The Worst Student Ever

      Луи пробует повторить трюк со спичкой два раза этим вечером. Четыре раза на следующий день, несмотря на то что преподаватель советовал не сильно усердствовать. И он разочаровывается. У него получается лишь на малую долю лучше того раза, когда мистер Стайлс не помогал ему. Тогда противно скребущие мысли пробираются в его голову, пытаясь убедить в том, что шатен ни на что не способен без чужого вмешательства. Так что его настроение сменяется с воодушевлённого на подавленное.       В любом случае Томлинсон находит на просторах интернета несколько статей, которые опубликованы в открытом доступе, и вечером накануне дня второй встречи наедине с преподавателем старается изучить их после неудачных попыток справиться со своим «домашним заданием», пытаясь найти хоть какую-то более менее подходящую его случаю информацию, но, на его взгляд, ничего приблизительно похожего не описывается. Так что и эта затея не завершается успехом.       Зейн удивляется, когда во время телефонного разговора Томлинсон предпочитает не рассказывать в подробностях о его прошедшем занятии, но он и не настаивает на том, чтобы узнать всё сразу. Он и так знает: если Луи сам не хочет поделиться, лучше не вытягивать клещами — со временем он так или иначе расскажет, когда будет готов. Остаётся только понять его и поддержать, когда дела идут не совсем так, как хотелось бы. Поэтому они с Лиамом соглашаются, когда друг предлагает снова собраться в его квартире на несколько часиков, чтобы пропустить по паре бокалов пива и посмотреть какой-нибудь фильм.       Парни останавливаются на финальной части «Мстителей», потому что кто не любит супергероев? И если начистоту, Луи на какую-то долю готов отдать своё сердце Крису Эвансу, но никому и никогда в этом не признается, кроме самого себя. Этот красивый мужчина старше него чуть ли не в два раза, как шатен должен объяснить то, что влюбился в его мышцы?       Хорошо скоротав время с Зейном и Лиамом, Томлинсон провожает влюблённую парочку, желая им спокойной (или не очень) ночи. Бог весть знает, чем они там на самом деле собираются заниматься, и Луи даже представлять это не хочется, какими бы привлекательными эти двое ни были и как бы хорошо ни смотрелись вместе.       Где-то изнутри в парне просыпается желание выпить чего-нибудь покрепче пива, хотя он и так чувствует себя чуть-чуть навеселе. Просто резкое стремление заполнить необъяснимую пустоту внутри. Но он отгоняет навязчивые мысли, посмотрев на время в телефоне и решив, что пора ложиться спать. Завтра его ожидает весьма насыщенный день, который, Луи надеется, поможет ему продвинуться в решении проблемы. Ну, или хотя бы не принесёт новых разочарований.       Гарри же свой вечер и начало ночи проводит за прочтением всё той же книги, взятой в библиотеке. Интересные рассказы обволакивают его сознание, не желая отпускать парня в постель несколько часов. Он сидит и вникает во всё, что написано на чуть желтоватых страницах, вновь и вновь оставляет заметки в своём блокноте и периодически позволяет себе думать об одном студенте. «Периодически» означает, что он думает о Луи каждую минуту и уже предвкушает их встречу, ожидая, когда сможет рассказать о парочке случаев, которые частично похожи на то, что происходит с голубоглазым.       В конце концов он засыпает с книгой, ручкой и блокнотом, лежащими рядом с ним в абсолютном беспорядке. Ноутбук оказывается забытым на прикроватном столике, всё ещё включенный и издающий лёгкий шум. Шоколадные кудри собраны в лёгкий пучок, который распускается после неспокойного копошения по кровати во сне. И с утра Стайлс благодарит всех богов за то, что догадался заранее включить будильник на телефоне и не проспал свои лекции. Кроме того, он успел достойно собраться, пусть и выглядел слегка помято после всего пяти часов сна.       