***
Сырой и затхлый запах резко ударил в нос, подначивая Вики брезгливо сморщиться. Из трещин и щелей, возникших из-за изогнутых стыков металлических листов, просачивались лучи дневного солнца, освещая маленькое серое помещение. В дальнем затемненном углу Вики смогла разглядеть силуэт, скорчившийся на полу и вытянувший ноги. Конвоиры как по щелчку пальцев выпрямили спины и отдали честь, стоило Мальбонте войти в комнату. — Выдрессированные шавки, — надменно раздался голос из темноты. Вики пришлось сощуриться и вглядеться в силуэт, как омерзительное предчувствие иглой закралось под кожу. Существо было облачено в белую сутану, которая из-за грязи и крови превратилась в серо-коричневые лоскуты ткани. Один из стражников поджег факел, висевший на стене, когда свет пламени осветил фигуру заключенного. Вики испуганно втянула воздух, не в силах отвести взгляда от суженных глаз, глядящих на неё в упор. — Кто же к нам пожаловал… — губы заключенного растянулись в презрительной усмешке, пока сам он разглядывал Мальбонте. — Я уж думал, что ты, трусливое отродье, так и не наведаешься ко мне. Тебе легче оставить подыхать тут с голоду, чем встретиться лицом к лицу. Мальбонте остановился напротив пленного, не произнося ни слова. Вики не видела его лица, но беспечно сложенные на груди руки выдавали то, что Мальбонте спокоен. Железно спокоен для ситуации, которую Вики никак не могла понять. — И чего ты добился тем, что притащил меня сюда? Наша армия сильнее и больше, одной моей потерей ты не добьешься победы. — Ты не стоишь и гроша, не говоря уже о победе, — спокойно произнес Мальбонте. Пленник резко соскочил с пола, его белые крылья с обуглившимися и выдернутыми перьями содрогнулись, угрожающе распахнувшись над головой мужчины. — Господин, — подал голос один из стражников, — его лучше приковать цепями. — В этом нет надобности, — спокойным тоном произнес Мальбонте, медленно присаживаясь на корточки напротив пленника. — Зря… — глянув на Мальбонте исподлобья, по-змеиному прошипел пленник. — И чем же мне может навредить маленькая, сопливая шавка, прячущаяся в обличии мудреца, Эрагон? — Мальбонте хмыкнул, протягивая руку вперед и хватая того за ворот сутаны. Эрагон резко втянул воздух, и когда его лицо осветило пламя горящего факела, Вики увидела на нём множество ссадин и кровоподтеков. Эрагон глядел на Мальбонте взглядом полным ненависти, а радужки его глаз искрились от переполняющей его злобы. — Если ваша армия так сильна, как ты говоришь, — Мальбонте притянул мужчину ближе к себе, а голос его перешел в угрожающий шепот, — то почему один из архангелов Цитадели сейчас у меня в заложниках? — Потому что ты — изворотливый сукин сын, — процедил Эрагон, а затем резко дернулся, плюнув Мальбонте в лицо. Вмиг в помещении воцарилось гробовое молчание, прерываемое лишь сбитым и хриплым дыханием Эрагона. Он был похож на загнанного в угол зверя, позволившему злости и страху перемешаться в единую смесь, коя сочилась из каждого его взгляда и жеста. Вики, казалось, перестала дышать, молча и наблюдая за ними из затемненного угла помещения. Эрагон, восседающий в Цитадели, наставник и праведник, вершитель судеб и воплотитель Закона, сейчас сидел на коленях перед Мальбонте, забитый в угол, изрезанный и раненный, как недобитая собака. Мальбонте медленно поднялся, не проронив ни слова, тыльной стороной ладони вытерев стекающую слюну Эрагона со своей щеки. Вмиг его багряные крылья распахнулись, и Мальбонте отрывистым ударом пнул архангела в лицо тяжелым ботинком. Эрагон закашлялся, отскочив к стене и крепко ударившись головой. — Всем выйти, — процедил Мальбонте, не поворачивая головы к находящимся в помещении существам. Стражники выпрямили спины и мигом покинули помещение, затворив за собой дверь. Вики непонимающе глянула им вслед, неловко переминаясь на месте. — Вики, останься. Её взгляд уперся в широкую спину Мальбонте. Неожиданно Эрагон, до этого взглядом прожигавший дыру в Мальбонте, склонил голову