Ведьма

      — Как вы помните с уроков биологии… а, у вас же не биология… Естествознания, вот, — я в очередной раз благополучно забывала о различиях систем образования. — Вы по идее помните, что у человека существует базовый набор потребностей. В их число входит и любовь. Ребенку важно получать достаточно любви, чтобы гармонично развиваться как личность в том числе. У любви есть свой язык, и, как и другие языки, его можно выучить. Тот, который в детстве дают родители, впоследствии становится основным и самым доступным. Условно считается, что у каждого человека один-два основных языка. Об этом я и хочу сегодня поговорить. Это будет тот редкий урок, когда я попрошу вас приводить собственные примеры.       Я вывела на доске тему. «Пять языков любви». Развернулась обратно к классу. Забавно, но так или иначе слушали все, кто-то записывал, кто-то нет, кто-то смотрел в стену, а кто-то внимательно доску и на меня.       — В книге приводится описание по большей части семейных историй, но у нас не урок по семейной терапии. Рассказывать я буду в основном о взаимодействии с другими людьми и родителями, потому что суть везде одна и та же. Любовь бывает платоническая и романтическая, но язык используется один и тот же. Итак, вот эти пять способов показать любовь: подарки, прикосновения, слова, помощь и время.       Я записала в столбик эти пункты и принялась пояснять каждый по очереди:       — Подарки, для начала. Это традиционное проявление симпатии. Это не обязательно что-то дорогое, тут важен сам факт. Это могут сорванные цветы или сделанная вручную открытка. Если человеку нравятся только дорогие подарки — это не его язык любви. Итак, примеры? Если хотите, имена можно опускать.       — Сато недавно испек для всех печенье, — подняла руку Момо. — Я думаю, это можно считать подарком и дружеским знаком внимания.       Я кивнула:       — Ещё?       — Мина вчера подарила мне ручку, ква, — говорит Асуи. — И я несколько дней назад дарила книгу одному другу.       Тогда класс шумно и наперебой начинает делиться тем, кто, что и кому подарил. Стоит гвалт, но прерывать я их не собираюсь — каждый говорит отдельно, хоть и шум стоит знатный. Поэтому голос Тодороки звучит неожиданно спокойно:       — Я подарил вам цветок, — скорее вообще удивляясь тому, что это можно считать за подарок, выдал он.       Класс неожиданно затих — обычно Тодороки на психологии либо дремал (хотя, как по мне, просто сосредотачивался на лекции, не открывая глаз и не участвуя в обсуждениях), либо спокойно сидел весь урок.       — Ты подкатывал к Ведьме?! — раздается крик Минеты. Возмущенный пацан чуть ли забирается на парту в один прыжок, надеясь, видимо, таким образом, стать выше и выглядеть более угрожающим. — Не прощу!       — Захлопни подвал! — рыкает Бакуго, — Бесишь!       Шото оглядывает то одного, то другого:       — Подкатывал?       — Как ты мог? — раздается раздосадованный вскрик Каминари. — К Ведьме-сенсей! Она же!..       Каминари оборачивается на меня. В глазах — неприкрытый страх.       — Ну давай, — хмыкаю я, складывая руки на груди. — Говори. Как герой, блять, в лицо, а не за спиной.       — Просто… вы очень крутая! — выдает он, и, кажется, совершенно искренне. — И красивая! И вообще! Но вы учитель! Хоть и говорите, что вы на хую вертели это, вы всё… ой.       Меня пробивает на смех. Они что, записывают? Взгляд падает на парня, который старательно пытается провалиться сквозь пол и жаждет поменяться причудой с Мирио. Денки действительно записывает, но теперь я что-то сомневаюсь, что в его конспектах есть хоть слово о психологии.       — Как я и говорила, любовь бывает платоническая и романтическая, так что, увы и ах — с принцессой я под венец не пойду. Всё же, УК РФ никто не отменял, — я пожимаю плечами. — Так что поехали дальше. Прикосновения. Опять же, любые. Некоторые люди очень тактильные, некоторые терпеть не могут, когда их касаются. Тут сложно привести примеры, кроме объятий, так что я сделаю это сама, а вы вспомните, когда и кто вас случайно или намеренно касался. Предплечье, плечи. Поглаживания по голове или щеке. Касаться друг друга коленками, если, к примеру, сидите рядом. Держаться за руки, перебирать волосы или заплетать их. Поцелуи — в щеки, например, весьма дружеские, или поцеловать пальцы. Секс туда же. Взгляд, кстати, тоже форма прикосновения, поэтому во время разговора с другом вы, скорее всего, не смотрите на него большую часть времени. Если смотрите дольше — то это либо агрессия, либо сильная симпатия.       