The Worst Student Ever

      Луи просыпается от того, что мощная тёплая спина пытается ускользнуть из его рук и покинуть кровать. Он приоткрывает глаза, чувствуя тяжесть век, тем более когда свет с улицы уже пробивается через шторы. Запутанные кудряшки и бледная кожа перед ним заставляют лениво улыбнуться.       — Куда ты собрался?       Тихий осипший голос прерывает шелест белья, и Гарри, кажется, не ожидает этого, потому что вздрагивает и тут же поворачивается к Томлинсону, строя удивлённую мордашку, когда осознаёт, что тот проснулся.       — И тебе доброе утро, — он хихикает, подползая обратно к парню, чтобы чмокнуть его в кончик носа и в губы. — Собирался пойти приготовить завтрак, время уже десять утра.       — Та-ак рано, останься ещё в кровати, — жалобно просит Луи, пытаясь притянуть мужчину обратно. — Выходной всё-таки...       — Неужели ты не хочешь блинчики и кофе в постель? — пальцы Стайлса мягко и игриво пробегаются по икрам шатена, с которых сползло одеяло.       — Хочу, но больше мне хочется, чтобы мы сейчас полежали и пообнимались, — голубые глаза глядят так умоляюще, и Гарри знает, что заранее проиграл в этой битве, потому что отказать возлюбленному слишком сложно в такие моменты.       Он возвращается под одеяло, позволяя Томлинсону обнять себя и уткнуться носом в кучерявую макушку, снова закрыв глаза. Небольшие руки Луи изучают плечи мужчины нежными прикосновениями и поглаживаниями, отчего он чуть ли не мурлычет, понимая, что действительно зря хотел слинять на кухню из их укромного сонного уголка. Глядя на постельное бельё, Гарри вспоминает вчерашний вечер, и эти воспоминания одаривают лёгким сладостным послевкусием роскоши.       — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — заботливо интересуется он у младшего, помещая свою ладонь на его ягодицы и почти невесомо поглаживая.       Они оба остались обнажёнными, после того как приняли душ, и сейчас нагота помогает им чувствовать себя ещё ближе, свободнее и более открыто, даже чем при занятии любовью. Теплота тел только усиливает желание остаться в кровати и прятаться от холода, который пытается нагло проникнуть в окно. Они не пытаются соблазнить или возбудить и не акцентируют внимание на том, что ощущают кожей каждый сантиметр друг друга.       — Всё замечательно, только там немного поднывает, но это несущественно, — Луи прикусывает губу, чувствуя, что его тело помнит каждое полученное вчера прикосновение, каждое проникновение, и мурашки поднимают волосинки на теле дыбом. — Ты... ты ведь не жалеешь обо всём этом? — сомнения вдруг прокрадываются в сознание, и рука в волосах Гарри замирает в ожидании ответа, который прогонит нервозность.       — Нисколько. Почему такие мысли вообще тебя посещают? — Стайлс переживает на этот счёт, потому что шатен постоянно не уверен в том, что между ними всё прекрасно, либо просто не может поверить в то, что это всё не сон.       — Не знаю, правда... Возможно, мне кажется, что я не достоин такой любви. Или не могу привыкнуть, что меня, правда, любят. После стольких лет одиночества, неудач. Всё будто в другой реальности.       — Тебе придётся привыкать. Потому что, во-первых, ты достоин любви и уважения, как никто другой. А, во-вторых, я собираюсь тебя любить ещё очень и очень долго, точнее, всегда. И это всё происходит здесь и сейчас, ты реален, я реален, наши чувства тоже реальны. Ты веришь мне?       Гарри чуть отдаляется, чтобы взглянуть на Луи, на его слегка опухшее лицо, и тот только сейчас замечает метки, которые вчера рассыпал губами на груди и ключицах старшего прямо поверх его чернильных рисунков. Это доказательство того, что всё вокруг — не обман и не его больные фантазии. И мужчина, устроившийся в его руках, вселяет в него надежду.       — Я верю тебе, — Томлинсон улыбается, искренне ожидая, что его взгляд передаст Гарри, что он чувствует. — И я люблю тебя, — радость, которая отражается на лице кудрявого, воодушевляет и заставляет хотеть говорить эти слова беспрерывно бесконечное количество раз.       — Я люблю тебя тоже. Не описать, как сильно.       Их губы сливаются в долгом поцелуе, который вмещает в себя все их эмоции, всю отчаянность и погружённость с головой в эти отношения, в эту невероятную любовь. Они не сплетаются языками, но скрепляют замочек из пальцев, сжимающих друг друга в поддержке и утешении. Безмятежность поселяется в их душах, признания дарят спокойствие, а прикосновения передают всё, что нельзя выразить словами. Огонь внутри ни на секунду не гаснет, разгораясь только сильнее, как искорка в камине, куда подкинули сухих дров.       Близится обеденное время, а влюблённые продолжают нежиться в постели, находя новые темы для разговоров, между которыми на несколько минут повисает уютная тишина, дающая им возможность насладиться умиротворением и затишьем утра долгожданного выходного. Луи не может отвлечься от перебирания кудряшек Гарри, а тот в свою очередь размеренно дышит ему в шею, руками иногда оглаживая небольшой животик и талию парня, что так хорошо помещается в ладонях, позволяя длинным пальцам сжимать и ласкать себя. Они действуют друг на друга, как наркотик, который вызывает зависимость и которым нельзя насытиться.       — Вот теперь я понимаю, что хочу есть, — Томлинсон надувает губы, проводя ноготком по наружному ободку ушной раковины мужчины, и он ворочает головой, прячась от щекочущего чувства и в итоге поднимаясь на один уровень с лицом Луи напротив.       — Тогда придётся вставать, — даже жаворонок Гарри теперь уже не желает покидать кровать. — Тем более уже пора готовить сразу обед, а кто-то вчера упрашивал меня на совместную готовку.       — Значит, давай поднимать наши очаровательные задницы и идти умываться, а потом на кухню.       — Неужели ты настолько проголодался? — Стайлс посмеивается появившемуся из ниоткуда энтузиазму парня, который уже пытается выпутаться из одеяла.       — Да!       