набок, сталкиваясь взглядами с Вики. В глазах его промелькнул презрительный блеск, а губы растянулись в ухмылке: — Ты была послана сюда, чтобы стать шпионкой, а не его персональной шлюхой. — Нет, Эрагон, она была послана сюда, чтобы стать приманкой, не так ли? — спокойно перебил его Мальбонте, но в его тоне проскользнули стальные ноты. — Бросить ту, что спасла Бонта, в логово врага, думая, что я буду снисходительнее к ней и раскрою ей все карты? — Почему бы и нет? — Эрагон с вызовом вскинул голову, а глаза его яростно блеснули. — Попробуй уверить меня в том, что это не так. Она стоит тут, как твоя верная собачонка, мысленно считая секунды, пока ты снова не наградишь её своим членом. А ты, в свою очередь, рад похвастаться тем, как жжешь города и убиваешь невинных. — Я бы не советовал тебе разговаривать со мной в таком тоне. — Даже у такого ублюдка, как ты, есть слабые места, и маленькая шлюха, которой ты по какой-то причине доверяешь, могла эти слабые места отыскать, — Эрагон перевел взгляд на Вики, — но ты, Виктория, удивила нас всех. Бросить свою сторону, идеалы, друзей и мать в обмен на член Мальбонте. Я чувствую твою энергию, то, как она дрожит, и попробуй переубедить меня в том, что я не прав. Ты свой выбор сделала, и я буду счастлив перерубить твоё проданное тельце на части на поле боя. Посмотрим, как удивится Ребекка, когда узнает, что её дочь, та, на которую все возлагали большие надежды, не смогла устоять перед соблазном быть поиметой самим Мальбонте! Голос Эрагона перешел на насмешливые, высокие ноты и резко оборвался, когда Мальбонте схватил архангела за горло, резко поднимая над полом. Его удар пришелся серафиму в лицо, ломая тому нос, отчего кровь багряными брызгами прыснула на пол и некогда белую сутану. — Пока в Цитадели восседают твари, подобные тебе, ни о каком равновесии и балансе не может быть и речи, — дрожащим от ярости тоном проскрежетал Мальбонте, усиливая хватку на шее Эрагона. Тот истошно замотал ногами, пытаясь найти точку опоры, издавая хриплые звуки. Он болтался в воздухе, удерживаемый хваткой Мальбонте, как тряпичная кукла, тщетно пытающаяся отцепить от своей шеи крепкие пальцы. — Цитадель веками стояла и правила ангелами и демонами, ходящими по нашей струнке. Мы и есть Закон! Мы диктуем, кому жить, кому умирать, кому открывать рот, а кому засунуть свои языки себе в задницу. Цитаделью правят умы, способные держать толпу ангелов и демонов в узде, следуя уставам, — задыхаясь, прокряхтел Эрагон, впиваясь пальцами в пальцы Мальбонте. — Вы опираетесь на уставы закона, написанного вами с целью удержать свои задницы на тронах, им прикрывая своё бесчестие. Но общество должно опираться на нормы морали. — Кому нужна мораль?! Страх — главный мотиватор. С помощью него строятся города, пресекаются восстания. Сломай волю существа, и он станет твоим ведомым рабом, — слова лились горьким, торопливым ядом из уст Эрагона, а глаза его засияли каким-то нездоровым, фанатичным блеском. — Цитадель стояла миллионы лет, и простоит еще столько же, и появление амбициозного щенка не помешает этому. — Цитадель прогнила, а в ней сидят тщеславные ублюдки, прикрывающиеся маской Закона. И я клянусь, что сломаю каждый прогнивший кирпич, стерев его в порошок, — тон Мальбонте перешел на угрожающий шепот, отчего по спине у Вики пробежал холодок. Эрагон лишь сухо рассмеялся. Мальбонте отдернул руку и на лице его проскочила гримаса отвращения к серафиму. Тот повалился на землю, ощупывая побагровевшую шею и судорожно хватая ртом заветный воздух. Мальбонте на секунду глянул на Вики серьезным, практически отстраненным взглядом. Не было в нём той утренней нежности и заботы, лишь колышущееся пламя ярости, клубившейся внутри него. Вики чувствовала, будто из неё выкачали весь кислород, делая её тело неестественно легким. В мозгу не осталось никаких мысль, и лишь ощущение бесконечного, тягостного опустошения заполонило всё вокруг. Желудок скрутился в тугой ком, а желчь подкатила к горлу, когда