Размер:
155 страниц, 20 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
56 Нравится 56 Отзывы 21 В сборник Скачать

XVI.

Настройки текста
Солнце пряталось за тучами. Над городом вился пар, как над вспоротым брюхом животного. Удобно быть невидимым. Главное, держаться подальше от Адриана — он почувствует. Мартин наблюдал за ними почти с ностальгией. Почти с болью, которая давно заглохла, заросла травой и дёрном. Но что-то внутри тихо скулило умирающей собакой, когда взгляд вновь натыкался на Адриана и Маринетт, всецело поглощённых негромкой беседой друг с другом. «Наверное, Адриан, как никто другой, заслужил счастья», — подобные мысли в голове Мартина озвучивал голос Натали. Память жестока на подобные вещи. С жадностью цепляется до любой мелочи — не отдаст, не разменяет. Бог готов был поздравить Адриана лично, но задался вопросом: будет ли он счастлив? Есть ли с чем поздравлять? Время течёт иначе, когда ничего не ждёшь. Когда свыкаешься с тем, что недавно грозилось вытрясти тебе душу. Война, долгая и бессмысленная, в ней Мартин потерялся окончательно. Забвения не было, но он его больше не искал. После дружбы с человеком начинаешь невольно подвергать сомнению все привычные догматы и законы самой пустоты. — Мне уже лучше, — Мартин посмотрел прямо в глаза Габриэлю. В них серой наледью застыло равнодушие. — Спасибо. Агрест кивнул и поднялся из-за стола. Он подошёл к окну, сложил руки за спиной, и не глядя на Бога, заявил: — Тогда пришло моё время просить тебя о помощи, — голос его был сухим, пустым. Мартин понимал: в последнее время Габриэлю было нелегко. — Конечно, — улыбнулся Бог. — Только помни, что в моих силах далеко не всё. Габриэль обернулся. Между сдвинутых бровей засела морщинка. — Я люблю Эмили, больше всего на свете, — тихо, но уверенно произнёс он. — Больше кого-либо. — Что ж, это здорово, — протянул Мартин, не понимая куда клонит Агрест. — Не могу её потерять снова, — пугающе спокойным тоном продолжил Габриэль. — Не теряй, — миролюбиво бросил Бог, и лицо Агреста тут же преобразилось. — Уже теряю, — холодно отчеканил он и достал папиросы. — Она страдает из-за Адриана. Не может его отпустить. — А ты можешь? — спросил Бог с удивлением. — Уже давно смирился с тем, что сына у меня больше нет, — меланхолично отозвался Агрест и поджёг папиросу. — Но Эмили так не сможет. Она должна распрощаться с ним. Самым категоричным образом. Мартин вздохнул. Он всё ещё не понимал. — Куда ты клонишь? Габриэль усмехнулся, дым окружил его облаком. — Адриан должен умереть. Найдёшь себе другого. А с нас хватит. Мартин подавил рвущийся наружу смех, а потом почувствовал кислый привкус на языке, наверное люди зовут это разочарованием. — Я не буду говорить о том, что отец из тебя не очень, — произнёс Бог, поднимаясь на ноги. — Хотя почему же? Отец из тебя дерьмовый. Габриэль ничего не ответил. Мартин прошёлся взад-вперёд по кабинету, пытаясь собрать мысли в кучу. — Но как бы там ни было, Адриана нельзя убить, — с этими словами Бог подошёл к Агресту. — Орудия богов бессмертны. — Что ж, — Габриэль вмял окурок в пепельницу. — Тогда просьба иная: сымитируй его смерть. Мартин усмехнулся. — А что я скажу Адриану? Что ты ему скажешь? — Ничего, — резко обрубил Агрест. — Я запрещаю тебе говорить об этом. А мы уедем сразу, только нужно выбрать подходящий момент для всего… — Запрещаешь? — Бог фыркнул. — Да кто ты такой? Габриэль ухмыльнулся. — Не расскажешь, потому что иначе я сообщу Адриану про Натали. Мартин