Prejudices

      Руки сомкнулись на его шее. Сжав ее, я прерывисто задышала. Ощутив под тёплой кожей равномерную пульсацию, я ногтями провела несколько кровавых линий к мужским ключицам. Мальбонте не двигался, он лишь наблюдал за моими действиями, не пытаясь как-либо остановить. Словно монстр желал погибели, выжидающе наклонившись вперед, почти соприкасаясь торсом с моей грудью. Месяц назад Сатана свернул мой хребет в качестве воспитательного порядка, не собираясь на самом деле убивать заносчивую непризнанную. Но я знала, если сейчас получится разорвать горло Мальбонте, то дикое и первобытное желание умертвить его навсегда. Только бы хватило сил. Я пробудила чудище и только я смогу запереть его под оболочкой Бонта. — Нужно сдавливать сильнее, — тихий шёпот и его ладонь уже сдавила мою шею, но не сильно, просто немного придерживая.       Длинные сильные пальцы почти сомкнулись. Но злобно оскалившись, я резко поддалась вперед и ударила лбом в лицо Мальбонте. Послышался характерный хруст. Запоздало отреагировав, мужчина прижал руку к разбитому носу, падая на спину. Я откатилась назад, ожидая от монстра ответного удара.       Густые капли крови стекали по его подбородку, а я удовлетворенно хмыкнула, наслаждаясь своей маленькой победой. Независимо от ожидания жестокости от мужчины, Мальбонте встал с постели и подошёл к невысокому столу на котором располагались миниатюрные крылатые фигурки. Схватив со стола первую попавшуюся тряпку черноволосый провел ею по лицу и обернулся ко мне. — 1:1, Вики, — смиренно прошептал он без капли злости в голосе. — Будем считать, что ты мне отомстила.       Я вспыхнула. Неужели он решил, что может отмыться всего несколькими каплями крови, когда по его вине меня почти отымели два разлагающихся полутрупа? Это он отдал приказ, а никто другой.       Я молчала, скрестив руки на груди. Игра в гляделки продолжалась несколько минут, пока первым не сдался черноволосый. — Ты должна благодарить меня, Вики. Благодаря доброте к Бонту, я не посадил тебя с остальными, — небрежно бросил он, словно констатировал факт. — Это после того, как меня почти изнасиловали? — не выдерживая выпалила я. На теле все еще ощущались прикосновение уродцев, которые хотелось стереть с себя вместе с кожей. — Я должна быть рядом со своими друзьями!       Будто угадывая моё желание, Мальбонте пересёк небольшую комнатку и отодвинул небольшую ширму за которой располагалась широкая ванная с высокими бортиками, стоящая посередине небольшой комнатки. — Вода еще теплая и ты можешь привести себя в порядок, — он кивнул в сторону моей порванной кофточки и поспешно отвернулся. — Не волнуйся подглядывать я не буду, хотя когда-то видел достаточно, — на лице его не было и тени улыбки.       Я зардела, вспоминая те самые события, когда нас с Бонтом разделяло одно лишь маленькое зеркало. Вспоминала о тех безмятежных днях, когда не было и намёка на предстоящий кошмар, которому виной глупая непризнанная, пожалевшая запертого юношу на вершине башни, спрятанного за запечатанными оковами. — У тебя биполярность? — я склонила голову набок. — Или Бонт вылез наружу? То ты унижаешь меня, то в тебе проснулось рыцарское благородство. — Я помню каждую встречу с тобой, — мужчина стоял в тени так, что я не могла видеть его лицо. — Ощущения все еще хранятся здесь, — он плавно поднял руку и коснулся головы. — Поэтому я не смею игнорировать твою помощь.        Снова он тонко намекнул, что именно я ответственная за весь тот хаос, что еще предстоит пережить. Меня накрыла волна тревоги подобная ледяной лавине, которая быстро сменилась моментальной апатией. Нам никогда не победить Мальбонте: он всегда на шаг впереди. — Тогда я должна быть рядом с плененными друзьями, а не здесь рядом с таким монстром как ты. — Монстр? — оскалился он, выходя из тени. — Да что ты знаешь обо мне, Вики? Только то, о чем шепчутся ангелы и демоны, называя меня чудовищем. Я не виноват, что родился таким, — впервые на его лице отразилась печаль. — Но теперь я не одинок, благодаря ритуалу ты впитала часть моей силы и мы связанны навеки вечные.       Он не усмехался. Стоял неподвижно, словно доказывая нерадивому ребенку очевидное. Раньше я может быть и прониклась к нему сочувствием, однако под игом чудовища столько невинных жизней, что желание пожалеть беднягу напрочь отсутствовало.       Мальбонте присел на край кровати, заставляя меня забиться в угол в ожидании новых мучений. Мужчина устало провел ладонью по лицу. — Я же сказал, что не трону тебя. — А если я попытаюсь сбежать? — Я блокировал твои крылья и в таком состоянии тебе далеко не уйти, — как же я могла забыть о стяжке, коей меня наградил предусмотрительный Мальбонте. — Вода остывает, — похоже монстру наскучил этот бесконечный разговор и он поднялся на ноги.       