шипящие слова Эрагона всплывали в памяти. Мы и есть Закон! Его фанатичный блеск в глазах. Серафим, преклоняющийся лишь перед величественностью и жаждой власти. Слова, горьким ядом медленно расползавшиеся по телу Вики, отравляя все её представления о Цитадели. О нравственных серафимах, выступавших беспристрастными зрителями и судьями. Всё это вдребезги разбилось об услышанное и увиденное. — Ты сгоришь в Небытие! Ты и все твои приспешники! — яростно заорал Эрагон, тыча дрожащей рукой в Вики. — День страшного суда не за горами, так что держи нос по ветру. — Может быть, — произнес Мальбонте, хватая серафима за руку, — но сейчас я вновь приближусь к своей цели и уничтожу первую гнилую частичку Цитадели. В глазах Эрагон проскользнула тень непонимания, когда Мальбонте резко и насильно дернул серафима на себя, заставляя того подняться на ноги. Он поволок его за собой, не обращая внимания на брыкания и слова проклятия, кои презренно рычал Эрагон. Вики отшатнулась в сторону, когда Мальбонте выволок серафима из помещения, толкнув того в спину, отчего он скатился кубарем по ступеням прямиком в пыльную землю. Вокруг уже толпились жители лагеря, желая первыми поглазеть на серафима, ставшего пленником их армии. Эрагон мигом вскинул голову, пытаясь подняться, как скрючился от боли, вновь лицом падая на землю, подняв тем самым клубы оранжевой пыли. Толпа ободрительно загудела, несколько существ, стоявших в первых рядах, громко воскликнули: — Ну и где теперь твоя Цитадель, Эрагон? — Убейте, убейте его! — Забейте его до смерти! — Всё воздаётся по заслугам! — Глупые твари! — заорал Эрагон, вставая на колени и отряхивая ладони от пыли. — Как можете вы преклоняться пред тем, кто идет по головам?! Как можете вы открывать свои рты после того, как предали свою родину и семью?! — Они не предали, Эрагон, — позади него раздался голос Мальбонте, отчего серафим вздрогнул. Он медленно повернул голову, когда в глазах его проскочили искры всеобъемлющего, дикого страха. — Они выбрали мир, в котором существ не убивают за их чувства, происхождение и слова. Они выбрали свободу, которую я заполучу для них любой ценой. — Смотри, чтобы эта свобода не обошлась тебе слишком дорого, — сквозь зубы процедил Эрагон, мельком бросая насмешливый взгляд на стоящую поодаль Вики. Она так резко и почти физически больно почувствовала отвращение к серафиму, лежащему на земле, отчего радужки её глаз вспыхнули бушующим огнём. Она сделала шаг назад, равняясь с рядами существ из лагеря, смотрящих за открывшимся перед ними противостоянием. У кого-то в глазах горела дикая ярость, обращенная к Эрагону. Кто-то смотрел на него с жалостью, прикрывая лицо ладонью, будто бы не верили в происходящее. И вместе с ними, равняясь с волной их мощной, вибрирующей энергии, Вики стала с ними единым целым. Они дышали одним воздухом, каждый смотрел на Эрагона по-разному, но объединяло их одно — шаг по направлению к их общей победе. — Fiat iustitia, et pereat mundus*, — проскрежетал Мальбонте, возвышаясь над серафимом. Вся толпа умолкла, как завороженная глядя на их предводителя. Он вскинул руки вверх и вены под его смуглой кожей принялись наливаться черным. Черные линии расползались по его телу, вздувались, жилами проглядываясь под кожей. Вики почувствовала нестерпимый жар в ладонях, когда и её вены окрасились черным, а по всему телу разнеслись волны вибрирующей энергии. Она стремительно завела руки за спину, чтобы никто из стоящих не заметил этого, и скрылась за шатром. Чтобы никто не заподозрил их связи с Мальбонте и того, что его мощную, ужасающую силу — они делили на двоих. Когда черные жилы вздулись на его шее, глаза Мальбонте распахнулись, горя огнём, и вмиг весь этот поток он обрушил на Эрагона. Послышался оглушающий крик, коим кричат животные, когда им перегрызают глотку. Эрагон замертво повалился на землю, когда из его глазниц и рта полилась черная кровь. Все существа ахнули, продолжая смотреть на казненного на их глазах