D — потому что из Дэгу!

Пробуждение оказывается каким-то спонтанным, а самое главное – преждевременным, потому что, открыв глаза, Тэхён видит приглушённый свет стен их гостиной, освещение которых исходит только из кухонного окна – сейчас совсем раннее утро. Парень не спешит подниматься, хотя рука ужасно затекла, голова неприятно кружится и мучит послезапойная жажда. Ким понимает, что не уснёт, если сейчас чего-нибудь не выпьет, но подниматься так же трудно, как вспомнить, чем закончился их поход в бар. Кажется, он напился и провалился в беспамятство примерно на том моменте, когда Чонгук поинтересовался, всё ли с ним в порядке и может быть хватит ему на сегодня пить, на что Юнги разрешил ему выпить столько, сколько он захочет. Всё же решив подняться, Тэхён запоздало понимает, что спит он на диване в гостиной, отчего приходится напрячься, чтобы хоть что-нибудь вспомнить. Рядом на полу любезно стоит таз на случай, если выпитое ранее запросится наружу, как видно, неиспользованный, а значит в этот раз шатен не терпел фиаско. И тут Ким вспоминает, как отказался идти в комнату, аргументируя, что отсюда бежать будет ближе. Какой предусмотрительный. Опустив голые ноги на пол, Тэхён кидает взгляд на свои небрежно снятые джинсы, проводит ладонью по лицу и встаёт, ощутив, как в глазах пробегают мелкие точки. Когда картинка более-менее нормализуется, Ким направляется на кухню, где замечает ещё одного неспящего жильца. Чонгук стоит у чуть приоткрытого окна, смотрит на город, зажав между зубов трубочку от бананового молока и о чём-то напряжённо думает, раз замечает Тэхёна только когда тот появляется в поле зрения, хотя тихо он не подкрадывается. — Плохо себя чувствуешь? — тут же интересуется брюнет, отчего Ким невольно переступает с ноги на ногу, потому что в его планы не входило сейчас с (Чоном) кем-то разговаривать. Если ответить положительно, он снова окружит заботой и вниманием, а соврать – всё равно догадается об этом. И, если честно, Тэхён больше не просто терпит этого отношения к себе, а принимает. А когда делает, то бесповоротно скатывается ещё глубже. Он хотел отказаться от своих чувств, намеренно называя их фальшивыми и присваивая Хёнджину, но с каждым разом это становится труднее. Ким уже принял тот факт, что Чонгук не преследует дурной цели, он не отступает даже когда Тэхён открыто его прогоняет, а самое главное – не принуждает принимать его чувства. Брюнету просто известно, что Тэхён уже испытывает к нему симпатию, возможно даже влюблённость, и эти чувства сейчас в самый раз подхватить, усилить, закрепить, потому что они взаимны. Только разница в том, что они оба были двумя разными личностями в переписке, и эти личности полюбили друг друга, когда как первые не могут с этим смириться. — Просто захотел пить, — без подробностей отвечает шатен, не озвучивая головокружение, лёгкую тошноту и желание узнать, что было вечером, потому что ему возможно и не снилось то, что Чон нёс его на спине. Чонгук молча принимает эту, как он посчитал, просьбу, дотягивается до холодильника, к которому находится ближе, и достаёт оттуда бутылочку бананового молока, протянув её Тэхёну. — Холодной воды нет, — отвечает на последующий вопрос парень, который, видимо, сам проснулся за тем же. — Спасибо. Тэхён встаёт напротив, прислоняясь бёдрами к столу, распаковывает трубочку и вставляет её в специально выделенное отверстие, делая желанные глотки напитка. На языке тут же ощущается приятный освежающий вкус, в теле появляется какая-то лёгкость, от чего становится уже не так уж и плохо. Подняв взгляд на вокалиста, Ким замечает, что тот даже на него не смотрит или пытается этого не делать, ведь шатен тут снова щеголяет своими бёдрами, смотрит в окно на голубеющее небо на востоке и допивает остатки молока. — Почему не спишь? — подаёт голос Тэхён, решив уточнить перед тем, как пойдёт спать, что Чонгук тут не в гиперопеку играет, наблюдая за ним. — Кошмары снятся, — Чонгук и правда проснулся, может быть, около получаса назад, и вышел немного проветриться, не имея цели ждать пробуждения парня. — Тебе, наверное, тоже? Сложно забыть то, что так изменило твою жизнь. Тэхён догадывается, что речь идёт о том, что произошло четыре года назад, но до сих пор не хочет это знать. Хотя часто интересна причина возникновения столь тесных отношений с Чимином, связи с полицией и тайны, что хранит в себе вторник шестнадцатого, но Ким каждый раз останавливает себя, потому что знает, что получит эту правду. А если узнает, то станет полноценной частью этого омута, из