Гарри приходит в аудиторию ещё за двадцать минут до начала пар, обустраивается на своём рабочем месте, вспоминая программу, которую успел изложить на прошлых занятиях и которую должен объяснить сегодня. Конечно, некоторые моменты казались ему самому не очень-то и важными, да и он считал не совсем верным пихать студентов таким количеством информации, но эта его работа, самая приятная из всех, что он мог себе представить. Его мысли в очередной раз напоминают о Луи Томлинсоне, и лёгкая улыбка непроизвольно растягивается на губах (и он, правда, ничего не может с этим поделать).       И как по зову всевышних сил, именно этот парень первым заходит в аудиторию всего спустя пять минут, как сам Гарри оказался тут. А в его тонких пальцах два стаканчика и пакетик из пекарни. Преподавателю приходится поражённо признать, что студент выглядит сногсшибательно в своей чёрной футболке и джинсовке сверху, а также скинни джинсах, пока его волосы зачёсаны чуть вверх. Очевидно, парень пытался сделать укладку.       — Здравствуйте, мистер Стайлс, — его улыбка не уступает той, что всё ещё красуется на лице старшего. — Это Вам.       Теперь уже малиновые губы образуют что-то нелепое вроде буквы «О», и Гарри приходится себя одёрнуть. Ну, нельзя же так очевидно пялиться, учитывая, что Луи, кажется, тоже замечает такое пристальное внимание и чувствует себя совсем немного не в своей тарелке. Стараясь не обращать внимание на небольшую неловкость ситуации, Томлинсон подходит к столу Гарри и оставляет там один из стаканчиков вместе с пакетиком. Уже по аромату кудрявый определяет, что студент принёс зелёный чай с лимоном и шоколадный маффин. Он определённо запомнил, что Стайлс любит именно такой чай, и осознание этого заставляет глупо улыбаться.       — Здравствуй, — преподаватель наконец приходит в себя. — Спасибо большое, но не стоило, — тем не менее он берёт стаканчик и делает маленький глоток, чтобы не обжечься, и разворачивает выпечку.       — Ещё как стоило, — Луи с удовольствием наблюдает, как старший вкушает небольшой завтрак, и проходит к своему месту, чтобы дождаться Зейна.       Спустя пару минут приходят ещё студенты, а Томлинсон только и думает о том, что ему было приятно так порадовать преподавателя не только потому, что тот взялся ему помогать и теперь казалось долгом как-либо благодарить его, но и просто потому, что это мистер Стайлс и его улыбка кажется самой ослепительной среди всех людей, что он когда-либо видывал.       Зейн оказывается за одной с Луи партой почти перед началом самой пары. Они обнимаются и здороваются, сразу же жалуясь друг другу на то, что сегодня пришлось вставать так рано и плестись в университет. Темноволосый оглядывает стаканчик Луи, что остался стоять пустым рядом с его тетрадкой для конспектов. Затем он смотрит на стол мистера Стайлса, когда последний встаёт со стула, чтобы оказаться ближе к студентам, и замечает там идентичный стаканчик и пакетик с тем же логотипом.       — И... давно ты пришёл сюда? — глаза Малика хитро прищуриваются, и он прикрывает нарастающую ухмылку рукой, опираясь локтем на парту.       — Минут пятнадцать назад, — Томлинсон пожимает плечами, не понимая, почему его друг делает такое выражение лица, словно разгадал глупую загадку.       — Не думал, что вы так быстро перейдёте на конфетно-букетный период с мистером Стайлсом. А сегодня уже второе свидание, не так ли? — пушистые изогнутые ресницы только подчёркивают лисий взгляд задорных тёмных глаз.       — Ах ты! — кулак Луи ударяется о плечо Зейна, а губы дуются в возмущении. — Идиот! С чего ты взял, что это я ему принёс?       — Ну, да. Ты приходишь на занятия за пятнадцать минут, чего никогда не делал, со стаканчиком чая из своей любимой пекарни. У преподавателя стоит идентичный, да ещё и пакетик оттуда же. Слишком очевидно, мишка Бу, — Малик разводит руками.       — Ты используешь запрещённый приём! Так меня называть может только мама.       — То есть насчёт остальной части моего высказывания у тебя нет комментариев?       — Отстань, придурок!       В этот раз Луи пихает друга локтем в бок, прибирая пустой стаканчик себе в руки, будто бы в защитном жесте.       — Томлинсон, Малик!       Глубокий голос вдруг прорывается сквозь мысли, заставляя парней выпрямиться и повернуться к Гарри, который выжидающе на них смотрит и, несмотря на строгость в лице, всё ещё кажется Луи самым обаятельным человеком. Хотя по этому поводу сам мистер Стайлс бы с ним поспорил и сказал, что именно Томлинсон самый обаятельный. Однако откуда ж шатену об этом знать?       — Обсуждаете что-то интересное? Вы могли бы поделиться с нами, если хотите.       — Нет-нет, простите. Мы будем тихо сидеть, — отвечает тут же Зейн, стараясь не смеяться над всей складывающейся ситуацией. Его друг, чёрт возьми, буквально принёс чай преподавателю?       — Верно, и внимательно меня слушать.       Луи обменивается с Гарри быстрым взглядом и старается не сильно улыбаться, потому что тогда он будет выглядеть как полный дурак, вероятно. Хотя не то чтобы его это беспокоит, когда Стайлс так же пытается спрятать улыбку, смотря на него, затем на стаканчик на своём столе, а также книгу, приготовленную для занятия с парнем. Сегодня он хочет попробовать начать изучать её вместе со студентом. Вдвоём они точно ничего не должны упустить.       Преподаватель в своём привычном размеренном, порой даже слишком, темпе проводит две лекции, в конце которых даёт небольшие тесты для закрепления знаний. Он знает, что некоторые могут найти ответы в интернете, но всё же это повышает концентрацию внимания от студентов, когда те знают, что всё, что они могли пропустить мимо ушей, залипая в телефонах, может оказаться в их варианте теста.       В перерыве Гарри выходит куда-то, и Луи, правда, старается не думать много о том, куда тот мог пойти и зачем. Ведь очевидно, что у него много дел в университете, помимо того, чтобы по две пары подряд читать лекции людям, которые только недавно вышли из подросткового возраста и совсем не желают сидеть по несколько пар в день в душном университете. Как, возможно, и самому лектору не хотелось бы смотреть на их кислые лица, но пока что Стайлс — весьма примерный и интересный преподаватель, дорожащий только приобретённой работой.       Три часа студенты слушали, как маги развивали свою силу, учась пользоваться своими стихиями в разных формах, как в ещё первые века нашей эры древние люди научились разводить огонь только с помощью своей энергии. И за эти три часа Луи успел выслушать достаточное количество подколов со стороны Малика на тему их с мистером Стайлсом отношений. И как бы шатен ни пытался оправдать себя и опровергнуть всё, что его друг уже успел себе навыдумывать в своей кишащей мыслями голове, его щёки предательски рдели. И он не врал, когда говорил, что между ними с Гарри ничего нет, но при этом понимал, что хотел бы обратного.       И вот вторая пара заканчивается. Мистер Стайлс раздаёт всем листочки с результатами теста, который он успел проверить за последние десять минут. Кто-то раздражённо мнёт клочки бумаг и тут же выкидывает в мусорное ведро, кто-то радуется, кто-то подходит к преподавателю, чтобы понять, в чём они допустили ошибку. Гарри, конечно же, не отказывает этим четырём ребятам, а Луи смиренно ждёт, пока все они уйдут и никто не будет мешать его индивидуальному занятию. Ему не из-за чего беспокоиться, как им: почти всегда он пишет различные тесты на «отлично».       