в этом мире. И на крайний случай официант всяко лучше связи с продажей дури. Мин подходит к закрытому стадиону, где залит каток, и только сейчас начинает осознавать, что температура внутри гораздо меньше, из-за чего он быстро замёрзнет. Но композитор как бы и не собирался там долго находиться, он же пришёл лишь отдать колонку и уйти. Только увидев Чимина на льду, Юнги вообще забывает обо всех остальных делах. Пака привычнее видеть обычным: раздражённым, язвительным, грубым, с надменным взглядом и сложенными руками. Юнги видел Чимина с разбитыми костяшками на кистях рук, пьяным, испуганным, решительным, но не таким, как сейчас. Таких людей называют вдохновлёнными, когда те полностью отдаются своему занятию, уходят в свой мир, занимаясь любимым делом. Чимин правда является лебедем, красивым, изящным, с крыльями, которые были до этого привязаны тугим ремнём за спиной, с заживающими ранами, но это не мешало демонстрировать их великолепие. Светловолосый тихо что-то напевает, дожидаясь музыки, разогревается, выполняя базовые движения и скользя по льду, будто родился на нём, пока не замечает незваного гостя. Лезвия коньков резко тормозят, заставляя кристаллики льда отлететь в стороны, и парень останавливается, смахивая чёлку назад. И почему у него с таким телом и возможностями, такой дерьмовый характер? Юнги знает ответ на этот вопрос, поэтому вместо того, чтобы протянуть колонку, он суёт в ладони Пака бутылку с непростой водой. Чимину не хватает одного важного составляющего, и из-за этого сказывается на его характере – это забота и внимание, которые он в полной мере не получал от родителей. К Чонгуку он привык, пустил парня в своё сердце. Самое время начать подпускать к себе других. — Что это? — танцор скептически косится на плавающие листики внутри, но не возвращает обратно. — Если угадаешь, я уйду сразу и не стану садиться вон там, чтобы посмотреть, как ты катаешься, — Юнги довольно улыбается, просто вынуждая Чимина выпить содержимое. Пак, честно говоря, не против, хотя он тут совсем недавно, чтобы сильно устать. А всё потому, что он задержался, чтобы поговорить с главной птичкой их школы. Чимин отворачивает крышку и подставляет горлышко к губам, делая несколько больших глотков. Вкус приятно оседает на язык, освежая не меньше прохлады ото льда, и угадать составляющие оказывается слишком легко. Танцор вытирает влажность с губ тыльной стороной ладони и закрывает бутылку. — Лимон и мята. — Попробуй ещё раз, — Юнги садится на скамейку, будто уверен, что Пак не угадает правильные ингредиенты. На самом деле Мин и правда добавил кое-что, что человек просто не заподозрит, если ему не дать явную подсказку. Композитор заверит, что сделал это для блага Чимина, и готов повторить, а если Пак узнает, он наверняка не будет в особом восторге. — Что-то цитрусовое, — танцор поднимает бутылку, посмотрев на дно, — и сахар? — Никакого сахара, — заверяет Мин, ведь прекрасно знает о задвиге на вкус сахара, который ни Чимин, ни он сам не переносит. — Яд? — решает съязвить Пак, начиная подключать телефон к колонке. — Не льсти себе. Чимин открывает свой особый плейлист и настраивается на репетицию новых движений, которые, кстати, взяты из того самого столкновения с композитором перед классом, когда Пак перегородил блондину путь ногой. Юнги показал, как ещё умеет танцор, подав ему идею. — Не собираешься уходить? — светловолосый поворачивается к Мину, который самым наглым образом берёт чужую толстовку и накидывает себе на плечи, устраиваясь удобнее. — Ты не отгадал, — напоминает условие блондин, — а я устал идти сюда – колонка тяжёлая, поэтому отдохну тут немного. Ну конечно. Чимину вообще-то плевать на чужое присутствие, если ему не мешают, хочешь восхищаться – ради бога, только слюни не пускай на лёд, а то он неровным станет. Это правило распространяется на всех, но с недавних пор было подвержено исключению: Дэгу здесь делать нечего. — Когда