застыл. Волной поднялось негодование, но почти сразу улеглось. — Адриан ничего не узнает, — вкрадчиво заверил Бог и улыбнулся. — Но вечность оберегать эту грязную тайну я не намерен. — Вечность и не нужно, — парировал Габриэль. — Тогда, раз всё решили, обсудим детали. Мартин потряс головой, избавляясь от навязчивых воспоминаний. — И я спрашиваю, убивал ли ты других, невиновных, простых людей? — разнёсся голос Маринетт, и Бог устало прикрыл глаза, уже рисуя в голове дальнейший сценарий развития событий. Адриан не будет ей лгать, да и зачем, если вся его жизнь — это череда убийств? — Нет, конечно нет, — заверил Адриан своим самым благонадежным тоном. Мартин еле сдержался от поражённого восклика: «Как нет? Что значит нет?» Но увидев, как двое склонились друг к другу, Бог ретировался, оставив всё возмущение при себе. Адриану нужно было дать время. * Присутствие Бога — это пляшущий огонь на перефирии. Аромат пионов и сандала. И нечто ещё: незримое, неуловимое, неопределимое. Адриан старался не обращать на него внимания. Но когда Маринетт заснула в гостиной, Агрест остался один, и тогда присутствие Мартина обозначилось ярче. Он нашёл его в той комнате, где когда-то проводил дни за днём. От воспоминаний, зацарапавшихся внутри, Адриан поморщился. Но тут же опомнился: именно в этой комнате находится кое-что важное. — Хватит, я знаю, что ты здесь, — произнёс Адриан, обращаясь к смутной тени, зависшей у кровати. Мартин вяло похлопал в ладоши. — Браво, — сказал он и смерил Агреста оценивающим взглядом. — Да, недаром ты был избран пустотой. — Да-да, это всё я слышал, — Адриан бросился к столу, беспорядочно выдвигая ящики. — Не видел чёрную коробку? — Маринетт задвинула её под кровать, — беспечно произнёс Бог и отошёл в сторону. — Что-то не так? — Маринетт? — Адриан опустился на колени перед кроватью. Коробка была на месте. — Она видела, что в ней? — обеспокоенно спросил он, вытряхивая нехитрое содержимое на пол. Мартин пожал плечами. — Допустим, видела. — Это катастрофа, — прошептал Агрест, приподнимая цепочку с кулоном. — Стоило избавиться от этого раньше… — Чего же не избавился? — удивлённо спросил Бог, подбирая с пола зажигалку. — Времени было у тебя навалом. Адриан спрятал кулон в карман и привалился спиной к краю кровати. — Всё это барахло напоминало мне о том, что я был кем-то. Ребенком, убийцей, плохим сыном… — С последним вынужден не согласиться, — рассеянно проговорил Бог, глядя на зажигалку с престранным выражением лица. — Ты ведь говорил с ними. И всё правильно понял, хотя Габриэль утаил кое-что, по моим меркам, слишком важное. Адриан посмотрел на него с тенью замешательства. — О чём ты? Бог с ответом не торопился, щёлкнул зажигалкой, и улыбнулся, когда из неё вырвалось слабое, голубое пламя. — Габриэль хотел, чтобы я убил тебя, — встретив нетерпеливый взгляд Адриана, ответил наконец Мартин. Адриан хмыкнул, провёл ладонью по лицу и засмеялся. Бог одарил его понимающим взглядом и вздохнул. — Да, ты определённо готов. — Что? — резко осёкся Адриан. — Поймёшь позже. Самостоятельно. — Как так вышло, что вы с ним стали проводить встречи? Мартин ссутулил плечи. — Долорес убила Натали. — Что? — вскинулся Адриан, но замолчал, остановленный движением ладони Бога. — Да. Долорес убила её, обхитрив меня и её саму, — Мартин холодно улыбнулся и склонил голову, позволив волосам занавесью скрыть его лицо. — Я потерял Натали, и это было тяжело. Видишь ли, она была дорога мне. Те шесть лет, что мы провели вместе.. Да, этого