Волнение накатывает только тогда, когда Томлинсон вспоминает, что дома у него не совсем хорошо получилось справиться с зажиганием спички. Он не думает, что его за это осудят или ещё что, но сомнение в своих силах чувствуется ужасно. К тому же он не может не ощущать себя неспособным. Это ведь так элементарно для всех магов — зажечь спичку, но он не может достойно справиться даже с этим. Или ему пожизненно придётся держать рядом с собой мистера Стайлса, который может помочь ему направить силы с помощью своей магии? Впрочем, может быть, это было бы не так уж плохо. Свой личный кудрявый преподаватель, который может всегда выручить его.       Наконец группка студентов, окруживших стол Гарри, расходится, и остаётся только сам мужчина, который поправляет кистью прядь волос, убирая её назад от лица. Он обращает внимание на притаившегося Луи, и чуть оживляется, выпрямляясь на стуле.       — Прости, что так долго. Можешь взять любой стул из-за парты и сесть сюда, — Стайлс указывает на место рядом с собой, и шатен кивает в ответ.       — Ничего страшного. Вы вообще не обязаны оставаться тут со мной, но тем не менее...       Томлинсон неопределённо пожимает плечами и оставляет фразу незаконченной, хватая ближайший стул и притаскивая его к тому же месту, где сидел в прошлый раз. И его ни капельки не смущает то, что их с мистером Стайлсом локти соприкасаются, когда он плюхается на сидение. Его рюкзак остаётся рядом с ножкой стула в непонятной позе, но так, чтобы не мешаться ногам шатена, которые тот вытягивает в оставшемся месте под столом рядом с до смешного длинными ногами Гарри. И Луи уж точно никак не может объяснить того комфорта, который он почувствовал, когда они с преподавателем начали беседовать, находясь так близко, и он приступил к своему заданию.       — Я не понимаю! Почему здесь у меня получается так, а дома было гораздо хуже?! — голубоглазый, правда, в возмущении, а Гарри лишь сидит, с задумчивым видом потирая подбородок.       — Тише... не надо злиться. Когда теряешь контроль над эмоциями, теряешь и контроль над силами, — выдаёт преподаватель, задумываясь над словами Луи. Не может же быть дело только в кабинете и обстановке?       — Я просто... — парень мнётся, пытаясь подобрать приличное слово, и Стайлс сдерживается, чтобы не хихикнуть неожиданно для самого себя, — раздражён! Давайте перейдём к теоретической части, пожалуйста...       За колючестью и резкостью Томлинсон пытается спрятать собственное разочарование и настроение, которое медленно, но верно опускается до минимального уровня. Почему он просто не может быть как все маги? Проще было бы в таком случае родиться обычным человеком и не мучаться от нынешних «­­волшебных» проблем, потому что они ему порядком надоели за несколько лет.       — Хорошо. Думаю, сейчас лучше так и сделать, а то я весьма наслышан о том, что ты можешь вытворить своей магией.       — И о чём же именно вы слышали по этой части? — Луи на самом деле интересно, потому что он знает, что некоторые истории про него очень даже приукрашены, а некоторых и не происходило вовсе, но они в своё время разлетелись по университету из чьих-то уст.       — Например, о том, как ты разбил горшок в коридоре, или о том, как уронил доску объявлений, — вспоминая разговор с мистером Хораном, отвечает Гарри.       — То есть... никаких ложных сведений, — кивает Томлинсон, вспоминая эти случаи с лёгкой ностальгией. Иногда отстранения от занятий после неудач бывали полезны, чтобы слегка отдохнуть и набраться сил для новых свершений.       — Надеюсь, что так. По крайней мере, это то, что я знаю от коллег.       Стайлс пожимает плечами, ведь он не мог быть очевидцем всего, о чём ему рассказывали, но что-то подсказывает, что однажды ему предстоит оказаться свидетелем подобной истории. Тем более теперь он часто будет видеться с этим студентом, и данная мысль каким-то образом становится назойливой и волнующей.       — Не верьте всему, что про меня говорят. Честно говоря, примерно третья часть того, о чём могут шептаться остальные ребята, — полнейший бред. Как-то раз Митч придумал историю о том, что я пытался поджечь платье миссис Фрей. Боже, да это даже звучит абсурдно... Зейна тогда это так вывело из себя, что он порывался избить Роуленда. Было правда неприятно, что обо мне думали, как о каком-то... поехавшем головой, — Луи смущается, понимая, что, пожалуй, болтает слишком много, когда они должны заниматься, но преподаватель, казалось бы, совсем не против и внимательно его слушает.       — Вы с Зейном?.. — он пытается изобразить что-то неопределённое руками в воздухе, не зная, имеет ли право задавать такие вопросы.       Шатен пару секунд смотрит на Гарри, глупо приподняв брови, пока до него наконец не доходит, и он издаёт понимающее и глухое «­­о», прежде чем начинает тараторить.       — Нет-нет, мы просто очень близкие друзья! У Зейна недавно появился парень, — Луи почему-то оправдывается, и Стайлс внезапно облегчённо выдыхает, тут же понимая свою ошибку, но студент, вроде, и не обратил внимание на его поведение, которое самого мужчину начинает вводить в ступор.       — Прости, я не должен был такое спрашивать, — Гарри хочется хлопнуть себе по лбу, но он удерживается, чтобы не казаться ещё более странным, он и так уже постарался сделать для этого всё.       — Нет, всё в порядке, правда. Много кто думает, что мы встречаемся, но нет. Я никогда даже не рассматривал его в романтическом плане, наверное, не мой типаж парней, хотя Малик горяч, — Томлинсон пожимает плечами, вспоминая, как первый раз посмотрел на него и подумал «­­Господи, это самый красивый парень из всех, кого я знаю», но это утверждение слегка изменилось после прихода Гарри на «­­Господи, это самый красивый парень из всех, кого я знаю, но только после мистера Стайлса», и щёки тут же норовят покраснеть.       — Да, он мог бы стать моделью, но не мой типаж тоже, — изумрудные глаза чуть прикрываются от раздумий, а оказавшаяся под рукой ручка перемещается в плен зубов — вредная привычка, от которой мужчина никак не может избавиться.       Луи задаётся вопросом, считается ли это за то, что они только что вместе совершили каминг-аут перед друг другом, обсуждая свои типажи парней, потому что было совершенно очевидно, что они оба намекнули на то, что им нравятся парни, и значит ли всё это что-то особое? Потому что, если быть честным, он мог в какой-то момент проговориться, что его типаж — это мужчины по имени Гарри и по фамилии Стайлс с кудрявыми волосами и в странных полупрозрачных рубашках с рисунками цветов. Однако не время позволять странным мыслям атаковать мозг.       — Итак, как мы пришли к тому, что сплетничаем о Зейне Малике?       Они разражаются смехом, и есть что-то чарующее в том, как Гарри прикрывает рот кулаком с тройкой массивных колец на пальцах, в том, как Луи неосознанно прикладывает ладонь к животу, мысленно ликуя от реакции, и в том, как удивительно их голоса — глубокий и звонкий — сочетаются вместе. И они оба это чувствуют, но пока не до конца могут понять, что всё это может значить.       Хихиканья только начинают затихать, как их нагло перебивает энергичная мелодия фортепиано, раздающаяся от телефона Стайлса. Луи даже не удивлён выбору рингтона: фортепиано — это то, что определённо подходит эстетике его преподавателя, и, скорее всего, он и сам умеет на нём играть. Может быть, однажды Томлинсон узнает об этом или услышит, по крайней мере ему бы хотелось, так как он сам немного умеет играть на гитаре, хотя назвал бы это просто перебиранием струн, неспособный по достоинству оценить собственные умения.       — Извини, мне надо ответить, — посмотрев на имя звонящего, тараторит кудрявый и поднимается со стула, подходя к окну и прикладывая гаджет к уху.       Луи хочется захныкать, когда тёплое тело рядом пропадает, и он поджимает ноги, пряча голени под стулом, упираясь носочками кедов в пол. Он, правда, не подслушивает, но слышит, как Гарри говорит «­Привет, Найл», а затем более тихим голосом, кажется, отвечает на его вопросы. Значит ли это, что они с мистером Хораном успели подружиться, если это тот самый Найл? Тогда шатен понимает, откуда Стайлс знает некоторые истории про него и каким образом у него получилось так быстро влиться в работу, хотя это умение нравиться всем и сразу наверняка какое-то врождённое.       Говоря начистоту, однажды Луи с Зейном в очередной раз пошли в бар вместе, чтобы немного расслабиться в конце учебной недели и заметили там мистера Хорана, который потягивал пинту пива вместе со своим приятелем. Тогда они переглянулись и кивнули друг другу, обменявшись улыбками. Каждый имеет жизнь вне университета, и никто не смеет осуждать других за их методы отдыха. Кроме того, Найл импонировал Луи в целом как человек, все знали, что он открытый и весёлый, старается жить сегодняшним днём и искать во всём только «­плюсы». Томлинсону хотелось бы поучиться у него этому жизнелюбию, но, пожалуй, это особая ирландская сила.       Спустя минуту Стайлс возвращается на своё место, откладывая телефон обратно. И тут шатен подмечает одну деталь, внезапно почувствовав необходимость анализировать абсолютно каждое их взаимодействие. Боже, да он начинал ощущать себя какой-то тринадцатилетней девочкой, которая бегает в школе за мальчиком постарше и помнит наизусть его расписание, чтобы видеться каждую перемену. Тем не менее он заметил то, что Гарри не вышел совсем из кабинета, чтобы поговорить по телефону, а остался на достаточно короткой дистанции, позволяя Луи слышать свой разговор. И мысль о созревающем между ними доверием так греет парню душу, что уголки губ невольно приподнимаются вверх.       — Итак, что ж, теперь мы наконец-то приступаем к этой книге спустя несоизмеримое количество времени, — Стайлс наигранно мученически вздыхает, хватая книжку из стопки на краю стола вместе с маленьким блокнотом, в котором, как становится очевидно, записаны его заметки.       Гарри вовсе не был огорчён тем, что они провели столько времени за разговором, который не был запланирован и не был лишь для того, чтобы узнать побольше о Луи как о маге и постараться понять его проблему. И ему кажется, что он может в один прекрасный день забыть о том, ради чего они тут собираются, только чтобы просто болтать с этим солнечным парнем обо всём, смотреть, как он раскрывается и как загораются его глаза, когда он говорит о чём-то волнующем. Ведь на самом деле он ни на каплю не проблемный, ему просто не повезло, и Стайлсу очень хочется помочь этому парню, чтобы увидеть его счастливым. Что ж, он определённо может сделать его счастливым, нужно только сколько-то времени.       Луи вместе с Гарри начинают изучать первые истории на страницах этой книги, стараясь выделять главное и отмечать какие-то особенности представленных случаев, чтобы попытаться найти сходства с ситуацией студента, но пока это не даёт результатов, помимо того, что они обсуждают всё попадающееся и высказывают своё отношение к этому.       — Вау, они действительно могли понимать животных и разговаривать на их языке?.. — Томлинсон, кажется, не должен быть так впечатлён, но он впечатлён, да ещё как. Что бы он сказал своей собаке, которая осталась в Донкастере, обладай он такой же способностью?       — Похоже, что да. И ведь таких магов было обнаружено всего пять за всю историю, поразительно!       