Ведьма

      Утро началось с раскалывающейся головы и щебетания будильника.       Я глянула на толстовку, висевшую на двери и воспоминания о вчерашнем дне медленно разматывались. Психология у второго курса, практика у первого, чертов отчет, ебаное задание, разговор с Сотриголовой, который — очевидно — сам не в курсах, что за хуйня творится… Где-то в холле я отдала ему куртку и поблагодарила за спасение от обморожения, как-то по-своему пожелала не заболеть и пошла к себе. Судя по ощущениям, даже умылась.       Я малодушно поставила новый будильник и дала себе лишних полчаса сна, пожертвовав завтраком. Встать всё-таки пришлось, правда, краситься я сегодня не стала, умылась, захватила из холодильника банку с энергетиком, сняла с зарядки планшет, а с полки — блокнот, кинула всё это добро в рюкзак и отправилась в главный корпус, накинув пальто.       3-B был мне незнаком, но обо мне они уже явно слышали, что ж, слава разносится быстро, особенно дурная.       Благо, что вчера урок я проводила в нормальном состоянии, так что материалом владела в достаточной степени. Вряд ли я произвела такой же эффект, как у второгодок, ввиду моего отвратительного настроения с утра, но после урока ко мне всё равно подошли, правда, только одна весьма скромная девушка, но зато поговорили мы с ней хорошо, она взяла не только книгу, по которой был сегодняшней урок, но и попросила порекомендовать что-то по этой теме. Сходу я смогла вспомнить точное название и авторов только трех книг, но девушка осталась этим крайне довольна.       После этого я себя отпустила. В учительской в разгар рабочего дня был только Всемогущий, который, судя по всему, тоже преподавал по большей части после обеда. Подумав о практике, я поняла, что сегодня у меня будет 1-В, и мысленно застонала… Чертовы первогодки.       Дождавшись, пока принтер отдаст мне отчет о вчерашней тренировке, я вложила его в папку на столе и благополучно собралась идти в общагу досыпать, когда мне позвонили.       — Юлия Вольф?       — Да, — коротко ответила я раздраженно. — С кем имею честь?       — Такамодо Ючио, менеджер, вашу машину привезли. Можете подъехать забрать?       — Интересно, на чем? — фыркнула я в ответ. — Когда и куда.       Записав адрес, я крикнула Всемогущему, который всё ещё работал за своим компьютером, куда я сваливаю, и вышла из учительской, на выходе умудрившись столкнуться с Сущим Миком.       — Хизаши?.. — донесся голос Всемогущего, но остального вопроса я уже не услышала, дверь закрылась, а я отошла достаточно далеко.       Пока я собирала у себя в комнате необходимые документы, начиная от водительских прав и заканчивая документами на машину и ТО, я не могла избавиться от странного ощущения, что упускаю нечто важное. Паранойя твердила, что я забыла что-то из документов, но я понимала — тут нечто иное.       Уже сидя в такси — потому что на метро я бы точно потерялась — я, наконец, поняла, что меня насторожило. Всемогущий назвал Мика Хизаши, это, видимо, его настоящее имя. Именно его Полночь упоминала в своей истории о коте вместе с Айзавой и неким… «Оборо»?.. или «Обуро»? Что-то похожее явно. То есть Мик и Сотриголова ещё со школы знакомы? А третий кто? Тоже кто-то из учителей? Или один из профессиональных героев?       Да, хрен мне кто что скажет.       Плакал мой сон горькими слезами — с документами я провозилась до полудня, и в школу ехала злая и голодная, проклиная и бюрократов, и чертово левостороннее движение, и незнакомые мне улицы, по которым меня вёл навигатор, и 1-В класс, который сегодня должен быть у меня на практике, на которую я, если не потороплюсь, опоздаю.       Ещё и непонятно, где парковать машину и можно ли на ней въезжать на территорию UA. Бросив джип рядом со станцией на бесплатной парковке, я пошла в общежитие учителей, там переоделась и в итоге успела вовремя.       