Его пятая точка начинает сверкать в поле зрения Гарри. Мягкий свет идеально очерчивает изящную фигуру, виден не совсем чёткий переход из загорелого бронзового оттенка кожи к тем местам, что были скрыты от палящего солнца. Небольшие ямочки внизу поясницы придают утончённости всему виду. Кудрявый, правда, пытается не засматриваться, когда Луи наклоняется за своими боксерами, но достаточно трудно не пялиться, если картинка так привлекательна. Голубоглазый ловит его взгляд, когда натягивает бельё и поворачивается, и посылает Стайлсу воздушный поцелуй, деловито виляя бёдрами, пока скрывается в коридоре, направляясь в ванную.       Старший старается не отставать, тоже поднимаясь с кровати и подбирая с пола свои боксеры, оставшиеся в одиночестве. Хотя немного в стороне ещё валяется его футболка и домашние штаны, но он решает, что пока им там и место, семеня к Томлинсону, который уже выдавливает на зубную щётку пасту. Они, дразнясь, подталкивают друг друга, пока чистят зубы. Луи брызгается водой в сторону Гарри, когда умывает лицо, за что получает в ответ слабый шлепок по попе. После всех водных процедур они оказываются на кухне.       Стайлс раздаёт инструкции, и парень добросовестно выполняет всё, что от него необходимо. Они готовят жареный рис с морепродуктами и соусом. Томлинсон впервые в жизни чистит креветки, и Гарри постоянно хвалит его, как ребёнка, за каждую выполненную «операцию», в том числе когда Луи просто вываливает рис в сковороду. Не то чтобы шатен против, он даже действительно начинает чувствовать гордость за самого себя и верить, что не так уж плох в этом. Особенно после того как они завершают приготовления и пробуют блюдо, которое получилось на самом деле вкусным. Они снова переплетаются лодыжками, когда усаживаются за стол.       Начало этого дня и следующие за ним выходные становятся их персональным раем, потому что они постоянно целуются, выходят вместе в магазин, чтобы закупиться продуктами на предстоящие приёмы пищи. Они смотрят четыре фильма за два вечера, обнимаясь на диване в гостиной, и Иса почти всегда находится рядом, то путаясь под ногами, то забираясь на спинку дивана, помогая согреться и одобряя их союз своим тёплым урчанием и сонными добрыми взглядами.       В понедельник с утра Гарри подвозит Томлинсона до его квартиры и провожает, с нежеланием прощаясь и оставляя напоследок долгое прикосновение губами. Пожилая соседка с этажа осуждающе смотрит на них, когда проходит мимо с пакетом, полным продуктов (и почему бабушки так любят ходить в супермаркеты с утра пораньше?), но кудрявый, как всегда, только улыбается, стараясь не обращать на это внимания, хотя младший еле сдерживается, чтобы не показать ей средний палец.       Стайлс уезжает в университет, потому что его занятия начинаются с первой пары по расписанию, а Луи надо будет прийти на семинары только к третьей паре, поэтому он позволяет себе расслабиться, напевая «Wonderwall» от Oasis. Его настроение чуть ли не выше крыши, потому что перед глазами всё ещё картинки выходных, пролетевших так стремительно, но так незабываемо, и ему хочется со всеми делиться своим счастьем. Он решает набрать Зейна и поболтать с ним, пусть тот и так уже в курсе всего, что успело произойти. Пока слышатся гудки, Луи продолжает вслух вспоминать строчки песни.