которого пытается выбраться. — Ты тоже изменился, — Чон поворачивается к шатену, — никогда бы не подумал, что ты так относишься ко мне. Тэхён прекращает пить молоко, устремляя взгляд разных глаз на парня перед собой, не понимая смысла сказанных слов. Эту растерянность замечает Чонгук, ставит пустую бутылочку рядом и складывает руки. Ну вот надо было устраивать очередные разборки на льду, когда всё оказывается намного проще? — Признаюсь, я бы мог остановить тебя, когда ты только начал говорить о своих чувствах в бреду, но намеренно не сделал этого, — Чонгук всё ещё видит лёгкое волнение на фоне растерянности от беспамятства и становится серьёзным. — Не помнишь? Как всю дорогу от бара ты шептал мне о нашей переписке? Не помнит. Ничего. Тэхён вообще не уверен, что это не ложь, потому что ему казалось, будто он спит. А самое ужасное, что на тот момент после разговора в школе с Юнги, все мысли шатена были заняты только этим, и он без труда мог об этом рассказать. Осознавал ли только Ким, что говорит все это Чонгуку? — Знаешь, что ты сделал? — Чонгук надеется, что сейчас их не прервут, Тэхён не уйдёт от разговора, а наконец выслушает и признается в том, что неоднократно говорил Чон. — Ты доверился мне. — Я не контролировал себя. — Ты знал, что говоришь это мне. Помнит. В голове присутствует размытая картинка, как он сам называл имя Чонгука, обращаясь к нему. Значит на тот момент Ким всё прекрасно осознавал. — «Ты мне нужен», — Чон помнит всё, каждое слово, что лезвием вырезалось на стенках давно убитого сердца и отражалось в одиноких стенах души. — «Мне не хватает тебя». «Я привык к тебе». «Я боюсь отвечать, Чонгук». — Мне нужен Хёнджин, — упрямо пресекает Тэхён, — не хватает его историй, фотографий, странных, но смешных вопросов. Я привык, что утром у меня всегда будет сообщение от него, и после смены в кафе он поинтересуется, пришёл ли я домой. Я не могу объединить его с тобой… — Отключи голову, Тэхён, — беззлобно прерывает Чонгук, — и попробуй послушать своё сердце. Что ты чувствуешь ко мне? То же самое – простой ответ, который знают оба. Даже если тот образ Хёнджина невозможно перенести на Чонгука, то легче просто откинуть его и понять, что Тэхён влюблялся дважды. Всё то, что Чон делал после раскрытия правды, меняло отношение шатена к нему, хотя ему до сих пор сложно это простить. Но если посмотреть правде в глаза, то можно увидеть те искорки, что загорались надеждой при виде вокалиста. — Я не понимаю, — честно отвечает Тэхён, — ничего не понимаю. Я словно посреди океана на сколоченных досках плыву, меня шатает в разные стороны, переворачивает и окунает так, что каждый раз мне кажется последним. Волны нещадно бьют, снова возвращают в эпицентр шторма и не дают сделать вдоха. Ты понимаешь, что я даже не знаю, где стороны света? Всё, что я понимаю – это дезориентация моего положения. — Ты не в океане, Тэхён, — брюнет снова ломает всё внутри, встряхивает и переворачивает, показывая то, что не хочет видеть Ким. — Ты горишь. Обжигаешь. И сгораешь до пепла. Чонгук уже не ждёт признания – это бесполезное дело. Он понял, как надо с Тэхёном, в этом очень помог поход в бар, потому что парень, видимо, уже принял решение и следует ему, не оставляя для себя другого варианта. — Разреши мне помочь тебе понять, — Чон хочет сделать последнюю попытку, обещая себе, что больше не будет пытаться, оставит Кима и закроет эту тему. — Нет, — шатен опускает взгляд вниз, не выдерживает, потому что он уже решил, что утопит свои чувства, не даст им шанса, но то, что он наговорил, всё испортило. — Не хочу начинать то, что закончится, — признаёт, — у тебя впереди карьера, там не будет места для парня. Ты уже забыл про Чимина, а что с вами станет, когда он узнает? Ты уже в курсе, что партнёры меняются, а друзья остаются. Не теряй единственного друга, который столько пережил с тобой… — Тебя правда останавливает только это? Чонгук отталкивается от окна и подходит к Тэхёну, ожидая, когда тот посмотрит на него. — Когда ты бежал из Дэгу, ты думал о том, что ничего не получится? — вокалист чуть наклоняет голову. — Какие ещё отговорки придумаешь? — Ты давишь. — Помогаю разобраться. — Не оставляешь мне выбора. — Провожу тебя по каждому из возможных вариантов. — Ты даже сейчас исправляешь мои слова так, как выгодно тебе, — Ким прикрывает глаза и чувствует лёгкое дуновение воздуха от перемещения брюнета. Чонгук встаёт ещё ближе, аккуратно касается ладонью щеки Тэхёна и проводит большим пальцем, стараясь сделать этот жест как можно менее