***
Диего наблюдает, как ребёнок продолжает есть один кусок пиццы, даже после того, как Диего уже съел два куска. Неудивительно, что он такой худой. Они сидят бок о бок у стойки, а Бен стоит напротив них, опираясь локтями о гранитную чашу с водой. — Итак, как прошел разговор с женой? — вслух задает вопрос Диего, надеясь устранить неловкое молчание. — Разговор с женой? — Бен, кажется, избавляется от того, о чем думает, переводя взгляд с Пятого на своего брата. — А, хорошо. — Где она? — Пять задаёт вопрос, не отрываясь от пиццы. — Моя жена? — не получив ответа, Бен продолжает. — Она и дети сейчас живут в доме ее мамы. Пятый приподнял бровь, моргая, глядя на мужчину за стойкой. — Зачем? — Она не знает о ситуации, и я не был слишком уверен… э-э, во всем с точки зрения безопасности. — А как обстоят дела? — Пять спрашивает, косясь на мужчину. — Ладно Пятый, думаю вопросов достаточно, — вмешивается Диего, стуча ботинком по ноге Пятого. — Как насчет того, чтобы ты доел этот кусок, а не грыз его, как хомяк? Пятый смотрит на него и откусывает преувеличенно крошечный кусочек. Диего вздыхает и массирует переносицу. Бен наблюдает за всем взаимодействием, как если бы он видел их под микроскопом. Он бросает взгляд на часы на плите, что, как заметил Диего, он делает почти постоянно. — Куда-то спешишь? — Пять резким разрушил тишину грубым тоном. Диего справедливо смущен и задается вопросом, так ли чувствуют себя родители, когда их дети разыгрывают перед другими людьми. — Э-э, просто хочу посмотреть время. Мальчик громко мычит, как будто подозрительно. — Диего, могу я посоветоваться с тобой наедине? — Нет, — строго шепчет Диего. — Ешь свою еду. Пятый рычит себе под нос, но больше ничего не говорит, тихо возвращаясь к еде. Диего морщится, глядя на своего брата, который, кажется, потрясен поведением ребенка. — Извини, он просто устал, — Диего пытается объяснить. Пять широко улыбается за едой. — Это нормально, — Бен бормочет, оставляя стойку и занимается чем-то в холодильнике. Как только Бен поворачивается спиной, Пятый роняет пиццу, толкая лицо Диего. — Мы должны уходить отсюда. — Что? — Диего шепчет в ответ. — Это ловушка, Диего, — Пять шипит, хватая мужчину за свитер. Диего осторожно убирает руку с ткани. — Мы поговорим позже. Доедай свою проклятую пиццу. Пятый ворчит, вырываясь из хватки Диего на запястье. — Мне надоело, — он громко говорит, отталкивая свою еле съеденную пиццу. — Можно ли нам с Диего отойти? Бен закрывает дверцы холодильника, смотрит на часы, а затем на своих гостей. — Да, конечно. Диего, я могу показать тебе одну из комнат наверху. — Вообще-то, я бы предпочел, чтобы мы были в одной комнате, — говорит Пятый, прежде чем изобразить на лице притворно жалкое, щенячье выражение. — Я боюсь темноты. Бен не может скрыть своего открытого удивления, скача взглядом с Диего на Пятого, с Пятого на Диего. — Э… о-хорошо, — запинается он. — Диего, ты ведь знаешь, где находится комната, верно? Мужчина кивает в ответ. Он и Пятый встают со своих мест и выходят из кухни. Как только они скрываются из виду, Диего хватает Пятого за плечо и быстрее ведет его через дом. — Что это было? — спрашивает он, поспешно таща Пятого через гостиную в коридор. — Твой брат ведет себя подозрительно, — говорит Пятый, легко пожимая плечами. — Может быть, потому, что ты его допрашивал! — шопотом кричит Диего, следуя за Пятым в спальню и закрывая дверь. Пять кинул на него невозмутимый взгляд. — Хорошо, хорошо, я признаю, что он ведет себя странно, — соглашается Диего, нервно потирая руку. — Но, может быть, он такой? То есть я не видел его четырнадцать лет. — Нам нужно убираться отсюда, — Пятый нервничает подпрыгивая на пятках. — И куда идти, Пять? — Диего тяжело опускается на край кровати. — Мы ничего не получили от этой поездки. У меня нет паспорта, у нас нет денег, нет плана, и, честно говоря, я слишком устал, чтобы водить машину, даже если бы нам было куда ехать. Пятый что-то ворчит себе под нос, начиная тревожно шагать. Кажется, он производит