● ĐǺỄǤỦ ●
— Твои руки. Тэхён замирает с кистью в руке, не успев коснуться холста, переводит взгляд с живописной зелени на правую кисть руки, замечая следы масла на пальцах и царапину, которая кажется не такой существенной, чтобы обратить на неё внимание, поэтому поворачивается к девушке, что сегодня одна с ним в аудитории заканчивает свою картину перед скорой выставкой, и вопросительно смотрит на неё. Почувствовав, что её слова вызвали замешательство, юная особа нервно закусывает губу, отводит взгляд от ореховых глаз и заправляет прядь выпавших волос за ухо, засмущавшись. — Они… больше не дрожат, — тихо разъясняет девушка, пытаясь скрыть свой румянец на щеках. Тремор и правда прошёл, состояние Тэхёна заметно улучшилось, вряд ли, конечно, панические атаки полностью исключены, но нервничать парень и правда стал меньше. Лечение приносит свою пользу. Только Ким понимает, почему это замечание так смущает девочку – она заметила такую незначительную деталь, как дрожь в руках, потому что следит за Тэхёном. Влюбилась в него. Это было вполне очевидно, потому что именно она из их маленького сообщества художников предлагала помощь Киму, оставалась с ним и иногда спрашивала разрешение вместе пройтись до остановки. Когда рядом не было Чонгука, Тэхён не отказывался, полагая, что так делают все друзья, но, оказалось, он немного ошибся. Наверное, это было в силу прошлого, когда девочки к нему не подходили, за исключением тех взрослых на вписках Юнги, на свидания робко не приглашали и шоколад на день влюблённых не дарили, поэтому Тэхён не научился видеть романтическую симпатию к себе. По крайней мере от девушек, потому Чонгук показывает свои чувства слишком ярко, чтобы их не заметить. — Да, — соглашается шатен, — мне уже лучше. — Так значит, то что в школе говорят о твоих… — девушка на несколько секунд затихает, даёт возможность тактично её перебить, если тема для Кима личная, но ничего не слышит, — … приступах было правдой? — Да. Конечно, это же видел весь класс, а на следующий день об этом знала вся школа. — А то, что у тебя отношения… тоже правда? Кажется, Тэхён только что услышал пропущенное «с Чонгуком», потому что голос девушки становится совсем тихим, громче только стучит её юное влюблённое не в того человека сердце. Но пока она не решается признаться в своих чувствах, ещё не всё потеряно – слышать прямой отказ куда больнее, чем знать, что чужое сердце уже кому-то принадлежит. Обычно, влюблённым больно, но эта боль немного притупляется, когда узнаёшь, что любимый человек счастлив, пусть не с тобой, но с другим. Тэхёну просто повезло этого не знать, но он и не представляет, что будет после того, как озвучит правду. Лгать об этом нет смысла, давать ложные надежды, которые приведут к более серьёзным последствиям, поэтому Ким опускает руку на колено, коротко смотрит в большие глаза напротив и поднимает уголки губ. — У меня есть любимый человек, это правда. Говорят, глаза – зеркало души, и вплоть до этого момента Тэхён не понимал этого значения, потому что в глазах девушки он видит падение звезды. Она сверкнула яркой искрой, упала в озеро, окатив своими волнами большие глаза, которые наполнились этой влагой, что сразу же пытается скрыть девушка. — Это здорово, — ученица тут же коротко улыбается, развернувшись к своей картине. — Ты совсем недавно здесь, а уже столького добился – раскрыл свой талант, нашёл друзей, влился в школьный коллектив, работаешь, встречаешься… хочу быть, как ты. Тэхён осознаёт, что его образ в других глазах складывается именно так, просто и легко – приезд в новую школу, обретённая сразу же популярность из-за столкновения с пусанскими королями, внезапно раскрытый талант, без нескольких лет упражнений, работа, отношения, самые популярные друзья в лице Чонгука и косвенно Чимина. Но никто из учеников не знает, через что Киму пришлось пройти, чтобы всё это получить. Его приезд – это вынужденный побег из города, где он с Юнги погибали, популярность складывалась на слухах, конфликтах, падениях, постоянных стычках, водоворотах событий, в которые Тэхён не хотел попадать, работа была собственным желанием, чтобы позволить старшему брату не работать сверх своих сил. Не говоря уже о том, что всё это время происходило между ними и пусанскими королями. — Я пойду до автомата, хочешь