Видимо, я выглядела достаточно злой, чтобы класс не возникал по поводу и без. Кратко объяснив суть своей причуды, я отправила их отрабатывать удары, указывая на каждую оплошность и проеб. Правда, тренировку мячиками они, видимо, восприняли на свой счет. Ну-ну. Тоже мне, герои.       Едва передвигающиеся первогодки, как будто пыльным мешком стукнутые, вызывали ощущение дежавю. Помотало их знатно, правда, настрой у них никуда не пропал. Отпустив их с миром на все четыре, я прикинула дела на остаток дня и двинулась в сторону учебного корпуса, чтобы написать отчёт о прошедшем занятии. Надо бы заглянуть в столовую и всё-таки поесть, уже, считай, вечер, а я не завтракала и не обедала, и судя по ощущениям — организм этим недоволен и собирается устроить мне бойкот, если я продолжу в том же духе.       После первого за день приема пищи я заметно подобрела, и хоть усталость от веселой ночки и не менее веселого утра никуда магическим образом не исчезла, я стала чувствовать себя лучше.       После того, как отчёт был написан, я пошла узнавать, где мне оставлять машину, чтобы по возможности не подниматься каждый раз по холмам — бодрит, не спорю, но времени тратит кабзда как.       Получив на руки бумажки для заполнения для того, чтобы зарегистрировать машину как принадлежащую сотруднику UA, я вернулась с ними в учительскую и просидела с ними часов до восьми вечера и все равно освободилась раньше Айзавы, который был своеобразным эталоном занятости. По шкале от одного до Сотриголовы, насколько дохрена бумажной работы?       Мне требовалось как-то улучшить этот противный и тяжёлый день. Решение напиться в каком-нибудь достаточно далеком от Академии баре снизошло после идеи с пенной ванной. Возможность набухаться в начале недели оказалась слишком соблазнительной, а этот день — слишком паршивым, что и послужило окончательному принятию решения.       Ткнув на удачу в одну из случайных точек на карте, которую мне выдал интернет в ответ запрос, я поехала туда.       На дорогах было неожиданно дохрена народу и все как один тупые идиоты, зачем-то севшие за руль.       Возможно, это был знак о том, что ничем хорошим моя поездка не кончится, но я такие знаки читать не умела.       Бар оказался на удивление неплохим. Народу — кто бы сомневался — было немного, всё-таки будний день, так что взяв себе Гимлета, я негромко трепалась с барменом о какой-то херне.       Коктейль привел меня в чуть более благодушное состояние, так что я разговорилась с новоприбывшим красивым парнем. Хотя, это с какой стороны посмотреть… точно не спереди. То ли ему когда-то крупно не повезло с фейерверком или петардой, то ли попал под действие чьей-то очень нехорошей причуды, но лицо у него было в шрамах процентов на шестьдесят точно. Кожа от уха и в вниз к шее явно знавала лучшие времена, хирургические скобы тускло отблескивали зелёным, отражая свет от ламп за баром. Под глазами, напоминая огромные синяки, тоже были шрамы, но чужие зажившие ранения меня волновали ещё меньше собственных — в конце концов, я видела и похуже. Правда, этот все равно останется где-то в топ-10.       Но за вычетом шрамов парень был действительно красив, черты лица не то чтобы тонкие… Породистые, скорее. За ним вообще было интересно наблюдать, в том числе за глазами мистического то ли голубого, то ли бирюзового цвета. Может, парень очень недолюбливал этот мир и глубоко его презирал, а может — плохо видел. Иначе объяснить этот немного прищуренный взгляд я не могу.       — Не нравлюсь? — хмыкнул он с вызовом.       То ли я немного уже перебрала, то ли моя прямолинейность дала о себе знать, так что выдала, краем сознания поражаясь собственной честности:       — Ты красивый, —призналась я.       