Погибшая повесть Тау Волантис

Это была громада. Длиннющая змееподобная вереница людей и техники прогрызала себе путь. Но колонна двигается чертовски медленно, хотя гусеницы доверху гружёных вездеходов молотят изо всех сил. За каждым вездеходом с большим трудом идут в пешем порядке два-три отделения. Солдат Колоний, чтобы подняться, опирается на свою винтовку, как на трость, вонзает в лёд штык, чтобы удержаться, а съезжая с обледенелого склона — притормаживает себя им, сжимая его в кулаке. Вебер дремал, устроившись на правах унтер-офицера в прицепе гусеничного тягача. Полусидя и находясь среди ящиков с боеприпасами, он был худо-бедно защищён от ветра. Но постоянно слышал, как солдаты что-то обсуждали прямо под его чутким сержантовым ухом. Голоса легионеров ломались под гусеничным лязгом и хрустом шагов. И всё же он иногда сквозь дремоту неумело пытался гасить улыбку от услышанного. — Некроморф не увидит — башку не срубит… — Солдат, ты как идёшь, мать твою?.. — Тебе везёт. У тебя рожа не мёрзнет. У меня кажется уже отколется от башки, упадёт и разобьётся вдребезги. И останутся на её месте глаза да мясо. — Уймись, дурак. Лучше б ты на арсенале остался. Утром этого короткого дня после утренней переклички ряды войска уже успели поредеть. Было принято решение оставить около пятидесяти человек на месте прежней стоянки, дабы колонна не оставляла после себя чёрные следы на снегу из их стылых трупов. Это были больные и истощённые, не способные держать твёрдо оружия в руках и преодолевать глубокие снега и скользкие склоны, покрывавшие всё вокруг. Они наверняка бы отстали и погибли, если бы им приказали плестись с остальной армией вперёд. К ним приставили охрану в двадцать пять человек из ненамного более крепких здоровьем, чем они, солдат под командованием недавно произведённого в лейтенанты офицера Легро. Они должны были ожидать дальнейших указаний от майора… конечно, в зависимости от хода операции. Им было придано три вездехода сомнительной надёжности и пара неотапливаемых жилых блоков-контейнеров. Была оставлена часть материалов для постановки на территории бывшего лагеря хлипких заграждений, которые немедленно, на скорую руку, были построены и представляли собой покосившийся и не сплошной полутораметровый забор, удерживаемый лишь брусками, и который нещадно обрушивал ветер. Среди их числа, по личной просьбе Вебера к капитану, оказался и Кауфман. По словам Вебера выходило, что «никакой пользы вместе погибать им нет». Пробудился же сержант от громкого щелчка пальцами перед своим (уже ставшим таковым навсегда) обветренным красным лицом. Сержант с беспокойством огляделся… сняв с плеча карабин. Капитан Белнап, этот суровый вояка из почти что вымершей и истреблённой породы офицеров ВССК, молча указал Веберу рукой — «вперёд». Колонна входила в густой туман. Солдаты начали озираться по сторонам… Сержант спрыгнул с кузова и, надвинув на голову капюшон, скомандовал отделению, чтобы они ускорили шаг и подошли вплотную к головным машинам колонны, им необходимо усилить охрану командующих офицеров. — За мной! — крикнул он и, взмахнув рукой, повёл легионеров за собой. На его глазах трое арктических разведчиков, что шли впереди всех, тут же исчезли во мгле… *** Прошло около часа. Колонна продолжала движение, уже частично пройдя ущелье, и уже вышла на более открытое место. Туман немного отступил, но обе стороны дороги были всё ещё заполнены им. Сменилось и окружение: с двух сторон отступили и пропали неприступные острые склоны, крутизна их упала. Если до этого склоны были высоки и отвесны, то теперь они возвышались лишь с правой стороны, иногда резко обрываясь пропастями. Войска майора были растянуты почти на два километра. Арьергард колонны ещё даже не начал проходить ущелье и сильно отставал, медленно проползая по косогору; шедшие пешком солдаты тщетно пытались скорее нагнать оторвавшихся от них товарищей. Несколько старших офицеров предложили организовать майору укреплённый лагерь, чтобы собрать все растянутые по дороге войска в одном месте и в относительной безопасности устроить ночлег, и уже на утро продолжить путь и к ночи следующего дня добраться до «Лагеря Марса». Но майор отклонил данное предложение, сказав, что на всю операцию у него не более четырёх дней, т.