чего-нибудь? — предлагает девушка, хотя на самом деле это предлог сбежать, и Ким даёт ей это сделать. — Воды, спасибо. Лёгкий аромат карамельных духов девушки растворяется среди запаха масла и цветущих деревьев, заполняя аудиторию тишиной. Тэхён кладёт кисточку на палитру, быстро оглядывает дописанную картину и достаёт телефон, читая сообщение от Рюджин, чтобы завтра, в выходной, он приходил с утра. До совершеннолетия остаётся совсем немного. Чжихё никак не выказывала свои права на сына, когда появлялась в кафе, обращалась как к сотруднику, хотя Рюджин говорит, что женщина заметно изменилась, как только обрела Тэхёна. Девушка не стала рассказывать о том, как Чжихё звонила и разговаривала с бывшим мужем, просто не имея возможности забрать сына, сколько денег посылала в Дэгу, не стала оправдывать и трогать чужие отношения. «Мне своих хватает – в чужие сил нет лезть», – сказала Рюджин, когда Тэхён предложил объяснить, что вообще произошло. Осталось ещё немного до новой жизни. — Какая трогательная сцена, — позади раздаётся голос далеко не юной художницы, из-за чего Тэхён блокирует экран телефона и предчувствует дальнейшую пустую трату времени. — Скольким ты уже так отказал? — Разве у трейни сейчас не стажировка? Чжуо усмехается, перебрасывает завитые локоны волос за плечи и останавливается рядом, без особого интереса рассматривая картину перед собой. — Я попала в агентство в какой-то степени благодаря Юнги, — Кан выдыхает и подходит к окну, садясь на подоконник. — Ты, наверное, не знал, что его голос помог из двухсот человек выделить меня. — Ты его шантажировала? — Тэхён не знает, и это пугает. Ему известно, что Юнги способен пойти на многое ради цели, их мечты, что даже занимался продажей запрещённых веществ в недалёком прошлом, подделал документы, что является прямым нарушением закона, и непоколебимо мог пойти ещё на что-то. — Мнение обо мне у тебя слишком низко опустилось, хотя… — Чжуо усмехается, что не служит хорошим знаком. — У нас была маленькая сделка: секрет Чимина за голос в агентстве. Хочешь, с тобой тоже заключу сделку? — Хочу, — неожиданно отвечает Тэхён, — при условии, что ты провалишь и не подойдешь больше ни ко мне, ни к Юнги, ни к Чонгуку и Чимину. — Тогда вынуждена опуститься до шантажа, — девушка обидчиво надувает губы бантиком. Её приход не был пустым времяпровождением — Чжуо пришла сюда намеренно. — Скажем, у меня кое-что есть, — Кан взмахивает телефоном, — что вполне может разрушить карьеру парням уже сейчас, и речь далеко не о твоих отношениях с Чонгуком. — Зачем тогда медлишь? — ровно держится Ким, подозревая, что это не блеф – там что-то серьёзнее, чем его фото на льду с вокалистом. — Пока не определилась, что именно хочу от тебя получить – ты мне ничего не дашь, — девушка пожимает плечами и опускает телефон. — Для начала твоё молчание, ты никому об этом не скажешь, в противном случае я даже шантажировать не буду – сразу осуществлю задуманное. Приход Чжуо сейчас имеет лишь одну цель – дать понять, что она ещё не вышла из игры, заставить Тэхёна нервничать, ждать той минуты, когда будет озвучен приговор, чтобы за это время безысходность взяла своё и решение пойти на условие было настолько сильным, что другого выхода парень просто не найдёт. — Нормально дышится, Чжуо? — Тэхён слишком заботливо задаёт этот непонятный вопрос, из-за чего одноклассница даже на секунду теряется. — Собственный яд в глотку не затекает? — Дышу полной грудью, спасибо. — Ам, — позади слышится торможение девушки, что вернулась с бутылкой воды для Кима, — я помешала? Кан мягко улыбается, ещё раз смотрит на Тэхёна, подмигнув ему и оставив продолжение разговора на следующий раз, как только она определится с желанием, и уходит, оставляя после себя чувство незаконченности. Ким правда не знает, что от неё ожидать. Хуже всего, если все её слова – правда, и, получается, Тэхён не может рассказать об этом Юнги или Чонгуку. Они не останутся в стороне, а Чжуо не будет медлить. — Всё нормально? — интересуется подруга, протягивая воду шатену. Когда вообще наступит это «нормально»? Что в Дэгу, что в Пусане – нигде не скрыться от людей. — Да, — Тэхён натягивает фальшивое спокойствие, — мы просто плохо общаемся, ничего нового. Девушка принимает этот ответ, возвращается к своему холсту, украдкой наблюдая, как Ким начинает собирать свои вещи. Не похоже это на просто плохое общение, потому что юная художница услышала немного больше, чем следовало бы. Она убирает волосы за уши, когда Тэхён коротко прощается и уходит, оставляя гнетущую тишину чего-то страшного.● ƁỦֆẴ₦ ●
