Погибшая повесть Тау Волантис

Археологический Комплекс №1 Гарнизон 416-й дивизии ВССК

Поздний вечер. В большом казарменном помещении светло и душно. Почти два десятка солдат Суверенных Колоний предаются заслуженному отдыху. Кто-то сидит на устланном старой ворованной ковролине полу и перекидывается в карты, кто-то лёжа на кровати отвернулся от света и материт на чём свет стоит своих беспокойных товарищей, и молится, чтобы все они побыстрее легли спать. А кто-то тайком от командования потихоньку попивает нечто крепкое из бывшей топливной канистры и передаёт её другому. Все они — всего лишь часть из сотни солдат, почти полностью обескровленной и погибшей в боях на Земле 416-й дивизии. Этих бойцов-ветеранов не стали распускать по другим частям, и отправили на Тау Волантис в поддержку археологическим и инженерным работам, и в память о мужестве её солдат, оставили это формирование под родных именем, надеясь уже после окончания этой экспедиции восстановить дивизию в первоначальном составе... И как оказалось, отправили их всех сюда не зря. Нелёгкая гарнизонная жизнь: утром дежурство на стенах, обрамляющих весь комплекс, редкий, если повезёт, отстрел совершенно обнаглевших некроморфов, которым посчастливилось оказаться в поле зрения стрелка, чистка плаца и местной взлётной полосы от снега. Иногда привлечение в помощь раскопкам и охрана учёных из Научного Дивизиона. Страшно ли им? Страшно было пока «молодые». Сейчас все давно привыкли, даже некроморф перестал казаться чем-то фантастичным и выбивающим из рассудка, если конечно смотреть на него с высокой стены и с винтовкой в руках. Кстати, стены для них не сильное препятствие… Здесь легионеры не падают духом, в отличие от товарищей с других гарнизонов и дальних аванпостов, и уж тем более от бойцов, прикреплённых к командам «глубинного бурения», которые вгрызаются в инопланетную породу и погибают в древних липких сетях… Исследовательские группы углубляются всё дальше в недра планеты, и Бог знает, насколько ещё углубятся. Лучше бы никто не совался на эту планету. Неприятности начали валиться ещё с самого первого дня высадки, ещё с первого дня планета забрала несколько жизней, и этот страшный маховик, разогнанный местными буранами, уже нельзя было остановить. С каждым месяцем снежный ком проблем нарастал, и спустя три года его уже нельзя было остановить. И экспедиция превратилась из археологической в военную. Поставленные задачи всё еще не были решены, а их решение было призрачным… Поиск вечной энергии, которая смогла бы спасти Колонии замер, светлые головы переключились на ископаемых инопланетян, а сами искатели вынуждены бороться за право выживать на камнях ледяной планеты… — Да сядь ты, задрал уже! — один из бойцов пытается встать с пола, но руки сидящих товарищей цепляются за него, пытаясь усадить его обратно, на тёплое нагретое место. — Да подожди ты! — он шлёпнул по дёрнувшей его руке. — Анекдот! Слушайте анекдот! — объявляет всем. Большинство с явной неохотой поворачивается к нему. Завидев, что внимание переходит к его персоне, этот солдат Колоний извергает: — Значит!.. Два легионера заблудились на Тау Волантис. Не знают, что им делать. Один другому говорит: — Давай в воздух стрелять, может услышит кто и спасёт нас! Ну, тот стреляет. Тишина. Другой ему говорит: — Давай ещё стреляй! Тот ещё раз стреляет. Тишина. Говорит: — Не могу, у меня стрелы для дротикомёта кончились. Большая часть слушателей искоса посмеялась: всё-таки даже здесь злой юмор есть юмор, но есть и другие: — Да пошёл ты, заткнись вообще, о таком не шутят! — гневно говорят ему и, кажется, хотят запустить бутылкой. Шутник пытается что-то возразить, вот-вот начнётся перебранка, но рука товарища резко заставляет его присесть, дабы лишний раз не нагнетать и без того душную обстановку. — Тише, тише. Твой юмор понимают только я и еще пара наших ребят. Ты лучше нам отдельно ещё раз расскажи, — успокаивает его товарищ, с которым вместе уже почти четыре