Парень подавился Пино-Коладой. Я легонько похлопала по его спине.       — Сколько ты уже выпила?       — Ты прав, недостаточно, — кивнула я и, одним глотком осушив остаток, обратилась к бармену. — Белый русский, пожалуйста!        Парень хмыкнул, сделал глоток из своего бокала.       — Взять тебе что-нибудь? — предложила я. — За знакомство, считай.       — Мы не знакомы.       Капец он душный.       — А тебе не похуй? — усмехнулась я. — Красивая девушка предлагает тебе коктейль, ты что, так богат, что будешь отказываться от халявной выпивки?       Видимо, парень задумался, усмехнулся и попросил себе Маргариту.       Пока ждали коктейлей, я умудрилась его немного разговорить, так что вскоре мне уже задавали не самые щепетильные вопросы.       — Ты ведь иностранка, да? У тебя сильный акцент.       — Да, из России. Столько лет занимаюсь японским, а всё равно без толку. Только не надо шутить про то, что я шпион — эти шутки уже порядком достали и не отличаются особой оригинальностью.       Парень, забирая свой коктейль у бармена, спросил:       — Кем же работает красивая русская, если не шпионом?       — Учителем, — ответила честно я. Мы сидели вполоборота друг к другу на соседних стульях, так что я могла пялиться на него без зазрения совести. — Угадаешь, по какому предмету?       — М-м, математика? — предположил парень. — Нет? Английский язык? Черт, тогда без понятия.       Я негромко рассмеялась:       — Ладно, все равно бы не отгадал. Психология.       Черт, коктейли тут всё-таки вкусные.       — Не думал, что учителя часто пьют в таких барах.       — В каких «таких»? Это что, гей-клуб? — удивилась я и разочарованно добавила. — Вот облом.       Парень чуть ухмыльнулся, видимо, поняв прозрачный намек, чего я от него не ожидала:       — Нет, не гей-клуб. Район не самый лучший.       — А-а, — протянула я понятливо. — Ну, будем надеяться, что до дома я доберусь целая и не по пакетам.       Мы поговорили ещё немного, все да ни о чем, коктейли закончились, считай, одновременно, так что я подмигнула ему, встала и пошла к туалетам.       Надо отдать парню должное — он пришел через пару секунд, я даже заскучать не успела.       Меня вжали в стену, я хмыкнула, оценив напор. Прижалась к сильному телу — под белой чужой футболкой чувствовались хирургические скобы, которые, кажется, шли под грудью и по талии. Не став гадать, запустила руку под белую ткань, провела рукой по напрягшемуся прессу — черт его знает, кто он, но определенно хорош.       — Так и будешь стоять, или может, поцелуешь меня? — хмыкнула я, глядя в его глаза и всё ещё пытаясь понять, какого они цвета.       Не знаю, какого цвета, но прямо сейчас — блядские, определенно блядские.       Целовался парень отменно, нижняя губа относилась к обожжённой коже, но ощущалась почти так же как здоровая, пусть и немного сухая, верхняя. Я выдохнула в поцелуй, когда руки с плеч перешли на талию, а животом точно могла определить каждую скобку.       — На большее не надейся, — жарко прошептала я в губы, и глядя прямо в глаза непонятного — чарующего — цвета. — Я не хочу идти дальше поцелуев.       — А то что? — промурчали мне в губы, но перестав двигаться. — Накажешь меня?       — Сломаю нос, — и проворковала я в ответ, этот самый нос поцеловав. — Считай, доломаю твое и так побитое лицо.       — Хорошо, как скажешь, — внял мне парень. — Продолжим?       Провела языком по верхней губе, потом углубила поцелуй. Он медленно опустил одну руку с талии ниже, на поясницу, другую поднял к самой шее, как будто собирался придушить, а я вздрогнула от прошедших по спине мурашек. Разорвав поцелуй, переместился немного ниже, провел носом по шее и куснул кожу на ключице — не сильно, но след точно останется. Вот же змея подколодная, мстит, значит? Жаль, я такого с ним провернуть при всем желании не смогу — вряд ли на мертвой коже проступят засосы.       