Ведьма

      Перья накрывают сеткой пространство над головой, не давая мне выбраться и «прижимая» к земле, но для меня это меньшая из проблем — я ловлю подушечками атаку Тоги, которая целится в неё ножом и очень удивляется, когда не видит крови, и ещё большая — когда в следующую секунду ловит бедром нож.       От вида крови она за секунду звереет — но за эту же секунду я отпинываю её от себя, уклоняясь от удара Компресса, краем глаза отмечая движение сбоку и пытаясь понять, достала ли я до бедренной артерии девицы — судя по тому, что кровь не хлещет фонтаном, нет.       Острое перо ловлю на подушечку на ладони, от руки Компресса уклоняюсь, отпрыгивая назад и меняя нож в левой руке на пистолет — несколько выстрелов, от которых Ястреб с легкостью уходит, а вот злоебучего фокусника цепляют в маску и плечо, а я несусь к Твайсу, который банально не успел создать хоть что-то — одним из выстрелов я целилась в него.       Короткое движение рукой, пара несчастных секунд — и мужик в трико отлетает куда-то в лес, и вернется минимум через пять минут.       — Да что у тебя за причуда?! — восклицает Спиннер.       — Щас же я тебе всё расскажу! — рычу я, продолжая набирать воздух в лапку, пока есть драгоценное время.       За четыре секунды много не создашь, но если я не сделаю дальнюю атаку — то они все накинуться снова.       Взрыв гремит подобно бомбе, разрушая клетку из перьев над нашими головами, откидывая Компресса и Ястреба в сторону, а Ящера так на все несколько метров — стоял ближе всех.       А вот Тога, валявшаяся на земле, пытается подобраться ближе — получает несколько пуль в руки и ноги, и Компресс кидается к ней наперерез, получая от меня пулю в руку (которая должна была быть в сердце).       Спиннер атакует сбоку, я разворачиваюсь, выставляя лапку и без особого труда гашу удар.       — Медленно, — ухмыляюсь. И подхожу вплотную, толкая рукой в грудь — и тот отлетает к ближайшему складику.       Я замираю, окруженная десятком алых перьев:       — И ты, Брут? — восклицаю я, замирая, — Ну надо же.       Короткий удар в воздух, и я вылетаю через верх, несколько ударов рукой по воздуху, и я оказываюсь на достаточной высоте, чтобы сгенерировать несколько воздушных небольших бомб, выигрываю необходимое время, пока меня пытается догнать Ястреб — но ему до меня ещё три секунды, пока я лечу вниз на скорости свободного падения.       Перемещаюсь вверх ещё дальше, и пока падаю, делаю лапку ещё больше, кидаю её вперед в линию, раздается цепная серия взрывов, разметающая всех внизу, и отправляю себя вниз уже на скорости отталкивания, встречаюсь с перьями на полпути, одно задевает щеку и то скорее по случайности, чем специально — скорость даже для Ястреба слишком высокая.       Я затормаживаю прямо у земли, отталкиваясь от воздуха немного вверх, но мне навстречу подкидывают Компресса, я действую на автомате, понимая, что нельзя его касаться — улетаю в ближайшие деревья, даже не пытаясь остановиться, сбиваю собой кого-то, кто тут же превращается то ли в грязь, то ли ещё во что-то такое… Твайс вернулся? И когда только успел? Надо его подальше выкинуть в этот раз.       — Компресс, — рявкает Спиннер, — Почему ты всё ещё возишься?!       — Сам попробуй её поймать, даже Ястреб за ней не может угнаться!       Я отбиваю одно из заостренных перьев, возвращаясь к оставшимся на поле боя. Нож приятно и знакомо выходит из ножен, я отталкиваю себя к Компрессу, чтобы оказаться сзади и пройтись одним слитным движениям по коленям сзади — он не успевает увернуться, пытается задеть меня, но теперь не может ступить и шага, падая на землю.       Меч Спиннера я останавливаю подушечкой на ладони на одних рефлексах, второй рукой мгновенно заменяя нож на пистолет, целюсь в лицо, но специально мажу, пуля идет в плечо. Ящер роняет меч, раздраженно шипит, стараясь зажать рану, и я в прыжке бью ногой ему по виску, и глаза у Ящера становятся пустыми.       Ес, минус три, юху!       Ястреб смотрит напряженно, держа наготове перья, видимо, пытаясь понять, есть ли смысл разыгрывать этот спектакль дальше, но это пернатое ещё необходимо, так что я замедляюсь, делая вид, что признаю в нем невероятную угрозу.       