В классе стоял шум, что давил на уши русой. Девушке в принципе давил на уши любой звук, что превышал 20 децибел, что неудивительно после марафона. В голове была лишь мысль о химии, что захватила её мозг, словно паразит. Не сказать, чтобы Лиза сильно сопротивлялась, скорее игнорировала это чувство, всячески загружая разум другими мыслями. Она цеплялась за каждую мелочь, такую как… трещина на стене в классе, не уложенная в причёску прядка волос у Марьяны, и смайлики у Миши на белоснежных носках. Неред прочистила горло от кома, что, кажется, не давал вздохнуть. Или это воздух виновник тяжёлого дыхания девушки? Точнее тот, кто делит его с юной особой. Рыжевласый наглец.
Парень спокойно общался с одноклассниками, шутил, смеялся. Будто ничего не случилось. Будто он не хватал девушку тогда как игрушку. Будто и не вдалбливался в хрупкое тело, словно перед ним шлюха. Будто он не восторгался теми багровыми пятнами на простыне, пальцах, её молочной коже.
Лиза вновь подавила позыв тошноты, и проглотила уже ком из своей же желудочной кислоты, что подступила к гортани. Корнем языка девушка почувствовала тот самый вкус, и даже положила ладонь на свои губы, плюхаясь за ближайшую к ней парту. Рядом никто не сидел, да и не должен был, в основном все слушали Кашина сидя за занятыми ими партами. Появление Неред не стало каким-то событием. Все будто знали, когда она придёт и что с девушкой происходило до этого. Что странно — откуда?
Оглушающий звонок, от которого Неред хмурится и накрывает лицо влажными ладошками, надавливая пальцами на глаза, будто её что-то слепило. За то время, что она была у знакомого — чётко решила завязать. И сейчас ей ужасно плохо. Девушку ломало, ломало настолько, что в кишечнике, даже при отсутствии переваренной пищи, происходила целая война. И если бы кто-то спросил — Лиза бы никогда не созналась в своей беспомощности. Ей приходилось проводить на унитазе дни, при этом воя от нестерпимой боли. Тело бросало в жар, от чего девушка постоянно потела…
Из мыслей вырвала учительница, что хлопнула по столу, дабы привести детей в чувства и прекратить разговоры.
Лиза поднялась из-за парты и подняла измученный взгляд на миловидную девушку лет тридцати. И когда та всех посадила одобрительным кивком и жестом красивых рук — Неред выдохнула и снова растеклась по стулу, при этом медленно доставая из небольшого портфеля пенал и толстую тетрадь.
Шёл урок русского языка, и кажется, всё было относительно спокойно, по крайней мере для воспалённого мозга русовласой. Спокойно до тех пор, пока на её ногу не легла чужая, горячая рука, сжимая её бедро.
Дыхание перехватило, а сердце почему-то заныло.
Лениво, в силу своего состояния девушка перевела взгляд на рядом сидящую фигуру, что в боковом зрении казалась лишь тенью.
Когда затуманенный взгляд зелёно-карьих глаз упёрся в того, кто позволил себе такие действия, объяснить руку на её ноге было несложно. Да и то, что горячая ладонь достаточно быстро и бесцеремонно скользнула по гладкой ткани джинс, заставляя обладательницу того же уставшего взгляда инстинктивно сжать ноги.
Он усмехнулся и положил основание ладони на лобковую кость соседки по парте, а пальцами уже массировал пучок нервов, что нащупал даже сквозь грубую ткань джинс и белья.
Лиза лишь изогнула брови, что придавало ей ещё более жалостливый вид, а руку положила на его запястье, сжимая его на столько, на сколько хватало сил, но, как оказалось — их почти не осталось.
— соскучилась, тварь? — шепчет он, а Лиза слышит отчётливо, будто не учительница сейчас во весь голос что-то объясняет, а он, — я тоже, — парень не прекращает движения, от чего девушка пытается сжать его руку сильнее, и впивается короткими коготками в его бледную кожу.
— убери руку, — шипит девушка в ответ, и на удивление, не привлекает внимание никого из присутствующих в классе.
Он замолкает, и левой рукой начинает что-то выцарапывать карандашом на полях своей тетради, а затем двигает к Лизе ближе, чтобы та смогла прочитать
«Обещай, что после урока не сбежишь, и поговоришь со мной»
Девочка недолго пыталась прочитать, что он там «накалялкал», и как только разобрала — кивнула, тем самым освобождая своё тело от издевательств.
— не думай, что сможешь меня наебать, у нас ещё весь день впереди. Уйдёшь сейчас — дальше будет хуже, — шепчет тот девочке на ухо, убрав её волосы с хрупкого плеча.
Неред поморщилась от его слов.
— Увижу-родителям позвоню, ясно? — Неред явно выглядела серьёзной. Хотя, как не быть серьёзной, когда изнутри ломает. Будто чего-то не хватает внутри. Хотя, знакомые говорили, что отсутствия почки не чувствуют, а она, куда важнее химии, которую в себя пихала Лиза, но ей кажется, что внутри пусто, а это же. совсем не орган.
девушка спрятала зиплок в карман джинс и огляделась. Во дворе никого. Остался ещё урок и придётся задержаться… Ублюдок перенёс «встречу». Видимо, нужно было срочно по зажимать очередную малолетку в коридоре.
***
— Стой и не пизди, — рычит парень, прижимаясь грудью к лицу блондинки, что была втиснута в стену.
Данила позвал её поговорить, и девятиклассница надеялась на его признание, ведь он ей нравился…
Как и большей части учениц. Но нет. Он вжал её в стену и ждал. Будто чего-то боялся.
О нет, он не боялся, он искал это больное тело, что шаталось от кабинета к кабинету и сейчас должно было пройти мимо.
— Моя сладкая, — он усмехается и смотрит прямо в её уставшие, зелёные глаза, а затем целует блондинку, что стояла перед ним. Так жадно, сжимая одной рукой девичью талию, а второй упираясь на стену.
Лиза направилась в сторону выхода, лишая себя возможности посмотреть на представление подольше, а он продолжал обнимать девочку уже обеими руками, и лез языком всё глубже в чужой рот, в надежде, Что Лиза смотрит на них.
***
— Ты на чём? — Даша подошла к подруге, пока та мыла руки в туалете.
— Травка. Забрала у семиклассников, — честно отвечает русоволосая.
— И давно ты косяки куришь, а не соли? — фырчит Зарыковская, так же подходя к раковинам. Над ними висело зеркало, так что девушка стала поправлять макияж.
— Денег нет ни на что, кроме травы. Да и на неё нет, если уж откровенно. А у Тимура всё кончилось. Дальше сказал, надо платить. А я только девст… — Лиза себя осекла. Даже этой роскошью она больше не обладает.
Дарья шумно выдохнула и повернулась к подруге, испепеляя ту взглядом.
— Ты сейчас меня вскипятишь, что такое? — Зеленоглазая повернулась, смотря в упор на подругу, но больше не успела ничего сказать. По лицу её ударила Дарья, наполняя помещение звонким хлопком. Глаза блестели от слёз, а венка на лбу набухла от злости.