Перед тем, как вернуться к моим губам, он поцеловал местечко под ушком и немного прикусил зубами мочку, прошептав в самое ухо:       — Жаль, что ты не согласилась.       Снова утягивая в поцелуй, он всё-таки переместил ладонь немного ниже, провел рукой по ткани джинс и сжал задницу. Я легонько шлепнула по руке, но не убрала её, а сама забралась рукой под футболку, нащупывая пресс и скобы, отчетливо ощущая границу живой и мертвой кожи.       И вот, когда я была вполне довольна всей своей ситуацией, я почувствовала, как завибрировал телефон, оповещая о новом сообщении. Не отрываясь от сладких от Маргариты губ, прочитала, что меня уже обыскались и Полночь меня срочно ищет, я поняла, что пора заканчивать.       — Что-то важное?       — Забей, — хмыкнула я. — Пойдем присядем?       Хочу ещё минут на пять хотя бы продлить удовольствие, да и не оставлять ведь парня прямо тут.       За дальним столиком я толкнула его на диванчик, оседлала бедра, одной рукой зарылась в жёсткие волосы, походу, всё-таки крашенный, другую оставила на крепком бицепсе его руки. Когда внутренний таймер отсчитал положенное время, я отвела свою руку себе за спину, согнув её под очень неудобным углом, и легонько хлопнула себя между лопатками. Лапка даже появится не успела — тут же перескочила в тело парня. Тот тяжело осел от резкого увеличения количества алкоголя в организме, рухнул лицом на мою грудь и вдыхая запах кофты как какой-то диковинный цветок. Мягко убрав рукой тяжелую голову, оставила его на диване. Я плавно встала, тут же спокойным шагом и походкой от бедра направляясь к выходу. Людей стало немного больше, кто-то свистнул мне вслед, я показала средний палец.       Уже забирая пальто на выходе, я заметила, что парень, держась за голову, уже вставал. Ну да, считай, четыре коктейля, один из которых ни разу не легкий, да ещё так резко. Похмелье ему завтра обеспечено. Как говорится, ничего личного, мне ещё за руль.       Считай, что это расплата за засос.       Выйдя из клуба, я остановилась возле автомата, отсчитала монетки и взяла себе апельсиновый энергетик.       Сев за руль, включила себе старую добрую «Everywhere I go» и, подпевая и кивая в бит, поехала в Академию.       UA чуть подсвечивалась фонарями на аллеях, и выглядело это невероятно красиво. Оставив машину возле станции на знакомом месте — и поблагодарив всех богов за наличие такового в столь поздний темный час — я пошла в общежитие. Там меня, как выяснилось, уже ждали. Едва я разулась и сняла верхнюю одежду, Полночь потащила меня к себе. В комнате у нее оказалось полно всякого барахла, но она была очень уютной. То ли из-за мягкого света лампы под зелёным абажуром, то ли из-за гирлянды на стене, которая мигала желтоватыми огоньками, как бенгальские огоньки. На стенах висела целая куча плакатов каких-то незнакомых мне групп, на столе аккуратной стопкой возвышались диски, а на полке над стояли фигурки героев — кажется, там даже было несколько с Полночью. Я залипла на часы в красно-черных тонах с замысловатым узором, напоминавшим тонкое кружево, черные цифры готическим шрифтом.       — Мило. Так что за дело великой срочности?       Полночь жестом фокусника достала бутылку красивого вина, которое переливалось в неярком освещении.       — Какой повод? — спросила я, принимая бокал.       Вино маслянисто блестело и отражало огоньки гирлянд.       — У меня есть вино, чем не повод?       — А я зачем?       — Потому что надираться одной — это алкоголизм, — и предсказывая следующий вопрос. — А пить с другими учителями я не хочу.       