Холодный душ не приводит в чувства, даже если стоять под ним долгие десять минут, только замёрзнешь, как зимой в подворотне, пока клиента ждёшь, и головную боль получишь в подарок. Юнги доползает обратно в свою кровать, падает на подушку, что начинает впитывать влагу с его волос, и прислушивается к приходу кого-то из парней. Композитора будить сегодня не стали, дали ему отоспаться, да и в агентство надо прийти только под вечер, поэтому у него есть время привести себя в чувства, которые он потерял где-то вчерашним вечером. Или обрёл. — Лжец. Юнги толком не успевает ничего понять, наполовину поднимает веки и чувствует, как постель проминается, рядом падает танцор и, с присущей ему любовью к мягким матрасам, располагается удобнее. — Обещал мне кофе в постель, и что я получил? — Чимин поворачивается к вокалисту, толкнув языком в щёку, потому что волосы без правильной сушки будут как солома, а парня это, видимо, нисколько не смущает. — Я говорил про поцелуи и кофе по утрам в мою постель, — напоминает Мин, снова закрывая глаза. — Ну, вот – я здесь, — наглости у Чимина хватает. — Чёрный без сахара и молока. Можно со сливками. На самом деле странно видеть такого Чимина, который, вроде бы, ничуть не изменился, но на самом деле стал другим. Но он всегда был таким, Чонгук знает: парень не выражает свои чувства обычными способами, он не будет интересоваться, как дела, но молча разберётся с твоими проблемами, приготовит поесть, когда сам забудешь, и никогда не признается, как сильно он привязан к человеку. Сейчас Пак не скажет, что пришёл сюда не для кофе, а проверить Юнги, потому что в квартире никого нет, на самом деле встанет и сделает завтрак для них сам. Чимин с Чонгуком так выросли, вдвоём, они действиями показывают, а не тратят время на слова. Но не услышав никакого ответа, Пак поворачивается к блондину, смотрит на его подрагивающие ресницы, бледную, почти болезненного цвета кожу и цокает, принимая сидячее положение. — Не вздумай податься в актёры, — Чимин проводит по голубым волосам, поднимаясь на ноги, и уходит из комнаты, бросая: — не придёшь через десять минут – будешь пить холодный кофе в одиночестве. Юнги улыбается, жмётся щекой к подушке и засекает десять минут, подозревая, что следующей ночью Чимин останется здесь, чтобы утром получить свой кофе в постель. Никто против не будет, просто в их квартире появится ещё одна чашка.● ƁỦֆẴ₦ ●
— Чонгук, — голос тренера уже не привлекает внимание – за этим обращением стоит очередное замечание по поводу его танцев. — У тебя чертовски хороший вокал, но пластичности никакой. Брюнет уже ничего не отвечает, открывает пластиковую бутылку воды и подносит горлышко к губам, глотая необходимую жидкость и игнорируя однотипное замечание. Как будто он не в курсе. — Говорят, — с другого конца зала усмехается Марк, — по танцу можно сказать, какой человек в постели. Это так, Чон? Ты такой же грубый в сексе? — Хочешь проверить? — слегка агрессивно отвечает Чон, хотя знает, что это озвучено не с целью поиздеваться. — Сомневаюсь, — улыбается парень, прячась за Хёнджина. — Ну а если серьёзно, переспи с девственницей – с ней нежно надо, того гляди научишься плавно двигаться… — Уймись, — заканчивает Хёнджин, забирая у Чонгука бутылку. Вокалист пропускает следующую тему разговора из-за слов Марка о плавных движениях, потому что в голове возникает Тэхён. Чонгук любит его трогать, сжимать бёдра, кусать, по-собственнически прижимать спиной к себе по ночам, утыкаясь носом в загривок, и последнее – единственное, что он делает нежно. Кима это, вроде, устраивает, он никогда не говорил, что это чересчур или что ему неприятно, сам любит в чонгуковы волосы зарываться, сжимая их между пальцами. Но одно дело то, что они творят, другое – секс. У Тэхёна партнёров не было, у Чонгука только девушка, и с ней он нежен не был. Чжуо отдавалась на растерзание, чёртова мазохистка, как Чимин недавно проговорился, не только под него могла лечь за один день. Чон старался не думать о Тэхёне именно в этом плане, не переходил