Ведьма

      В больнице я благополучно провалялась все выходные. Мне отказались возвращать телефон, но в остальном я была довольна — кормят вкусно, процедуры не всегда приятные, но терпимые, цветы и открытки радуют глаз, как и симпатичный парень, который меня дважды перевязывал.       А ещё выспалась на ближайшую неделю.       — Итак, завтра вы сможете постепенно возвращать нагрузку, — доктор с усталым видом держал в руках планшет в какими-то листами. — Дайте швам зажить. Постарайтесь воздержаться от тренировок хотя бы в ближайшую неделю, не нагружайте организм.       — Хорошо, спасибо доктор, — киваю я, принимая лист с рекомендациями. Хорошее питание с повышенным количеством белка, нормальный режим сна, отсутствие физических нагрузок.       — Кстати, к вам тут ещё один посетитель. Вечером вас выпишут, хотя я бы продержал вас тут ещё хотя бы дня три. Директор Незу сказал, что не будет вас нагружать и возьмет под свою ответственность ваше здоровье.       Поблагодарив доктора за заботу о моей здоровье, я с ним попрощалась, думая о том, кого ко мне занесло — Айзава и Мик приходили с утра, первый ещё и с директором вечером пришел обкашлять пару вопросов, и они сказали, чтобы я спокойно отдыхала ближайшие сутки как минимум. Остальные учителя достаточно заняты, а больше ко мне и ходить, вроде, некому.       Но в коридоре раздалось смутно-знакомое шуршание перьев, и в палату вошел Ястреб, я моргнула, проверяя, не почудилось ли мне. У героя было на лице пара крупных пластырей, но в остальном он был весьма здоров для человека, которого вчера ебнули по затылку камнем.       — Здравствуйте, Док! — улыбнулся он и махнул рукой. — Я помню все рекомендации и строго их выполняю! Не смотрите на меня так, мне становится страшно.       — Ястреб, давай недолго, — вздохнул доктор. — Ведьма, если он будет вас слишком доставать — не стесняйтесь, зовите на помощь. Этот кого угодно задолбает.       Я недоуменно переводила взгляд с одного на другого.       — Да ладно вам, Док! Не такой уж я и не выносимый, Ведьма меня очень даже вынесла позавчера. Зря вы меня не любите.       Доктор только рукой на него махнул раздраженно и вышел, прикрыв дверь. Ястреб захватил себе стул и подкатил ближе к койке. Я только сейчас заметила, что он в больничном халате поверх футболки и самых обычных джинсах, впрочем, выглядел он… мило. Только вот выражение лица с беззаботно-распиздяйского резко стало спокойным и почти-хищным. Я собралась — что придет ему в голову на этот раз, я понятия не имела. Как и того, что послужило причиной смены поведения. Такое либо мне должно показаться более настоящим, либо таким и являлось.       — Вася мне все мозги выебал, — он достал телефон. — Говорит, что ты трубку не берешь. Поговори с ним немного.       Я приняла телефон, где шел вызов.       — Ты из-за него пришел?       — И из-за него тоже, — кивнул Ястреб. Вечно растрепанные ветром волосы качнулись. — Потом, это важнее.       — Привет, Вась, — поздоровалась на русском. — Прости, я в больнице. Честно, не хотела тут оказываться… случайно вышло. Маму там успокой с Настей, ладно?       Видимо, грусть в моем голосе была слишком отчетливой, так что Вася только вздохнул тяжело:       — Ладно. Испугалась?       — Не успела, — качнула головой. Резкое осознание произошедшего подкатывало почему-то сейчас. Может, с напарником я могла себе это позволить и поныть немного. — Там был очень быстрый чувак, и в общем…       — Да хватит говорить на русском, вы на громкой связи! — проворчал Ястреб.       — Да, прости, — перешел на требуемый язык Вася. — Так что там в итоге было? Птенчик ничего не помнит, и ему не рассказали.       — Птенчик? — хмыкнула я. — Ну, там было два злодея, с которыми я почти справилась, а потом явились ещё два — один очень быстрый, другая — жижа, и пришли с заложником.       — Да блять! — перешел на русский напарник.       Ястреб махнул рукой:       — Это я знаю.       — Ты пошла против четырех противников, два из которых тебе не по зубам! — отчитывал меня кошак уже на английском. — Ты вообще о себе не думаешь?       — Говорю же, не успела! — начинала беситься я. — Нахуй иди с такими требованиями! Что я должна была сделать, сложить лапки и попросить подождать подкрепления?! А в промежутке в картишки переброситься, да? Ты совсем охренел, ублюдок шерстяной?!       — Ну вот старая-добрая Ведьма, — удовлетворенно мурлыкнул Вася, Ястреб прижал палец к губам и кивнул на дверь, мол, незачем так орать. — В любом случае я переживаю за тебя, так что больше так не делай. Никакой информации, телефон отключен, Виктор тоже не в курсах… Я думал, ты умерла.       Даже жалко его становится — так переживал, а рана у меня, считай, пустяковая.       — Ебаный свет, ещё так тупо сдохнуть, ага, — фыркнула я. — Ладно, если это всё, то пока. На связь выйду, скорее всего, в понедельник или вечером в воскресенье, короче, напишу как возможность будет. Тут твоя канарейка хочет мне что-то сказать.       Вася коротко передал привет Ястребу, попрощался со мной и сбросил трубку.       — Он хороший, — выдохнул он. Я молча и резко кивнула. — Так, с чего бы начать…       — С того, нахуя ты мне эту нудятину дал, например. Или почему решил рассказать что-либо. Или с самого, нахер, начала, — предложила я. — Весьма широкий выбор.       — Меня настойчиво попросили выяснить, кто ты такая, — начал Ястреб весьма спокойно, явно до этого обдумывал, что будет говорить. У меня такого времени не было. — А мне это рассказывать. Ну, допустим, не хочется. Поэтому я и попробовал лишний раз тебя в бой не втаскивать, на искренность не разводить, а в патрулирование брать. Изображаю вид бурной деятельности.       Так, это уже интересно. И попахивает дерьмом не самого лучшего сорта.       — Всё-таки слежка… Для кого, не скажешь? Или почему сейчас ты об этом решил поговорить?       — Начну со второго, — кивнул Ястреб, смотря прямо в глаза. — Видео и аудиофиксаторы в моем геройском костюме. Сейчас я, как видишь, в гражданском. А поговорить надо. Времени у меня не так уж много, лучше вернуться, до того, как они что-то заподозрят.       Так, значит, теория со слежкой оказалась верной. Вася молодец, хоть и придурок. Осталось понять, кто эти «они». И что за книга. Ястреб продолжил:       — Лига Злодеев нашла себе чертовски сильного союзника, и сейчас они накапливают силу, чтобы напасть. Я выясняю детали.       Насколько мне помнится, что-либо узнать об этом говне сложно было пиздец как, и чего только стоило хотя бы личности установить, так что…       — И каким образом? — нахмурилась я.       — Шпионю в обе стороны. Под началом Комиссии по безопасности, самовольно я бы на такое не пошел.       Вот же блять. Столько слов в голове — и ни одного цензурного. Афанасьев об этом знал или догадывался? Вот же старый козел, запихнуть меня в такой пиздец без грамма информации! Блять, увижу — в лицо плюну и сломаю ему что-нибудь, если получится.       — Вася знает?       — В общих чертах, переписку слишком легко найти, — покачал он головой. — И засветить на камеру её очень легко, а английский они точно додумаются перевести. Можешь сама ему рассказать.       — А мне ты решил рассказать из-за великой и прекрасной любви?        Ястреб аж закашлялся.       — Лига устремила внимание на тебя конкретно. Обычно они не особенно требовательные в выборе информации относительно отдельных героев, а тут тобой один чувак заинтересовался.       — Даби, — обреченно выдохнула я. Глупо было надеяться, что это говно не всплывет потом. Последствия, последствия, гребаные последствия!       — Так ты его знаешь, — пробормотал Ястреб. — Это объясняет, что он тобой заинтересован, но не объясняет всей остальной хуйни.       — Я с ним пересеклась в одном клубе, но имени ни его не узнала, ни своего не сказала. Надеюсь, и ты этого не сделаешь. Что конкретно ему от меня надо?       — Причуда. Имя. Навыки. Позиция. Убеждения, — говорил, как топором рубил. — Ничего необычного, но сама заинтересованность члена Лиги Злодеев и командира передового отряда настораживает. Опасный парень, хоть там есть и пострашнее. У этого хоть резьбу не срывает.       — А вот про пострашнее не знаю, — я припомнила все дела. — Для тебя так точно, насколько я помню, горят твои перья вполне неплохо.       Ястреб только плечами пожал. Я напомнила про книгу.       — Это Библия тех ребят, с которыми они объединились, перед этим хорошенько погромив один город. Я смог передать Старателю послание через неё, но я не уверен, поймет ли он этот шифр, всё-таки я достаточно завернул это так, чтобы было труднее вычислить, а этот герой явно не любитель логических загадок, хоть я и его фанат, считай.       Я только плечами на это пожала:       — Каждый дрочит на что хочет.       Ястреб задумчиво посмотрел куда-то за мою спину:       — Основные вопросы вызывал интерес Даби к твоей скромной до недавнего времени персоне. Теперь в газетах про тебя написали, уж больно ты жутко выглядела, и прессе это понравилось.       — Им вообще нравится, когда кто-то за них страдает, — фыркнула я. Ястреб косо на меня посмотрел непривычно-тяжелым взглядом. Без налета беззаботности выглядел он уставшим и серьезным почти непривычно — хотя, было бы к чему привыкать. — Брось, люди хотят, чтобы кто-то другой за них страдал и умирал. Для некоторых это — герой. А то, что герой мало того, что такой же человек, так ещё и на обучение кучу сил идет, это не волнует никого. Ладно, забей, это мои комплексы. Так что делать планируешь со всем этим?       — Шпионить в обе стороны и пытаться понять, кому я что говорил, если ты спрашиваешь в общем. Что до тебя… не хочу, чтобы Вася расстраивался, не принимай на свой счет. На патрулях буду пытаться не давать соваться тебе в пекло, чтобы к финальному бою у Лиги было меньше козырей.       — Попридержи коней, — притормозила Ястреба. — Если ты думаешь, что я буду участвовать в огромной драке со злодеями, то я тебя разочарую. Во-первых, я всё ещё не хочу ввязываться в местные проблемы. У меня есть начальство, оно отдает мне приказы. Если Незу отправит меня туда — я туда пойду, а не отправит и оставит в Академии сидеть — я и носа из UA не высуну. Во-вторых, я не знаю, на сколько я тут. Со школой у меня контракт на остаток учебного года, но если мои услуги станут не нужны, я уеду раньше, а когда начнется эта глобальная война, никто не знает. В-третьих, я гражданка другого государства и, как ты уже понял, не обычная гражданка. Мне могут запретить участие в подобной операции, а если я пойду против приказа — отдадут под суд. А в моей стране к героям совершенно другое отношение. Я могу, конечно, попросить у Японии убежища, но моя семья — там. Я не буду подвергать родных такой опасности. Можешь считать меня эгоисткой или лицемерным и фальшивым героем — мне похуй.       С каждым моим словом Ястреб становился мрачнее, взгляд тяжел, как будто золотой огонь его глаз постепенно застывал в янтаре. Кажется, у кого-то на мой счет выстроились ложные надежды. Что ж, я не обязана оправдывать чьи-либо ожидания.       — Я тебя услышал, — он прикрывает глаза. — У меня тоже есть приказы от Комиссии. Один из них — не ввязывать в это тебя без твоего прямого согласия.       Так вот, значит, как, у него тоже прямой приказ. Меня цепанула формулировка.       — Думала, у тебя свое агентство, а ты как-то связан с Комиссией по безопасности, — пробормотала я скорее себе под нос. Остальное герой мне рассказал, скорее всего, с разрешения Комиссии, в которую уже успел смотаться и всё согласовать. Вася мог и не играть ведущей роли, а быть лишь одним из рычагов давления. Я попыталась понять, что важного от меня услышал Ястреб. Выходило неутешительно и много. Блять, я надеюсь, с Васей ничего не случится — его личная жизнь касается только его, но если этот ощипанный петух захочет от него информации обо мне, то это ж пиздец… Я не сомневаюсь в своем друге, но судя по всему, Ястреб больно умный, и притворяться умеет. Тут нет смысла даже угрожать — убивать его я не стану, он это знает, а боли он вряд ли боится, и в отличие от него, у меня нет никаких контактов с его родней или друзьями. Черт, я сама дала ему оружие против себя.       