ничтожно мало, но благодаря тому отрывку жизни, я увидел многое в другом свете. Адриан перевёл взгляд с Бога на металлическую зажигалку, что тот всё ещё сжимал в руке. Тусклые, неясные картинки зашевелились в памяти, потрясение, что испытал Агрест, быстро прошло. — Я почти не видел вас вместе… Мартин поднял на него взгляд. — Мы были знакомы ещё до случая с самолётом. Брови Адриана взлетели вверх. — Поразительно, — произнёс он. — Ещё как, — слабо улыбнулся Мартин. — Именно поэтому мне пришлось обратиться за профессиональной помощью к твоему отцу. — Я думал, Боги умеют справляться с чем угодно, — уколол его Агрест. — И я справился, — спокойно ответил Мартин. Он убрал волосы с лица и уставился на Адриана. — Ты должен рассказать Маринетт правду. Иначе у вас ничего не выйдет. Ты не сможешь скрывать истину вечность. — Уверен? — с ухмылкой переспросил Агрест, не обращая внимания на неуместную, столь непривычную печаль на лице Бога. «И что на него нашло?» — с раздражением подумал Адриан. И вскочил на ноги, полный решимости. — Она ни о чём не узнает, — тихо сказал он, будто убеждая в этом самого себя. — Дело твоё, я предупредил, — Мартин пожал плечами и испарился. Адриан сжал челюсти, глядя на то место, где секундой ранее был Бог. Его слова, брошенные будто к случаю, посеяли нехорошие сомнения. Вот только Мартин ничего не говорил и не делал просто так. Адриан почувствовал краем сознания жуткую беспомощность: сколь бы тщательно он не заметал за собой следы, это не поможет. Маринетт была другой. Необыкновенной. Такие не терпят лжи и презирают трусость. И если Маринетт вздумает уйти, она, конечно, уйдёт. На место беспомощности заступил ползущим холодком, страх. Маринетт должна была остаться с ним. * Проснувшись, Маринетт не сразу поняла, где она. Воспоминания о недавних событиях собрались по щелчку, вызвав горькое переживание чувства вины. Маринетт поднялась, стараясь сохранять спокойствие: не произошло ничего непоправимого. Обыкновенный семейный конфликт. Недопонимание. И перед Джиной она объяснится, может, даже бросит слова извинений, вполне искренних, пусть и неловких… Маринетт почти удалось успокоить себя. Она вздрогнула, уловив краем глаза движение в затемнённом углу. — Адриан, — выдохнула Маринетт. — Я тебя потревожил? Дюпен-Чен не могла не заметить перемены в его лице. Во взгляде. Будто за пару часов, что она проспала, кто-то украл влюблённый блеск из зелёных глаз, заменив мрачным мерцанием, разбил нежность, и из сотни осколков собрал настороженность. Губы Маринетт опечаленно дрогнули. — Что-то случилось? — тихо спросила она и поднялась. Сделала несколько шагов вперёд и застыла, будто пригвождённая внимательным взглядом Агреста. Маринетт была уверена, что она сражается с волей божью, с чужими и абсурдными догмами, делая каждый раз выбор в пользу Адриана. Она была нужна ему. Маринетт всё же преодолела последние дюймы разделявшие их. Взяла прохладную ладонь Агреста в свои, ободряюще сжав. — Я должен рассказать тебе кое-что, — сдержанно объявил Адриан. В глазах Дюпен-Чен мелькнула растерянность: — Да? И что же? — Правду, — ответил Адриан, и по его губам проползла тень отчуждённой улыбки. Он оборвал контакт их рук, оставив Маринетт с её замешательством. Адриан раскрыл другую ладонь, позволив стечь и повиснуть золотистой цепи, увенчанной прозрачным кулоном в форме слезы. — Мне кажется, ты должна знать, что это, — небрежно произнёс Адриан, будто прочертил слова в воздухе. Маринетт быстро кивнула: она не хотела рыться в его вещах, конечно, поступок не самый благородный, но… «Ты в упор не видишь сути», — проворчало сознание голосом Джины. Да Маринетт дошло. Кулон в форме слезы… Семейная ценность — выскочила пойманная на лету строчка из пыльных архивов полицейских отчётов. — Это… Оно ведь принадлежало… — Маринетт уставилась на украшение. — Надье Шамак, — Адриан кивнул. — Я нашёл это под ванной, видимо, когда Натали перетаскивала тело… Маринетт выдохнула. — Натали убила её, я знаю, — быстро сказала она. — Мартину пришлось… — Он соврал, — Агрест поморщился. — Видишь ли ему было известно, что работать с убийцей ты бы не стала. И он соврал. Маринетт непонимающе затрясла головой. — С убийцей? О чём ты… А тени оживились, захихикали на разный лад, выпучили белёсые глаза. — Я прикончил Натали, — невозможно пустым тоном сообщил Адриан. — И тех детей убил тоже я. Маринетт прикрыла глаза, возвращая себе жалкие остатки самообладания. — Не верю, — заговорила она надломленным и сухим голосом. — Это не смешно, Адриан! Совсем не смешно. — А я и не шучу, — спокойно отозвался Адриан. — Я говорю всё, как оно есть. Жертвы становились старше с каждым разом, не так ли? Потому что я рос. Маринетт вздрогнула. Тени начали водить хоровод вокруг неё — нет, всего одна. Адриан кружил вокруг, будто кот подбирающийся к ничего не подозревающей мыши. — Но… Ты ведь говорил, — голос Дюпен-Чен дрогнул, но не сорвался. Она сжала кулаки, будто выжимая из себя последние силы. — Ты солгал! Смешок Адриана, раздавшийся где-то позади, был холодным, под стать ноябрьскому ветру на улице. — Нет, не совсем, — лениво опроверг Адриан слова Маринетт. — Ты спросила, убивал ли я невиновных, но ни один из них не был таковым. Его голос прозвучал совсем близко, вызвав у Дюпен-Чен морозную оторопь. — Ох, правда? — прошипела она, резко оборачиваясь и встречаясь с апатичным взглядом зелёных глаз, что совсем недавно служили источником её вдохновения. — Ты это серьёзно? Дети, Адриан! Сколько им было? — Какая теперь разница? Они выросли и стали бы такими же как и все. Маринетт безрадостно рассмеялась, находясь на грани к истерике. — И я тоже был ребёнком, — сухо напомнил Адриан, пожав плечами. — Меня никто не спрашивал, хочу ли я быть чёртовым орудием для Бога. Маринетт затихла. Головная боль вернулась с новой силой. — Тебе стоило рассказать мне всё раньше, — устало заявила она. — Теперь я понятия не имею, как к тебе относиться. Адриан шагнул вперёд, беззвучно, будто призрак. Маринетт машинально отступила, с опаской замечая мелькнувшее в зелёных глазах раздражение в ответ на её движение. — Я не врал насчёт своих чувств. Ты нужна мне, Маринетт. В голосе его, чистом и красивом, проступило нечто почти детское, болезненно-одинокое. Маринетт показалось, что в ней в ту ночь что-то умерло. Сгорело пущенной к блёклым небесам птицей, сгинуло в ядовитом плену абсентовых глаз. Наверное, всё дело в пустоте, — она изобретательна на чудовищ. Адриан убивал не из своей прихоти, к тому же – разве он не изменился? Разве не оброс человечностью? Маринетт точно знала, что все заслуживают второй шанс. — Ты ведь не оставишь меня? — утончённо вежливо спрашивал Адриан. А Маринетт казалось, что вопрос с подвохом, таит в себе его, как озеро с чистой гладью, прячет скользкие, цепкие водоросли. — Не оставлю, конечно, не оставлю, – отвечала она тут же, и ничуть не сомневалась. Чудовищ ведь должен кто-то любить, не так ли?
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.