границу, хотя, чего скрывать, хочется очень. Но он обещал, заверил, что ничего ему от Кима не надо, лишь доверия, и не может нарушить собственные слова. Чонгук себе этого не простит. С чего вообще он поверил на слово, будто от какого-то секса он сможет плавно танцевать?! Брюнет выдыхает, собирает свои вещи, намереваясь сейчас вернуться в общежитие, принять душ, завалиться рядом с Тэхёном, который уроки делает или валяется в комнате, ждёт его. А возможно Чон освободился первым и зайдёт за ним в художественную студию. Только все планы трескаются, осыпаются осколками, потому что, выйдя с группой на улицу, Чонгук видит его. Тэхён сидит у столба, гладит какого-то чёрного котёнка, который всем дорогу переходит, с ладони даёт ему что-то, решив покормить животное, поделиться своей добротой, приласкать. Ким сюда с Юнги пришёл, композитор на стажировку, а младший к Чонгуку, только планы прервал этот чёрный потерявшийся комочек – только подойдя ближе вокалист замечает тоненький красный ошейник. Тэхён поднимает голову, когда перед ним кто-то присаживается, смотрит на Чонгука и совершенно не замечает, как вокруг них ходят люди. Это довольно сильное чувство, когда кажется, будто помимо вас двоих в этом мире больше никого нет. — Ты сильно устал? — Ким по привычке медленно облизывает губы перед тем, как предложить не совсем удобную вещь, только никак не поймёт, что Чонгук с ним хоть в Дэгу пойдёт, но будет рядом, заодно. — Да, — признаётся вокалист, — и я хочу хорошо поужинать с тобой после того, как мы вернём котёнка хозяевам. Именно это и хотел предложить Тэхён. Ким поднимает чёрного нового друга на руки, заботливо под лапки задние берёт, к груди прижимает, осматривает, чтобы удостовериться, что на его руках ему удобно, и всё это не остаётся без внимания вокалиста. Чонгук знает, что у Тэхёна не было домашних животных, он никогда не ощущал этой маленькой радости, когда возвращаешься в дом, где тебя ждут, тыканье влажным носом по вечерам, засыпая в постели под боком, и неподдельную преданность в глазах своего питомца. Надо бы наверстать упущенное. Парни доходят до указанного на ошейнике адреса, не успевают подойти к дому ближе, как из него выбегает девочка, бросается к незнакомцам, которые держат в руках её котёнка. Совсем юная особа не может сдержать своих слёз от счастья, что её Дымок нашёлся, разревелась посреди улицы, прижимая любимое животное к себе и не прекращая благодарить парней за то, что вернули Дымка домой. И тогда Чонгук присаживается перед девочкой, мягко улыбается и начинает её успокаивать, отвлекая вопросом, почему она назвала чёрного котёнка именно Дымком, на что та, шмыгая носом, рассказала, как родился он серым, а потом потемнел. Тэхён наблюдает за этой картиной, а если быть точнее, не отрывает взгляда от Чонгука, который со своим другом кости ломает, никому не позволит перейти ему дорогу, готов пойти на многое, ради своей цели, и так заботливо пытается стереть чужие слёзы. Только переехав в Пусан Ким понял, как сильно можно ошибаться на чей-то счёт, и как много кроется за, казалось бы, непробиваемой стеной. Все они – Тэхён, который в школе казался хладнокровным, безразличным ко всему новеньким, за которым тянутся насмешки и тяжёлое прошлое, Юнги – бесстрашный старший брат, на плечах которого лежит большая ответственность за подаренную рискованную мечту, Чимин, на чьём характере отпечатался след, оставленный родителями, и Чонгук, чью реальную личность не узнает никто – все на самом деле не такие, какими кажутся на первый взгляд. Вернувшись в квартиру, Тэхён задумывается над тем, чтобы рассказать Чонгуку о произошедшем в художественной студии, ведь сейчас подходящий момент непринуждённой обстановки, когда можно об этом спокойно поговорить. Вряд ли Чжуо узнает, что Ким нарушил «договор о неразглашении», однако, если Чонгук решит расправиться с этим сам и тем самым даст понять Кан, что он в курсе, то она без колебаний осуществит задуманное. Словом, будущее зависит напрямую от Тэхёна. — Я быстро в душ схожу, — вокалист отвлекает от мыслей, заставляет Кима обернуться, понимая, к чему это ведёт, — начнёшь без меня? Взгляд у Тэхёна меняется, Чонгук не уверен, что сказал что-то правильное, когда парень несвойственным себе жестом начинает заправлять волосы за ухо и соглашается, уходя