года. Шутник, едва услышав это, успокаивается, только броско кидается словами: — Ладно… Да пошли они нахер вообще… Так говори, так не говори… Вечно кому-то что-то не понравится. — Уходим, — положив ему на плечо руку, сказал его друг, находившийся в звании сержанта, — что-то мы засиделись здесь. Командование увидит — башку оторвёт, если эти раньше их не сделают… Вы тут и пьёте ещё. Вставай. Едва они, быстренько собравшись, стали уходить из казармы, как их окрикнули из какой-то дальней, сидящей за столом, и, как кажется, уже подвыпившей компании: — Сержант Вебер, а куда вы? Почему не с нами, а? — спросили его (по всей видимости старший сержант), и он, нехотя обернувшись, подробно объяснился: — Мы отправляемся к себе, час назад я получил приказ от лейтенанта Эмсли, завтра на рассвете нам нужно будет выдвинуться за пределы стен и расконсервировать ближайшую брошенную заставу, что лежит в полкилометра от «Одинокой Горы», на юго-восток. Кажется, большие ледышки что-то задумали. Не знаю. — Удачи, — шлют в дорогу дежурную фразу. — Ага, кажись мы б снова перешли в наступление и зачистили бы всё от этих ублюдков, — поделился своими надеждами Вебер. Но его никто не слышит. И два легионера идут на другой конец комплекса, в палаточный городок, чтобы хоть немного выспаться перед походом. Их там уже ждал товарищ. *** Идти было недолго. Три минуты без всякого риска быть убитым. Но за последние годы даже здесь, в этом, как казалось, безопасном месте, всё стало по-другому. От казарм «Дельта» надо было идти пару сотен метров, минуя ставшие бесхозными ангары для экспериментов над Нексусами, существами, представляющими из себя нечто вроде командиров для более примитивных форм некроморфов. Эти инопланетные некроморфы размером в высоту с девятиэтажный дом, и напоминавшие собою странную помесь между богомолом и сороконожкой, в своё время выпили много крови у экспедиции, разрушив исследовательские ангары, размазав по льду и засосав, а потом и заживо растворив внутри себя не одну сотню легионеров, пытавшихся их убить. После этого, всякий раз проходя возле этого злополучного места, многие демонстративно плевались его сторону. Но благодаря экспериментам с этими существами весь центр кипучей деятельности Научного Дивизиона перешёл уже в Археологический комплекс №2, что находился уже на противоположном склоне хребта, у подножия которого расположилась основная и первоначальная база экспедиции — Археологический комплекс №1. Но с тех пор она почти вся впала в запустение. Складывалось ощущение, что комплекс давно находился в осаде, и времени у людей на наведение порядка внутри было. Впрочем, так оно и было. Множество запруженных снегом палаток и складов стояли давно пустыми; большая часть из них была смята и разрушена, а брошенные ящики и контейнеры, прочий различный мусор, который за все эти годы так никто и не убрал, иногда превращались в целые горы, выше которых высились только крепкие стальные стены, защищающие комплекс. Один только вид этой картины давал понять, что здесь на Суверенные Колонии обрушилось самое настоящее бедствие, с которым они уже давно не могли совладать. Капрал Марк Соболь и сержант Гершель Вебер знали друг друга и были вместе уже четыре года: вдоволь, сначала по отдельности, а потом и вместе помотались на сепаратистской войне, на Земле, там же, в 2311-м, во время так называемой июньской катастрофы ВССК и последующего отступления Суверенных Колоний — чуть было не угодили в плен, неоднократно смотрели в лицо смерти, а на Тау Волантис не раз попадали в безвыходные ситуации, но всегда каким-то чудом выпрыгивали из них. Забирались на местную достопримечательность — гору Олимп, которую Соболь почему-то кликал «Кайласом», хотя ничего особенного в ней не было, кроме слухов, что под ней, как и под настоящим земным Кайласом находится какое-то супер-оружие инопланетян. Это было почти правдой, предполагалось, что найденная Научным Дивизионом и командами глубинного бурения так