Бесполезные мечты

Спустя пару недель сближения подростков, у обоих появляется осознанное доверие друг другу. Старший называл такие отношения детскими, когда всё, что вы можете себе позволить это ходить за ручку и целоваться в пустой комнате, прячась от консервативных воспитательниц. Даже в первом пункте были пробелы, потому что "гулять" в случае Минхёна, да и Хёка в целом тоже, понятие абстрактное. Сейчас, преодолев порог дозволенного в отношениях тактильного характера и обговорив все за и против, молодые люди, дождавшись объявления нуны об отбое, уже лежат в постели, целуясь, предвкушая новый этап их совместной жизни. Марк, набравшись храбрости, плавно перевёл руку со спины младшего на поясницу, и, поддев кусок ткани, залез рукой под чужую футболку, ощущая мягкую разгореченную кожу. Он поглаживал бока парня, переодически сминая, вызывая этими действиями глубокие шумные вздохи. Они заигрывающе кусают и щипают друг друга, продолжая целоваться. Марк нырнул рукой под одежду партнёра, начиная блуждать по всему телу, вызывая у второго мурашки. Донхёк молча выл от переполняющих его эмоций, от страсти, которая всё больше заполняла худое тело. Он подался бёдрами вперёд, подталкивая себя прямо в руки старшего, этими действиями позволяя ему делать с ним всё, что посчитает нужным. Марк лезет в спальные штаны Хёка, оттягивая резинку, приспускает их вниз. Хэчан забирается рукой под спортивную футболку старшего, очерчивая кубики пресса, и стягивает её, в чем ему помогают, оголяя верхнюю часть тела. Марк продолжает держать руки в зоне бёдер младшего, пытается снять с него лишний предмет гардероба, но его физических возможностей не достаточно, поэтому Донхёк привстаёт, давая старшему возможность проще довести начатое до конца. Марк полностью раздевает младшего, сидящего в вертикальном положении на нём же, держащегося единственной рукой за его торс, и смотрит со всем обожанием снизу вверх, улыбаясь. Хэчан наклоняется к животу старшего, ртом развязывает узелок на спортивных штанах, потому что видел, что так делали в порно, которое он смотрел единственный раз в своей жизни. Спуская чужие штаны, он видит затвердевший член, но как только тянется по своей инициативе сделать Марку минет, его останавливают. — Не нужно, это лишнее. Мне нужен ты. Несколько раз повторять не надо. Он берет Донхёка за подбородок и тянет его лицо к себе, целуя. Второй рукой ведёт по аккуратной талии, поглаживает ягодицы и разрывает поцелуй. — Ты же понимаешь, что большую часть действий придётся выполнять тебе? Я лишь могу помогать тебе в этом. — он серьёзно смотрит в лицо напротив, вглядываясь в каждую малейшую деталь. — Марк, всё хорошо, — от смущения Ли уткнулся в плечо старшего, молча выжидая. Марк, смазав три пальца слюной, поднёс их к кольцу мышц. Хэчан, тяжело выдохнул, набрав полные лёгкие воздуха, вжавшись всем телом в партнёра. Минхён ввёл внутрь один палец, получив реакцию в виде укуса в плечо. Он продолжал двигать пальцем внутри, вставляя следующий, растягивая. Младший впился зубами в кожу на плече старшего, подавляя свои звуки, чтобы не было слышно, чем они занимаются. Старший ввёл третий палец, а в уголках глаз Хёка начали подступать слезы. Пока Марк самостоятельно орудовал внутри Ли, тот скулил и хныкал в его шею в попытках забыть о боли и расслабиться. Свою вторую руку канадец положил на щеку младшего, осторожно проводя по ней, желая остановить слезы и успокоить. Марк достал пальцы из младшего и тихо шепнул в макушку "я закончил", целуя в лоб. Хэчан, аккуратно поднимаясь с торса старшего, который придерживал его хрупкое тело, уселся сверху на чужие бёдра, взяв в руку член. Он приподнялся на одном колене и осторожно начал насаживаться сам, тихо скуля. Медленные движения в такт каждому глубокому вдоху и выдоху обоих, разгореченные тела, увеличение темпа, стоны удовольствия и невероятная похоть, что с каждым движением лишь больше возрастала. Марк начал толкаться на встречу, ускоряя процесс и заставляя младшего тонуть в этих ощущениях. Звуки секса заполняли комнату до предела. Звонкие шлепки, удары тело о тело и протяжные стоны