на кухню. Всё бы ничего, да только Тэхён готовить не умеет. Об этом не так давно узнали Хосок с Намджуном, поэтому максимум младшего – это сварить рамён или что-нибудь нарезать, но к плите его старались не подпускать, и всех всё устраивало. А сейчас ему никто не поможет, ведь старшие вернутся нескоро, а они должны приготовить сейчас на всех. Эта проблема кажется ещё серьёзнее, чем та, что была минутой ранее в мыслях, но Ким, хоть и неуверенно, заходит на кухню и достаёт из холодильника мясо. Хосок в последний раз давал какие-то советы по его приготовлению, а на Тэхёне проклятие всё спаливать, пересаливать, ронять, чтобы в конечном итоге просто выкинуть. Нет, конечно для таких, как он, написаны инструкции, где указано определённое количество времени, последовательность, пропорции, но вы можете представить, что у парня это просто не получается? Задача становится невыполнимой, когда Тэхён стоит с уже кинутым нарезанным мясом на сковороде и думает, что оно должно тушиться в воде, но он уже налил масла, и если сейчас зальёт, будет ли это правильным решением? Ответ можно получить только путём эксперимента, поэтому Ким смело льёт воду, подумав, что ещё не поздно. Только в этот же момент раздаётся шипение, масло начинает брызгать, и это и было то самое, о чём надо было подумать прежде, чем делать. Тэхён быстро закрывает сковороду крышкой, переставляет на соседнее место, испуганно пытается отдышаться, надеясь, что мясо не превратилось от этого в угли, и замечает стоящего неподалёку Чонгука, вышедшего из душа. Только вместо того, чтобы говорить о безрассудстве Тэхёна, который залил разогревшееся масло водой, Чон хватает младшего за руки и тянет на себя и быстро вытирает полотенцем, чтобы убрать остатки. Ким даже не обратил внимание, что он обжёгся, попал под обстрел беспощадного масла, а Чонгук заметил. — Ты зачем это сделал? — брюнет держит ладони младшего, стоит слишком близко, его влажные волосы струйками спадают на лоб, достают до опущенных ресниц, взгляд из-под которых устремлён на Кима. — Чтобы потушить. — Ты… — Не умею готовить, — прерывает Тэхён, опуская взгляд на руки. — У меня никогда не получалось это делать, поэтому готовил всегда Юнги. — Почему ты не сказал мне сразу? Тэхён почти вздрагивает, потому что этот же вопрос можно отнести к ситуации с Чжуо. Если всё это затянется до того момента, как девушка огласит своё условие, или до тех пор, пока Чонгук об этом не узнает, прозвучит точно такой же вопрос. Почему Ким не сказал об этом сразу? — В этом ничего такого нет, — Чон бережно осматривает ладони младшего, испугавшись, хотя сильных повреждений нет. — Может, я ещё что-то должен знать? Должен. И Тэхён почти признаётся, решив, что попробует как-нибудь Чонгука уговорить не разбираться с этим, подождать, пока он не выяснит, что имеет Чжуо в рукаве, но вода с крышки сковородки стекает, масло снова шипит, напоминая, что у них там вообще-то мясо готовится. Чонгук отвлекается, отходит и начинает исправлять маленькое недоразумение, не придав значения последнему вопросу. Это у Тэхёна внутри всё скребётся, он обещал доверять Чону во всём, а если промолчит, значит всё было напрасно. Вряд ли брюнет после этого продолжит доверять ему. — Чонгук… — Всё, забыли, я ничего не видел, — мягко улыбается вокалист, закрывая сковороду крышкой, — просто на будущее: не заливай разогретое масло водой, хорошо? И вообще можешь не готовить – когда я жил с Чимином, в основном этим занимался я. Так что голодным ты не останешься. — Поговорить надо. Брюнет слегка хмурится, когда понимает, что речь вовсе не о готовке. Он заметил задумчивое состояние Кима ещё тогда, когда увидел его кормящим котёнка, а потом это подтвердилось, когда парень отвечал на вопросы поверхностно. И Чонгук складывает руки, этот жест выглядит немного строгим, но так вокалист просто сосредотачивается, облокачивается на кухонный гарнитур позади себя, имея сейчас возможность уделить внимание разговору, а не ужину. У Тэхёна ком поперёк горла встаёт, потому что понимает, что дальнейшим разговором может испортить вечер, нагрузит Чона новыми проблемами, когда мог бы промолчать и попробовать разобраться с этим хотя бы с помощью брата – хотя они оба одного поля ягодки, любящие за углом кости на место вправлять. Чимин, как вариант, у него хоть