какие-то вычисления в своей голове. — Хорошо, ты ложись спи, — наконец он говорит, хотя, похоже, ему физически больно уступать. — Я буду следить. Мы уходим, как только ты просыпаешься. Диего не идиот. Ясно, что его брат не говорит правды, и прямо сейчас они не могут позволить себе оплошность. Если Бен позвонит в полицию, ему конец. И Пятому тоже. Как бы он ни рассчитывал на то, что это будет их Богородица, как бы он ни жаждал, чтобы его брат поверил ему и захотел помочь ему в этом отношении шансы сложились против них — Куда мы пойдем? — спрашивает Диего, потому что у него только что закончились идеи, и на данный момент у него есть около десяти долларов. — Я не знаю, и мне все равно, — Пять встает перед Диего. — Мы пойдем пешком, если придется, но твой брат нас продаст, если еще не сделал этого. Диего вздрагивает, глядя в сторону. — Я… прости, Диего, — мальчик шепчет, его голос внезапно стал намного тише, чем раньше. — Я сам виноват, что поверил, что все может измениться, — бормочет Диего, заставляя его лицо оставаться пустым. — Мне жаль, что я зря затащил нас так далеко. — Нет, — строго говорит Пять, глядя в лицо мужчине. — Мне жаль. Диего хочет спросить, что он имеет в виду, но он чертовски устал. Он откидывается на кровать, его глаза быстро закрываются. Он может удерживать свое сознание только на мгновение дольше, прежде чем погрузиться в глубокий сон.***
Диего просыпается от толчка. Пятый кричал его имя и грубо тряс его. Он вздрагивает, садится и быстро осматривает комнату. — Что…что происходит? — он хрипит, хватая Пятого за руку, пытаясь его успокоить. Глаза мальчика широко раскрыты, когда он пытается вытащить Диего из кровати. — Реджинальд идет. Я пытался поговорить с твоим братом. Я хотел… я хотел убедиться ради тебя. Реджинальд рассказал ему о нас, из-за него твой брат позвонил тебе, когда мы были в мотеле. Он думал, что ты меня похитил. Хар-Харгривз знает, что мы здесь, и он близко. Мы-мы должны идти прямо сейчас, — Пять выдыхает высокий и испуганный голос, когда он тянет Диего. Голова мужчины кружится, когда он пытается разобрать, что Пятый поспешно говорил. Диего отбрасывает свои вопросы на последний план, быстро вылезая из постели, натягивает ботинки, вынимает ключи из рюкзака и накидывает себе на плечи. Он пытается замедлить свое учащенное сердцебиение, но кажется, что оно только ускоряется, когда они, спотыкаясь, выходят из комнаты. Они снова оказываются в гостиной, где стоит Бен, вероятно, ожидая прибытия отца. — Диего… — начинает он, переводя взгляд с брата на ребенка. — Диего, я просто хочу тебе помочь, — предлагает Бен таким низким голосом, что кажется почти шепотом. В груди Диего болит знакомое чувство горя, которое он ассоциирует со своими братьями и сестрами и их непрекращающимся недоверием к нему. Диего отталкивает брата от двери, осторожно таща за собой Пятого. — Ты понятия не имеешь, что делаешь, Бен. — Стой, — Бен говорит громче, хватая Пятого, чтобы оттащить его назад. — Я не могу позволить тебе забрать его. Диего тяжело выдыхает, сердце его бьется в груди. — Отпусти его, — требует Диего, его лицо дергается от волнения. — Отпусти его, черт возьми, сейчас же. Они переглянулись, панически пытаясь убрать руку Бена, запутавшуюся в его рубашке. Бен стоит на месте, пытаясь притянуть ребенка к себе. Слеза катится по лицу Диего, когда он отпускает Пятого, делает глубокий вдох и бьет своего брата по лицу. Бен в шоке выпускает Пятого и больно падает на пол — Мне жаль, — это все, что Диего может выпалить, когда он быстро открывает дверь и вытаскивает за собой Пятого. Он захлопывает дверь, делая шаг вперед, и наталкивается на твердую спину Пятого. Он смотрит в ту сторону, что ребенок. Его отец и женщина выходят из машины на левой стороне проезжей части. Диего смотрит на свою машину, она справа. Транспортные средства находятся примерно в тридцати футах друг от друга. — Черт побери, — он шепчет Пятому, толкая его вперед. Они спотыкаются по лестнице и мчатся к машине. Диего рывком распахивает