серафима. Энергия, переполнившая её, залившая её вены огнём и чернотой, начала отступать. Вики не желала смотреть на изувеченное тело Эрагона, лицо коего застыло в гримасе предсмертного ужаса. Она была носителем этой силы, ощущала её в момент, когда Мальбонте убил серафима, а значит тоже была причастна к его смерти. — Всем за работу! Представление окончено! — воскликнул Мальбонте, когда стражники подскочили к телу серафима, укутывая его тело в простыню. Вики продолжала стоять за белым балдахином шатра, завороженно наблюдая за тем, как под её белесой кожей рассеивается чернота. Неожиданно она услышала шорох сбоку, и мигом повернулась на звук. — Энди… Непризнанный стоял в нескольких метрах от неё. Его глаза горели презрением и непониманием, когда он перевел взгляд с рук Вики на неё саму. — Энди, — вновь повторила Вики, делая шаг к парню, но тот как ошпаренный отскочил от неё, оборонительно выставляя руки вперед. — Что ты такое? — голос его дрожал, а сам он глядел на неё исподлобья. — Это он сделал с тобой?! — Нет! — Почему, Вики? — несколько прядей упали ему на щеки, закрывая лицо, скорченное в гримасе боли. — Почему ты защищаешь его? Он казнил серафима! Мальбонте — наш противник, Вики! Или ты уже забыла об этом, когда тебе выделили отдельную хижину?! — Не смей! Энди вновь сделал шаг назад, неверующе глядя на Вики. Голос её дрожал и руки тянулись к нему, словно пытаясь что-то донести, но губы её были плотно сжаты. — Неужели ты… — Энди уперся спиной в деревянные стеллажи, а глаза его с ужасом расширились. — Скажи мне, Вики, что ты не приняла его сторону! Скажи мне! Вики стыдливо опустила взгляд в пол, чувствуя, как щиплет глаза и нос от разъедающего её отчаяния. — Я принял то, что ты выбрала Люцифера. Я был всегда честен с тобой и считал тебя своим другом, но это… — Энди выпрямился по стойке солдата, а глаза его ненавидяще блеснули, — это я тебе никогда не прощу. — А мне и не нужно твоё прощение! — отчаянно завопила Вики, чувствуя, как слёзы потекли по щекам. Не проронив больше ни слова, Энди выскочил из шатра, оставляя всхлипывающую Вики одну. Она обессиленно опустилась на стул, пряча побледневшее лицо в ладонях.***
Цветы, еще недавно распустившиеся и тянущие свои стебли к небу, сейчас склонились, утеряв былую красоту. Вики провела над засохшими лепестками ладонью, но те не откликнулись на зов её энергии. Неожиданно по всему лагерю разнесся оглушительный рёв сирены, а из соседних хижин выскочили существа. Через несколько секунд гомон голосов заполонил всё вокруг. Вики вскочила с земли, ринувшись к площади, издали на которой уже виднелись стражники. К ним стремительно приближался Мальбонте, на ходу надевая на себя черную мантию. — Господин, объявлена тревога, один из подчиненных пропал, — подскочил к Мальбонте стражник. — Кто? — стальным голосом произнес Мальбонте, принявшись оглядывать толпу. Когда его взгляд остановился на Вики, стоящей поодаль, она ощутила, как его холодная энергия мигом прильнула к ней, наполняя её тело жаром. — Энди, — голос стражника, заставил Вики отвлечься, вслушиваясь в каждое слово. — Он прорвал ночной караул и скрылся по направлению к скалам. — И вы упустили одного несчастного летчика? — Мы почти нагнали его, когда он скрылся за поворотом и исчез. Будто сквозь землю провалился. Мы думаем, что кто-то помог ему в этом. Не исключено, что некто со стороны противника ждал его в назначенном месте. — Значит, объявилась школьная сторона? — Мальбонте сжал челюсть, отчего желваки выступили на его скулах. Он перевел взгляд на Вики, желая увидеть на её лице отрешенность и полное безразличие, но та лишь удивлено и испугано внимала словам стражника, прикрыв рот ладонью. — Возможно, господин, но Энди безвозвратно исчез. — Побег одного летчика ничего не меняет. Усильте караул, пусть патруль пройдется по всей территории лагеря. — Есть. Стоило стражникам разойтись, как Вики решительным шагом направилась к Мальбонте, который ожидал её, не сдвинувшись с места. Взволнованное