The Worst Student Ever

      — Девочки, хватит приставать к Гарри! Вы не даёте ему отдохнуть, — Томлинсон ругается, вновь заставая Фиби и Дейзи, которые заваливают кудрявого вопросами и просьбами. Иногда это выглядит так, будто они влюблены в него даже больше, чем Луи, хотя, казалось бы, как это возможно?       — Не переживай так, дорогой, — ласковый голос слышится со стороны, Энн встаёт рядом и опирается на дверной косяк, копируя позу шатена. — Думаю, о подобном он мечтал всю жизнь, я ведь не дала ему возможности играться с младшим братиком или сестрёнкой, а он обожает детей.       Луи не может не улыбнуться, потому что мама Гарри — невероятно милая женщина, и он не ошибался, когда предполагал, что так и окажется. Он ненадолго переводит взгляд на неё, а потом снова смотрит на своих сестрёнок, усевшихся вокруг Стайлса на диване. От такой картины на душе становится тепло и трепетно, но он, правда, надеялся, что мужчина сможет отдохнуть на каникулах, даже если ему с семьёй пришлось приехать к ним в Донкастер. Не то чтобы пришлось: семья Луи предложила собраться у них дома и всем познакомиться, а Энн и Джемма были очень рады такой идее, да и отчим Гарри не сопротивлялся. Так они все оказались в доме Томлинсонов. Только Крис — муж Джеммы — вернулся в Манчестер вместе с их ребёнком, за которым присматривают его родители там же в Манчестере, пока ему самому приходится работать.       Кудрявый отвлекается от болтовни девочек и смотрит на Луи, очаровываясь тем, как мягко он выглядит в свете рождественских гирлянд, одетый в простой серый спортивный костюм, немного свободно сидящий на нём. Они переглядываются, краснея, и Гарри приходится вернуться к разговору с Фиби и Дейзи, потому что они возмущаются, что брат мешает им. Девочки продолжают рассказывать о своих занятиях по гимнастике и о красивых мальчиках в своей школе, и зеленоглазый на самом деле их слушает, вникая во все эти ещё немного наивные разговоры почти подростков. Их неугомонность постоянно напоминает ему о Луи, и, где бы и с кем бы он ни находился, Гарри всегда думает о Луи.       Энн возвращается на кухню, где Джоанна готовит всё к чаепитию. Голубоглазый слышит, как они успевают обсудить какой-то необычный рецепт, пока гремят посудой, и над чем-то посмеиваются. Он на сто процентов уверен, что они уже считают друг друга самыми настоящими подружками и будут переписываться после каникул, когда снова окажутся на расстоянии в два часа езды. Хотя, может быть, они даже смогут приезжать друг к другу по выходным, а вот самим Луи и Гарри не так повезло с этим, потому что Лондон гораздо дальше от их родных городков, но зато они сейчас здесь все вместе. И то, что их семьям удалось так быстро подружиться, очень греет им душу.       — Иди к нам, Лу, — низкий голос Стайлса заставляет шатена вынырнуть из мыслей и двинуться в сторону дивана чуть развязной походкой, которая является последствием пары бокалов вина, выпитых за обедом.       Фиби любезно освобождает место слева от кудрявого, и парень приземляется туда, усаживая девочку к себе на колени. Он сильно-сильно скучал по всей своей семье, а по малышкам особенно, потому что они, в отличие от Лотти и Физзи, не приезжали к нему в Лондон, а ему хотелось бы видеть, как они взрослеют, растут, хоть и от мыслей о том, что когда-то и они выпорхнут из родного гнёздышка, становится немного тоскливо. Луи не совсем улавливает то, о чём рассказывают сёстры, он просто наблюдает за их лицами, за тем, как доверительно они смотрят на Гарри, и за самим Гарри. Он, как и всегда, чертовски красив, со своим пучком на голове, в хлопковой белой футболке и устроившимися на груди серебряным самолётиком на цепочке и простым крестиком. Губы немного вытянуты трубочкой вперёд, пока он кивает на какой-то вопрос младших, а глаза сверкают от огоньков на окне.       — Бу, а ты? — сладкий голос, зовущий его, напоминает о том, что он не в музее, где главный и единственный экспонат — Гарри.       — Я? — Томлинсон не понимает, потому что упустил всю суть вопроса, поглощённый разглядыванием, и, кажется, его поймали именно на этом.       — Ты совсем не слушаешь, — Дейзи строит обиженную мордашку, а от Фиби прилетает совсем слабенький удар кулачком в плечо.       — Гарри сказал, что пойдёт лепить снеговика с нами, после того как попьём чай. А ты пойдёшь? Пожалуйста... — их жалостливые взгляды не оставляют ему выбора, как и собственное желание.       — Конечно, пойду.       Луи улыбается им, удерживая Фиби за талию, пока она чуть сдвигается у него на коленях, чтобы сидеть удобнее. Его свободная рука перехватывает руку Стайлса, когда та возвращается на своё место после почёсывания коленки, и мужчина улыбается ему, позволяя пальцам переплестись и улечься на своём бедре. Слышится хлопок входной двери, и голоса Джеммы и Десмонда, трещащие о толстом слое снега, выпавшего пару часов назад, заполняют успевшую установиться ненадолго тишину. Они заносят пакеты на кухню после отважного посещения продуктового магазина, и Джоанна благодарит их за это. Со второго этажа спускается Клифф, почуявший суету, и плетётся на голос отчима Гарри, который ему, видимо, очень даже понравился (или ему просто понравилось лежать мордой на его округлом животике?). Десмонд, вроде как, тоже оказался очарован кудрявым псом.       — Молодёжь, — его голос донёсся из коридора раньше, чем все смогли увидеть его лицо. — Подтягивайтесь в столовую, — мужчина улыбнулся, завидев такую славную семейную картину, а затем взмахнул рукой, призывая поторапливаться.       Девочки быстро поднялись с дивана, чтобы занять свои места за большим столом, а влюблённая парочка лениво потащилась следом, не отпуская рук друг друга и прижимаясь боками, даже когда еле впихнулись в дверной проём, не рассчитанный на одновременно широкие плечи Гарри и пышные бёдра Луи. Они хихикают из-за этого, когда заходят в столовую, и Джемма закатывает глаза на то, насколько они тошнотворно милые. Вслед заходит мама Луи, несущая в руках стопку десертных блюдечек.       — Нужна помощь? — интересуется шатен, глядя на суетящуюся женщину.       — Да. Достань, пожалуйста, чистый набор чайных ложек и разложи. Он там же, где обычно, — просит Джоанна, расставляя блюдца каждому и веля Энн тоже сесть на своё место, а не заниматься хозяйскими делами.       — Хорошо, будет сделано.       Луи скользит рукой по запястью Гарри, прежде чем отпустить его и отправиться на кухню. Спустя пару минут они все сидят за столом, поедая домашний пирог с клубничным джемом и расхваливая Джоанну за его потрясающий вкус, на что та смущается и благодарит, рассказывая, что это семейный рецепт. Лотти и Физзи тоже выползли из своей комнаты, хотя были заняты домашними заданиями, которыми их завалили учителя, несмотря на праздничные дни отдыха. Они обещают тоже выйти на улицу и слепить снеговика вместе с сёстрами, братом и Гарри. Кудрявый рассказывает всем немного о своей жизни, о том, как устроился на работу в университет, а там уже началась их с голубоглазым история любви.       Луи краснеет, когда Стайлс вспоминает о своих чувствах, возникших при первой встрече, о их занятиях, и Лотти ухмыляется, потому что в Лондоне она застала, как эти двое переписывались, а её брат утверждал, что общается просто с преподавателем. Ещё тогда было очевидно, что всё не так просто, как Томлинсон это пытался выставить, но убедиться в этом наяву оказалось весьма приятно. Их мамы умиляются тому, какие искры мелькают между сыновьями, и внимательно слушают, как будто это книжный роман, озвучиваемый диктором. Десмонд лишь одобрительно улыбается, более скупой на эмоции, а Клифф лежит у него почти под ногами. Джоанна пытается поругать пса за приставучесть, но мужчина уверяет, что всё в порядке и его ни капельку не смущает присутствие животного.       