дверь, бросает рюкзак и вставляет ключи в замок зажигания. Он проверяет, сидит ли Пятый в машине, прежде чем лихорадочно заводит ее задним ходом, ударяя ногой по газу. Автомобиль скользит по кирпичной земле. Когда он делает полукруг. Он включает двигатель, снова сильно нажимая на педаль газа. — Прости, Диего… — шепчет Пятый с пассажирского сиденья, задыхаясь. Диего на мгновение переводит взгляд с Пятого на зеркало заднего вида. Реджинальд и женщина смотрят, как машина уезжает и выглядят совершенно невозмутимыми. Женщина поднимает руку вверх и внезапно машина останавливается на месте. Головы Диего и Пятого кидаются вперед, а затем ударяются о свои сиденья. Шины визжат о землю, когда Диего отчаянно пытается нажать на педаль газа еще сильнее. Он снова смотрит в зеркало. Женщина поднимает руку и вместе с ней машина поднимается с земли. Они настолько высоко, что попытка сбежать в этот момент, скорее всего, приведет только к переломам ног. — Дерьмо! — Диего в ужасе кричит, глядя на Пятого. Ребенок, кажется, смирился, и Диего стал в миллион раз больше беспокоиться. — Ремень! — он кричит, сразу же протягивая руку, чтобы пристегнуть Пятого, когда он даже не дергается. Он сгибается дрожащими пальцами. Есть секунды передышки. Секунды, когда он наблюдает, как рука женщины остается поднятой. Секунды, пока она медленно поворачивает руку, а машина вращается вместе с ней. Она внезапно выкручивает кулак. Автомобиль падает на землю, сначала ударяясь о бок водителя. Диего каким-то образом через неожиданный импульс протягивает руку перед лицом Пятого, прежде чем окна разобьются. Когда машина ударяется о землю, стекло разбивается о его собственное лицо и руку. Он ударяется о дверь со стороны водителя, едва не касаясь земли головой через разбитое окно, когда его ремень безопасности натягивается, удерживая его от падения. Его рука с болью отрывается от Пятого. У него выбивается дыхание, но он не успевает об этом подумать, как машина начинает кружится. Он жмурится, стараясь оставаться в трезвом сознании и прийти в чувство, Но он теряет сознание. Очнулся Диего через несколько секунд, вися вверх ногами на водительском сиденье. Его левый глаз горит, когда он моргает, и в его глазах появляются пятна. Он задыхается, его грудь резко расширяется и сжимается. Его правая рука безвольно свисает, и, когда он пытается согнуть её, шипит. Сломана. Его голова болезненно поворачивается, приливает кровь, когда его открытый глаз останавливается на Пятом. Мальчик тоже висит, его лицо отвёрнуто. — Пять, — он кашляет, левая рука ищет пряжку ремня безопасности. Он находит его и нажимает большим пальцем, отстегивая ремень. Он падает с сиденья, рухнув вниз. Он кричит, когда ему приходится использовать обе руки, чтобы не упасть лицом в низ. Дверь машины частично раздавлена, поэтому его попытки открыть её труднее, чем может казаться. Вместо этого он толкает другую дверь, умоляя кого-нибудь, кого угодно помочь ему. Кажется, что-то слышит его зов, потому что его следующий толчок приводит к тому, что дверь распахивается, и он вылезает наружу. Он прижимает сломанную окровавленную руку к груди, когда карабкается вверх. Автомобиль частично стоит на подъездной дорожке, частично в стороне, спереди, между двумя дубами. Машина только на полпути по выложенной кирпичом дорожке. Чёртовы богатые люди и их длинные подъездные пути, - вяло думает он, оглядываясь на машину. В глазах плывет, и он падает обратно на землю, выблёвывая содержимое желудка. Рвота обжигает ему горло, слезы наворачиваются на глаза. Он чувствует себя отвратительно. — Пять, — он шепчет себе под нос, вспоминая, почему он так чертовски старался выйти из машины. Он смотрит на подъездную дорожку расплывчатыми глазами. Вдалеке медленно идут две фигуры. Он не может сказать, движутся ли они к ним или от них, но он готов рискнуть предположить. Он ползёт по земле, прижав сломанную руку к груди. Он, должно быть, выглядит довольно жалко, поскольку он использует грязь и случайные корни, чтобы отползти от водительского