Я перелистнула страницу конспекта, отмечая покрасневшие лица некоторых студентов и студенток. Вот же недотроги, всё бы им опошлить.       — А объятия — вообще очень важная часть дня. Чтобы быть счастливым, человеку нужно минимум восемь объятий в день, которые длятся больше двадцати секунд. Просто наука, — пожала плечами я. — Что не означает, что нужно кидаться на каждого встречного-поперечного, чтобы насильно сделать его счастливее. Не обломитесь — спросите или предложите. Кто-то легко воспринимает тактильные контакты от малознакомых людей, кому-то сложно даже с близкими друзьями. Тут редко дело в том, что они не хотят, а скорее в том, что либо не привыкли выражать так любовь, либо имели печальный опыт в прошлом. Поэтому, ещё раз повторяю, лучше спросить. Если это происходит постоянно — то ладно, но если вас просят остановиться — прекращайте. Стоп — это стоп, а нет — это нет. Ничего сверхсложного, это не ядерный синтез или математический анализ, который ебет всех в задницу и в мозг, смотря у кого что в наличии. Далее, слова. Это совсем не сложно. Начиная от комплиментов и признаниями, заканчивая простой благодарностью.       — То есть, когда я сказала Момо, что ей идет та кофта, это был именно язык любви? — Асуи немного наклонила голову.       — Или когда я сказал, что Бакуго отлично дерется? — уточнил Киришима с радостной улыбкой идиота.       — Да, это оно и было.       — Слышал? — развернулся парень к Кацуки.       — Ясен хуй слышал, не глухой! — рыкнул в ответ Бакуго, а потом перевел взгляд на меня, мгновенно успокаиваясь. — А «спасибо», получается, тоже слова?       Надо же, какой ты наблюдательный!       — Именно. Многие забывают, как важно благодарить близких. Опять же, в отношениях лучше использовать просьбы, а не приказы, потому что просьба — это отношение к равному, а приказ не оставляет выбора.       — У Бакуго с этим проблемы, — не громко, но четко и так, что услышали все, сказала Асуи. Я только плечами пожала — отрицать очевидное глупо.       — Думаю, про это понятно, — кивнула я. — Дальше помощь. Вы — герои, так что должны привести много примеров.       — Когда Бакуго-кун и Мидория-кун убирались в общежитии, — поднял руку Иида.       — О, или когда мы вытаскивали Каччана после похи!.. — начал было восхищенно Мидория, но заметив, как к нему обернулся Бакуго, вздрогнул и заглох.       — Чё вякнул?! Никто меня не спасал!       Ну да, кто бы сомневался. А мне казалось, что он немного меняется. Видимо, триггеры слишком сильные и их слишком много вокруг.       — Мы иногда собираемся и вместе делаем домашку, — напомнил о себе Каминари. — Яойорозу помогает, за что я ей очень благодарен!       — Да, спасибо, Момо! — ответила Мина.       Заслуг у всех оказалось предостаточно, причем как с начала учебного года, так и за последние дни. Начиналось от домашки и каких-то мелких проблем и заканчивая спасением жизни — в прямом смысле.       — Отлично, — кивнула я. — Я уверена, у вас ещё много чего есть рассказать о взаимопомощи, но суть вы уловили, а если хотите кого-то поблагодарить — поговорите после уроков. У нас остался последний пункт, прежде чем я перейду к типичным ошибкам в отношениях и способом определения своего языка. Время. Это делать что-то вместе, а не просто быть рядом. Поход в кино или по магазинам, настольные игры, паззлы, шахматы и шашки, украшение комнат и прочее. Из этого списка можно исключить, пожалуй, только «Монополию». Столько поломанных судеб, столько загубленных жизней…       — А чтение книг вместе? — спросила Очако. — Мы с мамой в детстве читали перед сном.       — Безусловно, — улыбнулась я. — У меня это тоже семейная традиция, и я придерживаюсь мнения, что именно так детям можно привить любовь к чтению. Читающий человек никогда не будет одинок. Ещё примеры?       — Мы отмечали Рождество всем классом, — ответил Оджиро. — И готовили вместе в летнем лагере.       — А делать всякие штуки по дому, это тоже проводить вместе время?       — В точку, — киваю я. — Ровно как и совместное творчество, тренировки или учеба. Если это вы поняли, переходим дальше.       Я подробнее остановилась на том, что язык любви может отличаться, и в этом нет ничего страшного, объяснила, как примерно понять, какой подходит больше конкретному. Как и предыдущие классы, студенты остались практически в полном составе, столпившись перед кафедрой. После того, как я назвала им автора, Мина спросила:       — А как понять, что действительно любишь?       Я ненадолго задумалась:       — Это тот, кто при свободе выбора нравится тебе больше всех. Тот, с кем возвращаешься в детство.       — Свобода выбора? — наклонила голову Урарака. — Это про что?       — Про то, что насильно мил не будешь. Опять же, нужно различать любовь и влюбленность, хотя не всегда хочется признавать, что это разные вещи.       Киришима хлопал глазами:       — А в чем разница?       — Влюбленность появляется сама. Она проходит максимум года через два, делает человека… ну, безумным, если вам так проще. Так же она против изменений. Мы не выбираем, в кого влюбляться, но по большей части выбираем, кого и как любить. Опять же, помните меру и не забывайте, что головой можно не только есть и стены пробивать. Иногда там есть мозг, и в теории им можно пользоваться.       — То есть любовь с первого взгляда?.. — взметнулись вверх брови Мины. — Не говорите, что это ложь!       — Солнце мое, — задушевно начала я. — Лучше я разочарую тебя сейчас, чем какой-то мудак лет через пять. Некоторые считают, что любовь вообще химическая реакция и лучше заниматься наукой.       — А это разве не так? — уточняет Шоджи.       — Так. Но радость и любые человеческие эмоции это тоже чистая химия, приправленная физикой. Что не говорит о том, что мы должны её избегать и пытаться спрятаться от эмоций. Раз уж закон Дарвина сработал именно так, и выжили те, кто имел эмоции — значит, они нужны.       Рассказать им, что без эмоций ни одна из жизней ничего бы не стоила, потому что сама система оценки пропала бы? Не думаю, что эта тема для одного урока.       — А-а-а, — протянул класс.       Я погнала их на обед, если у них нет вопросов. Убрав планшет, собралась было уже уходить, когда меня остановил Тодороки:       — Я поработал с огнем ещё. Хочу, чтобы вы посмотрели.       Я пожала плечами, мол, показывай. Шото поднял ладонь, с неё сорвались короткие языки рыжего пламени, сложившиеся в больших тонкокрылых бабочек. Я не смогла сдержать негромко «вау» и даже не пыталась. Зрелище было завораживающее.       Я уже собиралась открыть дверь и пойти на законный обед, как услышала, что меня снова окликнули, и вместо логичного «хули ещё надо», только удивленно подняла бровь — Шото стоял в поклоне градусов на сорок. Заметив, что я повернулась, он начала твердым голос и смотря в землю:       — Вольф-сенсей, простите, если заставил вас думать, что вы мне интересны как любовный интерес! — он настолько взволнован, что повторяется? Надо же, я-то думала, что он спокойный. — Я уважаю вас как преподавателя, и тот цветок…       — Тодороки, успокойся, — хмыкнула я. — Цветы дарят не только любимым людям, это вполне обычный подарок. Не имел в виду — отлично, а теперь иди на обед и не еби мозги ни себе, ни мне.       Шото распрямился, кивнул с привычной серьезностью и вышел. Вот же чудо несоциальное. Он реально переживал или что?       Ещё влюбленностей мне не хватало — нахуй пошлю и не почешусь за чужую психику. Всё-таки хорошо, что Тодороки хотя бы для себя это понял, на остальное мне в общем и частном насрать.       — Сегодня ночью нужно будет перехватить одного парня, — сказал подсевший Шота. — Он понял, что что-то идет не так, и хочет сегодня свалить. Перехватим его на дороге.       — Хорошо, спасибо, что сказал, — кивнула я, подхватывая кусочек говядины. Мясо продолжало меня радовать, ни разу не разочаровало. Кашу мясом не испортишь, как говорили великие классики.       — Кстати, почему весь мой класс задержался?       — Дети требуют знаний, — трагично вздохнула я. — Как я могу им отказать? Юные умы жаждут грызть гранит науки, ломая зубы и кости, так кто я такая, чтобы не подсунуть им кусок побольше и потверже?       — Если они станут злодеями, мир этого не переживет, — тяжело вздохнул он. — Занята после практики?       А, точно, второй курс сегодня.       — Нет. Разве что Васе позвонить ближе к вечеру, но в целом конкретно запланированных дел у меня нет.       Айзава чуть улыбнулся и кивнул, возвращаясь к своей еде.       2-В меня не разочаровал — один из учеников пришел немного раньше и попросил показать ещё раз, как стрелять из Глока, потому что в прошлый раз вышло у него слабо. С Береттой, что забавно, он справился вполне неплохо, а вот с Глоком едва сладил.       Отпустив учеников, вышла, сладко потянулась и зевнула.       — Вечера, — раздалось неподалеку от входа. Я обернулась на голос. — Можно тебя проводить?       — Только не говори, что пришел сюда только чтобы дойти со мной до общежития. — я не смогла сдержать улыбки.       — Ладно, молчу, — пожал плечами Айзава, подходя ближе и целуя в щеку. — Пойдем?       — Ты не можешь просто приходить и магически делать меня счастливей, — вздохнула я, переплетая пальцы. Шота поднес мои руку к лицу, легко поцеловал костяшки пальцев, чуть кольнув их щетиной. — Ладно, в принципе можешь.       — У тебя руки порохом пахнут, — выдохнул он.       Я чуть дернулась, и вряд ли бы он это заметил, если бы не продолжал держать мою руку в своей.       — Тебе не нравится? — уточняю я. — Если тебе неприятно, помою руки потом, не переживай.       Айзава покачал головой:       — Я не чувствую себя некомфортно. Просто непривычно. Это тоже часть тебя, пусть и не всегда присутствует.       На миссию отправляемся в половине первого ночи. Банка с энергетиком приятно холодит руку, в машине — в этот раз не моей, и то хлеб, — исправно греет печка. Осталось ещё примерно половина, но мы только выехали, и путь не близкий — чтобы сражение в случае чего не задело мирных жителей. Ехать минимум час по практически пустым дорогам, так что я беру банку в руки, закрываю глаза и позволяю себе задремать.       Голову мягко перекладывают на плечо, а наклонившуюся в расслабившихся руках банку аккуратно забирают. Я не то чтобы засыпаю — просто не открываю глаз, но время идет мимо и ощущения забываются, поэтому, когда меня мягко тормошат, я не помню ничего из того, что происходило всё это время.       Получив указания и пару поджопников, отправляемся искать наиболее удобные для сего дела кусты. Горная дорога здесь делает очередной крутой поворот — там дальше, сразу за ним, статичная иллюзия одного из героев, с которым мы сегодня работаем. В теории, правда, даже не увидим. Среди вросших в землю глыб горной породы умудряемся найти парочку достаточно широких, на которых можно посидеть, пока ждем. Я медленно потягиваю оставшийся энергетик, Айзава по телефону строчит какой-то документ. Работать на работе, ага. Он и в машине что-то делал, очевидно, освобождая себе остаток ночи. Я сделала ещё глоток.       — Предположительно проехал пост в пятнадцати минутах отсюда, — передает он то, что только что прислали.       Приходится убрать поджопники и притаиться неподалеку от ограждения.       Молчание спокойное, разбиваемое зимней ночью в лесу — ничего не слышно, ничего не видно. Именно поэтому машину мы слышим за минуту до её появления, а видим и того раньше — она появляется ниже по склону, а потом пропадает на очередном витке серпантина.       Мерное шуршание шин по асфальту, не слишком громкий гул двигателя. Водитель в очередной раз притормаживает и потом совсем останавливает машину, потому что впереди завал.       Сотриголова активирует причуду, под очками, правда, не видно и выходит из кустов одновременно с водителем автомобиля, чью причуду — галлюцинации или что-то вроде — только что стерли. Терпеть не могу злодеев с ментальными причудами — хуй знает, как они работают, особо не проверишь, благо встречаются они значительно реже. Мне хватит пальцев на двух руках, чтобы пересчитать количество людей с причудами такого типа, а я знаю очень много людей.       Сотриголова спокойно объясняет, что проехать дальше нельзя, что ему нужно осмотреть машину, потому что тут ловят банду браконьеров, что нужно просто обыскать салон, мол, почти штатная ситуация, извините за неудобства, нам самим не в радость.       