Не в силах больше сопротивляться, я кое — как доползла до ширмы и резко спряталась за ней, проверяя есть ли за плотной материей просветы. Почему — то сейчас я верила Мальбонте, не переживая за свою честь. Нет, я трезво осознавала ситуацию и все еще помнила о его поступке, однако отчётливо понимала, что сейчас необходимо прогнуться под монстра, убеждая его в собственной мнимой победе. И пока полукровка упивается собственным величием, я нанесу ему мощнейший удар в спину. Убеждённая в собственном идеальном плане, я, прислушиваясь скинула одежду.       Оставшись в одном нижнем белье, я схватила мягкую губчатую тряпку и опустила ее в воду, старательно намыливая душистым куском мыла. При этом я не сводила взгляда с комнатки, разделенной ширмой, за которой смогла разглядеть широкоплечую фигуру, отбрасывающую тень на плотную непроглядную ткань. Мальбонте не двигался, только каменным изваянием склонился над столиком. Тишину нарушал лишь потрескивающий камин.       Руки. Черные, почти невесомые касались тела, впиваясь в кожу, оставляя за собой грязные смолянистые следы. Они тянули меня вниз в непроглядную тьму, плотность которой ощущалась физически. Когда черная толща сомкнулась над головой, легкие наполнила эфемерная липкая жижа. Отовсюду послышался шепот. Подобный я уже слышала, когда ожившая статуя Немезиды голосила свое проклятье. Только сейчас могильный голос принес за собой жуткий холод, проникающий в каждую клеточку тела. Я попыталась закричать, но не смогла издать ни звука: вязкая жидкость тянула меня ниже, а цепкие черные руки оставляли свежие рубцы на продрогшей коже. Казалось бы падению не было конца, пока где — то внизу не сверкнул еле заметный огонек. Он стремительно взмыл вверх, расталкивая черноту, которая незримыми клубами расступалась в стороны. Вдруг сверху появилась детская ладошка, тянувшаяся ко мне. Вслед за тонкой ручкой показался размытый силуэт. Единственное, показавшиеся мне явно знакомым — это темные, омрачённые глубокой скорбью, печальные глаза. — Вики! — я почувствовала резкий удар в грудь, вырывающий из легких приличный ушат воды.       Откашлявшись и с трудом разлепив веки, я увидела перед собой знакомое лицо и прошептала онемевшими губами: — Бонт, — когда размытый силуэт постепенно обретал привычные очертания, я положила ослабевшую ладонь на твердый подбородок.       Мужчина замер и на секунду прижался к моим пальцам, но потом резко отпрянул, словно от звонкой пощечины.       Не Бонт — Мальбонте. — Ты потеряла сознание, — мужчина держал меня в объятиях.       Тело било ознобом, виски сжимались от невыносимой боли, а руки Мальбонте казались такими теплыми и уютными, что я прижалась к нему сильнее, не замечая, что нахожусь перед врагом совершенно обнаженной.       Черноволосый положил меня на кровать попутно закутывая в махровое одеяло. Приятная холодная ладонь легла на лоб, принося благодатное блаженство успокаювающей прохладой. — У тебя лихорадка, — сквозь вакуум до меня доносился его голос. — Похоже твоя суть привыкает к моей сущности, причем очень болезненно. Твой организм пытается оттолкнуть часть силы, которую ты впитала во время ритуала. Если не смеришься, то она погубит тебя.       Я попыталась ответить, да из горла вместо звуков исходили непонятные всхлипы. — Пытаешься возразить, — Мальбонте принял мои потуги по своему.       Его ладони сжались в кулаки. — Прими меня, Вики, — голос гулким эхом отлетал от стен. — Теперь мы с тобой одно целое. Ты не сможешь без меня выжить. Ты сосуд. Мой сосуд, — жестокие слова прозвучали подобно приговору, от которого никуда не скрыться. — Что почувствую я, почувствуешь и ты.       Теряясь среди реальности, я пыталась оставить разум в сознании. — Это произошло еще тогда, когда я впервые встретил тебя много веков назад, будучи ребенком. Ты единственная, кто протянул ко мне руку и не побоялась моей чудовищной сущности, — сейчас передо мной сидел не тот Мальбонте, которого привыкли видеть: он просил, он с надеждой умолял меня встать на его сторону.       Прежде чем ответить ему отказом, меня проглотила неприглядная тьма.       Скрытая за широкими кронами деревьев, девушка крутила в тонких пальцах маятник, блаженно растягивая губы в полуулыбке. Она безучастно наблюдала за яркими картинами прошлого и будущего, застрявшая где — то в глубинах времени. Она вытянула руку вперед и сорвала с дерева алый плод. Откусив его, девушка поморщилась и откинула в сторону. Плод завис в воздухе, скукожился, превращаясь в гнилую склизкую массу, осевшую на землю. Вдруг на полукруглом экране показалось лицо мужчины. Девушка резко вскочила, воскликнув: — Неужели ты родился!?