Гарри спохватывается помочь хозяйке дома, когда они заканчивают пить чай, и женщина только продолжает восхищаться его воспитанностью и добротой, радуясь тому, что Луи достался именно такой мужчина, к тому же любящий его сильнее, чем это кажется вообще реальным. Джоанна буквально выгоняет его с кухни со смехом, поблагодарив за помощь, после того как Стайлс приносит всю использованную посуду из столовой и складывает в раковине, порываясь намыть её. Она говорит, чтобы он шёл собираться на улицу, потому что девочки не любят ждать, а сами они сразу же побежали одеваться после чаепития.       Кудрявый слушается, отправляясь в гостиную, но, не находя там Луи, идёт в его комнату, предполагая, что он тоже уже пошёл собираться. Гарри оказывается прав: он обнаруживает шатена, слоняющегося по комнате без футболки, но со свитером в руках. Старший подходит к нему, обнимая за талию, и парень с удовольствием прижимается, позволяя втянуть себя в поцелуй. Они стараются воздерживаться от подобного, когда находятся рядом с кем-то, так как понимают, что это может смущать окружающих, особенно если это их семьи с детьми. А каждый такой поцелуй для них, каждое такое объятие — это интимный жест, который должен оставаться только для них двоих, и на людях максимум — это просто чмокнуть друг друга в губы и приобняться.       — До сих пор не могу поверить, что это твоя комната. Такой контраст с твоей квартирой, — оторвавшись от поцелуя и обращая внимание на множество плакатов, украшающих однотонные стены, говорит Гарри.       — Большинство из всего этого висит тут ещё с тех пор, как мне было тринадцать лет. Я думал привезти парочку постеров в Лондон, но решил оставить тут, чтобы всё сохранилось в том виде, как и формировалось годами, — объясняет Луи, потому что в квартире у него, и правда, единственное украшение — это коллекция фотографий над кроватью.       — Мне нравится, как это смотрится. У нас был немного разный вкус в подростковые времена, если судить по тем группам, что я вижу здесь.       — Конечно, я ведь не был кудрявым хипстером, который слушает инди-рок и носит высокие кеды, — дразнится Томлинсон.       — Э-эй, ты не смеешь осуждать меня за это. К тому же ты сам сейчас слушаешь то, что я слушал ещё десяток лет назад, — Гарри дует губы, ущипывая Луи за кусочек кожи на пояснице, и тот извивается, наконец отстраняясь и натягивая свитер.       — Ни в коем случае не осуждаю тебя, Хазз. Наоборот, я очарован тобой и всеми твоими хипстерскими штучками, — он высовывает кончик языка, пока сбрасывает спортивные штаны, чтобы натянуть тёплые джинсы.       — Ты бываешь таким невыносимым, — Стайлс проходит к своей сумке с одеждой, успевая шлёпнуть парня по пятой точке.       — А ты вечно распускаешь руки, пошлый засранец.       — Как будто бы тебе это не нравится.       — Нравится, и меня раздражает, что ты вечно прав и всё знаешь.       Они снова целуются, глубоко и долго, когда Гарри находит себе одежду потеплее, возвращая сумку под кровать и поднимаясь с колен. Луи тянет за непослушную кудряшку пальцами, и мужчина не сдерживает стон. Это определённо один из его фетишей.       — Ты меня возбуждаешь.       — М-м, правда?       Томлинсон закусывает свою нижнюю губу, хитро посматривая в изумрудные глаза напротив и успевая пробраться своими ловкими руками под футболку Гарри, наслаждаясь его горячим телом.       — Говорю же, просто невыносимый.       