называемая инопланетная Машина действительно располагалась под этой горой. Для чего она там стояла — никто особо не распространялся, да и все эти открытия мало беспокоили этих солдат — они желали вернуться домой, пусть и давно признались друг другу, что уверены — на Тау Волантис их жизненный путь окончится навсегда. Они не вызывались сюда добровольцами, их отправило сюда их правительство, но солдаты посчитали, что несмотря на ошибки в прошлом оно заслуживает доверия, которое, правда, сильно уменьшилось в последние годы под ударами просачивающихся даже в эту даль неутешительных вестей: Колонии проигрывали войну Земному Правительству и его союзникам, сам союз независимых колоний распадался, катастрофически не хватало солдат, а среди населения уже начинались волнения. Два бойца понимали, что дома их будут ждать сдача в плен и возвращение на пепелище. Или гибель. — Стой, пошли покурим, пар выпустим, — остановил Соболя Вебер и резко свернул с дороги, дошагав до полуразваленного склада, ранее служившего местом сбора всяких археологических находок, которые начали находить здесь ещё в сентябре 2311-го… Вебер, часто позволявший себе такие резкие «перекуры», прислонившись к стене, достал пачку, вытащив из неё губами сигарету. Через секунды чиркнул огонёк. Соболь присел рядом с ним на корточки. — Хочешь? — предложил ему сержант, протягивая сигарету. — Нет, ты что… — Даже после всего этого? — последовал вопрос. — Даже после всего этого, — повторил Соболь. Два товарища прекрасно помнили, что давно должны были вернуться из этого холодного ада. Марк помнил тот диалог, который до сих пор, спустя три года всё ещё звучал в его голове, когда они, на громадном корабле флотилии, «Терра Нове», загружались в транспортный шаттл «Франклин», который должен был доставить их на место первоначальной высадки: — Время! — объявил тогда ещё живой командир их ещё на тот момент не уничтоженного отделения. — Удачи… Каждому из нас… — желал Вебер, повернувшись к идущим позади него. — Если повезёт, то расправимся с этим дерьмом месяца за три, — уверенно говорил за спиной Соболя так и оставшийся для него безымянным боец, — а Новый год будем праздновать дома. Не повезло. Не вышло. Именно так стали думать многие, ещё до того, как Колонии узнали о некроморфах на Тау Волантис. И это он тоже помнил. Много времени, конечно, прошло с того времени… Много погибло старых товарищей, которые уцелели вместе с ним под сепаратистскими пулями, но нашли свою смерть здесь, на бескрайних снежных равнинах, в сошедших лавинах, в обвалах и камнепадах. Но и те, кто избежал всего этого, всё равно не убереглись от неё: кто-то замёрз до смерти от прокола в костюме, заблудился и остался лежать навечно в ледяных пещерах, целиком покрывшись ледяной коркой и слившись с пещерными сводами в единое целое. У взбиравшихся на местные скалы людей рвались тросы, и целые отряды летели в пропасть и уже никто не мог отыскать их тела. Но даже это не было концом. Оказывается, на Тау Волантис люди были не одни… Существа под именем «некроморфы», погубившие и поглотившие местную инопланетную расу, неизвестно с каких времён кишели на этой планете и потому, с радостью приняли чужаков, породив из их трупов самых настоящих машин для убийства, и даже те подразделения ВССК, которые славились среди своего человеческого вида такой репутацией, дрогнули перед ними, наглухо изолировавшись от них высокими стенами и глубокими подземными бункерами… Где-то вдали затрещала короткая очередь. Спустя секунды к ней добавилось нечто потяжелее. — Нападение? — встав, спросил Соболь. Он всегда был крайне восприимчив к стрельбе, и как только до его уха долетал далёкий выстрел — он сразу хватался за оружие. — Нет, — спокойно ответил Вебер, — просто прощупка местности. Вдруг что-то подозрительное увидели. — И на чё только патроны они не тратят, — с неудовольствием заметил Соболь. — У нас много боеприпасов. Но на себе много не унесёшь. — Эт да, — шмыгая носом, согласился