Бесполезные мечты

— Что? К Ли Джено? У него вообще есть посетители, хах? Нет, к нему нельзя, он не в состоянии хотя бы здраво мыслить, не то чтоб полноценно принимать посетителей. Идите откуда пришли. — Мне нужно навестить Джено и это не обсуждается. Я должен его увидеть и убедиться, что он в порядке, иначе я вызову проверку и вас тут на уши поднимут, — Ренджун упорно стоял на своём, не боясь в открытую ругаться с персоналом, что не хотел пускать его дальше порога отделения. — Сыльги, пропусти его, — спокойным, но строгим голосом из дальнего угла звучала просьба серьёзной женщины. — Да, директор Ким, — та в ту же секунду покорно оформила мальчика и дала ему пропуск, указывая дальнейшее направление. И вот Ренджун идёт по белоснежному коридору, удерживая между двух рук талон, выискивая назначенную комнату изолятора. По его мнению это слишком грубо, запирать неокрепшего человека отделяя от света белого, без доступа в люди и не имея возможности контактировать даже через мессенджеры. Он ведь даже ничего противозаконного тогда не сделал, разбив зеркало, а к нему такое отношение. Хуан стоит напротив двери с нужным номером и опустив голову в пол глубоко и часто дышит. Локтем поддевая дверную ручку, толкает её и оказывается внутри заветного помещения. На койке абсолютно спокойно, даже как-то непривычно уравновешенно, лежит Ли, непрерывно смотря в потолок, кроме редких вдохов, не подавая никаких признаков жизни. Джун в такой обстановке ощущает себя лишним, но зайти дальше всё же решается. Парень садится на стул возле кровати и замечает, что руки у младшего, в районе запястьев, зафиксированы специальными ремнями, от чего он не может нормально пошевелиться, даже просто лечь удобно. От такой картины сердце сжимается, а на глаза лезут позорные слезы, заставляя старшего выглядеть ещё более жалким. Он резко трогается с места, приближается к лежащему возле него и тянется руками к ремням. В голове цель развязать друга и Рен не успокоится, пока не сделает это. Он долго мучался с креплением и тугими узлами, но больше его беспокоило состояние Джено: бледный, как стены по всей лечебнице, за все время моргнул от силы три раза и не обратил внимания ни на одно из действий старшего. Его точно накачали чем-то не тем и это точно противозаконно, но сейчас надо думать не об этом. Когда второе запястье было освобождено, Джун погладил концом своей руки по посиневшей кисти младшего, еле уловимо шепча "Джено". Второй моргнул и медленно перевёл взгляд с потолка на стену, а затем ещё более медленно начал поворачивать голову на звук. Хуан, заметив шевеления в его сторону, был слегка удивлён и испуган, но такие изменения в поведении Но не могли его не порадовать. Старший поднялся со стула и сел на свободный краешек койки, смотря в глаза полубессознательному Ли. Тот, впервые за долгое время, посмотрел в глаза и даже улыбнулся уголками губ, заставляя сердце старшего сделать сальто, обозначая так радость. — Рен.. джун.. ? — осипшим, от медикоментозных средств в организме голосом, прохрипел Дже. — Да. Ты меня помнишь? — Конечно помню, как тебя забыть, — продолжая терять голос, но не сдаваться перед разговором, — Хён.. Джуни хён... Почему ты здесь? Я не заслуживаю иметь таких замечательных людей. Тебе не стоит ухаживать за мной или навещать, если тебе это не интересно. Прости меня если сможешь, я мразь и животное, не достойное друзей и жизни. Я надеюсь у тебя всё наладится и ты будешь счастлив. Я желаю тебе и.. всем... всего самого прекрасного. У него даже появились силы на то, чтобы сжать белую простынь под собой в кулаки, которые от напора тоже становились белыми. Он отвернул голову в противоположную сторону от своего посетителя, не давая второму видеть подступавшие слёзы. Хуан смотрел нахмуренно, не сводя глаз с лица младшего, продолжая гладить изрезанные стеклом и синие от тугих ремней, сильные руки. — Джено. Мы не держим на тебя зла, — тот резко повернул голову обратно, внимательно смотря на говорящего. — Ты не должен винить себя во всем, что делал в неконтролируемом состоянии, ты же банально не понимал, что делаешь. Да и... все твои действия при твоих заболеваниях говорят о том, что для тебя они неприемлемы. Тебе ещё не так много лет, чтобы уметь самостоятельно разбираться в себе и своих эмоциях. Сейчас главное научится