Младший смеётся, прекращая своё издевательство над Стайлсом и давая ему спокойно переодеться (если не считать того, что Гарри чуть не заработал себе стояк из-за шаловливо-игривого настроения Луи). Они вместе покидают комнату, уже в шерстяных носках, когда слышат голоса взбудораженных девочек в коридоре, и те ехидно посмеиваются над их румяными лицами и глупейшими влюблёнными улыбками. Пришло время лепить снеговика.       Гарри катит ком из снега вместе с Лотти и Физзи. Фиби и Дейзи ходят по двору, ища палочки, которые подойдут в качестве рук для их создания. А Томлинсон крутится вокруг них, командуя и направляя с деловым видом, как будто он бригадир на стройке, а все остальные — его подчинённые. Они все немного мокрые, потому что лепка снеговика началась с лепки снежков и перестрелки ими. Все девочки были против Луи и Гарри, которые пытались защищаться, но в итоге потеряли координацию, запутались в конечностях друг друга и повалились в сугробы, мимолётно и незаметно целуясь там, пока их противники готовили новые снаряды. Но по приказу шатена они все всё-таки взялись за достижение изначальной цели.       Спустя десять минут конструирования Стайлс с облегчением водружает третий, наиболее маленький, снежный ком поверх двух других под усталые громкие вдохи и выдохи старших сестёр, которые хлопают ему в ладоши, наблюдая за тем, как туловище снеговика приобретает свои формы до конца. Луи с гордостью чмокает его в щёку, а затем зовёт Фиби и Дейзи с их множественными находками.       Первая несёт в руках палочки, похожие на костлявые руки, и яркую морковку, которую им выделила Джоанна из припасов, а вторая тащит с крыльца ведёрко и достаёт из кармана пакетик с изюмом, отчего брат кривится в отвращении (он готов принимать изюм, только если тот будет в кексах, испечённых самим Гарри). Лотти помогает воткнуть длинный нос, пока Физзи выкладывает улыбку уже симпатично выглядящему и к тому же дружелюбному снеговику. Младшие наделяют его ручками, разведёнными в стороны, словно с приглашением упасть в объятия. Стайлсу достаётся почётная миссия надеть шляпку, и он успешно с ней справляется, устраивая ведёрко на голове.       — Итак... — Луи ставит руки в боки, вызывая у Гарри хихиканье, потому что он выглядит забавно со своими нахмуренными бровями и шапкой, почти сползшей на них. — Мы должны придумать ему имя. Ваши варианты?       — Джош? — предлагает мужчина, и шатен фыркает.       — Не то, абсолютно не то, — на это кудрявый закатывает глаза, и Томлинсон снова целует его в покрасневшую щёку в качестве утешительного приза за ответ. — Девочки, есть предложения?       — Майк? — с задумчивым выражением лица спрашивает Физзи.       — Не подходит.       — Тебе, как всегда, ничего не нравится и не понравится, Бу, — жалуется Дейзи, надувая свои побледневшие на холоде губы, и Луи думает, что на самом деле им пора бы уже домой, но они ещё не завершили создание их нового друга.       — Неправда, просто Джош и Майк действительно не годятся. Ну, посмотрите на этого красавца, ему нужно достойное имя! — он указывает рукой на снеговика, и все только смотрят на парня, как на дурака.       — Тогда Стив? — неуверенно предлагает Фиби, покусывая нижнюю губу зубами из-за привычки, и глаза Луи мгновенно распахиваются так широко, что кажется, вот-вот, и глазные яблоки выскочат наружу.       — Точно! Ты гений, милая! — он обнимает девочку, приподнимая от земли и прокручиваясь вместе с ней вокруг своей оси, и та визжит от неожиданности, пока остальные только с недоверием смотрят на парочку.       — Стив? Серьёзно?! — Гарри в недоумении всплескивает руками с обиженным видом.       — Конечно, Стив! Ему прекрасно подходит это имя. Ну, вылитый Стив!       