Мне это ничего не прояснило, но я сделала глоток. Вино отдавало каким-то цветочным букетом, и было кислым и терпким на вкус. Не совсем мое любимое, но тоже неплохо, особенно после того, как меня так нагло прервали.       — Моя очередь задавать вопросы, — начала девушка, стаскивая свои очки на голову. — Где ты шлялась полночи?       Я призадумалась, пытаясь понять, с какого момента нужно рассказывать и выдала коротко и как есть:       — Решила поехать напиться. Сидела в баре, пила. Пососалась с каким-то парнем. Потом мне написала ты, и я поехала сюда.       — На машине?!       — Нет, блять, на карете, — фыркнула я, а потом, поняв, что ее смутило, пояснила. — Я могу трезветь с помощью своей причуды и переносить выпитый алкоголь в других людей. Как и с усталостью или болью.       — О. Полезная способность. Погоди, то есть ты решила, что я тебе важнее какого-то чувака, с которым ты сосалась?       Вопрос поставил меня в ступор. Не говорить же, что я подумала о случившимся в UA ЧП или о новом задании, о котором меня не предупредили.       Я кивнула, забираясь босыми ногами на диван, пол всё-таки без подогрева. Ещё какое-то время мы сидели в тишине, смаковали вино. Минутная стрелка на часах медленно добралась до десятки, часовая стояла в районе двойки, чуть касаясь её круглой головы своим острым кончиком.       Вино и тепло меня разморило, я медленно открывала и закрывала глаза. Было так спокойно и тихо. Кто из нас первый заговорил, не смогу сказать и под дулом пистолета, меня будто включили в середине этого ночного разговора.       —…они втроём постоянно ходили потом, хотя до этого я их даже не замечала. Я помню, что они говорили о своей мечте вместе открыть агентство, и чтобы там обязательно был кот, — наверное, до этого я, судя по всему, спрашивала про Суши. — Не могла пройти мимо из пылающих сердец, и герой, у которого я в то время стажировалась, согласился взять Шоту и Оборо, потому что Хизаши уже пригласили. Какой был дуэт… Так лихо справлялись с заданиями, так хорошо сработались. Я даже не думала, что этот невзрачный первогодка на такое способен, а он оказался… и тот, второй тоже. А смотришь, ветер в голове, да и только, а вот погляди…       Интересно, о ком это она? Я же вроде помню, было что-то такое… Не могло же меня с двух бокалов так унести, тут и бутылки вина мало будет.       Полночь — Немури, Юля, эта невероятная девушка попросила называть её Немури — предложила найти что-нибудь ещё из её скромных запасов, потому что на одной вине далеко не уедешь.       Я предложила открыть мой коньяк, раз уж пошло такая пьянка, тихо — насколько могла — за ним сходила и вернулась.       Подходящих стаканов не нашлось, разлили по бокалам для вина, которое мягко дало в голову, совсем немного.       Сделала глоток и заворожённо посмотрела на золотистые отблески в жидкости, в отражение блестящих гирлянд.       —… я же говорила, что мне нравятся коты. У меня есть напарник, он тоже своего рода кот, правда, большой. Может превращаться в снежного барса. Мы с ним так давно знакомы, я иногда удивляюсь, как он меня терпит, хотя он тоже не подарок. Мы с ним с пятого класса дружим… В общем-то, расходимся мы чаще всего на месяц, максимум два, и то из-за заданий, не иначе. Если я не приеду домой на Новый Год, сестра меня сожрёт, так что и его постараюсь вытащить.       — У тебя сестра есть? — удивилась Немури, заглядывая в глаза и голову наклонив по-птичьи. — Мне казалось, у тебя нет семьи. Даже родители живы?       — Только мама и сестра. Напарника своего я за названого брата считаю. Вот и вся моя семья. Для таких, как я, это даже много. Есть ещё пара человек, но это немного другое…       — А как вы вообще встретились с этим… Напарником? Имя у него хоть есть?       