сдерживаться, а потом ты станешь абсолютно полноценным, обычным человеком. Мы все ждём твоего возвращения и верим в твои возможности поправиться, — он перешёл на шёпот, — Джено, пожалуйста... не сдавайся. По щекам Рена уже аккуратно текли солёные слёзки, в то время как Ли старался себя сдерживать. В последний момент младший взял в свою ладонь руку старшего, оторвал голову от подушки, приближаясь, и поднёс к своим губам, целуя. Глаза Джуна заметно расширились, он замер на месте, не смея пошевелиться. Джено положил голову обратно и по его вискам и в волосы тоже побежали мокрые дорожки слёз. — Меня в любом случае оставят тут до конца. А вы живите своей жизнью, забудьте о моем существовании, как о страшном сне, найдите себе дело по душе и хороших людей для.. создания семьи... Просто будьте счастливы. После этой речи старший опечалено опустил голову, громко хлюпая носом, плача навзрыд , начал быстро мотать головой в знак отрицания. Ли положил свою ладонь на опущенный подбородок хёна, начал тянуть вверх, чтоб тот поднял взгляд на него. Джун грустными красными глазами смотрел в такие же глаза напротив, чувствовал, как ладонь с подбородка ложится на щеку. Джено осторожно гладил нежную кожу, продолжая держать во второй руке руку Рена. Они долго находились в неподвижном состоянии. Сами не понимали свои действия, но шевелиться не было желания, пока оба не тронулись на встречу друг другу, невыносимо медленно и не издавая ни звука. Они замерли, когда расстояние между лицами составляло примерно нисколько, а губы сами по себе сомкнулись на губах человека напротив. Ренджун тогда прочувствовал весь спектр эмоций и все разновидности антидепрессантов на вкус, ощущая себя не самым счастливым, но самым удовлетворенным в тот день точно. — Вы можете... считать, что это был не я? — для других людей со стороны этот вопрос был бы самым абстрактным, но для Хуана всё было понятно. — Мы так и считаем. Не говорим, что это ты. Просто размытое представление о другом человеке, — младший робко улыбнулся и сжал руку Джуна в своей ладони. — Спасибо. Я правда вас не достоин. — Не говори так, ты заслуживаешь лучшего. Джено переборол нудную слабость и поднялся с лежачего положения, садясь к старшему ближе, взял его лицо в свои ладони и притянул к себе, целуя сначала в лоб, потом нос, а затем щёки. Второй начал морщиться, легко улыбаясь, сильно засмущался и покраснел, мило хихикая. Под конец Ли просто сгрёб всего миниатюрного старшего в свои объятия и долго не выпускал, не давая ему уйти чтоб остаться наподольше. В тот момент изолятор зашла проверить медсестра, заставая этих двоих в такой уединенной атмосфере, от чего оба испугавшись, отшатнулись друг от друга и непрерывно наблюдали за девушкой. — Он что, не привязанный? Директор Ким! Госпожа Ким! — она убежала в противоположную сторону, не закрыв дверь, стуча каблуками по старой плитке на полу, оставляя парней снова наедине. — Что за отношение к тебе? Ты же не животное! Вот ведь курица невоспитанная. — В их обязанности не входит интеллегентное обращение ко всем здесь лечащимся. — Но разговаривать можно и поадекватнее. В следующую секунду в палату влетает разъяренная женщина, чьё лицо Ренджуну уже знакомо, ведь она приказала пропустить его сегодня к Джено, а ещё раньше им приходилось пересекаться, когда она навещала Ли в интернате, желая взять над ним опеку. Следом за ней, вваливаются мед работники, ошарашено наблюдая за поведением обоих сидящих на кровати. — Чтобы больше этот молодой человек за километр к моему отделению не приближался. Увижу его здесь – все без работы останетесь, это понятно? — персонал начал активно кивать в знак согласия, пока Ким смотрела на каждого из них. — Вы что тут устроили, уважаемые, кто дал вам право освобождать особо опасного пациента от его надлежащих мер предосторожности? Он агрессивен и мог навредить вам в любой момент, нельзя относиться к этому столь халатно. Йерим, принеси мне серотонин и норадреналин в стеклянной стойке на верхней полке, — девушка сразу отправилась исполнять порученное, умолчав свое возражение по поводу отрицательного влияния этой смеси на настроение пациента. Ренджуна не церемонясь, сквозь толпу, выпихали из помещения, закрывая за ним дверь. И что теперь они будут делать с Джено известно только той женщине с ярко-красными