Блять.       Ебаный пиздец.       — О чем ты думаешь? — вынес меня из размышлений его спокойный голос, — Выглядишь так, будто решаешь, где будешь закапывать мой труп.       Меня взвесили и нашли слишком легкой.       — Примерно об этом и думаю. Ты слишком дохуя знаешь, птичка.       — Хэй, — говорит он мягко. — Ты слишком плохо обо мне думаешь. Я всё-таки герой, как-никак.       Я банально боюсь ему верить. Я чувствую от него что-то такое, что… что чувствовала в себе. Пробежалась по нему глазами, жадно разглядывая и просто бесстыдно пялясь, пытаясь выцепить детали — выглядывающие из-под футболки ключицы, ямочка между ними, крепкое поджарое тело, джинсы, это самое тело скрывающие, теплые кроссовки в бирюзовых бахилах. Вернулась к лицу — растрепанные от постоянных полетов волосы, квадратные серьги в ушах черного цвета, небольшая щегольская бородка, глаза с интересными стрелками, четко прокрашенный подводкой уголок глаза. Желтая в золотой радужка с вертикальным хищным зрачком.       Вертикальный хищный зрачок.       Как у Барса.       «У меня тоже есть приказы».       Приказы.       Блять.       Звон в ушах остановил меня, когда поняла суть его поведения, но потом, отшатнувшись к подушке и мягко погрузившись в неё спиной, поняла, что звон был не в ушах — снаружи. Звенели жетоны, которые с меня так и не сняли.       Ястреб изучал мое выражение лица.       — Не знаю, где ты проходил подготовку, но твое обучение того стоило, — негромко говорю я, приходя в себя и пряча жетоны под больничный халат. Они неприятно холодят кожу, но лучше так, чем если кто-то как Ястреб будет их видеть. — Можешь теперь хоть об стенку убиться — доверять тебе не стану.       — С чего такое поспешное решение, позволь поинтересоваться? — он вскинул одну всклокоченную бровь.       — Ты такой же как я. Для тебя приказ — всё. Я не доверю свою жизнь такому человеку, для которого ещё и не являюсь чем-то, что выше приказа.       Ястреб прищуривается, коротко выдает:       — Ясно.       И обрубает этим разговор. Мы молчим минуту или две. Он вздыхает. Конечно, это у него задание, которое ему нужно выполнить, и просить в этой ситуации будет именно он.       — Ты можешь мне не доверять — ты достаточно ясно выразилась, — он прикрывает глаза, выглядя обманчиво-беззащитным. — Я не буду просить тебя об информации — какой-либо, просто, пожалуйста, не дай Лиге понять, что ты что-то заподозрила, и продолжай изредка ходить со мной в патрули и не использовать без надобности причуду при мне. И ещё кое-что — не рассказывать о том, что я двойной агент и о делах Комиссии, о которых ты сегодня узнала и без того не мало. Ты согласна?       — Одно условие, — я подняла вверх указательный палец. — Василий из-за твоих шпионских делишек двойного агента и тройного мудака пострадать не должен. С ним пока что всё хорошо. Пусть так будет и дальше, не хочу хоронить ещё и его.       Ястреб поджимает губы, будто оскорбленный тем, что я вообще могла такое про него подумать.       — Я согласен. Тогда про остальное тебе придется рассказать ему самой.       — С этим я как-нибудь разберусь. Если это всё — то будь добр, съеби с моей палаты, ты мне сегодня весь мозг выклевал.       Ястреб замирает на секунду, как будто сверяя со своим чек-листом — всё ли сделал, а потом коротко прощается и уходит, перед этим положив небольшую открытку на стол к остальным.       Я устало сползаю по подушке вниз, прикрывая рукой от яркого света глаза.       