навязчивым, просто успокоить парня и не дать ситуации выйти из-под контроля, потому что Ким отстраняется назад, чуть прогибаясь. Его ноги упираются в чонгуковы, он чувствует мягкую ткань его спортивных штанов и пытается куда-нибудь деть себя, потому что больше некуда перемещать свой взгляд. — Разреши мне помочь, — вновь шепчет брюнет, второй рукой поправляя футболку Кима, чтобы та хоть немного закрыла мурашки, бегущие по голым бёдрам. Тэхён не знает, на сколько ещё его хватит, потому что он больше не говорит твёрдое «нет», когда вспоминает всё то, что говорил, будучи опьянённым. Ким правда рассказал о том, как собирается уничтожить в себе всё, как скучает по тому образу и как ненавидит себя, когда видит его в Чонгуке. Он пытался ненавидеть Чона за то, что было вначале, за то обращение с собой, за его высокомерие, жестокость, за обман, за преследование. Но Тэхён не мог ненавидеть за то, что он в ту ночь приехал, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке после разговора с Чимином, за то, что пришёл, когда у него началась паника, за то, что принял его таким разбитым, неправильным, уродливым, помог и уберёг. Зачем Чон попросил Чимина помочь с больницей? Зачем вышел за него на работу, хотя выглядел нелепо и смешно, не зная названий в меню, запинаясь и разрываясь между клиентами, но продолжая улыбаться? Зачем вернулся в тот вечер за ним и защитил? Для чего он всё это делает? — Для чего на самом деле ты написал мне? — Тэхён поднимает взгляд на парня, требуя ответа, который терзает его на протяжении долгого времени. — Чтобы знать ваши планы, — открыто отвечает Чонгук, понимая, что продолжения этой причины может его испугать, поэтому решает не озвучивать это сейчас. — Я хотел использовать тебя, как возможность знать ваши действия и положение, узнать что-то личное, чтобы потом это использовать против вас. Тогда я не хотел мириться с тем, что вы ворвались в мою жизнь и стали заливать свой собственный каток рядом. Я жуткий собственник, который не хотел ничем делиться, и эгоист. Помнишь, когда мы зашли за кофе после ужина, ты рассказал о Дэгу? Я не хотел этого слышать, потому что именно оно заставило меня почувствовать, что я так же загоняю тебя обратно в тот город, из которого ты сбежал. Брюнет делает паузу, даёт шанс оттолкнуть себя, сказать, чтобы он держался на расстоянии, и медленно касается тыльной стороны ладони Тэхёна на столе. Ким, кажется, держится, только приподнимается на носочки и садится на стол, раздвигая ноги и избегая этим касаний, чувствуя, как кончики пальцев плавным движением исчезают. Ладони Чонгука перестают ощущать тепло, он смыкает пальцы в слабый кулак и опускает руку, которую держал у щеки, приняв это за отторжение. Разумное решение не дать зайти дальше. Но шаг назад не делает. — Я ошибался, — Чон натягивает уголки губ вверх, — думал, тебе нужна защита от мира, а она нужна от меня. Прости, что не понял этого раньше. Чонгук дал себе шанс, обещание, что прекратит всё после этой последней попытки, и он отходит, неуверенно, на один шаг назад, останавливаясь перед самой пропастью, куда летят мелкие камушки с обрушающегося края. Он больше не будет пытаться поговорить. Чон продолжит незаметно следить в школе, может быть, в кафе или просто будет заказывать для него такси, чтобы Ким не ходил по ночам один. Брюнет сейчас думает об этом и сам не верит, но почти делает второй шаг, в пустоту, за пределы мира Тэхёна, уходя из него, как чувствует натяжение футболки, за которую хватается шатен. Останавливает. — Хорошо, — Тэхён заставляет посмотреть на себя, отчаявшегося, уставшего и растрёпанного, в то же время решительно настроенного покончить со всем этим, — помоги мне понять. Не отпускает, напряжённо держит белую ткань в своей ладони, выдавая то, что хочет его сердце. Тэхён боится ответить, а не Чонгука, и этот страх прямо сейчас немного ослаб, на несколько секунд сдался, позволяя шатену сделать выбор самому. Чон возвращается, перехватывает ладонь парня, распрямляет её, поднося к своей груди и прижимая к сердцу, и накрывает сверху своей. Он хочет показать, как сейчас оно бьётся, что все его слова и действия – не фальшивка, что прошлого его уже нет. — Я тоже боюсь, — Чонгук привлекает всё внимание к ощущениям ударов и не даёт Тэхёну опомниться, приближаясь и касаясь его губ своими. Брюнет продолжает держать чужую ладонь на своей груди, где удары заметно учащаются, сминает тэхёновы губы в трепетном поцелуе, а затем неторопливо размыкает своими, боясь спугнуть Кима и возвратить его назад, в тот самый