Стайлсу остаётся только хлопать глазами, как будто бы он прямо сейчас свалился на Землю и всё ещё пытается понять, что происходит. И он просто не может спорить с Луи, потому что тот выглядит таким счастливым и уверенным в себе. Гарри переводит взгляд на снеговика и, изучив его сотворённое лицо, в принципе соглашается с тем, что он Стив. Именно так и должен выглядеть среднестатистический Стив. Но он всё ещё не может до конца разгадать ход мыслей Томлинсона, потому что это почти всегда невозможно.       — Стив, дружище, — Луи подходит к снеговику, с небольшим сочувствием обращая внимание на его изюмные глаза. — Нам придётся оставить тебя здесь, но мы обязательно вернёмся завтра, чтобы проведать тебя. Не скучай, — он почти невесомо похлопывает его по средней части туловища вместо плеча.       Девочки не могут не закатить глаза на эту присущую их брату драматичность, а Гарри опять улыбается, потому что, ну, серьёзно... мог ли он найти кого-то более очаровательного и одновременно нелепого, чем этот парень, разговаривающий со снеговиком так, будто они друзья с пелёнок? Навряд ли нашёлся бы кто-то, кто смог бы заставить его влюбиться так сильно и так быстро, как это сделал Луи. Он просто неповторимый. Ну, и совсем немного невыносимый.       — А теперь быстро в дом все! У вас скоро губы посинеют.       Стайлс приобнимает паренька, которого сёстры слушаются и плетутся внутрь, всё же тихонько недовольно бубня от такой «несправедливости» себе под нос. Оставшись вдвоём, они поворачиваются друг к другу, в очередной раз улыбаясь и обнимаясь. Гарри наклоняется и сближает их носы, нежно потираясь своим о нос Луи, а затем соединяет их губы, чтобы оставить недолгое, но пленительное прикосновение. Томлинсон хватается за его плечи, прикрывая глаза и наслаждаясь этим мгновением. Кудрявый стряхивает немного снега с шапки младшего, поправляя её и позволяя карамельной чёлке выскользнуть наружу. Они отстраняются через несколько секунд, молча переглядываясь, и, держась за руки, направляются в дом. Стив остаётся позади со своим ведёрком на голове и узенькими глазками.       Джоанна как раз развешивает куртки девочек для просушивания, когда влюблённые тоже появляются на пороге. Они сами справляются с тем, чтобы определить мокрые вещи по местам.       — Хотите согреться чаем? — спрашивает хозяйка, наблюдая за их румяными щеками.       Луи смотрит на Гарри, желая узнать его мнение, потому что он сам хочет просто упасть на кровать и согреться там (неважно, каким именно способом). Мужчина отрицательно покачивает головой, понимая намёк, и Томлинсон поворачивается к маме.       — Нет, спасибо. Мы пойдём ко мне в комнату, немного отдохнём.       Он улыбается матери, стараясь выразить взглядом всю свою благодарность за её заботу и гостеприимство, за то, как она относится ко всей этой ситуации, где Луи нашёл себе партнёра на три года старше самого себя, да ещё и своего же пола. Он знал, что она не против гомосексуалов, потому что сделал каминг-аут почти сразу после расставания с Элеанор, и его мама отреагировала крайне положительно, обещая, что она никогда не отвернётся от него из-за его врождённых предпочтений. Парень всё ещё боится в чем-то разочаровать её, облажаться, но тепло, исходящее от Джоанны, заставляет его верить в то, что он всё ещё любимый сын.       — Ну, хорошо. Я позову вас, когда придёт время ужина, если вы не спуститесь раньше, — уголок её губ хитро приподнимается, и Томлинсон может отгадать, о чём она думает (он точно не собирается заниматься греховными делами с Гарри в доме, где провёл всё детство и где сейчас куча народа).       — Спасибо большое, Джей, — Стайлс чуть кивает головой, как в поклоне.       Они поднимаются на второй этаж мимо гостиной, где Джемма и Десмонд смотрят, заходя в спальню парня и ища домашнюю одежду, чтобы переодеться. Когда Луи находит оставленные на стуле домашние штаны и футболку, он встаёт с ними в руках посреди комнаты, надувая губы.       — Я устал. У меня нет сил больше шевелиться...       Гарри откладывает свою кофту, оставаясь с голым торсом, и подходит к парню. Он забирает у него вещи, засовывая их в промежуток между ног, чтобы удержать, и начинает стягивать свитер с Луи, который только поднимает руки, чтобы не препятствовать длинным рукавам. Он улыбается, когда ворот пролезает через его голову и Стайлс откидывает снятый верх на кровать, на что тот дарит ему ответную улыбку и томный взгляд из-под полуприкрытых глаз. Гарри встаёт на колени, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию на тёплых джинсах и стащить их вниз по ногам, на которых в некоторых местах тоже отпечатался румянец из-за уличного холода. Томлинсон переступает через ткань, оставаясь в одних боксерах.       Взгляд кудрявого медленно поднимается вверх, пока он всё ещё стоит на коленях, и останавливается на промежности Луи. Безо всяких раздумий он тянется к ней руками, и Томлинсону остаётся только широко раскрыть рот, когда его член вдруг оказывается во всё ещё не согретых руках. Он глубоко вздыхает, потому что Гарри оставляет поцелуи по ещё не напряжённой длине. Все мысли почти мгновенно вылетают из головы, когда мужчина берёт его член в рот, и возбуждение разливается из паха прямиком по всему телу приятным жжением. Кажется, Луи всё-таки согрешит прямо в этом доме, и если он позволит себе издать хоть один излишне громкий звук, их поймают с поличным. Задача весьма сложная, когда Стайлс орудует своим языком, как опытный гончар глиной, совершая все необходимые искусные движения.       Им приходится переместиться, потому что ноги перестают держать шатена. Он усаживается на край кровати, раздвигая колени в разные стороны, и Гарри помещается между ними, продолжая начатое. Когда он ненадолго отстраняется, слюна тянется по его губам, оставляя тоненькую ниточку от головки члена до краснеющего ротика. Мокрые следы-поцелуи покрывают внутреннюю сторону бёдер Луи, и тот может сделать глубокий вдох, чтобы найти в себе силы сдерживать стоны. Когда он хотел, чтобы Стайлс помог ему переодеться, он определённо не ожидал, что это сведётся к губам, обхватывающим ствол его члена, как вкуснейший леденец. В какой-то момент ему приходится закусить ткань свитера, нашаренного на кровати, зубами, чтобы не выдать, чем они тут занимаются.       В конце концов он хватается за волосы Гарри, заставляя его взять длину полностью, и тем самым доводит себя до пика, позволяя сперме стрелять внутрь разработанного ротика и обволакивать стенки горла мужчины. Кудрявый с покорностью принимает всё, сглатывая белёсую жидкость и облизываясь, после того как напоследок проводит тёмной головкой по своим губам.       — Твою ж...       Луи откидывается назад, тяжело дыша, пока Гарри поднимается с колен, не стирая своей дьявольской улыбки, и плюхается рядом. Они еле помещаются вместе на полутороспальной кровати, но это не мешает им наслаждаться создающейся близостью. Они оба чувствуют, что уже почти согрелись за эти несколько мучительно-сладостных минут, но всё равно обнимаются, даря друг другу своё тепло. Томлинсон смотрит на довольное лицо кудрявого, и тот смотрит в ответ, приподняв брови, и парню хочется просто рвать и метать, потому что нельзя выглядеть так невинно после умело сделанного минета. Затем он опоминается.       — Подожди, а я... ну, не должен тебе помочь? — он тянется рукой к штанам Гарри и кладёт руку на пах, пытаясь пробраться до боксеров кудрявого, отчего тот шипит.       Луи сначала не понимает, в чём дело, но затем он чувствует: бельё Стайлса украшено мокрым пятном, успевшим слегка пробраться и до его штанов. Он теряет дар речи, пока скромная улыбочка растягивается на губах Гарри и он нервно хихикает.       — Блять... Ты такой грязный, Хаз. Так люблю тебя.