места. Он останавливается на мгновение, пытается вдохнуть воздух в легкие. Картинка стала более отчётлива. Он снова пытается подняться на ноги. Желудок крутит, но он заставляет тошноту уйти. Он подходит к пассажирской двери. Снова опускается на колени, глядя в разбитое окно. Пятый, кажется, в сознании, но ошеломлен. — Эй! — Диего протягивает руку, чтобы коснуться лица мальчика. Пять глядит на него. В его щеке застрял кусок стекла. Диего задается вопросом, сколько стекла в его собственном лице, но у него нет времени размышлять о острой боли, блуждающей по его телу. — Я собираюсь… Я попытаюсь вытащить тебя, хорошо? — обещает Диего, хватаясь за дверную ручку. Он тянет, но дверь не открывается. — Эй, Пятый. Ты мне нужен с трезвой головой, — говорит он, подавляя заикание. Он протягивает руку еще раз, нежно гладя ребенка по лицу. — Мне нужно… Мне нужно, чтобы ты помог мне открыть эту дверь. Пять моргает и шепчет что-то вроде соглашения. Он начинает двигаться, хотя и вяло. Он неуверенно протягивает руку, упираясь обеими руками в дверь. — Давай, мой мальчик, — подбадривает Диего, держась за дверную ручку. Взгляд Пятого возвращается к Диего. Он всматривается в его лицо на мгновение, прежде чем вернуться к двери, толкаясь в нее. Между ними двумя отворяется дверь. Диего, не теряя времени, обошел его и начал расстегивать ребенка. Маленькие холодные руки находят его собственные, хватая его. — Ди-Диего… тебе следует бежать, — Пять шепчет, натягивая ремень безопасности, удерживая его на месте. — Прекращай, — бормочет он в ответ. — Соберись. Ремень безопасности со щелчком отстегивается. Пятый падает, едва схватив мужчину. Диего вытаскивает его из машины на землю. — Что-нибудь сломано? — мягко спрашивает Диего, немедленно похлопывая ребенка. — Я… я сомневаюсь. Моя голова… Диего кивает, нежно осматривая голову ребенка, убирая челку с лица. Внешних повреждений нет. Вообще-то мальчик после такой аварии выглядит в довольно приличной форме. Он, наверное, просто потрясен. По крайней мере, на это надеется Диего. Но с учетом того, как он держится за голову, маловероятно, что он сможет идти быстро. Диего оглядывается на подъездную дорожку. Его отец и женщина быстро прогрессируют. Они будут здесь через несколько секунд. Решение Диего простое. Он мог бы оставить Пятёрку. Мальчик явно доставил гораздо больше проблем, чем ожидал Диего. Он мог бы спастись. Он уверен, что двое приближающихся к ним гораздо больше озабочены Пятым, чем им. Вместо этого он протягивает руку, кладя одну руку под колени мальчика, а другую обнимая его за спину, и поднимает, хмурясь от боли в руке. Он делает один шаг, потом другой. — Диего, оставь меня, — Пять умоляет, крепко сжимая рукой свитер мужчины. — Пожалуйста, Диего, ты… ты не понимаешь. Диего просто держит его крепче, идет быстрее. — Мы собираемся уйти отсюда, хорошо? Голова у тебя слегка повреждена, но с тобой все будет в порядке. — Нет, Диего, я… И вот так Диего отлетел назад. Пятый упал на землю. Сила, которую он видел во сне, отправляет его прямиком в дерево. Сила исчезает, и он падает лицом в землю. Он вскрикивает, когда его лицо бьётся о кирпич, а его сломанная рука ещё раз хрустит. Он вяло поднимает голову, из носа льётся кровь. Диего жадно хватает ртом воздух, медленно оглядываясь. Сердце бешено колотится в груди. Его отец и женщина наблюдают за ним, когда они идут к Пятому. Его отец, которого он не видел четырнадцать лет, Его отца, которого он надеялся никогда больше не увидеть, если только тот не окажется за решеткой. Его отец, который теперь поднимает Пятого с земли, крепко держит его за плечо и ведет туда, где лежит Диего. Диего медленно и неуверенно поднимается, опускаясь на колени. Женщина подергивает пальцами, приближаясь, и он чувствует дразнящую силу вокруг него, предупреждающую его оставаться в том же положении. Он чувствует себя особенно уязвимым не потому, что его ставят на колени на землю. Нет, это другое дело. Это выражение полного ужаса на лице ребенка заставляет его чувствовать