ты сейчас пойдёшь в сторону выхода, выкинь эту толстовку в помойку, — Чимин кладёт телефон рядом с колонкой и нажимает на воспроизведение музыки, — а после таких, как ты, вообще лучше всё сжечь. А вот и намёк на ориентацию. Недолго Пак продержался, не высказывая своё недружелюбие к парням. Но тратить время на перепалку танцор не намерен: разворачивается и направляется лёгкими движениями к центру. У него тут время ограничено, поэтому в приоритете программа, а потом уже всё остальное и Чонгук. Чимин его прикончит. Из них двоих Чонгук выбрал Тэхёна, послав к Чимину Юнги. Мин вообще-то тоже не горел желанием идти, но не выполнить такую простую просьбу было бы очень невежливо – он же не переломится. Тем более у композитора достаточно свободного времени сегодня и хорошее самочувствие из-за прогулянных уроков во имя восстановления сна. Из колонки льётся какая-то классическая музыка, что совершенно не подходит под выстроенный в школе образ сыночка генерала, но так идеально вписывается в манеру движений танцора. Чимин будто создан для этого. Резкие движения идут в контраст с плавными, прыжки с громким приземлением вызывают лёгкое беспокойство, потому что Юнги никогда не видел фигуристов, отчего ему кажется, будто они ломают ноги чаще, чем сходят со льда. Мин уверен, что вся ненависть, наполняющая танцора, образовалась исключительно из-за запретов на то, что помогает ему дышать, потому что сейчас он выглядит свободно и спокойно. Чимин и правда не задумывается над тем, что находится за пределами этого холодного поля. Здесь он ощущает себя в своей стихии, которой хочется поддаваться, даже если она сыграет злую шутку – риск никто не отменял. Пак не думает о менеджере, которая просит его бросить фигурное катание, об отце, отрицающем любой вид танцев, о тех же одноклассниках, которые раньше говорили, что это занятие не для него (после чего они вообще стали бояться говорить что-то в сторону Чимина). Но единственными, кто никак не комментировал его занятие, были братья из Дэгу. Чимин останавливается, переводит дыхание и поворачивается в сторону скамеек, чтобы удостовериться в прикованности чужого взгляда к себе, но Юнги уже нет. Толстовки его, кстати, тоже.● ĐǺỄǤỦ ●
Тэхён не должен нервничать. Сейчас он должен быть спокойным, открытым, сосредоточенным на словах врача, который пытается найти корень проблемы, спрашивая о взаимоотношениях и прося быть предельно честным. Но Ким не может быть априори честным, учитывая, как он попал на этот приём. Он не может рассказать о побеге из города, своих настоящих родителях, лишь коротко упомянуть о сложности в семье и проблемах в школе. А ещё у Тэхёна не прекращают подрагивать руки, потому что как назло часы висят прямо напротив, где стрелка оглушительно громко намекает, что время открытия кафе уже прошло, а он всё ещё здесь. То, как на перемене прибежал Чонгук и сказал, что у него есть отличный продуманный план, нисколько не успокоило шатена, потому что телефон Чон так и не вернул. Следовательно Тэхён без понятия, кто сейчас в кафе, и как обстоят дела. «Давай попробуем довериться ему?» – предложил Юнги, только Ким не может. Просто не может заставить чувствовать себя в безопасности, без риска быть обманутым, даже когда действия вокалиста действительно не несут подтекста. Врач, конечно же, замечает волнение старшеклассника, пропускает вопросы и назначает приём некоторых лекарств, приглашая парня зайти к нему через неделю. А когда шатен уходит, врач вспоминает друга сына генерала, который около четырёх лет назад точно так же сидел перед ним. Между ними есть что-то похожее. Тэхён в последний момент успевает запрыгнуть в автобус, следующий мимо его работы, и садится на заднее сиденье, медленно выдыхая и смотря на свои руки – всё ещё содрогаются, а значит сегодня рисунки будут кривые и у большинства чашек будут подтёки пенки. Запоздало приходит осознание, что Тэхён не переоделся, и едет вообще