губами. Хуану остаётся лишь плестись по коридорам обратно к выходу, возвращаться в старые стены родного интерната. ؛؛؛؛؛ В саду, что расположен на участке интерната, где птицы вьют гнезда, жуки пытаются добыть себе пищу, дети бегают, наслаждаясь свежим воздухом, а воспитатели за ними невнимательно приглядывают, гуляют два парня, очень необычной наружности, на первый взгляд непривыкшего глаза. Марк и Хэчан придумали устроить себе романтику, сами не понимая, как это можно сделать в людном месте ещё и с их физическими возможностями. Сейчас, завернув за угол их корпуса, где действительно тихо и безлюдно, они направляются на намеченное заранее место, держа в руках одеяло, которое предназначено для сна в холодную погоду, но сегодня будет использоваться не по назначению. Изначально эти двое планировали полноценный пикник. Ну чем не романтика? Но посоветовавшись с воспитательницей, которая намекнула им, что они подадут детям пример и те захотят тоже есть на улице, что по итогу не приведет ни к чему хорошему, они сошлись на простых посиделках за зданием. — Мы на месте. Здесь ещё и тенёчек, все удобства! — радостно жестикулировал Хёк, отбросив свои костыли для передвижения в сторону, прыгая на одной ноге. Его взгляду предстал прекрасный Ли, расскладывающий ткань по земле, оставаясь сидеть в своём кресле. — Сейчас я расстелю одеяло и ты поможешь мне слезть с коляски, —милая ухмылка с обворожительными ямочками, заставляющая младшего забыть обо всём вокруг и прослушать сказанное старшим. — Аагаа.. — не сводя глаз с чужого лица. — Ты меня вообще услышал? — беззлобный смешок, потом улыбка. — Да, хён. Что ты сказал? — Ты красивый, — самое внезапное, что можно было услышать. Кажется, даже если бы сейчас сказали, что здание интерната горит, или его вовсе заминировали, это было бы не так удивительно, как эти слова Ли. — Аа.. Спасибо? Ты тоже... Очень, — что в таком случае стоит говорить? Вот и Донхёк не знает, потому растерялся от одного обычного комплимента, которого ему по простой и понятной причине никогда не говорили, — Мне еще ничего хорошего не говорили по поводу внешности... Это так необычно получать такие слова в свою сторону? И да, ты заставляешь меня смущаться, — опуская голову и состроив глупую улыбку, он стоял так пару секунд, потом опомнился и попрыгал до коляски старшего. Хёк протянул руку перед ним и сказал лишь держаться крепче, обвел ей всю переднюю часть тела, на что второй Ли вцепился обеими руками, стараясь аккуратно приземлиться на одеяло. Обычно рядом с ними ходят воспитатели, которые внимательно наблюдают за каждым движением, чтобы они же сами себе случайно не навредили. Но парни попросили оставить их двоих без надзора взрослых, ссылаясь на самостоятельность и взаимопомощь. Теперь они, с горем пополам усевшись поудобнее на мягком куске ткани, пробуют незнакомое ранее чувство, вкушая его полностью. Хэчан сидит на уголке покрывала, вытянув ногу вперёд себя, облокачиваясь на руку. Голова Марка расположилась на его бедре, все тело заняло основную часть одеяла, а ноги лежали на свежей траве. Тишина, окружающая их, не была неловкой или неприятной, она скорее создавала идилию, такое комфортное уединение и классическую романтику, в которой нуждались подростки. — Марк.. — шепот ближе к уху старшего. — Мм, — он задрал голову вверх, чтобы видеть лицо обратившегося. — А давай наши кровати объединим и будем всегда вместе спать? — Хёк смотрел вдаль на освещенное поле за забором, не переводя взгляд на Ли. — У нас в комнате есть ещё один жилец. Не думаю что он будет 'за' всё это. Да и как мы кровати передвинем, у нас буквально сил не хватит, — рассуждая вслух, смотрел туда же, куда и младший. — Джун хён давно уже у нас не ночует. Он же из одной комнаты в другую бегает, лишь бы с Джэмином. А насчёт перестановки.. Можно попросить у наших, кто может всем этим заниматься. Есть куча выходов из положения, главное твоё решение. Хён, ты согласен? — младший выжидающе внимательно смотрел сверху вниз на Марка, опасаясь грубого отказа с его стороны. — Ты так быстро предлагаешь мне "съехаться", хотя никто ещё не предлагал встречаться... — канадец ухмыльнулся, поднимая голову вверх, устремляя взгляд чётко в глаза Ли. Хэчан за эти секунды успел попрощаться с жизнью, представить как он прыгает со здания