к. генерал, отдав майору имевшиеся силы, оставляет Первый комплекс почти беззащитным и в таком случае требует скорейшего и успешного исхода операции. Единственное, что беспокоило майора — то, что связи с разведкой не было. *** …Несколько больших ледяных валунов вперемешку с множеством глыб помельче покатились с увала, грохоча, они протаранили несколько вездеходов. Колонна резко дала по тормозам, вездеходы качнулись; люди сгрудились в интервалах между ними, некоторых сбросило с машин и они едва не погибли под гусеницами. Путь был заблокирован. — Это ловушка! — закричали во всю глотку позади Вебера. Реакция капитана Белнапа не заставила себя ждать: — Колонна, из походного положения в боевое! — приказал капитан, выстрелив красной сигнальной ракетой в воздух. Тут же, вторя ему, выпустили ещё несколько ракет, которые разорвались в замёрзшем чёрном небе. Легионеры тут же попрыгали с транспорта, на бегу заряжая свои винтовки. Обтекая машины, они образовали по их бортам две линии. Словно в подтверждение этих слов обрушился со всех сторон раскат… Капитан Белнап и многие легионеры, услышав это, устремили свой взгляд на небо, инстинктивно шагом попятились назад… — Хуже, чем я думал, — стоя в полукружном оцеплении вокруг майора и других офицеров сказал вслух Вебер, сплюнув. Он обернулся — за его спиной в каких-то десяти шагах, укрывшись за машиной, стояли командиры и майор Рем, который должен был сейчас принять решение. «Думайте! Как нас выводить и как выручать!» — с ожесточением думал о них сержант, блуждая синим лучом прицела по тьме. Да, по всей видимости, колонна Рема теперь имела дело со всеми некроморфами, что находились в округе… Солдаты Колоний обычно ловкие и проворные… как белки. Но влив их человеческое море в эту узкую бутылочку, их лишили всякого манёвра. Когда солдаты образовали подобие упорядоченной линии, Белнап яростно скомандовал: — Каре! Вокруг каждого вездехода легионеры образовали полуквадраты. Линии тут же ощетинились стволами винтовок; передний ряд упал на колено; солдаты за ним стояли непоколебимо. За их спинами стояли их командиры и укрылись остальные: интенданты, рабочие, водители, медперсонал, ремонтники… Легионеры почти касались плеча друг друга, как солдаты в линейном строю старинных времён. Идеальные мишени. — Спокойно, парни, — громко, но обнадёживающе сказал капитан, обходя ряды ощетинившейся, как дикобраз иглами, стволами винтовок пехоты. Случившееся для майора было крайне неприятным сюрпризом. Он ожидал всё что угодно, но никак не заблокированную дорогу и запертую на ней колонну… — Майор, вы же ведёте людей в западню! Опасно отправлять колонну ночью! — три часа назад, когда ещё только начало темнеть, до хрипоты спорили с ним его офицеры, но, в конце концов, уступили. Пару минут Рем растерянно оглядывался по сторонам. Все приказания и действия самостоятельно выполняли младшие его по званию офицеры, которые лишь уведомляли майора о своих решениях и просто получали его согласие. Они упорядочили строй, успокоили (им так казалось) солдат. Они ждали приказания на отход, так как сражаться в ущелье и на узкой дороге среди отвесных скал было гибельным делом. Но приказа всё ещё не было отдано. — Внимание! — Во всём этом есть свои плюсы, — пошутил капитан, обращаясь к солдатам, — когда прижали к стенке, ты можешь упасть только вперёд. — Приготовиться! И всё же командиры и солдаты надеялись, что это всего лишь локальная стычка, ничем не отличающиеся от десяток точно таких же, только произошедших в прошлом. И люди, наконец, смогут продолжить свой путь, или хотя бы дать бой уже днём, окончательно подготовившись и построившись по-настоящему в эффективный боевой порядок. Рядом с сержантом, прильнув к прицелу, оказался Рэкхам. Вебер прямо сейчас хотел оторвать его лейтенантскую голову за его молчание. Ведь тогда, после разведки, что была перед этой операцией, когда отряды сержанта Вебера и лейтенанта Рэкхама столкнулись со странностями в активности некроморфов и оба замечания командиров на сей счёт были отклонены майром Ремом и так и не дошли до генерала, то в отличие от Вебера Рэкхам возвратился с отрядом в Первый комплекс и мог поговорить лично с генералом, минуя этого холуя Рема. Но он этого делать не