вечер на вечеринке. Он желает стереть тот ужасный поцелуй, оставить новый, чувственный и такой громкий, кричащий о своей влюблённости. Чонгук перемещает вторую руку за спину шатена и притягивает к себе ближе, сплетая их языки. Тэхён снова чувствует то, что не должен: дикие мурашки по всему телу, бросающие в холод, щекочущее сильное ощущение внизу живота, где он почти упирается в Чонгука, жар от его руки на спине и привкус банана на языке. Кажется, уши закладывает глухими и громкими ударами сердца. Только кому из них оно принадлежит? Чон старается не напирать и не позволять себе многого, вообще забыть о себе, потому что он делает это для него. Хочет помочь ему осознать свои чувства или понять их отсутствие, дать попробовать переступить через страх и показать другую сторону. Брюнет перехватывает чужую ладонь и отстраняет от себя, прикладывая её к сердцу Кима, чтобы он увидел разницу. Но дело в том, что разницы никакой нет. И Чонгук нехотя разрывает поцелуй, отстраняется, касаясь лбом лба Тэхёна и отпуская его руку. Он не сразу решается посмотреть в его глаза и отойти, но облизывает губы, всё ещё чувствуя на них кимовы. — Что-нибудь… — вокалист с трудом заставляет себя убрать руку со спины Тэхёна и продолжить вопрос, ответ на который будет стоить дороже всего, что он имеет, — … чувствуешь? — Ничего… Ответ приходит слишком быстро, отчего Чонгук ещё раз проводит языком по сухим губам и опирается руками на стол по разные стороны от Кима, пытаясь не сойти с ума. Он был так близко, просто невероятно для того, что сейчас между ними происходит. Чон проговаривает про себя это короткое, но вместе с тем больное с ядовитыми иглами «ничего», впивающееся в то самое сердце, которое несколько секунд назад почти остановилось. — … ничего не понимаю, — договаривает Тэхён, будто только сейчас очнулся, и поднимает блестящие, налитые слезами, глаза на Чонгука. В том-то и дело, что он всё понял. Это не чонгуково сердце сходило с ума, не его дыхание замерло, а их, поэтому на любимых глазах собралась влага – всё то, что он так долго держал в себе и пытался сжечь, уничтожить и сбросить оставшийся пепел в пропасть. Тэхён наконец показывает это, не сдерживает внутри и просто плачет, впервые, кажется, за долгое время не от истерики. Обнажает свою душу, открывает чувства и перечёркивает свой первоначальный план. Чонгук ничего не говорит, потому что слова им больше не нужны. Он кладёт ладонь на затылок младшего и притягивает к себе, скрывая от всего мира в своих руках. Чон понимает, что Тэхёну просто сложно с этим смириться сейчас, но, когда успокоится, обязательно станет легче. Они справятся с этим уже вдвоём.

● ĐǺỄǤỦ ●

Противная вибрация будильника разрушает последние остатки терпения вокалиста, который пытался игнорировать телефон, надеясь, что он разрядится или разлетится на свои составляющие от дребезжания. Юнги уже вбирает в лёгкие воздуха, чтобы подняться и создать на экране новые трещины, как тот внезапно затихает. Блондин блаженно трётся щекой о подушку и выдыхает, чувствуя, как под одеялом что-то проскальзывает. Мин думает, что будильник разбудил не его одного, должно быть, Тэхёна, которому надо с утра к врачу, кому, собственно, и посвящено оповещение, поэтому решает полежать ещё пять минут и встать. Кима необходимо собрать и пойти с ним, потому что после вчерашнего вряд ли младший сделает что-то сам. И только композитор начинает проваливаться в сон, как раздаётся чужая мелодия, не менее раздражающая, отчего приходится искать источник шума наощупь. По пути до объекта, что обязательно будет выброшен в окно, Юнги натыкается на тёплую ладонь Тэхёна. И всё бы ничего, вот только он не носит кольца. Мин с трудом открывает глаза, наивно полагая, что просто что-то попутал, потому что единственным, к кому композитор мог забраться в постель ночью, это Тэхён. Однако, жизнь научилась принимать совершенно неожиданные повороты, преподнося не всегда приятные сюрпризы. Хотя этот приятный. Напротив расположился танцор, который игнорирует свой будильник куда более успешно, чем Юнги, уместившись у стенки на подмятом крае одеяла вместо подушки, которую наглым образом отобрал блондин во сне. У Чимина умиротворённый вид, слегка припухшие приоткрытые губы, а ещё голая спина, скрывающая всё, что ниже талии, под отобранным одеялом. Мило они поделили постельные принадлежности. В воспоминаниях нечёткая картинка ночи, когда алкоголь уже достаточно выветрился, чтобы принимать более-менее разумные решения, в которой Юнги пытается поднять Тэхёна с дивана