его товарищ. — Слушай, Веб… — Чего? — Вебер был готов всегда выслушать мысли друга. Соболь начал высказываться прямо, эмоционально, хотя иногда тянул подолгу слова и держал паузы: — Может нам пора сваливать отсюдова, ну в смысле, здесь глухонемому видно, что мы здесь всё… как бы, все здесь это понимают, кроме этих учёных зануд, наверное, которым неймется что-то… Ведь из-за их долбанных экспериментов и сраного длинного носа столько наших ребят полегло здесь. — Хм, да я сам так думаю, — начал Вебер, качая в согласие головой, и вдруг резко посмотрел Соболю в глаза, — но что толку, если мы уйдём отсюда? Повторение кампании на Земле? Наши солдаты погибли там ни за что ни про что… И вот здесь, опять это говно? Мы кинем всех наших, а тебе перечислить их имена? Нассел, Бертинк, Боттонс, Уэдли… — Всё, не напоминай, — прервал его Соболь. Казалось, что его глаза заблестели. — Я к тому, — продолжил Вебер, изъясняя свою позицию, — что мы уйдём отсюда, пусть и вдвоём, только после того, как раздолбаем их всех. Не надо лезть в глубины, нам нужно покончить с ними тут. — Мне как-то не очень хочется дохнуть за стеной, — с явным недоверием сказал Соболь. — Я вот вообще месть, мстить, вот это дело как-то вот не особо люблю. — Кто сказал, что ты будешь дохнуть один, а? — улыбнувшись, толкнул его кулаком в плечо, Вебер. — Помнишь? Когда я умер… — Не было никого, кто бы это опроверг, — усмехнувшись, смотря в одну точку, продолжил Соболь и немного повеселел. — Хах, ладно, так какой у нас план назавтра? — Считай уже сегодня, — возразил Вебер. — Так понял я, что мы сейчас будем отбивать все ранее оставленные нами заставы и посты, создавая новую линию обороны вокруг комплекса. Учёным некроморфы не угрожают, Второй комплекс всё-таки в горах, там они только полезут из подземного города, что вряд ли… так что торчать тут будем. — Я всё равно не понимаю, зачем нам это старьё чинить? Вот конкретно нам, с тобой и с Тимом, ответь мне… — Мы с тобой завтра расконсервируем заставу «Ромео», она не раздолбана, Соболь, она просто оставлена на какое-то время одна до лучших времён. — И эти времена настали, хочешь сказать? — уперев в бока руки, спросил Соболь. — Хватит, Соболь. Хватит нам отсиживаться здесь, — решительно заявил сержант и выкинул окурок. — Идём! *** «Дом» троих солдат Колоний находился на самом краю палаточного городка. И хотя он не был палаткой, так как Вебер, Соболь и Кауфман переселились уже давно в более крепкое железно-листовое жильё, некое подобие бытовки. Где всё время пахло чем-то кислым и металлическим. Не сразу смогла открыться дверь, так что заснувший на кровати рядовой Кауфман смог «оперативно» проснуться и побежать к ней, чтобы впустить товарищей, которые всё никак не могли сладить с обледеневшим замком. Первыми вошли погубивший в бытовке тепло ветер и Вебер, который, только кивнув Тиму, сразу начал раздеваться, перед этим поругав нерадивого Соболя, который, как всегда зайдя последним, забыл сразу закрыть дверь, так что блаженная теплота вернулась в бытовку не скоро. — О, Тимушка, ты нас здесь ждёшь… — сказал Марк, отстегнув и скинув отяжелевший от снега капюшон на пол. Соболь шумно топтался на месте, энергично стряхивая с куртки "муку". — Дерьмо, завтра вылезать надо. Впервые за два месяца. Я думал, что они все перебесились уже… — Давай, лучше отдохни. Сейчас чай попьём и спать ляжем, — порекомендовал Вебер, усевшись на стул и взяв в руки потрёпанный, залитый и пахнущий кофе журнал. Пока Соболь и Вебер переодевались, Тим заварил горячий чай, и когда его товарищи были готовы, он лично вручил каждому по кружке, за что получил от них крепкое спасибо. Тим всегда оставался за «старшего», когда его товарищи вынуждены были отлучаться. Кауфман был кроткого нрава, но был исполнительным и дисциплинированным бойцом в отличие от Марка, который любил оспаривать приказы Вебера и пререкаться с ним по любому поводу. И всё же, Гершель относился к Тиму гораздо строже, чем к Соболю. Хотя