и подобные наклонности, но, когда дело касается Чжуо, у него немного иные подходы к решению таких задач. Поэтому Тэхён думает, что торопиться не стоит. — Что если у меня есть то, о чём надо рассказать, но я не могу этого сделать, — Ким облокачивается ладонями на стол позади себя, взгляд разных глаз напротив устремляет, смотря на парня, и пытается подобрать правильные слова, чтобы дать всё правильно понять. — Как тогда, когда ты писал мне от лица Хёнджина… ты не мог признаться, потому что боялся, что всё испортишь. — Да, а потом дотянул до последнего, когда всё вышло из-под контроля, и вместо моего признания, ты узнал всё сам, и это доставило тебе куда больше боли, чем могло бы быть. То, что Тэхён вообще об этом заговорил, уже значит, что со временем он сможет признаться прямо, поэтому стоит подойти к этому вопросу логически, а не спускать на эмоциях, хотя Чон очень бы хотел узнать, что такое должен рассказать ему Ким. — Но это не значит, что ты обязан мне сейчас обо всём рассказать, — уже тише сообщает Чонгук, опуская руки, — я подожду. Маленькая часть большой проблемы прозвучала, и теперь Чон в курсе. И хотя он заверил, что подождёт, но всё равно обязательно вернётся к этому вопросу позже, попробует подтолкнуть младшего к раскрытию проблемы, но не сейчас. Сейчас вокалист оставит этот разговор, постарается забыть, возвращаясь в реальность, в которой ему предстоит больше пропадать в агентстве из-за нового графика. Чонгук знал, что карьера предполагает вытеснение личной жизни, сложно совмещать её с отношениями, да и кому нужно встречаться в лучшем случае поздно ночью, когда вокалист будет возвращаться усталым? Только дело в том, что в отличие от девушек, Тэхёну не нужно постоянное внимание. Не то чтобы ему оно не нужно вообще, просто он всё это понимает, у него брат такой, живёт он среди таких же трейни, без пяти минут сольными или групповыми вокалистами, поэтому он не будет требовать больше, чем Чон может дать. У них всё должно получиться. — Тэхён, — слегка серьёзный тон голоса заставляет шатена поднять на Чонгука взгляд, заметив, как тот подходит ближе, — прекращай об этом думать. Я уверен, ты примешь правильное решение, может быть, не сейчас, но потом. Чон подхватывает младшего за скулы ладонями, приподнимает его голову и мягко улыбается, имея уникальную возможность смотреть в эти невероятные глаза. Он оглаживает большими пальцами щёки, создаёт атмосферу безопасности, и это всегда у него получается, потому что Тэхён теряется, забывая о происходящем. — Рядом со мной думай только обо мне, — Чонгук взглядом мажет по чужим губам, вспоминает ночь и напряжённо выдыхает. — Сложно этого не делать. — Хороший мальчик. Тэхён не успевает ничего ответить на это «хороший мальчик», что явно сказано специально, потому что Чон делает шаг, заставляя шатена упереться в стол, и целует его. Он часто так делает, когда хочет отвлечь Кима от чего-то, внезапно без предупреждения, немного по-животному срывается, но именно это действует лучше всего. Чонгук все плохие мысли из его головы вытеснит. Время до прихода остальных у них не ограничено, а вот мясо своим тихим тушением может через несколько минут напомнить о себе, но пока этого не случилось, Чонгук займётся лечением своего Тэхёна, чья душа заклеена в пластырях. Чон туда новые приклеивает, старые, износившиеся убирает, целует каждый шрам, следит, чтобы они не были никем заново вскрыты, самому Тэхёну этого не позволяет сделать. Ким цепляется за чонгукову футболку, а старший позволяет забираться в душу, выворачивать её, встряхивать – они там вместе порядок наводят. Но пока они наводят порядок внутри, снаружи это не всегда удаётся делать. Чонгук подхватывает шатена за бёдра, усаживает на стол, рукой сдвигая в бок стоящие на поверхности кружки, тесно прижимается к нему, не в силах противостоять, потому что его чертовски хочется целовать, причём всегда. Утром, когда они оба просыпаются от будильника или Намджуна, любезно пробуждающего всех старшеклассников, и Тэхён весь помятый вылезает из-под одеяла, ранее покоясь на груди брюнета; по пути в школу тоже очень хочется, перед разделением по классам; на переменах это желание возрастает с новой силой, иногда Чон даже не сдерживается, забирает шатена прямо из класса под предлогом показать картины, только в