в гостиной, а тот просит оставить его там, потому что оттуда бежать до туалета ближе. В итоге пришлось смириться, стянуть с младшего джинсы и поставить на всякий случай тазик на пол. А потом удар закрытой двери, и Чимин на пороге. Оказалось, танцоры заперлись, а Пак не взял ключи, и спать пришёл сюда. И парни радушно приняли светловолосого, потому что он наконец будет спать. Чонгук был в ванной на момент прихода друга и не успел предложить свою комнату в качестве ночлега, поэтому выбор остался не слишком велик. Диван же в гостиной уже был занят. И сейчас, смотря на невероятное тело танцора, Юнги понимает, что он перебрался ночью на другую кровать по привычке, подумав, что там Тэхён. Стоит ли ему уйти раньше, чем проснётся Чимин и увидит его рядом? Звонок будильника затихает, в комнате снова образовывается тишина, но ненадолго – мелодия меняется на входящий вызов. На удивление от этого Чимин встаёт с первых же секунд, вслепую проводит по экрану и приставляет телефон к уху, успев мелькнуть подписью абонента. «Мелкий придурок» — Какая ещё Наён? — хриплым голосом произносит Пак, не совсем понимая, что там пытается до него донести Чонгук. — Пусть приходит, я не встану. Чимин сбрасывает звонок и поворачивается на спину, подгибая одну ногу и устраивая её у стены. Юнги готов устроить прямо сейчас фотосессию, потому что этот Аполлон в его постели – высшее искусство. Только прекрасные мысли о красивом танцоре прерывает сказанное Чоном – к ним едет Наён. Она наверняка прознала про их поздний приход и нелепое представление перед охраной о том, как они устали после тренировок. Юнги поднимается на руках, находит свой телефон и смотрит на время – если девушка, следящая за трейни, уже в общежитии, сейчас поднимается сюда, то у них есть от силы две-три минуты прежде, чем случится конец света. В прошлый раз Мин не так сильно переживал, когда прибежал Хосок и сообщил об этом, однако сейчас рисковать не стоит, особенно, если она узнает и о Тэхёне. Почувствовав копошение рядом, Чимин раздражённо открывает глаза и сталкивается взглядом с композитором, медленно опускаясь ниже и проверяя, насколько они близко друг к другу и заодно наличие их одежды. — Какого чёрта? — Пак садится на кровати и осматривает комнату, точно помня, как засыпал в одиночестве. — Самого голубого, проваливай к себе в квартиру, — не слишком гостеприимно отзывается Юнги, поднимаясь первым и начиная подбирать одежду. Сейчас совершенно не время выяснять причины этой щекотливой ситуации, поэтому Мин подходит к окну и распахивает его настежь, пуская в комнату свежий утренний воздух. Время так-то уже за девять перевалило, благо сегодня выходной. Юнги поворачивается за своей футболкой, намереваясь поторопить танцора, но застаёт его лежащим под одеялом. Кажется, он и правда не собирается вставать. В принципе, это не так важно, можно попробовать Наён объяснить, каким это таким способом танцор из соседней квартиры оказался в постели вокалиста. Мин оставляет Чимина и уходит в комнаты соседей, чтобы разбудить их, вот только не находит на гостином диване Тэхёна. Дверь в ванную открыта, свет выключен, на кухне тоже пусто. Парень заглядывает в комнату к Чонгуку и видит уже заправленную постель. Если он звонил Чимину с улицы, значит недавно ушёл, а раз и Тэхёна нет, значит они пошли в больницу, решив никого не будить. Законные три минуты подходят к концу, когда Юнги возвращается в комнату, чтобы забрать телефон, и видит, как Пак закрывает окно, потому что ему, видите ли, стало холодно. Неловкое молчание повисает в комнате, когда Мин ненарочно опускает глаза чуть ниже, замечая то, что не должен. — Что это? — как-то глупо задаёт вопрос блондин, видимо, не проснувшись до конца. — Утренний стояк, — равнодушно отзывается Чимин, не спеша начиная поднимать свои вещи, — очень печально, что ты не знаешь о таком. Вообще-то не на это смотрит Юнги, потому что взгляд спотыкается о внушительный размер танцора, но не задерживается там, вызывая в голове красочные картинки, нет. Мин смотрит на шрам, уходящий от бедра вверх на внешней стороне. И парень просто не может оторвать взгляда, пока след не оказывается скрыт под тканью черных джинс танцора. — Откуда у тебя он? — Юнги встаёт у дверного проёма, не собираясь отпускать Пака, пока тот не ответит. Мин не знает, зачем ему эта информация, и что он будет с ней делать, но ему кажется, что этому шраму уже четыре года. — Ты адекватный вообще? — Чимин ломает бровь, небрежно заправляя футболку. — У тебя совсем в штанах всё плохо, раз ты такие