стал… «Смотрю, выслужиться все захотели, — думал Вебер, — я вобью ваши наградные кресты вам в глаза…» — Видишь что-нибудь? — встав вплотную с Вебером, лейтенант спросил сержанта. — Нет. — Боже, что нам делать… Мы до утра здесь застряли, чёрт! — Кто знает… — невозмутимо говорил сержант, наплевав на всякую субординацию. — Смотри себе под низ. Может, один такой уже ждёт тебя… под твоими ногами. *** …«Стрелы», будто трассирующие пули, летя из темноты выкашивали ряды легионеров, вырывая и отрезая куски мяса от тел целым отделениям разом: легионеры были осыпаны этой картечью и многие были уничтожены на месте, там же где и стояли. Этим солдатам не удалось даже лечь или добраться до укрытия, бывшего от них в пару шагов. Ответ был мгновенным: снежные пики и тысячелетний лёд осветились сотней вспышек, пули прорезали и шинковали тьму, пару раз ухнули гранатомёты. — Стоять насмерть, парни! — круто наклонившись вперёд, закричал Белнап, выхватив гидронож. — Не отступать! Чёрная, будто растекающийся мазут, масса, всеохватывающей линией вынырнула из белёсой мглы. Град пуль, выпущённый ей навстречу — отрикошетил, пролетел мимо, был бесполезен: только высек искры из древних скал; будто пауки, некроморфы рвались вперёд, пав на живот, и выставив впереди мощные челюсти, отталкиваясь всеми четырьмя конечностями от поверхности давно мёртвой планеты — они устремились на живого врага, посверкивая красными глазами, полными ненависти. Легионеры, изначально дрогнув всей своей потерявшей порядок живой массой, уверенно бросились вперёд, открыв шквал прицельного огня из своего оружия и со штыками наперевес встречая врага. Но передний ряд в мгновение был смят и уничтожен нахлынувшей волной некроморфов. Было видно, как подобно мячикам и сломанным кукольным ногам солдатиков, покатились головы и оторванные конечности людей. Погибающие почти ежесекундно люди не понимали, что именно их убивало. Линии легионеров смешались, возникли хаос и страшная толчея, в которой солдаты лишились всякой возможности для манёвра… Их безжалостно начали уничтожать некроморфы, большинство которых тоже изничтожались почти в упор ответным огнём винтовок и взрывами метавшихся в них гранат. Больше всех душегубствовал здоровенный «отход». Он, нападая со спины, убил уже около десяти легионеров, а также всех пытавшихся прикончить его, размозжив им в кашу головы, пока трое солдат, не разломили и не растащили его по кускам и ещё долго глумились над его телом, сыпля проклятиями на груды мёртвой плоти. Казалось, тьма порождала новых и новых, а из тьмы продолжали прилетать стрелы. …дорога сплошь покрылась распростертыми изуродованными телами убитых легионеров. Покрытый ручьями крови снег делал неверным каждый шаг… Сражение распалось на бесчисленное множество индивидуальных схваток. В бой шли даже кулаки. Солдаты Колоний дырявили и рвали на куски врага нещадно, размазывая ногами тела некроморфов по снегу, будто намазывая ножом масло на хлеб. Но так было не всегда. Местами некроморфы окружали легионеров, выхватывали и потрошили их по одному со всех сторон. Люди же, испугавшись и обезумев от страха, в животной панике потеряли всякую связь друг с другом. И многие были перебиты на том же месте, где и стояли. Метая искры из глаз, бросались твари на людей, у которых кровь уже холодела в жилах. Одни падали, успев лишь исторгнуть ртом мучительный вопль, чтобы быть тут же разрубленными на части острым лезвием; других опрокидывала тяжесть напиравшей нежити; некоторые гибли от удара своих же товарищей, погруженных безумием и уже не различавших с закрытыми от безысходности глаз кто свой, а кто враг. Некроморфы сокрушали всякое сопротивление и не давали пощады никому: солдату, ползущему на обрубках раскромсанных ног, его сослуживцу, падшему на колени и тщетно пытавшемуся зажать рану и ещё множеству полумёртвых людей, жаловавшихся на муки и оставленных без всякого присмотра и помощи… Большая масса солдат, рабочих и водителей оказалась без всякого командования, так как почти все офицеры были уже убиты либо были заняты сражением, а в этой пучине неразберихи, оголтелого эгоизма каждого живого человека и смерти, вряд ли бы кто-либо услышал их приказа. Майор же полностью устранился от боя, укрывшись за спинами своей