Хёка, что отдавались у старшего в ушных перепонках, взбудораживая каждую клеточку тела. Яркая разрядка Марка внутрь, а младшего на обоих, и второй обессиленно валится сверху. Заключая их руки в замок, они лежат так, долго приходя в себя, не желая идти в душ, быстро вытирают друг друга салфетками. Учащенное дыхание переходит в более спокойный ритм и Марк накрывает их двоих одним одеялом, аккуратно обнимая засыпающего Хёка. ؛؛؛؛؛ Джэмин берет пошарпаный блокнот с карандашом со стола и быстро что-то выводит. Ренджун, которому младший помог расстелить его спальное место, приготовился ко сну и уже лежал в своей кровати. Запись Мина Джуну желала старшему спокойной ночи, на что он ярко улыбнулся и вслух пожелал ему того же. Затем На выключил свет, после чего оба уснули. Проснувшись раньше положенного, если верить настольным часам, которые показывали шесть двеннадцать, Хуан услышал шебуршание со стороны входа в комнату. Он подошёл к двери вплотную, осторожно логтем дернул ручку, приоткрывая дверь так, чтобы оставалась еле заметная щель. Джун прижался к ней ухом и начал слушать разговор воспитательницы и психолога. —...Сейчас собирают документы на то, чтобы отправить его в полноценную психиатрическую лечебницу. Здесь, с детьми-инвалидами, беспомощьными созданиями, ему находиться нельзя, а им это даже опасно. Он не виноват в этом, конечно, но дети и взрослые, которые могут попасть под его горячую руку не виноваты тем более. Он этого не заслужил, просто с ним так получилось. — А когда его положат в эту психушку, у него будет шанс на выздоровление? — На полное, точно нет. Судя по анализам и результатам диагностических работ, у него это врожденное, а может даже и наследственное. Но есть вероятность того, что он будет гораздо спокойнее, выйдя оттуда. В случае же, если он станет более агрессивным в тех стенах, ему могут просто вколоть один из сотни припаратов, чтобы усыпить его, как собаку, и концы в воду, чтоб не париться. — Какой ужас. Бедный парень. Такой энергичный, резвый, талантливый. И амбиции были, и лечиться хотел... Что с ним стало? — Знаете, он ведь в тот раз, когда в зале был, имя чье-то, говорят, кричал. Меня в тот день на смене не было, может вы слышали? — Да, я слышала. Он звал своего друга, с которым часто засиживался. Джэмин. Глухо-немой мальник, сейчас ходит с аппаратом для слуха. Но его в последнее время даже уборщицы видят мимолетно. — А он вообще в интернате? Вы ведёте отчёты о состоянии воспитанников? Возможно, он сделал ему что-то, из-за чего прийдя в себя, сильно раскаивался. — Да мальчик-то здесь, живой, только не понятно, невридим он, или этот Джено ему всё же что-то сделал. — Они же не вдвоём обычно ходят? С ними ведь ещё один мальчик есть, помимо той компании где их достаточно много. — Ренджун, их общий друг. Тоже проводит с ними всё время. Сейчас, когда Джено забрали, они друг от друга не отходят. Странные они конечно, но в таком месте не странным быть не получится. — Бедные дети... Но все же пообщаться с Джэмином и Ренджуном стоит, даже в обязательном порядке. ؛؛؛؛؛ Джун отшатнулся от двери и постарался бесшумно закрыть её обратно. Он, посмотрев на мирно спящего младшего, подошёл к его кровати и осторожно, усаживаясь на свободное место, укрыл тонким одеялом. От этих действий На был на грани окончательно проснуться, но он только притянул старшего, повалив на себя, обнял его сквозь сон, накрыв тонким одеялом, закидывая на него ноги, обнимая всеми конечностями. Уснуть в такой обстановке не составило труда, поэтому до утра протянуть проще. ؛؛؛؛؛ Проснувшись от лучей солнца, что светили прямо в глаза обоим, и не вспомнив о том, как оказались на одной кровати, мальчики начали смущённо смеяться. — Доброе утро, красота, — старший мило улыбнулся только открывшему глаза Мину, на что второй скромно уткнулся губами в чужую щеку. Рен потрепал волосы младшего и прокашлялся для, возможно, долгого разговора. — Слушай, Нана.. — Джэмин заинтересованно окинул того взглядом, — Сегодня рано утром я услышал разговор двух нун. Одна наш воспитатель, а вторая, наверное, психолог, как я понял. Они