вопросы задаёшь? — Я о шраме. Взгляд Пака меняется, будто предупреждает об опасности границы, что пытается перейти Юнги, говорит отойти с дороги и забыть увиденное. Он не станет рассказывать ни при каких обстоятельствах и сделает всё, чтобы Мин об этом не узнал. Но выяснение этого факта прерывает входная дверь, оповещающая жильцов о прибытии настоящего кошмара общажных трейни. — Самое время молить о пощаде, детишки! — раздаётся голос девушки, что переступает порог их квартиры. Чимин отталкивает композитора в сторону и проходит, оставляя ему смутные догадки, которые вряд ли смогут ему открыться в полной мере. — Наён-нуна, — из комнаты выплывает Намджун с чашкой кофе в руке, делая вид, что у того была бессонная рабочая ночь, — зачем же приходить в выходной день так рано? — Чтобы головушки ваши дурные от меня заболели, — девушка кидает по пути свою сумочку на диван и останавливается напротив Пака, который как ни в чём не бывало опустошает уже второй стакан воды. — Потрудитесь объяснить, почему вы возвратились поздно ночью в общежитие в таком виде, будто «тренировались так, что братья идти самостоятельно не могут»? — Мы пили, — пожимает плечами Чимин, получая от Юнги убийственный взгляд. Либо Пак забыл, что за спиной больше не будет стоять его влиятельный отец-генерал, либо совсем бесстрашным стал и у него есть запасная квартира, на которую может сейчас съехать, или в банке завалялись лишние деньги, которыми он сможет покрыть штраф за нарушение контракта с компанией. — Ценю твою честность, Чимин, — улыбается Наён, — но это не значит, что я спущу вам это с рук. Правила придуманы не просто, потому что нам захотелось обделить вас юношескими радостями беззаботной жизни, а в первую очередь ради заботы вашей же репутации. В будущем эта прогулка может превратиться в скандал – за каждым своим действием не уследишь. И, — девушка поворачивается к композитору, — что с Тэхёном? Почему Чонгук повёл его в больницу? Что-то случилось после вашей пьянки? — Ничего серьёзного, — Пак громко ставит стакан на стол прежде, чем кто-то смог бы ответить первым, — он упал здесь утром, шума навёл, кажется, ушиб на пальце, но на всякий случай они пошли сделать рентген. Юнги кажется, будто Чимин специально первый раз ответил прямо, чтобы его ответ во второй раз тоже показался правдой. Делает ли он это потому что так хочет или его намерения как-то связаны с Чонгуком – неважно, ведь факт остаётся фактом. Чимин помогает Тэхёну. Мин пропускает тот момент, когда Наён обещает передать о произошедшем их менеджерам, краем услышав о каком-то наказании, но не вникая в сказанное, потому что смотрел на Чимина и видел перемену в его решениях. Может быть, он сам ещё не до конца принимает свои действия, оправдывая их, лишь бы не соглашаться с простой истиной, всё ещё недолюбливает парней из Дэгу и боится потерять Чонгука, который на самом деле никогда не бросит старшего. Все эти страхи только в голове. — Если день начинается дерьмово, закончиться он должен… — Завались, — прерывает Хосок, у которого неистово болит голова. Второго такого вечера он не выдержит и готов признать, что Юнги с Чимином в скорости и количестве выпитого никогда не переплюнет. Зря он вчера бросил им вызов. Намджун же поставил чашку на стол, что-то пробурчал Чону про таблетки, которые уже заканчиваются, и пошёл обратно в комнату досыпать свой законный выходной. — Эй, Сахарный, — танцор останавливается у входной двери, привлекая внимание композитора. — У тебя есть полчаса на то, чтобы сделать мне чудо-водичку пока я принимаю душ. Невероятно. — Всего полчаса? — Юнги расплывается в довольной улыбке. — Ты у нас из нетерпеливых скорострелов? Намёки Чимин понимает изумительно, особенно, если они касаются его. Поэтому насмехающихся чертей в глазах Мина он распознаёт сразу, поняв, что дело всё в штанах, а если быть ещё точнее, в том, что в них проснулось этим утром. — А ты хочешь мне помочь? — не уступает танцор, складывая руки. Вы только посмотрите на него, он даже не бесится, а отвечает на намёки Юнги. — А ты не планируешь отказывать? — Мне льстит твоя уверенность, — улыбается Чимин и открывает дверь. — Полчаса. Юнги разворачивается, когда танцор скрывается в коридоре, уходит на кухню, достаёт пустую бутылку и открывает верхний шкафчик, готовый признать, что играет он грязно. Но зато как успешно, потому что всё идёт ровно так, как и планировалось. Одна статья из интернета, одно найденное решение, и ненависть с помощью волшебного зелья превращается в доверие, а после обязательно в симпатию.