охраны из легионеров, он негласно отдал командование Белнапу, но и тот был полностью вовлечён в сражение, и никак не мог спасти погибающую колонну. Стоны же умирающих раздавались повсюду. Твари били исподтишка, набрасывались сзади, били в самые незащищенные и неожиданные места легионеров, такие как шея… Ледорубами и тяжелыми инструментами сносили головы. Сцепившиеся враги падали на землю. Можно было видеть, как прежде чем подохнуть, некроморф забирал с собой еще чью-то жизнь, наугад запуская остриём своей «руки» в ряды сражавшихся, пронзая насквозь несчастного. Ужас охватывал солдат, когда они видели, как сразу несколько человек, пронзённые и изрезанные падали замертво. Всё вокруг было залито чёрной кровью, и любой, обременённый тяжестью снаряжения, весом собственной винтовки и внутренней жарой выматывающего дневного марша солдат, просто не мог не упасть духом, видя огромные кучи тел своих друзей, бывших минуту назад живыми, а его ноги постоянно и нещадно топтали мёртвые тела. Нёсшиеся непонятно откуда «стрелы» всегда находили свою цель. Разразилось ещё одно проклятье: налетел внезапный буран, окончательно убивший всякую видимость. В этой страшной сумятице пехотинцы, истощённые от напряжения и опасностей, когда у них не хватало уже ни сил, ни умения, чтобы понять что и как делать, а магазины винтовок у большинства были пусты, стали бросаться со штыками и ножами на густые чёрные массы врагов, не помышляя уже больше о спасении жизни и не видя никакой возможности уйти. Кто-то решил подорвать топливные баки, надеясь огнём покончить с напастью… Озарённый цепочкой взрывов снег напоминал расплавленное золото. Некоторые легионеры, которым не посчастливилось находиться подальше от этой неразумной затем, оглушенные взрывами, плашмя попадали на землю, и были тут же уничтожены столько скоро подоспевшими тварями, будто нарочито ждавшими это. Взрыв — и объятый пламенем вездеход вместе с оказавшимися рядом с ним людьми сваливается в пропасть… Очередной горящий остов, переворачиваясь, катится по скале, в бездну, а бой и не думает кончаться. Несмотря на охватившую людей панику — два взвода, укомплектованные преимущественно ветеранам, сохранили свой порядок среди всеобщего хаоса. В их рядах укрылись тяжелораненые воины и просто потерявшие своё оружие солдаты. Соболь тоже нашел там укрытие. Он с товарищами грамотно и сообща отбивал все наскоки, успешно отстреливая «затаившихся», до того успешно и безнаказанно расстреливавших людей. В какой-то момент им всем показалось, что они смогли отбиться и могут продолжить свой мучительный путь, но новые нахлынувшие волны некроморфов окончательно похоронили шансы на это вместе с ними. Казалось, что тьма порождает всё новых и новых тварей, прущих на смену убитым. Легионеры, обрадованные уничтожение одной волны, тут же подвергались атакой другой, новой, подоспевшей. И надежда их на победу в этой бойне стремительно погибала вместе с ними. Капитан Белнап, орудуя гидроножом, уже счёт потерял убитым тварям. В пылу сражения он не замечал, как таяли ряды его солдат. И как сам он оказался в окружении. Он, рвя и меча, не давал приблизиться к себе, всякий сунувшийся к нему некроморф, превращался в груду нарубленного мерзлого мяса. ...тяжёлый армейский сапог превратил в фарш голову очередного некроморфа. Оставалось только добить обезглавленное, но всё еще пока живое мёртвое тело. Капитан уже занёс над головой нож, но в это мгновение когтистая лапа схватила его голову сзади, резко крутанула её к себе, раздирая капитану лицо. Кровь заливала ему глаза, попадала в нос, заставляя человека дышать ею. А он всё бил и бил по этой лапе, пока «блевун» не изверг на его лицо свой смертоносный груз — разжижающую всё кислоту… К этому моменту все офицеры и подавляющее большинство солдат были перебиты. Часть легионеров кинулась в последнюю самоубийственную для них атаку, держась строем, с криками обречённых людей и громовым кличем, они двинулись на растерзание; другая же их часть, уже в своём большинстве не в силах даже стоять на ногах, продолжала пускать последние залпы в очередную, готовящуюся порубить их на мелкие куски волну некроморфов, на сей раз состоящую из «прыгунов», которые в длинных прыжках и перелётах, за считанные секунды, уже