Полночь убрала ноги с пола, мы устроились друг напротив друга с переплетенными ногами, чтобы влезть на небольшой диван. Я сделала ещё глоток, резкий запах ударил в нос. Захотелось чихнуть.       — Василий, — представила я, как будто он находился прямо здесь. — Вроде, меня перевели в его класс, мы тогда переехали в другой город, даже отец ещё жив был… В общем, привели этого новенького в класс — ботан ботаном, глазища — во, и такие яркие-яркие. Мне не понравилось, как он стоит, ему — как я смотрю. И начал до меня докапываться тут же на ближайшей перемене.       Я вспоминала тот холодный осенний день: удивлённые безликие фигуры одноклассников вокруг, свист и крики детей. В тот день было облачно, кажется, все небо скопилось в глазах у Васи.       — Он сказал, что дерутся девчонки плохо или что-то вроде, и я сломала ему нос. С тех пор мы лучшие друзья. Я думала, он полезет в ответ и даст сдачи, но он только хмыкнул и протянул руку, улыбаясь.       Она трогательно рассмеялась, а потом, утерев выступившие от смеха слезы, пробормотала:       — Ты доказала, что он был неправ.       — Он сказал тоже самое директору, когда тот пришел разбираться.       Немури восхитилась то ли нашей дружбой, то ли моим детством. Я поделилась парой историй со службы, которые могла рассказать.       Похоже, ее унесло с одного бокала коньяка и полбутылки вина. Меня ещё не пробрало так сильно, но, когда Немури наклонилась ближе, завела ноги дальше, невесомо поцеловала в уголок губ, то вызвала трепет где-то внизу живота.       — Ты пьяна, — мягко напомнила я, поглаживая её по волосам. — Мы коллеги.       — Можно утром сделать вид, что ничего не было, — предложила Немури, соблазнительно улыбаясь. — Но если ты не хочешь…       — Ищи дуру в другом месте, — улыбнулась я, зарываясь пальцами в податливые темные волосы.       Она поцеловала меня снова, на этот раз уже серьезнее. Мягкие губы со вкусом коньяка и блеска, кажется, персикового, о мои собственные, наверняка немного сухие. Ощущение упругого языка сносило голову, но всё было слишком плавно и почти что нежно, чтобы уйти дальше, чтобы потом пожалеть. Я стянула с её головы очки, положила их рядом на журнальный столик, и притянула к себе за бедра — Господи, они восхитительны — и положила на себя.       Внутри теплом разливался выпитый коньяк и что-то ещё, готовое вылиться в желание и стать возбуждением. В голове приятно и негромко звенело.       Немури легла на меня окончательно, я чувствовала её грудь своей, и это было черт возьми идеально, её талия под тонкой тканью домашней кофты.       Такая домашняя.       Немури завела свою руку мне за шею и провела языком по щеке к уху, дотянулась до мочки, чуть прикусила. Я негромко и удивлённо охнула, сосредотачивая все внимание там, где сейчас был ее язык и зубы. Они опустились ниже, к шее, задели начавший темнеть засос и пошли немного вбок, следуя изгибу ключицы.       — Блядский боже, какая ты красивая, — выдохнула мне в шею она, прикусывая и оставляя уже свою метку.       — Ты чертова богиня, — прошептала я в ответ, несильно сжимая в кулаке ее волосы. Если бы я захотела, уверена, Немури бы помогла бы взлететь мне и без крыльев. В ней чувствовался опыт, ей нравился процесс. Целоваться ей тоже нравилось, но попроси я больше — вряд ли бы она отказала.       Хотелось поддаться, наплевать на завтрашней день и прошептать: «Возьми меня сейчас» — но чертов здравый смысл остановил меня и ворвался в эту темноту на двоих.       — Кажется, в ближайшую неделю не видать мне маек, — пробормотал я. — Вот же минус быть учителем — засосы на тебе вызывают только недовольные завистливые взгляды.       — Ну, если хочешь, не скрывай их, — хмыкнула Немури, откидывая голову. — Или хочешь, я лишу тебя это возможности?       — Да, блять. Пусть смотрят и знают, что у меня была охуенная ночь.       Немури сползла немного выше, тепло её тела и мягкий запах, которым было наполнено всё вокруг, оказалось ещё немного ближе, нога — между моих двух, другая придерживала мое бедро от того, чтобы скатиться на пол. Она куснула меня за кожу совсем рядом с ухом, оттянула и поцеловала. Ещё несколько раз, тоже высоко, никаким горлом не скроешь.       — Поцелуй меня жёстко, — попросила она, и в свете лампы и гирлянд глаза её блестели дьявольски совершенно.       Я укусила ее нижнюю губу, слизав выступившую капельку крови и сильнее пьянея от металлического вкуса на языке, жадно припала к нижней губе, будто выпить хотела всю и досуха.       Прикусила ей верхнюю губу, и притянула ближе, крепко держа рукой затылок и захватывая пальцами волосы, сжала кулак. Немури простонала довольно в поцелуй, плавно выгибаясь навстречу и открывая шею.       — Хочешь оставлю тебе пару меток?       — Да, хочу, — выдохнула она и облизнулась.       — Попроси, — я оттянула волосы сильнее и голос, кажется, упал на пару тонов. — Давай, несносная, попроси меня.       — Ведьма ты чертова, — пробормотала, подняв голову и смотря в потолок. — Ю-уль, пожалуйста…       Я закусила кожу, чувствуя, как она натягивается, провела по ней языком, будто снимая боль. Немури вздохнула негромко, стараясь не закричать и не быть громкой — мы все ещё в общежитии и, если уж мне выпало сохранять остатки рассудка, я этим и займусь.       Следующий укус чуть ниже, ровно над границей ее геройского костюма, а третий на ключице, там, где никто не увидит. Поцеловав местечко между ключицами, выдохнула до самого конца, чувствуя все изгибы тела на себе даже ребрами.       Пизде-ец… Я так хочу её, прекрасную, отдавшуюся и отзывающуюся на каждое прикосновение. Так хочу, блядский боже, чертова мораль, никому нахуй не упавшая. Пиздецовый день, хуева ночь, ебаное обещание не идти дальше. Чертов жар внизу живота.       Немури, наверное, видела что-то такое в моих глазах, что-то голодное, жаждущие.       — Ненавижу эти долбанные правила, — прошептала она, опустив голову. — Блять, почему нельзя спать с коллегами, если просто нравится?       Я уловила нотку фальши в ее словах, и она отозвалась в сердце глухой тоской, видимо, мы обе поняли, что даже если захочется, мы не переспим. И дело вовсе не в том, что мы преподаем в одной школе.       Я мягко поцеловала ее в нежную щеку, Немури заёрзала, случайно надавливая немного коленом мне между ног.       — Не надо, если мы обе этого не хотим, — тихо прошептала я. — Даже если причины глупы, это наши желания, и они имеют значение. Если наше желание — не спать друг с другом…       — Значит мы не будем спать, — закончила Немури и положила свою голову рядом с моей. Я слушала негромкое сбитое дыхание. Ещё немного было тихо и тепло. Немури приподнялась, обласкала мое лицо взглядом и предложила. — Но это не мешает нам целоваться.       — Хоть до потери пульса, — согласилась я и жадно припала к манящим искусанным губам.       Последние остатки коньяка мы запечатали, и я тихонько ушла в начале четвертого — как же летит время, когда его приятно проводишь. Хотя, если честно, уйти с первой попытки не получилось, потому что несмотря на часы, мы понимали, что для нас идёт ещё откровенная ночь вторника, тогда все остальные — и мы тоже — проснемся только утром в среду и всё спадет, рассеется как мираж.       Мне не хотелось, чтобы этот день заканчивался, но секунды продолжали течь сквозь пальцы, как чертов песок в пустыне, где жара такая, как тепло её тела, в небо такого яркого голубого цвета, как её глаза.       Я так не хочу засыпать и оставить себе кусочек ушедшего вчера.