● ƁỦֆẴ₦ ●

Чонгук смотрит на названия препаратов, выписанных для Тэхёна, замечания в изменениях рациона, пожелания об отдыхе и досуге – с работой в кафе придётся что-то делать. Парень переводит взгляд в окно, где на скамейке под лучами солнца сидит шатен и разговаривает с каким-то парнем, который завлёк Кима своим корги. Встретившись на улице, Тэхён с этим парнем сильно удивились, будто не ожидали встретить друг друга, и Чон тактично оставил их поговорить, сказав, что пока сходит в аптеку. А сам стоит и прожигает парня с собакой взглядом. Не то чтобы его как-то волновало, кто он такой и каким образом связан с Кимом, просто ему интересно это узнать, ведь шатен не имеет привычки заводить друзей, а тут его глаза блестят, когда он гладит этого четвероногого хомяка-переростка. Как давно они знают друг друга?        — Желания быть съеденным больше не возникало? — интересуется парень, снимает с головы капюшон толстовки и встряхивает волосами, подпирая голову согнутой в локте рукой, поставленной на колено. Тэхён поворачивается к брюнету, который так мягко улыбается, будто встретил давнего друга, по которому сильно скучал. Он не менее удивительный, такой добрый к совершенно незнакомому человеку, которого встретил поздно ночью на детской площадке не в самом лучшем его состоянии. К сожалению, возникало подобное желание, но оно было куда хуже, чем пойти на главное блюдо к корги. — Сейчас всё хорошо, — заверяет Ким, приподнимая уголки губ. — Мне правда стало лучше. Сегодня, буквально пару часов назад, когда он сидел с Чонгуком в его комнате закутанный в одеяло, и они смотрели на восход солнца, потому что никто из них больше не смог уснуть. Когда Тэхён понял, что убегать больше не намерен, когда поднял пепел тех чувств, что пытался уничтожить, и отдал его Чонгуку, а тот собрал его воедино и снова зажёг. Гореть, но не сгорать. — Рад это слышать, — парень наматывает поводок на руку и чмокает просящего ласки пса в нос, а потом переводит взгляд на Тэхёна. — Прости, тебя чмокнуть не могу, а то твой друг, боюсь, этого не одобрит. Ким поворачивается в сторону аптеки, замечает выходящего Чонгука и поднимается со скамьи вместе с парнем. — Надеюсь, мы ещё увидимся, — брюнет поднимает руку и делает короткий прощальный взмах. — Следи за шнурками! — До встречи. Чон останавливается рядом с Тэхёном и смотрит на маленькую собачку, которая раздражающе пискнула, видимо, тоже на прощание, не успев стащить любимые вкусные шнурки. А потом поворачивается к Киму и видит его умиротворение от встречи. Он действительно рад увидеться с этим парнем, даже не зная его имени, да ничего о нём не зная. Мимолётная встреча, случайность и такое же совпадение – не больше. — Осталось только в магазин зайти, — Чонгук убирает руки в карманы кожаной куртки и направляется в противоположную сторону. Вокалист неожиданно даже для себя не расспрашивает ничего о парне с корги, не поднимает эту тему, хотя оба знают, какой он жуткий собственник. Но Чон не собирается сейчас наседать на Тэхёна и тем более заставлять его нервничать по поводу допросов. Захочет – сам расскажет. Вот только они успевают дойти до магазина и наполнить тележку половиной продуктов из списка, который они взяли с двери холодильника, а Ким так и не открыл занавес на обаятельного незнакомца. Он точно крадёт чужие сердца с помощью своего пса. — Как насчёт фильма вечером? — Чонгук останавливается с тележкой перед попкорном, вспомнив, что давно хочет посмотреть одну нашумевшую драму. — Давай, — Тэхён закидывает несколько пачек рассыпного чая с мелиссой, — нам всем будет полезен спокойный вечер. «Вдвоём» — имел в виду Чон, но решает и это не озвучивать. То, что их чувства открыты друг перед другом, никак не отражается на перемене их отношений. Тэхёну надо привыкнуть, делать какие-то шаги резко нельзя, и Чонгук это понимает, поэтому не будет делать всё то, что делают парочки при объявлении своих позиций между ними. Брюнету, если честно, кажется, будто между ними вообще ничего не изменилось. Тэхён же думает, как написать Рюджин о том, что ему придётся сократить график работы, потому что врач посоветовал больше спать, а когда узнал (спасибо Чону) что он ещё и работает, то рекомендовал либо увольняться, либо работать только в выходные. Ещё ему надо как-то перестать смотреть по сторонам, в надежде не увидеть знакомые лица бывших одноклассников в толпе. Бороться со своими страхами. Один он уже поборол. Почти. — Не понимаю, что здесь написано, — Тэхён поворачивается назад, чтобы