I said maybe / Я сказал, возможно, You're gonna be the one that saves me / Ты именно тот, кто спасет меня. And after all / Ведь в конечном итоге You're my wonderwall / Ты — и само чудо, и преграда на пути к нему...

      — И что же заставило такую важную и занятую персону позвонить мне аж в полдесятого утра? — голос Малика капельку саркастичен, но шатен может почувствовать, как тот улыбается, вероятно, успев услышать его пение.       — Ох, Зейни, ты же знаешь, это исключительно потому, что я тебя люблю, — это не ложь, но и не главная причина, они оба это понимают.       — Как мило, мишка Бу, — Зейн писклявит, наигранно шмыгая и делая вид, что плачет, и Томлинсон закатывает глаза, по-доброму ухмыляясь. — Та-ак, и чем же ещё ты хочешь поделиться со мной, помимо того, что я уже знаю?       — Ничем конкретным, в общем-то. Гарри уехал работать. А меня всё переполняют эмоции, и я не знаю, куда их деть. Надеюсь, ты не против, что я всё вываливаю на тебя...       — Я только за. Рад, что ты больше не копишь в себе всё, и я наконец-то реально доверяю тебе, когда ты говоришь, что у тебя всё хорошо. Должен ли я поблагодарить Гарри за это?       — Думаю, он будет отрицать всё и раскраснеется, как помидор, поэтому поаккуратней с моим мужчиной, — Зейн смеётся на такое заявление, представляя мистера Стайлса, как стеснительного подростка, и это имеет смысл, когда он вспоминает его поведение на их официальном знакомстве.       — Хорошо-хорошо. Если что, я не претендую.       — Ещё бы. Как там Пейн? И что насчёт вашего решения съехаться? — Луи закусывает губу, думая о том, как Гарри предлагал ему жить вместе в его квартире, но не решается пока размышлять над ответом.       — С Лиамом всё прекрасно. Только вот мы пытаемся найти квартиру, но пока это очень трудно: маловато вариантов, и все не подходят то по району, то по ремонту, то по цене. Это какой-то ужас, — возмущение, очевидно, плещет в словах Малика, так что голубоглазый сочувственно кивает, спустя время понимая, что никто его не видит.       — Это отстой, но надеюсь, вам всё-таки удастся найти что-то, — Луи словно пытается растечься по дивану, когда свешивает голову с края, раскинув конечности в разные стороны, насколько позволяет свободное место.       — Спасибо, мы тоже на это надеемся. У тебя есть планы на сегодняшний вечер?       — Ну, у нас с Гарри не было никаких договорённостей, так что, думаю, я свободен, а что такое? — Томлинсон шевелит пальцами на ноге, наблюдая за ними, как за чем-то сверхъестественным.       — Я хочу сходить на каток, так что если хочешь, то пойдём вместе. Если Стайлс тоже сможет, я и Лиама позову, им, вроде как, понравилась компания друг друга, — Малик чем-то шуршит на фоне, и Луи цокает от резких звуков.       — Я не против. Спрошу у Гарри и скажу тебе ответ на занятиях. Ты ведь приедешь?       — Конечно, куда я денусь? — брюнет фыркает.       — Стоит напомнить тебе о том, как пару раз ты пропускал пары из-за того, что не мог уложить волосы?       — Они, правда, выглядели ужасно, Луи! — Зейн чуть ли не кричит в трубку, и Томлинсон смеётся.       — Да-да... Весомая причина.       Малик что-то бубнит, отрицая свою неправоту. Они прощаются до занятий, и Луи откладывает телефон, продолжая слушать музыку и заниматься своими делами. Он даже немного прибирается в квартире, раскладывая вещи по нужным местам. Хотя в принципе с тех пор, как в его квартире бывает Гарри, тут почти всегда чисто, так как шатен не может позволить себе выглядеть грязнулей и бытовым инвалидом перед мужчиной и не успевает даже насорить.       Он отправляет возлюбленному сообщение, спрашивая, желает ли тот сходить на каток. Ответ приходит не сразу, потому что, вероятно, Стайлс читает лекцию и не может отвлечься на свои личные дела, но спустя минут пятнадцать телефон Луи вибрирует, и парень тут же хватает его, читая эсэмэску голосом кудрявого, звучащим в мыслях. Гарри: «Прости, Лу, но я не смогу. После четырёх пар не останется сил :(»

Луи: «Эх, ладно, значит, отдыхай после занятий. Напишешь, как будешь дома?»

Гарри: «Обязательно :) Повеселись и позвони, если будет время, хорошо?»

Луи: «Хорошо! Спасибо <3 Люблю тебя, Хаз.»