добрались до них. Одни из них старались как можно подороже продать свою жизнь и с животным остервенением кидались на некроморфов; другие, включая злосчастного майора, обратились к последнему средству в безвыходном положении: беспорядочно побежали, кто куда мог… *** Майор бежал. Некроморфы, запутавшись в лабиринте из груд машин и трупов, дают ему передышку. Но Снежный Зверь переворачивает и расплющивает в котлету из металла и плоти вездеходы вместе с попытавшимися найти там спасение ранеными людьми, сталкивает их в расщелины, расчищая дорогу. Бегут и остатки «священного отряда» телохранителей. Вебер тоже бежит, оглушённый чьим-то ударом приклада по голове… Он зачем-то пытается сорвать с себя броню на ходу, вышвыривает магазинные сумки, стаскивает с головы тёплый шерстяной подшлемник… а некроморфы всё идут и идут по их следам. Голова звенит, а всё вокруг превратилось в танец теней. Рэкхам остался далеко позади; он выбрал тихо лежать у одинокой ледяной глыбы, сжимая ладонями в тиски свою голову. Вебер пробегает мимо легионера, что пал на колени и исступлённо орёт, смотря в чёрный воздух, — он рукой придерживает вспоротое брюхо, пытаясь удержать его содержимое. Солдат подле сержанта, также бежавший за майором, вдруг останавливается и встаёт напротив безнадёжного, желая застрелить того из глупой милости, но ничего поделать не может: вмёрз затвор его винтовки. Налетевший откуда не возьмись «расчленитель» избавляет их обоих от страданий. Это была настоящая охота. Некоторые из легионеров ранены, но скрывают этого, боятся, что «товарищи» бросят их; когда они "буксуют" в снегу, они щедро орошают его своей кровью, а он благодарно впитывает её и желает добавки. *** Он опрометью катится вниз, а шершавый лед обжигает ему лицо; он смутно видит, что весь склон оврага исписан кровавыми струйками, а сам овраг стремительно наполнялся скатывающимися на его дно сражёнными телами. Дальше лишь шла темнота. *** Слишком поздно легионеры из посланного в тыл майором отряда поняли, что попали в ловушку. Пока их товарищи из центра колонны погибали, чтобы выиграть время для отхода остальных, те достигли её хвоста, который, согласно приказанию майора, должен был уже выйти из западни. Но они натолкнулись лишь на новую волну тварей, теперь уже беспрепятственно проникавших в ущелье со стороны последней стоянки. Это была волна в самом прямом смысле этого слова: некроморфы всех мастей горной рекою огибали остовы разбитых машин; существа бились, рывками отталкивались об стены узкого прохода, едва пролезая всей толпой, они нагромождались гнойно-кровавыми массами друг на друга в желании первыми запустить свои когти и клинки в тела обречённых людей. Отныне «горлышко» выхода было перерезано острым костным лезвием некроморфа. Выход был закрыт, как и дорога вперёд. В отчаянии легионеры возвратились обратно к майору, но уже не нашли никого из командования, но обнаружили груды наваленных друг на друга растерзанных тел своих товарищей, побросанное оружие, утопленное в лужах крови — печальный остаток всего войска. Теперь, когда некроморфы атаковали людей с трёх сторон, и шансов прорваться сквозь их массы уже не было — ни вперёд, ни назад; у людей оставался лишь последний реальный план на спасение — свернуть с дороги и попытаться занять возвышенности, стоявшие над ней. Когда потрёпанные и обескровленные остатки легионеров, начали взбираться на нависавшие над дорогой высоты, — на их спины обрушились стрелы «затаившихся». Раненные в спину солдаты тщетно пытались уцепиться за скальные выступы… выпуская из рук оружие, обливаясь кровью из многочисленных ран, они с криками скатывались обратно на дорогу, очерчивая за собой кровавый след, и снова в ужасе легионеры тщетно бросались на скользкие обледенелые бугры, в безумии приговорённых хватались и держались они за подобные шипам выступы скал… И всё это лишь для того чтобы снова скатиться вниз, где их уже ждали и беспощадно уничтожали уже скопившимися у подножия густые массы врагов. Так остатки уцелевших попытались укрыться и отступили на ближайшую возвышенность, где намеревались дотянуть до утра, но нашли там только свою смерть. Резня продолжалась до глубокой ночи. И лишь она, неосвещённая ни одним лучом Луны, положила ей конец.