Дети, или особенности человеческой психики

— Я думаю, понятно, что именно он то меня и воспитывает. — За этими словами последовал тихий смешок. После к Вару приходит озарение, и он с осторожностью подходит ко Второму, выглядывая из-за спины, внимательно смотря на Пика… Король стоял с каменным лицом, на котором моментами проскакивает гримаса злости: иногда появляются морщинки у носа, на лбу и на подбородке. Но они быстро исчезают. Непосредственно с носа несколькими алыми лентами текла кровь. Его лицо пугало Вару, но что то передернуло мальчишку. Он подбежал к Пику и начал расспрашивать его: — Пик! Пик! Что случилось? Все нормально? — Голос был настолько напуганным, что думаю даже у Куромаку что то где то внутри сдвинулось. Зелёнка сразу увидел: что то не так. Восьмой так никогда не выглядит, и таким злым он не бывает, даже когда его выбешивают. Вару содрогнулся, смотря прямо в глаза Пика. Рогатый глядел злобно, и при том холодно. Пятерка тут же почувствовал удар в грудь и отлетел, недалеко, но стена была слишком близко, и в добавок он ударился спиной. — Свали…валет. — Для Пятого подобные слова были гораздо больнее, чем физический удар Пика. Ему было от этого хуже, чем от того, что дыхание сбилось. Чем от любых ударов получаемых им ранее. Восьмёрка никогда таким не был… Это не он… Это не его король… Пик злобно сверкнул так же на Куромаку, у которого в душе не кольнуло подобно зелёнке, после Пик ушел, оставив спокойного Второго, шокированного Зонта, и Вару, с уничтоженным детским разумом. Зелёнка встал и, отойдя в гостиную, сел на диван, с абсолютно спокойным лицом, после чего из-под очков полились слёзы. Вару не издавал ни звука, как и Трефовые. Только вошедший Феликс нарушил омертвевшую атмосферу. — Вару?! — Сложно описать подобный шок. Это был первый и последний раз, когда «чужие» видели слёзы Пятого.