Гарри: «И я люблю тебя. Хх»       Луи пару минут просто пялится на последнее сообщение с крошечной, но искренней улыбкой, чувствуя еле преодолимое желание прямо сейчас отправиться к Стайлсу, забежать посреди лекции в аудиторию и поцеловать мужчину на глазах у всех, чтобы у присутствующих отвисли челюсти до пола. Однако понимание того, что они не в сказке, отрезвляет, и шатену остаётся только витать в своих несбыточных мечтах. Может быть, на выпускном он всё же сможет сделать так. Перед администрацией, всеми ребятами с 4 курса, преподавателями и с дипломом в руках. Тем более теперь, когда у него есть уверенность, что его не выпрут из университета из-за его постоянных ошибок.       Он бы хотел, чтобы Гарри отправился с ним на каток, но если он устал, то, действительно, стоит отдохнуть как от работы, так и от Луи. По крайней мере, так рассуждает Томлинсон, ведь наверняка кудрявому надоедает постоянно видеть его, кормить и терпеть в своей квартире и кровати. А затем ему хочется ударить себя по голове. Потому что они же обсуждали всё это не единожды, и Стайлс бы расстроился, услышь он, что младший позволяет таким мыслям съедать себя. Луи понимает, что ему нужно очень сильно работать над собой ради их отношений. И, возможно, ему бы не помешала помощь психолога. Как бы сильно он ни верил словам и признаниям Гарри, как бы сильно ни любил его в ответ, он всё ещё не может полюбить самого себя и ценить по достоинству.       Скорее всего, Луи поговорит с мужчиной об этом завтра, потому что это тема не для сообщений и не для телефонных звонков. Он знает, что Стайлс поддержит его и тут же вызовется помочь найти специалиста, и, несмотря на то что он не хочет, чтобы возлюбленный тратил свои силы на это, всё-таки осознаёт, что они должны обсудить это с глазу на глаз. Томлинсон не уверен, что одни лишь чувства могут избавить его от постоянных сомнений в себе... в том, что он не является обузой и не требует слишком много внимания.       А пока все важные разговоры отложены на завтра, как и запланированный поиск работы, он решает подготовить вещи, в которых пойдёт на каток, чтобы не торопиться после университета и не заставлять Зейна ждать, потому что тот живёт ближе и к университету, и к спортивному комплексу, а Луи известен тем, что подолгу переодевается и собирается куда-либо, но терпеть не может опоздания. Томлинсон находит джинсы, у которых внутри вшит утепляющий материал, название он его уже и не вспомнит. И достаёт свитер, который наденет прямо поверх футболки, а сверху накинет тёплую жилетку. Пускай он будет выглядеть, как неуклюжий снеговик, зато ничего себе не отморозит.       Пары пролетают быстро, и парни договариваются, когда и где встретятся, сходясь на том, что увидятся прямо снаружи катка. Луи получает сообщение от Стайлса, когда натягивает на себя одежду, и улыбается, потому что мужчина прикрепил к тексту фото Исы, которая всё чаще занимает место шатена на кровати в спальне, зарываясь в уголок одеяла, которое успело пропитаться свойственным младшему ароматом цитрусового геля для душа. Томлинсон отвечает ему, говоря, что собирается на встречу с Зейном, и желая Гарри хорошо отдохнуть.       Малик уже ждёт его, когда Луи приближается к спортивному комплексу. Они оплачивают свой сеанс на час и берут фигурные коньки на прокат, продвигаясь в раздевалку и быстро переобуваясь, чтобы поскорее выйти на лёд. Обычно друзья успевают сходить раз пять на каток за сезон, когда наступают холода, потому что атмосфера становится соответствующей и больше мест открываются для простых посетителей.       Когда они в привычной манере начинают подтрунивать друг на другом и носиться наперегонки, Томлинсон понимает: даже лучше, что Гарри и Лиам не пошли с ними, потому что они с Зейном давно никуда не выбирались только вдвоём, а это необходимо, чтобы посплетничать об отношениях, об университете и обо всём, что успело произойти за годы их дружбы и что понимают только они. Парни делают пару фотографий вместе и по отдельности, чтобы похвастаться своим половинкам и, может быть, поделиться с подписчиками в социальных сетях. Пару раз они с размаху пробуют своими пятыми точками лёд на твёрдость, смеясь так, что другие люди на катке смотрят на них, как на умалишённых.       