Мне почему-то казалось, что всё будет немного проще. В голове крутились отрывки этого бесконечно долгого разговора, как на заевшей пленке, вырывая то один, то другой кусок, но не собираясь в целое. Надо с этим что-то делать, но что — непонятно. И главное — кому рассказывать?       Незу, судя по всему, отменяется, как и учителя. Афанасьев, судя по всему, тоже. Только Вася. Не впервой работать в условиях полной секретности, но здесь ничего не ясно — и чем это в итоге закончится тоже загадка. Будет куда проще, если я сделаю свою работу и уеду до того, как начнется глобальный пиздец. Проще, опять же, не легче, и не приятнее. И весьма-условная свобода действий мне, как всегда, только мерещится.       Интересно, Ястребу чем крылья перевязали и насколько этой птице хочется в небо — и чтобы навсегда?..       Я ему даже немного завидую — я бы хотела уметь летать. С земли всё кажется маленьким, неважным, решаемым. Крохотным. Впрочем, случайность дала мне только подушечки на лапках как у котов или медведей — не иронично ли? — и крыльями меня резко никто не одарит, как бы не хотелось.       Так что пора собраться и что-то решать.       Васе я расскажу всё при первой возможности — лучше сделаю ему больно сейчас, чем потом, доверившись слишком сильно, мой друг не сможет улететь в небо за красивой птичкой. Ястреб не синица — того поди в руках удержи. Вырвется, ещё и когтями лицо расцарапает и клюнет в глаз. Лучше от этого не становится, хуже, впрочем, тоже. Пока есть несколько часов до выписки, стоит выделить себе время на сон и дать телу и мозгу отдохнуть. Тем более, если я не знаю, что мне делать сейчас в целом — никто не сказал, что потом я не додумаюсь. Импровизировать я умею не хуже, чем действовать строго по плану.       Сон приходит незаметно, подкрадывается на мягких лапах, пробирается под одеяло, ложится рядом со щекой, прикрывает глаза и прохладным ветерком из окна, игриво всколыхнув занавески, опускает мои уставшие веки.       Снится мне что-то легкое — не иначе как из-за обезболивающих, которые мне настоятельно втюхали врачи — и давно забытое. Почему-то немного пахнет виноградом, и пальцы пытаются схватить что-то ускользающее, шелком проходящее сквозь пальцы и то ли нефтью, то ли чернилами стекающее вниз. В пастельном вокруг это черное исчезает, но виноградный запах остается, тревожа что-то под кожей, но почти нежное и ненавязчивое, как шелест листвы. Как мелкий грибной дождь.       Будят меня вечером, около семи часов, сообщают, что за мной приехал водитель из UA, возвращают личные вещи, включая геройский костюм и телефон, награждают меня единственным листиком с рекомендациями и небольшой папкой с документами — выписка, хуеписка и иже с ними. Чую, было проще сдохнуть, чем разбираться с этим говном.       — Энергетики и кофе? — лениво уточняю я уже на выходе из палаты, уже предугадывая ответ.       — Стоит воздержаться. От алкоголя и сигарет тоже.       — Как скажете, Док, — пожимаю плечами я. Ну, не было смысла надеяться на чудо, но никто мне не мешал эту самую надежду добить. — Спасибо, что вылечили.       — Вы удивительно послушный пациент, — хмыкает врач. — Герои чаще всего недооценивают собственные повреждения. И переоценивают силы, особенно в больнице, им почему-то кажется, что тут им опасность уже не грозит.       Наверное, здесь скорее причуде спасибо — собственное тело приходится уметь чувствовать, чтобы, применяя на себе причуду, не лишиться чувства боли совершенно, а потеряться легче легкого. Ну, и одного случая, считай, первое серьезное ранение, полученное во время боевого крещения. Зря я попыталась встать, когда сказали лежать и ждать, пока заживет. Зато уяснила раз и на всю оставшуюся жизнь — доктор говорит лежи и набирайся сил, значит, завалила ебало и выздоравливаешь. Не хочешь? Нехуй было получать травмы, так что принимай последствия собственного выбора, и не пизди на докторов, у них и без того проблем по самые гланды.