художественной студии они далеко не картины рассматривают; вечером особенно хочется. Просто хочется. Тэхён особенно любит цепляться за спину для начала, чтобы не упасть, потому что Чонгук всегда его куда-нибудь сажает, прижимает, зажимает, а потом уже чтобы притягивать к себе, слиться во что-то безумное. Иногда Чон думает, а знает ли его старший брат, как хнычет его младший братик, когда его руки сжимают бёдра парня, когда он ладонью через одежду накрывает член Тэхёна, оттягивая время? Или как шатен забывается поздно ночью, пока все спят, стонет в губы вокалиста, а последнее время даже оставляет отметины под чонгуковыми ключицами из-за чего приходится носить толстовки? Лучше никогда ему этого не знать, потому что такой Тэхён только для Чонгука. — Чонгук, — с судорожным выдохом шепчет Ким, чувствуя, как брюнет расстёгивает его ремень, — давай не на столе, нам тут ещё есть. Чон улыбается, специально прикусывает кожу на шее шатена, не отходит, будто специально изводит, хочет, чтобы Тэхён сидеть за этим столом не мог, вспоминал их, везде хочет его, чтобы каждый угол напоминал о них. Только не может с собой ничего поделать, когда Ким его так просит, брови ломает и дышать начинает чаще, будто у него заканчивается воздух. Чонгук уходить не хочет, терять на это время, когда он уже расправился с чужим ремнём. Поцелуи ложатся мокрой дорожкой, Тэхён покрывается мурашками, кажется, в мыслях больше ничего его не тревожит, потому что ладони сами тянутся к джинсам, но брюнет его почему-то останавливает. Ким видит, что Чон возбуждён не меньше, возвращается к глазам и ловит на себе затуманенный взгляд. Такой же был вчерашним вечером, когда Чонгук опустился перед ним в ванной – он что-то задумал. — Насколько далеко ты готов зайти? — брюнет опирается руками по обе стороны, чуть наклоняется и оставляет поцелуй на скуле, мажет до уха, возможно, склоняет младшего к ответу. Тэхён не против, шумно сглатывает, представляя, что сейчас может произойти, из-за этого в животе всё скручивает, проходит мелкой судорогой, и парень тяжело выдыхает, чтобы озвучить давно принятое решение. — Настолько, что готов взять свои последние слова назад. Тэхён не против, Тэхён хочет даже на столе, Тэхён слышит, как Чонгук почти рычит, когда выдыхает у его шеи, оставляя там поцелуй, как печать соглашения. Когда вокалист отстраняется, оставляя шатена на столе с раздвинутыми ногами, расстёгнутым ремнём, влажными зацелованными им губами, Ким чувствует собственное биение сердца, которое врезается в стенки, паникует, хотя парень понимает, что Чонгук больно ему не сделает. Тэхён хочет побороть свой страх, окончательно понять, что Чон с ним по-настоящему, не из-за жестокой мести, они продолжат просыпаться вместе, любовь брюнета продолжит быть только для него. Сейчас самое время. Ким поднимает взгляд, когда Чонгук уже возвращается с оливковым маслом, его сердце падает куда-то вниз, руки на кончиках пальцев начинает покалывать, и старший этот страх видит, но там не только он. В глазах Тэхёна целых два мира, чёртовы разные Вселенные, совершенно непохожие между собой, но в обоих отражается доверие Чону. Шатен в лице вокалиста сомнений или страха вообще не видит, но чувствует его, когда он снова целует, придерживает за спину, когда укладывает на стол, избавляясь от мешающей одежды. Чон не говорит, чтобы Тэхён его остановил, если передумает, это неозвученное соглашение у них действует с самого начала, и младший ещё ни разу его не использовал. Киму становится совсем плохо, когда он видит, как Чонгук мажет пальцы в жидкости, его запах растворяется повсюду, бледно-жёлтое, слегка зеленоватое масло стекает по ладони, и это единственное, чем они могут воспользоваться сейчас. Тэхён не против, но этот запах надолго впечатается в его память. На губах снова чонгуковы губы, шатен его за шею обнимает, для удобства ногами обхватывает за талию и сжимает его футболку, когда чувствует по коже скользящее движение. Тело заливается судорогой от предвкушения неизвестности или того, как вторая ладонь слишком гладко и легко проводит по члену, заставляя Тэхёна переключить внимание с того, как палец оглаживает колечко мышц, неторопливо, мучительно медленно. Чонгук сам на грани, и если бы Тэхён узнал, что он вообще никак не готовился, изучил теорию слишком