говорили о Джено и о нас с тобой, — Мин, недогоняя сути, взглядом попросил говорящего продолжить. — В общем... кхм.. кажется, Джено кладут в психушку. А с нами хотят побеседовать психологи, потому что им надо точно знать, что случилось, — младший побледнел от сказанного Джуном и быстро отрицательно затряс головой, — Понимаешь, Мин-и, если они узнают обо всем том, что сделал Джено, его правда там закроют. Возможно без доступа к людям. Если тут к нему ещё относятся хоть как-то по-человечески, то там с ним церемонится не будут, его могут просто чем нибудь накачать и он станет овощем. Даже после всего, что он сделал в неконтролируемом состоянии, я не желаю ему зла, я не хочу его в дурку. Наоборот, я бы хотел стать тем человеком, который поможет его состоянию пойти на поправку. Только я не уверен, что я могу являться этим человеком, — пауза,— Как ты относишься к Джено? На медленно кивнул головой, соглашаясь со всеми словами Хуана и тяжело вздохнул, уводя взгляд от старшего. Потом он резко сел на кровать, потянулся к столу с блокнотом и ухватил его, забирая к себе. Джун сел тоже, молча наблюдая за его действиями, спокойно ожидал, когда тот допишет. Закончив выводить свои мысли на бумаге, младший протянул блокнот ожидающему Рену, который с интересом начал вчитываться в каждый иероглиф. "Я не хочу чтобы его забирали. Я не хочу его жизни в психушке. Джено не заслуживает такой жизни, он не виноват в наличии своих болезней." — Да, я полностью с тобой согласен. Только что мы можем для него сделать? Возможно скоро к нам придут психологи и начнут нас о нем расспрашивать. Нам надо сказать, что всё хорошо? — кивок со стороны младшего, — Мне нужно попросить у них с ним встретиться, хотя бы мне одному. Я хочу поговорить с ним в обстановке, в которой он даже в припадке не сможет мне навредить, — Джэмин положил свою голову на плечо старшего и глубоко выдохнул. Он снова взял в руки карандаш и начал что-то писать, при этом выглядел взволнованно. "Расскажи мне как всё было." Старший немного подумал, молча смотрев на взъерошенную макушку Мина, и шумно набрал в лёгкие воздуха, закрывая глаза. — Два года и четыре дня назад. Он был таким активным, я думал, что у него настроение хорошее, но он прямо перед тем, как пойти на ужин, позвал меня в мою комнату, а потом зайдя за мной, закрыл дверь на щеколду, которую я никогда не мог открыть. Он не бил меня, не издевался, он был неаккуратен, но беззлобно. В процессе он уже сам пришёл в себя и виновато пытался помочь. Я тогда прогнал его, не хотел его видеть, мне стыдно было. Он ушёл, а после этого мы не пересекались недели две, позже я упорно делал вид, что ничего не произошло, что я всё забыл и я не обижаюсь. Я ведь правда не держу зла, только я всё помню, к сожалению. Джэмин вскинул голову вверх, дабы избежать слез, которые так и норовили показаться на красивом лице. Ренджун грустно выдохнул, натянул улыбку и взял лицо младшего в свои конечности. — Посмотри на меня, Нана, — Мин опустил взгляд с потолка на покрасневшие глаза Хуана, — Вместе мы же сможем пройти через всё это?! Нам ведь сложно в одиночку, но мы же не бросим друг друга, так? — Джэ дал волю своим слезам и тихо хлюпал носом, смотря прямо на старшего. Он быстро задёргал головой, показывая Рену согласие и уткнулся своим лбом в его лоб. Джун смущённо улыбнулся и дотронулся своим носом кончика чужого. Слезы катились из двух пар глаз, смотрящих друг на друга и парни долго не шевелились, пока Ренджун не потянулся за поцелуем. Так легко и сладко ещё не было, и они бы точно сделали всё, чтобы забыть о гнустном прошлом и жить счастливо. Единственным 'но' являлся их друг, который неосознанно превратил моменты их жизни в кошмар. Как-то взять и забыть о нем не получается ни у одного, ни у второго и они оба это прекрасно понимают. Им ясно их поведение в этой ситуации, да, иногда жертва привязывается к своему обидчику, и у них это проявляется, но по-разному. Ренджун при всей компании может безумолку говорить о Джено, постоянно отмечая, что дождётся его полного выздоровления и все встанет на своим места. Джэмин же выражает свои эмоции