интерната и прочувствовать на себе, как всё внутри ломается. — Конечно, я бы хотел жить с тобой, спать с тобой, существовать только с тобой, я бы хотел встречаться с тобой, Донхёк, а ТЫ согласен? — Я согласен, — не моргая и не дыша, уставившись на блики в волосах старшего, не подавая никаких признаков жизни, после чего он посмотрел на Марка, который усердно, видимо пытался довести младшего до уничтожения оставшихся нервных клеток, потому что как это называется вообще, он после всего сказанного просто лежит и нагло дует пухлые губы, хитро улыбаясь, обводя руки вокруг чужой шеи, напористо тянет на себя. — Ты правда похож на настоящее светлое будущее. Такое же солнышко и светишься ярко, — когда старший улыбается, на щеках начинают проявляться ямочки, а когда солнце светит на радужку глаз, она меняет цвет на карамельно-медовый. Такие наблюдения заставляют сердце метаться, от одного ритма перескакивая к другому. ؛؛؛؛؛ В уютной тихой обстановке, сидя на полу, собирая детский пазл, Джисону всякий раз удавалось незаметно рассматривать лежащего на его кровати старшего. Тот смотрел в потолок, подложив обе руки под голову, ожидал когда Пак закончит свою кропотливую работу. — Хён, я закончил, проверяй! — весело вскрикнул он, привлекая к себе внимание. — У тебя практически все правильно, — мягкая, но усталая улыбка, после изучения изображения на пазлах. — Практически? Это как? Что-то неправильно? — Там две детальки перевернуты верх тормашками, а так все отлично, ты молодец. — А какие детальки? Я не вижу. — он потянул мирно лежащего за рукав кофты, заставляя его сползти с кровати к нему на пол. — Ну вот, вот эта и вот тут, — Лэ осторожно указывал пальцем, боясь что-то задеть и повредить. Младший молча брал детальки и послушно их переворачивал. Закончив свои "серьёзные", "взрослые" дела, он резко повернул весь корпус тела к китайцу и быстро уткнулся губами в его скулу, на что получил добрый смешок. Чжон потрепал младшего по волосам и отстранился. — Джисон.. Аа... кем ты видишь меня в своём представлении? Я имею ввиду... кто я для тебя? — Ченлэ робко опустил взгляд и взял ладонь младшего в свою, иногда поглаживая, в качестве успокоения. — Ну.. ты для меня хён, разве нет? — Пак непонимающе уставился на сжатого китайца и пошевелил пальцами в чужой руке. — То есть я для тебя такой же как и другие хёны? Такой же как Хэчан, Джэмин, Ренджун Хён? — Нет, это просто хёны, а ты другой. Ты мой хён, только со мной всегда и ты не как они совсем. Я вот не могу других хёнов целовать, а тебя могу.. А ещё ты со мной спишь, а другие нет, а мне и не надо. Мне только ты надо, и всё, — после такой детской рассудительной речи Чэнлэ выпрямился, расправил плечи, улыбнулся широко и взял Сона за щеки. — Я всегда буду с тобой, пока ты будешь называть меня твоим хёном. Мне нужно было твоё подтверждение на то, что между нами происходит. — А что между нами происходит? — не наигранное непонимание Джи сначала пугало старшего, но потом вернуло в реальный мир, где Пак все ещё недогоняющий ребенок. — Происходит любовь. Ты же говорил, что любишь? И я говорил, что тоже. И раз ничего не изменилось, с твоего позволения мы всегда можем быть вместе. Джисон, ты– — Это как предложить встречаться? Мне Хэчан хён рассказывал! Я хочу с тобой встречаться, как все это делают! Но ты хочешь, хён? — Да, я именно это хотел тебе предложить. — И мы будем парочкой? А мы будем гулять за ручки? Хён! Я хочу чтобы мы пошли на свидание! — Да, мы будем "парочкой" и когда нибудь я свожу тебя на полноценное свидание, — Чжон взял его за худые бока и потянул к себе, надавливая, чтобы тот сел, — Джисон-а, я хочу для тебя лучшей жизни. Даже при наших диагнозах я верю, что мы справимся и в дальнейшем у нас все будет хорошо. Я просто хочу чтоб ты всегда был со мной, а я о тебе позабочусь, малыш, — пока он шептал всё это возле височной части головы, по коже Пака бегали мурашки. Он вжался в бедра старшего, вызывая у того физиологический бунт, ведь его растущее тело не выдерживало таких резких движений да ещё и в таких местах. Джисон невинно взял руку Лэ и обхватил её своими руками, таким образом обнимая. Это чистое действие заставило старшего чувствовать себя малолетним извращенцем, потому что он едва успел тому предложить встречаться, как уже сам, не думая, заходит дальше.