себя чертовски беззащитным. — Диего, — Реджинальд здоровается в нескольких футах от него, Пятый плотно прижат к нему справа, а женщина — слева. — Отец, — резко говорит Диего, не сводя взгляда с ребенка, а не оставляя никакого внимания для Реджинальда. — Это было довольно забавное испытание, не так ли? — спрашивает его отец, слегка тряся Пятого за плечо. Мальчик вздрагивает, опустив лицо, отказываясь смотреть куда-либо, кроме земли. Диего переводит взгляд на обоих, недоуменно нахмурив брови. — Совершенно неутешительная неудача. Пятый обдумывает это и открывая рот, чтобы сказать. Реджинальд поднимает указательный палец свободной руки. — Смерть номер Восемь оставила за собой достаточно неудач, а затем обнаруженный чип был удален. Рука на плече Пятого внезапно поднимается вверх, зажимая рану на его шее. Он тихонько вскрикнул, когда Реджинальд схватил его за запястье. Диего пытается вскочить с земли, но его легко заставляет вернуться на колени из-за подергивания руки женщины. — Как я понимаю, ты справился с каждой из поставленных перед тобой задач. В этом есть заслуга, — замечает Реджинальд, снова кладя руку на плечо мальчика. Взгляд остается таким же острым и изогнутым. Он мечется между Диего и землей перед ним, не останавливаясь ни на секунду. Диего тихо слушает, не зная, просто ли его мозг отстает, или он действительно не имеет ни малейшего представления о том, что происходит. — А для другой части нашего исследования, ты нашел информацию которую я ждал? — Да, — быстро отвечает Пять. — А также-? — Реджинальд двигает рукой в сторону Диего, чтобы продолжить. — И он ничего не знает. Он думает, что это сыворотка, которую вы давали ему в детстве. Он даже не знает… Пальцы Реджинальда впиваются в плечо Пятого, заставляя его замолчать. Сердце Диего замирает. он не может вспомнить, когда в последний раз сделал глоток воздуха. Ему кажется, что в любую секунду кто-то выскочит и закричит, что его разыграли. Или ещё лучше, его будильник сработает, и он проснется в своей квартире. И всё это было каким-то тщательно продуманным кошмаром. А вот из кустов никто не прыгает и не прозвенит будильник. Он может только оставаться здесь, впиваясь коленями в кирпичи и с пустым лицом, пытаясь перенастроить свой мозг таким образом, чтобы понять это предательство. — Он ничего не знает, — повторяет Реджинальд насмешливым голосом. — И я полагаю, что это из-за того, что ты не отвлекаешься от себя? Мысли Диего наполнены моментами из последних нескольких дней. Моментами, которые должны были дать ему ключ к разгадке. Такие моменты, как Пятый, исправляющий свои страницы доказательств и их изучение. Моменты вроде того, как ребёнок легко избивает группу вооруженных полицейских, а затем убеждает Диего уйти. Такие моменты, как Пятый, спрашивающий, как он планирует использовать доказательства и рассказал ли он кому-нибудь обо всем этом. Такие моменты, как драка с номером шесть, которая казалась почти постановочной. В такие моменты, как Пятый чувствует себя виноватым и пытается убедить Диего не втягивать в это своего брата. Такие моменты, как его удивление по поводу столь быстрого прибытия Номер восемь и его ужас перед его смертью. Моменты, подобные ему, не сразу рассказывают Диего о трекере. В такие моменты, как он пытается сказать Диего что-то несколько раз, но вместо этого замолкает и нервничает. Теперь все внезапно прояснилось. Это была всего лишь одна большая игра, в которой разбирались все, кроме Диего. Разочарование, которое он испытывает, вызывает отвращение. Белый горячий позор наводняет его за свою глупость. Он с самого начала думал, что Пятый был подозрительным, но когда позже он обнаружил свои силы, он позволил этому объяснить большую часть своего недоверия. Любые другие сомнительные или странные действия. Он позволил вероятному насилию ребенка и отсутствию социальных ключей объяснить это. И теперь он понимает, насколько глуп. Он возвращается к текущему разговору. Пятый говорит, что да, что с его стороны не было неправильного