дать Чонгуку прочитать слово из списка, и не замечает вокалиста рядом. Они разошлись? Ким стоит на месте, пытается среди людей найти брюнета, начиная мелко подрагивать – он сейчас находится в зоне холодильников, и тут достаточно прохладно. Тэхён медленно возвращается в ту сторону, откуда пришёл, как вдруг чувствует на своих плечах что-то тёплое, поворачивается и сталкивается взглядом с Чонгуком. Брюнет не спешит убрать ладони с его плеч, которые он накрыл своей курткой, смотрит в ореховые линзы и проводит по его рукам, отстраняется и подвозит тележку. И Ким, опустив взгляд на набранную упаковку бананового молока, за которой, видимо, и пропал вокалист, на долю секунды улыбается. Нет, Чонгуку не привиделось, он уверен, что губы шатена слегка растянулись от детского пристрастия парня к этому напитку. — Что? — вокалист отбирает список, решив, что пусть теперь тележку покатает Ким, банановое молоко, между прочим, самое дорогое ему доверяет. — Почему банановое? — Тэхён неспеша идёт вперёд, натягивая кожаную куртку. — Есть шоколадное и клубничное. Дело именно во вкусе? Чонгук теперь до конца жизни готов пить только банановое, потому что это — вкус их поцелуя. Но, к сожалению, эта причина не сможет перебить то, что было раньше. — Мама мне покупала, когда было плохо, — брюнет произносит это с такой интонацией, будто внутри его не терзает вина и нет позади тяжёлого груза проблем. — Психолог сказал, что я его пью не потому, что мне нравится, а потому, что я хочу вернуть её. Тэхён заметил, что врач, увидев Чонгука, перекинулся с ним парой фраз, будто они были прежде знакомы. Как оказалось, так и было. И Чон когда-то сидел на том самом кресле, борясь со своим прошлым и придерживаясь фальшивых воспоминаний того вторника. — Ты так и не сказал, где она, — Ким отчего-то лезет в то самое болото, в котором боялся увязнуть, но сейчас как-то намеренно хочет туда окунуться, ищет место поглубже, самый эпицентр, чтобы возвратиться уже было нельзя. Пустит ли Чонгук его в свою душу? Ответ очевиден уже давно, когда ещё вокалист предлагал рассказать обо всём Юнги. Зачем? Потому что это его цепь, и Чон не может так долго быть скован. Время идёт, а улучшений незаметно, тогда какой толк хранить это в секрете? Раскрыть сейчас правду сравнимо с тем, что Тэхён признался в своих чувствах. Для них обоих это – точка невозврата. — В больнице, — Чон берёт ещё один продукт, не глядя передавая его шатену, а тот машинально в корзину, не обращая уже ни на что внимания, — глубокая кома, и шансы выйти из неё с каждым днём всё меньше. Это моя вина, что я так поздно пришёл. Возможно, если бы в тот день я не задержался, то всё могло бы быть иначе. — Всё могло быть куда хуже, — замечает Тэхён, переключая внимание брюнета. Приди Чонгук раньше, то Чимин зашёл бы уже слишком поздно. Но это уже не приносит боли, не душит, перекрывая кислород, не выворачивает наизнанку. Лишь приходит во снах и растворяется в утренних лучах солнца. Чон оставил это позади, скрыл в собственной тени и оборачивается лишь для того, чтобы напомнить себе, ради чего он всё это делает. — Могло, — подтверждает Чонгук. — Например, я бы забыл версию, что придумал Чимин, и на допросе рассказал бы правду. — И насколько правда отличается от официальной версии? Тэхён не знает. Это Юнги догадался, он насквозь парней видит, но младшему рассказывать не спешил. — Тебе нельзя нервничать, — отчего-то напоминает Чонгук, убирая список в задний карман, — расскажу, когда буду уверен, что тебя это не шокирует. — Я даже имени того парня не знаю, — неожиданно выпаливает шатен, разворачивая тележку в сторону кассы, — столкнулся с ним на улице, когда заблудился, после того, как встретился с настоящим Хёнджином. Его корги начал жевать мои шнурки, так и познакомились. Он говорит это, чтобы Чон сейчас за ним повторил и тоже открыл секрет? — Кто сказал, что я хотел это знать? — вокалист запускает пятерню в волосы, зачёсывая их назад, и отводит взгляд в сторону. — Но ты ждал, когда я захочу об этом рассказать. Правильно, Тэхён хочет, чтобы Чонгук понимал, что готовым к этому разговору должен быть не он, а Чон. Это его история и прошлое, и только брюнету решать, когда стоит выкопать всё на поверхность. Только дело в том, что цепью он скован напрямую с Чимином. Как много может измениться, когда правда раскроется? Чонгук не знает, но точно уверен, что сейчас он может лишь привести Тэхёна к рыхлой земле, а тот вряд ли кому-то ещё покажет это место. Ведь из болота не выбираются.