выражение её лица порождало в нём злость. Мысль о том, что она переживает о несчастном Непризнанном, заставляла Мальбонте закипать. — Тебя что-то тревожит? — нарочито спокойным тоном начал он, стоило Вики вплотную приблизиться к нему. — Энди… он, — Вики оглянулась по сторонам и, убедившись, что никого поблизости нет, взяла Мальбонте за руку, утягивая в темноту, — он узнал о нашей связи. Ни один мускул на лице Мальбонте не дрогнул. Он накрыл ладонь Вики своей, притягивая девушку ближе к себе. На её лице проскользнула тень негодования, но она поддалась. — Каким образом? — Когда ты казнил Эрагона, твоя сила пробудилась и во мне. Энди увидел мои руки, сплошь покрытые вздутыми черными венами. Лицо Мальбонте оставалось непроницаемым, будто эта новость никак его не потревожила, но Вики словно кожей ощутила возвысившееся над ними напряжение. Мальбонте привлек Вики к себе, кладя крепкую руку ей на талию. — Ответь, Вики, ты мне доверяешь? — его хриплый голос заставил Вики посмотреть ему в глаза. Сквозь его тон прорывались нотки отчаяния, невысказанной просьбы, словно он надеялся услышать то, чего не заслуживал. — Да. — Больше никогда никто не причинит тебе боль, — его губы мягко коснулись её макушки, и Вики прильнула навстречу его ласке, утыкаясь лицом ему в грудь. — Я об этом позабочусь. — Спасибо, — выдохнула Вики, вслушиваясь в спокойное дыхание Мальбонте, перенимая его тепло, кое волнами прошлось по всему её телу. Они стояли, переплетавшись телами, не произнося ни слова, вслушиваясь в тихий шелест деревьев и раздающееся издалека обрывки разговоров стражников. Мальбонте глядел вперед, на распластавшуюся перед ним темноту и лишь голос из недавнего видения звучал в его голове: «Убей её, Мальбонте, и верни свою силу, иначе она погубит всех нас.» Едкий, шипящий голос Шепфамалума заставлял его задыхаться, жмурить глаза, надеясь, что когда он откроет их — его силуэт и ненавистная фраза испарятся. Но небо заволокло тучами, деревья отбрасывали мрачные тени на пустую тропу, а над их головами сгущалась темнота. Fiat iustitia, et pereat mundus. Да свершится справедливость, даже если весь мир погибнет. Он пришел в этот мир, чтобы возродить былой закон и порядок. Он нёс правосудие и все те, кто стоял у него на пути, умирали от его руки. Он внёс хаос, разрушение, под его натиском пали колонны былой прогнившей власти, из-под обломков которых должны были прорасти самые красивые цветы. Цветы, обозначившие бы новую эру. И Мальбонте был готов пожертвовать всем, чтобы так оно и было. Шепфамалум взращивал его с этими мыслями, ненависть текла в его жилах, а жажда власти и справедливости всегда мерцала впереди высоким маяком. И ради этой цели он жертвовал всем: он терял и получал, рушил и возрождал, убивал и шел по головам навстречу своему маяку. И он упустил тот миг, ту секунду, когда свет серых глаз Вики, глядящие на него снизу-вверх, стал мерцать светом его заветного маяка. Маленький мальчик, кричащий и тянущий руки навстречу рукам матери, падающей в бездну. Крик отца, преисполненный боли и отчаяния, когда его напуганные глаза навсегда отпечатались в памяти у Мальбонте перед тем, как отец исчез в заростающей в земле трещине. С тех пор, казалось, его вела лишь месть и жажда отмщения, пока день за днем сердце его чертсвело, а глаза пылали ненавистью. «Я не считала тебя чудовищем!» «Я останусь здесь.» «Дай мне помочь тебе!» Но ведь было же в нём что-то еще. Нечто светлое, не сломанное и не разбившееся с треском, когда тела родителей скрылись в заросшей бездне. Был тот, кто смотрел на мир с искренностью и чистотой. Кто верил в хорошее, даже когда по земле текли реки крови. А как же ангелы? Как же ангелы? Ведь они сойдут с небес, унесут нас за собой. Песня, некогда напетая Вики, зазвучала в тишине в унисон с порывами ветра, пуская дрожь по спине Мальбонте. Не отказывайся от меня. Не бросай меня. Мог ли он теперь пожертвовать всем миром, когда свет своего заветного маяка он видел лишь в её глазах?