После беглого осмотра водительского сиденья и проверки документов Шота осматривает бардачок водительского и немного поправляет волосы, вытаскивая одну из прядей под ремнем очков наружу. Сигнал получен — можно действовать.       Я вылетаю из кустов, оттолкнув себя от камня — на том остался след, приходится замедлить себя прямо на пути к отвесному обрыву и остановиться ровно позади мужика. Он оборачивается за полсекунды до, но даже взглядом меня зацепить не успевает — я бью ногой меж лопаток и падаю сверху, благополучно прижимая мужика к асфальту и поймав его руки. Ещё секунда уходит на то, чтобы нацепить на него наручники.       — Вы арестованы за хранение и транспортировку наркотиков, — говорит негромко Айзава, вытаскивая телефон и заглядывая в салон ещё раз. Очевидно, с той стороны снимают трубку. — Да, мы закончили, пришлите кого-нибудь его забрать.       — Мордой в пол лежи и не дергайся, — приказываю, не обращая внимание на попытку извернуться. Без понятия, чем активируется его причуда — может, прикосновениями, может, словами, может, выделяемые кожей вещества, но контакт я благоразумно свожу к минимуму. — Не расскажешь, кто тебе это продал?       — Содрал с меня этот козел будь здоров, — порыкивает в ответ мужик. — Его вчера этот ублюдок сжег, так что там ему это говно без надобности.       Опа. Земля однозначно круглая:       — Какой ещё придурок и почему сжег?       Мужик однозначно напрягается, и причина этому явно не я.       — Да кто бы знал, что у этого психа в голове! Я даже не понял, что он кричал — чудом спасся, только рожу опалил мне, гаденыш. Я думал, сдохну.       — Имя знаешь?       Мужик ворчит в землю:       — Не знает никто, как его зовут, сам называется Даби. Разве вы, герои, про него не знаете нихера?       То, что он террорист, пиромант и неплохо целуется. Не лучший набор знаний, который мне сейчас не пригодится.       — Слушай, странное говно выходит. Заявился весь такой плохой и ебанутый, сжег вас там к чертям, ты случайно выжил — впрочем, насколько надолго, пока не ясно. Нахрена вы ему вообще сдались, разве у него нет каких-то суперважных суперзлодейских дел?       — Говорю же, он натуральный псих! Кричал что-то про идеи Пятна и про то, что очистит этот мир от мусора и лживых героев. Когда его вежливо попросили пояснить за базар и ткунли носом в простой вопрос, при чем тут мы, если мы герои такие же, как Все За Одного школьница, то он чуть ли не в режим берсерка впал, начиная орать уже о том, что мы по его, блять, никому не упавшему мнению, злодеи никудышные и мелкие.       Ага, понятно, что ничего не понятно.       — Ты один такой удачливый или ещё кто съебался с этого Чистилища?       — Слушай, я, может, мудак и тварь последняя, но ребят тебе своих не сдам.       — Значит, кто-то ещё остался, — пробормотала я почти про себя и судя по тихим матам, оказалась права. — Полиции расскажешь потом больше.       Какова вероятность того, что этот парень является фанатиком? А очередным неспасенным вовремя ребенком? А просто мудаком? С фанатиками нет смысла церемониться, у них промыты мозги настолько всей этой кашей, что разбираться там придётся годами. Глубокие травмы детства делают вид, что с ними можно справиться, но настигают в самые неожиданные моменты. У Даби вроде как пиздец какое горячее пламя. Если у его родителей была такая же (хотя бы у одного) почему те не предотвратили? Ну, если это шрамы от собственного огня. А опека или что-то вроде, если это сделали родители, хотя в это верить очень не хотелось — кто же ребенка заживо сжигать будет? Или он сам их убил, не сумев сдержать слишком сильную причуду?       — Ведьма, прием, — раздается сбоку. — Ау.       — Да, прости, задумалась, — киваю я, возвращаясь в реальность. — Этот Даби у меня же в печенках сидит.       Айзава фыркает, но от комментариев воздерживается, хотя на лбу и так всё написано.       Уже в полицейской машине, дожидаясь, пока оформят задержанного, я задумываюсь над той мыслью, что тревожила уже достаточно давно, но никак не могла оформиться во что-то конкретное.       Почему террорист, пироман и псих в одном лице тогда, в баре был почти-веселым и почти-спокойным? Почему вёл себя совершенно адекватно, почему шутил и вбрасывал колкие комментарии?       Что с этим парнем вообще не так?