поверхностно, потому что не знал, что они так скоро до этого дойдут, то, вероятно, не согласился бы. Но Тэхён ему доверился, поэтому Чон постарается сделать всё правильно. Ким практически не чувствует, когда в него проникает палец, ощущает что-то непривычное, скользкое, но мир куда-то благополучно плывёт, когда Чонгук проводит языком между его губ, проталкивает его в приоткрытый рот вместе со вторым пальцем, и только тогда Тэхён наконец в полной степени ощущает происходящее. Шатен начинает дышать глубже, сбито, Чон это чувствует и давление на своих пальцах, отчего почти не двигает ими, покрывает лицо поцелуями и отвлекает другой рукой, пытается облегчить неприятные ощущения. Тэхён понимал, что так будет, прикрывает глаза и пытается расслабиться, только снова напрягается, когда представляет, что в нём будут далеко не пальцы, а сам Чонгук, и от этого член в руке вокалиста дёргается. Уж Чон знает, что младший далеко не такой невинный, каким кажется. И когда брюнет проталкивает пальцы глубже, на ощупь найдя то самое, что заставляет Тэхёна крупно вздрогнуть, Ким пугается собственной реакции, жадно сглатывает накопившуюся слюну и громко выдыхает. Чонгук третий не добавляет, двумя растягивает, мучительными движениями массирует изнутри, доводя бренное тело до точек перед глазами, потому что Ким уже неконтролируемо стонет, собственное тело● ƁỦֆẴ₦ ●
Юнги отпирает дверь в квартиру и пропускает внутрь Чимина, который бросает сумку на пороге и поворачивается к композитору, с возмущённым: — Прошли сутки, а ты меня уже затрахал! Мин это на свой счёт не принимает, специально дразнит танцора, и тот где-то в глубине своей гордой души это понимает. — Я тебя ещё не трахал, успокойся. — А как хочется, да? — язвит танцор, сбрасывая джинсовую куртку композитора, который одолжил её, пока они возвращались. — Ты представить себе не можешь, — не слишком эмоционально выдаёт Мин, — так сильно, что за всё наше знакомство я ни разу тебя даже не поцеловал, не прижал и не взял. Так тебя под собой желаю, что на несколько дней полностью исчез из твоей жизни, лишь бы тебе не приносить неприятности. — Извинений не дождёшься, — Чимин проходит дальше и включает в гостиной свет. — Я больше целовать тебя не намереваюсь, пока ты не перестанешь курить эту дрянь. — Я знал, в кого влюбляюсь, не беспокойся – сам поцелую, — ответно язвит Юнги, останавливаясь, когда замечает на диване Тэхёна с Чонгуком. Кажется, дверь квартиры была заперта, поэтому парни решили, что здесь никого нет, обсуждая щекотливую тему слишком открыто, а младшие, оказывается, тут в темноте на диване валялись, судя по сонному взгляду Тэхёна, который ещё и заснуть успел. Вроде бы, до этого момента о начавшихся отношениях вокалиста с танцором никому не было известно, но и молчать они об этом не договаривались. Но всё же младшие должны были узнать об этом не так. — Вы… — Чонгук даже не может закончить вопрос, произнести «встречаетесь», потому что здоровой логике не под силу принять, что Чимин в отношениях с Юнги. — Будем трахаться потише, — резко отвечает Пак от того, что слишком устал, чтобы отвечать на подобные вопросы, и переводит стрелки, добавляя: — не то, что вы. Тэхён вспыхивает тут же, что-то про поставить телефон на зарядку говорит, соскальзывая с рук Чонгука, пока тот цокает – Чимин это нарочно, ничего он не слышал. Ужинают они вместе, к этому времени, когда Юнги с Чимином подтягиваются к столу, возвращаются Хосок с Намджуном, и никто не замечает, как Тэхён с неловкостью отказывается полить салат оливковым маслом. Почти никто. Зато Чонгук назло двусмысленным способом напоминает про отношения Чимина с Юнги, заставляя того запихнуть мясо в рот младшего, чтобы лишнего не болтал – рано ещё на весь мир сообщать о суточных отношениях. Этот момент напоминает один из вечеров, когда Юнги вернулся в квартиру настолько усталым, что Тэхён его кормил. Чонгук тогда не понимал, почему они это так делают, странным способом, пока Мин не показал, что это – нормально, в семье все так делают. И смотря на парней, которые устали за этот день (возможно, жизнь) тихо смеются, перекладывают друг другу еду и просто отдыхают, Чон понимает: так выглядит семья. А они стали её частью. Только Тэхён думает о том, как эту семью сохранить, и какое из его решений окажется правильным.