С покрасневшими щеками и уставшими ногами они плетутся в ближайшую кофейню, согреваясь горячими напитками и чуть набивая животы сладкими пончиками. Луи дразнит Зейна, когда тот с влюблённой улыбкой печатает сообщение Лиаму, а затем Малик отвечает тем же, когда шатену приходит сообщение от Гарри после отправленного ему фото с катка. Томлинсон снова делится тем, как прошли его выходные, и рассказывает о совсем не многозначном предложении кудрявого поселиться у него и о том, как он на это отреагировал, пообещав подумать.       И тут же заходит речь о психологе, потому что Луи кажется, что для начала ему нужно разобраться со своими тараканами в голове. Зейн поддерживает его, рассказывая, как они с Пейном пришли к решению, что хотят съехаться.       — Я и сам иногда сомневаюсь насчёт всей этой затеи. Ну, знаешь, мы ещё, вроде как, достаточно молоды, не до конца созрели морально и встречаемся не так уж давно. А потом я думаю о том, что, может, это и не закончится хорошо, но зато это опыт. В конце концов, на этом не сходится свет клином, хотя, когда я вижу любовь в глазах Лиама, я вообще не могу ни о чём думать разумно. Тут уже вам решать. Если ты чувствуешь, что не готов, то лучше повременить.       Томлинсон внимательно слушает друга, не впервые отмечая, что тот сам мог бы стать психологом при желании, ведь часто он выдаёт такие умные и глубокие мысли, что у Луи глаза округляются от его осознанности и мудрости. Он, правда, не знает, как Зейн может так взросло рассуждать, учитывая тот факт, что они ровесники, но, возможно, это всё его хипстерские книжки, на которые тот часто тратит деньги, пополняя книжную полку в своей комнате. Томлинсон может даже поставить его себе в пример, потому что начитанности у черноволосого парня точно не занимать, что вообще-то очень ценится в обществе. Однако голубоглазый всё-таки предпочитает что-то романтичное и лёгкое, что не заставляет шестерёнки в голове крутиться в бешеном темпе.       После уютной и тёплой беседы в кофейне парни расходятся по домам, перед этим крепко обнимаясь и тем самым безмолвно выражая друг другу, как они скучали по таким вылазкам, когда можно поговорить о чём угодно, повеселиться и просто расслабиться. Они обещают обязательно встретиться в скором времени ещё где-то, кроме университета. Луи возвращается в квартиру абсолютно счастливый, и даже то, что сейчас Гарри не рядом, не убавляет у него воодушевления. Шатен достаёт из шкафа давно убранную туда в чехле гитару. Он распаковывает её, как сокровище, немного нерешительно прикасаясь к струнам. На лице вылезает небольшая улыбка. Кажется, пришло время вернуться к тому, что когда-то ему приносило самое большое удовольствие.       Пальцы нашаривают где-то на дне ящика с учебными тетрадями и канцелярией листы, пролежавшие нетронутыми пару лет. Взгляд пробегается по нотам. Какие-то распечатаны: это пара треков The Beatles и Pink Floyd, а какие-то быстренько написаны от руки, и это несколько незаконченных набросков самого Луи. Он поджимает губы, оставляя последние бумажки на столе и решая вспомнить то, что раньше с лёгкостью мог сыграть без нот. Пальцы умело настраивают инструмент, после чего Луи выкуривает сигарету прямо в туалете квартиры, чувствуя некоторое волнение, пробирающееся вплоть до кончиков пальцев ног.

The Beatles — Real Love

      Он поудобнее устраивается с гитарой в руках на стуле, задерживая дыхание, когда зажимает первый аккорд и подчиняет себе струны. Звук заставляет уши навостриться, а пальцы продолжают дело, и Томлинсон несдержанно выдыхает, только когда доигрывает куплет. Он так скучал по этому, что трудно описать словами — это такая сумасшедшая ностальгия. Собираясь с мыслями, он вступает в припев, начиная несмело и совсем тихо подпевать мелодии струн.

Don't need to be alone / Не нужно быть одному, No need to be alone / Нет нужды оставаться в одиночестве. It's real love / Это настоящая любовь, It's real, yes it's real love / Она реальна, да, это настоящая любовь, It's real / Это по-настоящему.

      Когда он возвращает гитару в чехол спустя полчаса, но не убирает в шкаф, а оставляет просто в углу комнаты рядом с письменным столом, на душе царит чувство полного довольства и определённости. Для целостности и завершённости картины не хватает только свернувшегося Гарри под боком, когда Луи после тёплого душа заваливается в кровать, подводя итоги весьма насыщенного дня. С каждым часом в его жизни всё идёт на лад.