иначе. Он может завороженно ходить по всему корпусу, наворачивая круги в тех местах, где они в последний раз гуляли, и по итогу своих похождений, прийти в комнату к играющим Ченлэ с Джисоном, устроившись на кровати отсутствующего. Потом обычно младшие сообщают об этом остальным, приходит Хуан и забирает его в свою комнату, но факт такого поведения остаётся фактом. Оба боятся заикнуться об этом друг с другом и никто не может первым начать разговор, хотя оба видят желание выговориться о пугающих чувствах, но страх быть непонятым останавливает. ؛؛؛؛؛ — Хён, а ты меня любишь? —абсолютно внезапно, во время раскладывания настольной игры для детей от 7 до 12 лет, Джисон невинно задал вопрос. — Вот эту фигурку нужно поставить вот сюда, а эта стопка карточек должна лежать здесь, — пытаясь перевести внимание младшего и своё, от неожиданного разговора. — Ну хён, не отвлекайся! Скажи, ты меня любишь? — он дует губки. — А что для тебя значит любить? — Лэ серьёзно посмотрел на него. — Ну это как я тебя. Я всегда хочу чтобы ты был тут, со мной, ещё я переживаю когда тебя долго нет, а ещё боюсь, когда ты за мной долго не приходишь забрать меня у нуны, но никогда не обижаюсь если у тебя не получается. Я вот тебя люблю, а ты меня любишь? — закончив своё объяснение, Пак наклонил голову вбок и нешевелясь ждал. — Люблю. Да, я люблю тебя, Сони. Младший накинулся на шею Ченлэ, и когда его заключили в ответные объятия, он чмокнул старшего в пухлые губы, поваливая старшего на пол. ؛؛؛؛؛ Противный запах медикоментозных припаратов. Отдающиеся звонким эхом шаги приближения, глухие крики о помощи где-то в соседней палате, мелькающие нервным тиком потухающие лампочки в коридоре. Маленькое пластиковое окошко на двери и такое же на стене, забитое прочной решёткой. Белые стены. Такая гнусная, до дрожи знакомая обстановка, которую под дулом пистолета язык не повернётся назвать родной. Это место встречает его далеко не впервые, и не понятно, отпустит ли оно его на этот раз. Джено лежит на койке, пристегнутые к перекладинам руки давно затекли, а виски пульсируют, буд-то находишься в ночном клубе с безумной музыкой. В области правого запястья неприятное жжение, в целом все тело покалывает, словно мелкими иголочками. В вену вводится неизвестная жидкость, что поступает засчет капельницы, как проявляется Ли. Он расслабляется, закатывает глаза и проваливается в бессознательное состояние. ؛؛؛؛؛ По щекам ощутимо похлопывают чужие ладони, заставляя прийти в себя и уставиться прямо на женщину в белом халате, с ярко-красными губами, что заметно выделялись на фоне белой палаты и даже её белоснежных волос. Она что-то говорила про самочувствие и самообладание, но всё доносилось до разума словно глухой телефон. Джено рассеянно похлопал глазами, смотря как из шприца наливают прозрачную жидкость в пакет, из которого все поступает в его организм. Она медленно и чётко проговорила, что это для стабилизации нервных клеток и подавления агрессии. Это была заведующая отделением. Ли знает её с девяти лет, когда попал в свой последний интернат для ограниченных детей. Эта женщина тогда не на шутку заинтересовалась мальчиком, после результатов его анализов, потому что заболевания были действительно редкие. Она даже хотела взять над мальчиком опекунство, чтобы самовластно ставить на нём свои опыты и экспериментировать с зарубежными припаратами. Но ей тогда отказали из-за рабочих часов и отсутствия времени на ребенка. Однажды она обещала Но вколоть шизофрению, если тот её не послушает и не примет непрописанный капсульный припарат для невротиков. Он его принял, а на следующий день его тело покрылость вздутыми волдырями и жутко зудило. Тогда она от него отстала и полностью передала медсестрам. Так и прошла их последняя встреча полтора года назад. Сейчас директор Ким, как её называет весь персонал, разговаривает со стажером, давая ей задания на дальнейшее лечение и пребывание Ли в этом тухлом месте. А ведь теперь у него нет даже мотивации вылечиться и вырваться отсюда, так что желание сдохнуть от передозировки антидепрессантами возрастает с каждой секундой.