в спортивном костюме, решив с утра не заморачиваться с одеждой, а серые спортивки и толстовка с белой футболкой не то, чего ждёт Рюджин. Ким впервые за всю работу в кафе, можно сказать, подводит её. Она же с таким упоением представляла, как будет выглядеть работник в рубашке с белым верхом и чёрным низом, а Тэхён пообещал, что придёт именно так. И не пришёл даже вовремя. Но все мысли разом вылетают из головы, когда шатен заходит в наполненное клиентами кафе и видит Чонгука с блокнотом в руке и искренней улыбкой, просящий столик рядом подождать секунду. Он корявым почерком записывает заказ, что очень неудобно делать навесу, смущённо просит показать название в меню, чтобы правильно его списать, невинно притворяясь, что он здесь новенький. Девушки из-за его невинно-приторной улыбки косяки прощают и кладут чаевых больше, чем сама стоимость заказа. Так вот, какой был его план – Чонгук вышел за Тэхёна, попросив Рюджин постоять вместо него на напитках. — О, пришёл, — девушка замечает своего работника, кивая ему в сторону подсобки, — переодевайся быстрее, а то твой парень еле справляется. Чонгук! — Рюджин спасает брюнета, привлекая его внимание, и показывает в сторону уходящего Тэхёна. Чон готов теперь шатена на руках с работы носить, потому что официант – далеко не лёгкая работа, и сегодня он удостоверился в этом лично. Брюнет передаёт листик с заказами другому официанту и заходит в подсобку следом за Тэхёном, который вздрагивает, когда хлопает после него дверь. — Как всё прошло? — Чонгук снимает с себя фартук и бросает его на коробки, открывая свой рюкзак и доставая оттуда одежду для Кима. — Что сказал врач? Назначил психотерапию? — вокалист суёт рубашку в руки Тэхёна, замечая его дрожь в руках. — Ты вообще его слушал? — Нет. Ким вытаскивает из кармана скомканную бумажку со всем, что написал ему врач, тоже заметив, что его не особо внимательно слушают, и начинает снимать с себя футболку. Подумать только, Чонгук и о дресс-коде позаботился. Так, может, всё-таки стоит положиться на него? — Понятно, — Чон складывает рекомендацию и убирает под чехол своего телефона, взяв и это на себя, затем расправляет взятые с собой джинсы, поворачиваясь к Тэхёну. — Почему ты ничего не сказал о дресс-коде на сегодня? Я случайно узнал от Рюджин… Чонгук забывает как говорить, когда взгляд падает на расстёгнутую рубашку на плечах шатена, выпирающие ключицы и плоский живот, длинные пальцы, стягивающие спортивки и открывающие вид на бёдра. Бёдра, которые хочется целовать. Чон ощущает, как в голове что-то давит, пытается внушить себе, что он уже видел обнажённых парней, и те ничего не вызывали, а значит, Чонгуку просто резко стало душно и плохо. Плохо настолько, что хорошо. — Гордый просто, — отвечает Тэхён, забирая джинсы, — от тебя ничего не хочу брать, не хочу иметь ничего общего и быть должен, — шатен скрывает за чёрной тканью свою наготу, завершающим штрихом долго мучаясь с пуговицей, из-за чего Чонгуку просто приходится смотреть туда. — Но не могу, потому что у тебя, по всей видимости, какой-то договор с Юнги. Что-то вроде присматривать за мной, пока его нет рядом? Это так предсказуемо. Вопрос только в том, как он вообще на это пошёл. — Все это замечают, кроме тебя. В его голосе толика разочарования? Конечно, у Чонгука сегодня даже разборки с командой хоккеистов были, потому что в школе слухи пошли, ведь все видят неравнодушие брюнета к Киму. Даже Рюджин подумала, что они встречаются только по одному взгляду от Чона уже тогда, когда он приехал за шатеном месяц назад. Да сам Чонгук понял это позже, чем многие, а Тэхён до сих пор не видит или не хочет признавать наличие настоящих чувств. Только оба понимали, что, озвучь это, Тэхён откажет. — Слетают, — Ким цокает, натягивая спадающие джинсы, которые оказываются немного велики. — Мои нервы тоже… — тихо проговаривает Чонгук, расстёгивая на себе ремень. Этот день будет невероятно длинным.