и однажды признался последнему, что Тим стоит целого полка легионеров. — Вот Соболь, — начал сержант, и с хрипом сделал глоток, — не хочешь читать, ну не используй журналы как подстилку для жрачки, я может не дочитал ещё, а тут теперь не разберёшь из-за тебя. — Д чё там такого? — растянувшись на кровати, ответил Соболь, похлопывая себя ладонью по груди. И скосив глаза в сторону Вебера: — Ты там этих, голых что ли… — и захохотал, брызнув слюнями. Тим тоже стал щериться. — Там писалось про хронику боевых действий в 2298-м, мне просто интересно, когда мы так облажались, что просрали все ресурсы на войну. По факту мы всех победили, но почему-то проиграли. И теперь тут торчим, — он недовольно бросил с шумом журнал на стол. — Голых что ли… Да! Голых что ли! Я эту дурь из тебя выбью! Ты что, флотский, чтобы порножурналы разглядывать? Мысли солдата, тем более Колоний, должны быть чисты… — Ага, ну-ну, — Соболь был настроен скептически, — сказал Вебер, который знает, что половина нашего офицерского состава больна венерическими заболеваниями. Что вы вообще от нас смеете требовать, а, господа офицеры? — Всё, молчи, — наглухо уткнувшись в журнал, поднял руку Вебер. На том сержант допил чай, пожевав немного чайных листьев (ходил слух, что они были всё ещё настоящими, а не как эрзац, который почти сплошь и рядом заменил всё съестное). Перетащив стул к столу, и сев за него, он полистал старые бумаги, выписки, прочитал давнишние напоминания. Тогда всё казалось проще, экспедиция должна была бы уже завершиться к концу 2312-го года, и сержант должен был отправиться домой, то есть снова в армию, опять на войну… Мысли об альтернативном желаемом повороте их судьбы на Тау Волантис, точнее о его невозможности претворения в жизнь, негативно подействовали на Вебера. Он закряхтел, нахмурился, глянул исподлобья на Тима, который сидел в другом конце палатки и чему-то скрыто радовался. Кто знает, что у него было на душе. Заметив это, сержант почему-то подобрел, почувствовал, как на него начинает сваливаться дремота. Пока… — А знаете, что мне Кроповский сказал? — объявил Соболь, прыжком вспорхнув с кровати. Вот и нашёлся повод для разговора. — Ну и что же тебе поведал этот кристальной честности человек? — захотел осведомиться Вебер, массируя пальцами заспанные веки. — А вот что! Он говорит, что земляне тайком с нашими договорились и организовали ресурсный кризис! Говорит: «Вы подумайте! Руды гребут кучами и наши, и те, так почему кризис-то»… Он мне графики показывал, ну, они были за восьмой, десятый год, но всё же. — Кроповский тебе в уши ссыт, а ты… Соболь. Одним словом, вот тебе… — Ну, доказывай, что он не прав! — выпалил Соболь и стал ждать ответа. Но ни Тим, сидевший за столом и что-то писавший на бумаге, ни сонный сержант настроены на разговор не были. — Я устал. Нет желания, что-либо доказывать, что-либо защищать. Я спать — завтра патрулирование, ой, то есть выход за пределы стен, Тим нас разбудит, — сержант подвёл итог сегодняшнего дня в его последние минуты. — А ещё он сказал правильную мысль такую, — Соболь сделал вид, что крепко задумался. — Сказал… что прогоним землян с Марса и баста! Нечего кровь проливать за Землю ещё. — Вот это правильно... — Вебер тяжело завалился на бок, кровать под ним пронзительно заскрипела. — Вот это правильно... Хоть одна умная мысль прозвучала за… за… последние лет двадцать, наверное… — сержант с досадой зевнул. — Жаль, что интендантишку не услышат ни тут, ни в Совете… Даже прогонять их не надо. Пусть на Марсе города построят, заводы, а потом наши гениальные дипломаты возьмут всё обратно. Без войны. Ведь они-то всё понимают, верно? — едва заметная улыбка сержанта. Соболь замотал головой и расстроено охнул, осев на свою койку. Он недовольно лёг, нарочно побрыкался и отвернулся к стене, сжав губы. Тим же ещё десять минут просидел за столом и, удостоверившись, что товарищи заснули — тихо выключил свет и, обняв винтовку, повалился вместе с ней на кровать.