направления, что предположения Диего, хотя и явно фальшивые, являются его собственными. Он говорит это твердо. Он говорит так, как будто это правда. Диего предполагает, что он умеет лгать. Он хочет смеяться, он хочет полностью упасть на землю и просто хихикать, пока он не сможет больше дышать. Ему было жаль ребёнка. Он ушел и вернулся за ним. Он отдал свою жизнь за него. И это забавно. Забавно, что жизнь подарила ему этот мотив предательства и разочарования. Что после того, как он открыл свою душу этому ребенку, сказал ему, что, несмотря ни на что, он всё ещё верит в добро. Здесь он снова оказывается неправ. Сколько раз, чёрт возьми, ему придется сталкиваться с этим, чтобы он, наконец, понял, что мир жесток, что не осталось никого хорошего? Хихиканье Реджинальда выводит его из бессердечных мыслей. — А, я вижу, что случилось. Я переоценил тебя, как однажды, — его отец машет ему рукой. По тону голоса Диего может сказать, что он невероятно зол. Его плечи дрожат при этой мысли, и он замечает, что у Пятого тоже. — После всего того, как ты настаивал на том, что эта работа будет легкой, ты после нее еще был с ним? Три гребаных дня? — Реджинальд шипит, схватив Пятого и потянув его так, чтобы они оказались лицом к лицу. — Ты действительно думал, что можешь просто сбежать с ним? Что ты можешь вытащить маячок, а я оставлю тебя в покое? Ты ошибаешься, мальчик. Тебе повезло, что я позвонил Бену, тебе повезло, что я знал, что Диего не может удержаться от желания увидеть своего брата, и тебе придется пойти за ним. Тебе повезло, что я поймал вас обоих, прежде чем вы снова убежали. Потому что, если бы я этого не сделал, все было бы гораздо ужасней. Пятый полностью дрожит в этот момент, когда Реджинальд возвышается над ним. Несмотря ни на что, несмотря на то, что Диего узнал, он сочувствует мальчику — О-он ничего не знает, клянусь! — кричит Пятый. — Нет причин… — Ей-богу, номер Пять, ты собираешься удалить последнее последнее пятно из своей родословной. Ты хочешь пройти этот тест, — выплевывает Реджинальд, грубо тряся мальчика. — В конце концов, ты сделаешь то, что я от тебя всегда ожидал. Он указывает на женщину, которая легким движением руки прижимает Диего к дереву. Он пытается глотнуть воздух, что был перекрыт силой этой ужасной женщины. Он наблюдает, как Реджинальд достает из штанов карманный нож и опускает его в руку ребенка. — Сонная артерия, как учили, — говорит он, не оставляет места для споров, поворачивая Пятого назад, лицом к дереву и человеку, прижатому к нему. По его бледному лицу текут слезы. Диего моргает, удивленный такой эмоцией. Давление на него усиливается. Его шея прижимается к дереву. Он чувствует, как надуваются вены, более отчетливо чувствует сломанный нос. Кровь чешется над его губой. Его глаз горит. Это его кошмар, но теперь настоящий. Он полагает, что это подходящий конец, кошмар жизни, заканчивающийся повторяющимся кошмаром. Это поэтично, в некотором роде удручающе. Из сонной артерии смерть продвигается быстрее. Он это знает и понимает. Он может чувствовать Пятого рядом с собой, слышать его почти беззвучные рыдания. Мальчику нужно подняться на пень рядом с деревом, чтобы оказаться на достаточно высоком уровне, чтобы встретиться с Диего. Он внезапно кажется спокойным. Плач почти утих. Диего отчасти видит себя в этом действии. Он всегда на удивление спокоен прямо перед убийством. — Мне очень жаль, — шепчет мальчик. Диего по-прежнему ощущает укол предательства в груди острее, чем любой нож. Он плотно закрывает глаза, выжидая момента, когда примет свою судьбу и начнёт истекать кровью. Но вместо острие на шее он чувствует, как что-то слабое врезается ему в грудь. Диего открывает глаза, опускает глаза вниз и видит лицо Пятого, застывшего в выражении сожаления. А после он падает назад. Откуда-то вдалеке кричит женщина и мужчина. Диего клянётся, что слышит голос брата, но не успевает ни во что вникнуть, как на мгновение погружается во тьму. Сила отпускает его, а земля приближается. Диего снова потерял сознание.