Они оба выглядят как дети, которым купили по Киндеру в виде шоколадного яйца с игрушкой (потому что, ну, серьёзно, вы видели цены на них?!), с этим блеском в глазах и с интересом бегающими по напечатанным строчкам пальцами. Они читают всю информацию про три случая, но ни один не подходит им даже близко, тем не менее они не откладывают их в долгий ящик, а всё равно разбирают. В момент переворота странички их пальцы сталкиваются, и обоим кажется, будто по коже пробегается разряд тока, но не отдёргивают руки, делая вид, что так всё и должно быть. Ведь так всё и должно быть.       Когда на телефоне Луи загорается экран от пришедшего уведомления с электронной почты, он замечает, что прошёл уже час, как они с мистером Стайлсом начали заниматься, если то, что было в начале, тоже относится к их занятию, хотя это точно не было какой-то формальностью, необходимой для решения вопроса.       — Может быть, на сегодня уже достаточно? — Томлинсон вопросительно смотрит на преподавателя, показывая на время на телефоне.       — Ох, да! Я даже не заметил, что столько времени пролетело, а ты наверняка уже устал, да и обедать пора, — чувство вины сквозит в выражении лица Гарри, когда тот в ответ смотрит на студента.       — Я-то не особо устал, а вот Вы... всё-таки две лекции позади, а тут ещё я.       — На самом деле я почти не ощущаю, что мы столько много проделали, но, правда, пора бы уже по домам.       В этот раз Луи не убегает раньше, так как они с Гарри распихивают свои вещи — Луи в рюкзак, а Гарри в сумку — за одинаковое время и выходят из кабинета вместе. Даже не задумываясь об этом, Томлинсон ждёт, пока преподаватель запрёт кабинет на массивный ключ, и потом они параллельно идут по коридору, улыбаясь своим мыслям. И, не будь они так увлечены, заметили бы, как близко шагают, чуть ли не соприкасаясь руками. И честно говоря, они до странного гармонично смотрятся вместе: Гарри в своей блузе с длинными завязками на шее и в зауженных брюках и Луи в наряде типичного подростка, которому не хватает только скейта в руке и сигареты за ухом, но последнее у него припасено в кармане.       Они так же вместе выходят из университета и только спустя несколько метров расходятся в разные стороны, немного неловко и уклончиво прощаясь, явно не желая это делать. Стайлс направляется к парковке, пытаясь отрыть в сумке на плече ключи от машины, а Луи идёт в сторону автобусной остановки. Шатен закуривает сигарету, вместе с дымом пытаясь впитать в себя впечатления от прошедшего занятия. Он желает сохранить эти моменты в памяти навсегда, ведь он чувствовал себя так уютно, так хорошо, и вот его настроение вновь такое приподнятое благодаря встрече с мистером Стайлсом.       Вечер Луи проходит в домашке и нежелании её делать, из-за чего он постоянно отвлекается на переписку с Зейном, который едва сдерживается от того, чтобы расспросить всё про занятие друга с преподавателем. Томлинсон заказывает пиццу, потому что ему лень даже сделать себе бутерброды, когда он находится в некой эйфории, которую не испытывал, возможно, никогда ранее. Ему хочется только лежать и смотреть в потолок, улыбаясь так блаженно, как только это может быть.       Вечер Гарри проходит в том же баре, где они в прошлый раз были с Найлом, поскольку тот позвал его туда, как раз когда позвонил ему во время занятия с Луи. «­Луи, Луи, Луи». Кудрявому уже хочется биться головой об стену. Этот парень ворвался в его жизнь как сугроб на голову. И он абсолютно не против, нет, он даже рад, ведь не может игнорировать тот огонёк, что зажигается внутри, когда он находится рядом с этим особенным студентом. И это точно не огонёк, вызванный тем, что он является магом по природе, нет. Однажды Стайлс был влюблён, и он знает, каково это. И теперь это чувство кажется даже сильнее, чем когда-то в юности.