Долго тянуть время не приходится — напряженное молчание прерывается ревом огня, который появляется почти из ниоткуда, мне приходится отталкивать себя в ближайшую стену, чтобы не быть сожженной заживо — жар стоит такой, что, кажется, вот-вот сгорит лицо.       — Вы такие слабаки, что с одним героем справиться не можете? — лениво и презрительно.       Маску приходится срочно снять, потому что она плавится прямо на лице, и откинуть в сторону.       Парень, появившийся недалеко от воспоминаний о заборе, застывает. Повисает невнятная паузка.       Это определенно самая неловкая ситуация в моей жизни.       — Как твое ничего? — чуть дрожащим голосом спрашиваю я.       — Да, потихоньку, — таким же отвечает Даби.       Мы так и стоим, Даби подходит ближе, смущенно (?) трет рукой затылок.       — Нападать будешь? — интересуюсь почти вежливо.       — Надо, наверное, — кивает в ответ.       Ястреб начал атаку первым — я едва успела отбросить себя ближе к парням, чтобы сократить дистанцию.       — Ястреб, что это вообще за причуда? — раздается вместе с ревом пламени.       — Она вообще не сражалась во время патрулей! — оправдывается герой, — Что-то типо телепортации, наверное?       — Я всё ещё здесь! — рычу я, появляясь сбоку от Даби достаточно быстро, и тут же отпрыгиваю бок, спасаясь от пламени, которое постепенно нарастает.       — Смотри куда палишь, крематорий! — рычит Ястреб, а я замечаю пару горящих перьев.       Так, с двоими я точно не справлюсь — меня и так порезали немного, несмотря на мою скорость и изворотливость, ещё и птица под это подставлять.       Я оказываюсь рядом с Ястребом, который весьма этим удивлен, и ловлю на подушечки перья, пихаю в грудь ногой, и тут во второй раз для придания скорости — Ястреб летит спиной назад, уже расправляя крылья, чтобы вернуться, и в этот момент я генерирую шар побольше, выпуская воздушный удар прямо перед ним:       — Это только ради Васи, понял, придурок?! — кричу прямо в лицо — у Ястреба глаза как у разбуженного совенка, настолько круглые и удивленные, а в следующую секунду его уже сносит вперед, только крылья мелькают, я оборачиваюсь к Даби, который уже направил в меня стену пламени, — Хочешь, чтобы я повторила судьбу второго тома «Мертвых Душ»?       Я отхожу к телам ребят из Лиги, потому что двое из них всё ещё без сознания — и стрелять по своим Даби скорее всего не будет. Компресс, несмотря на раны, не позволяющие ему уходить, кидает в меня пару шариков, которые сменяются на камни, от которых не сложно увернуться, но они немного тормозят — около леса доносится шум, я достаю пистолет, переносясь туда, раз стена голубого пламени надвигается, грозясь сжечь товарищей.       Твайс получает пулю в плечо, а потом появляется ещё один Даби, которого я не успеваю убрать — он защищает Твайса и остальных, собираясь оттеснить меня к зданию.       Я подлетаю вверх, оказываясь на крыше больницы. Там у меня будет пара минут, пока они до меня не доберутся — если вообще успеют подняться, потому что единственный летающий чувак из их команды отправился в долгий и счастливый полет, как бы иронично это не звучало. Я сжимаю воздух — лапка становится всё больше, но чем я занимаюсь толком скорее всего не видно, Даби щуриться, отправляет в меня струю яростного пламени, но та рассеянная и немного мимо.       Гудит сжимается воздух, Твайс кидается вперед вместе со своими клонами, подбирая членов Лиги, и я понимаю, что пора.       Гремит оглушительный взрыв.       Лигу разметало по всей территории — кто-то улетел в стену одной из хозпостроек. Меньше всех повезло Даби — он улетел за забор в редкие деревья, так что видно его как на ладони.       Я отправляю себя в полет, выхватывая второй пистолет — в первом кончились патроны.       Парень рычит, когда я приближаюсь, снова возводит стену пламени — потому что это буквально всё, что у него против меня есть, потому что он думает, что я телепортируюсь. Думает, что если окажусь в этом пламени, то сгорю сразу — и не то чтобы он неправ.       От пуль его это, правда, не спасает, но спокойно уворачивается, рычит что-то. Я замечаю, что огонь больше похож на полусферу, накрывающую его… скорее всего, оставил под ней место для себя, но кислорода там немного, значит, скоро откроется — не проморгать бы момент.       — Ну что, кончились приемчики, шлюшка?! — смеется парень под куполом.       — Так-то это ты отдался за коктейль, так что технически шлюха тут только ты! — смеюсь я, — Сдавайся, тебе не победить, злодей! Сражаешься ты куда хуже, чем целуешься!       — Это комплимент? — фыркает он, и стена на секунду падает, я замечаю, что Даби не в центре, а немного сзади, но мне хватает и этого, я перемещаюсь четко перед ним, точный удар под кадык и между ног — всегда работает, — Бля-я, ты задела мою честь…       Голос звучит угрожающе, на руках пляшут смутно-знакомые огоньки — ощущение, что похожее я где-то видела.       — Я не могу задеть то, чего нет, — усмехаюсь, собираясь ногой его вырубить, но меня останавливают горящей рукой — жжет даже через плотную ткань костюма, и я тут же, не обращая на это внимания, бью в бок, от меня отскакивают, снова возводя стену. Но огонь… уже не такой сильный?       — Нехер из себя самую умную строить! — рычит Даби, крепко сжимая кулаки, готовясь атаковать, я решаю, что это тот момент, где можно его подловить — похожие атаки я видела у Тодороки и Бакуго, — Тут тебе не шахматы!       — Сражаться в интеллектуальной беседе с безоружным противником бессмысленно, — фыркаю я, оказываясь прямо под рукой, из которой рвется голубое пламя.       Толкаю его в грудь рукой, но в последнюю секунду применяю причуду иначе по странному наитию-интуиции, чем бы это не было.       — Всякие слова имеют смысл, но, видимо, не тво-       Даби замирает, не успевая договорить, я удивленно таращусь в пространство позади него. Красный шар боли всё растет и растет — вот она вытягивается, становясь размером с руку и продолжает расти.       Полметра в диаметре. Метр. Полтора. Два.       Два с половиной метра, и шар отделяется, отлетая назад. Даби всё ещё стоит в полном шоке, я в шоке не меньшем… Это больше боли, чем от нескольких сломанных костей. Это почти смертельный болевой шок, я знаю, сколько нужно для того, чтобы умереть…       Как он вообще на ногах держится?       Я прихожу в себя чуть раньше — делаю шаг вперед, обхватывая руками, обнимая, прижимаю к себе. Мне его по-человечески жалко.       — Прости-прости-прости, — бормочу в волосы совсем неразборчиво и не понимая, что именно, — Кто бы это с тобой не сделал, каким бы чудом ты не выжил…       Даби оседает на колени, мне не хватает сил удержать, я заваливаюсь, чувствуя даже через костюм хирургические скобы, почти как тогда, в клубе.       Даби отпихивает меня от себя, оглядывается на зависшую в полуметре от земли полупрозрачную лапку красноватого цвета.       — Что это за херня, ведьма ты херова?.. Почему я ничего не чувствую?       — Вся твоя боль, — у меня поджимаются губы, я практически плачу, чувствуя, как ломается что-то внутри. Снова. Должна была привыкнуть, — Не говори, что это постоянно.       Он садится, на пару секунд делает пальцы домиком и прячет в них буйную голову. Что-то в этом движении цепляет — я его уже где-то видела, но уже через пару секунд парень с трудом встает, недоуменно оглядываясь, а я, пока он не успел додуматься до какой-нибудь херни, отправляю громадный шар в сторону постройки неподалеку. Бетон трескается.       — Это навсегда? — как-то глухо роняет он.       — Вернется через пару суток примерно, когда твое тело выработает новые ощущения, раз я забрала старые. Чем ты гасишь? Обезболивающий тут бессилен.       — Раньше — наркотики, сейчас ничего не помогает, и я забил, — отмахивается Даби, сжимая разжимая в кулаки пальцы удивленно. Руки у него подрагивают.       — Вот же ебаный пиздец, — тяну я медленно, и дергаюсь, когда Даби делает шаг ко мне, — Чего удумал?       — Дай руку, — просит он почти жалобно, — Я не загорюсь, честно, я… пожалуйста.       Видно, что слово для него непривычное — так чуждо оно всему существу парня, и я не могу не протянуть свою в ответ.       Даби с опаской берет её обеими руками, стягивает защитную перчатку, оглаживает пальцами подушечки. Я напряжена всем свои существом, но не дергаюсь — отчаяние пополам с ощущением, что вот-вот меня могут ударить, мешается в тяжелую гремучую смесь, заставляя наколенные до предела нервы почти что искрить.       — Вау, — выдыхает он, — Это… странно.       Когда его последний раз — кого-нибудь из них? — обнимали? Держали за руку?       Не думать об этом. Злодеи всегда имеют свои помыслы, всегда за ними стоит какой-то ужас — чем хуже злодей, тем глубже проблема. А Даби маньяк, пироман и много кто ещё.       Он отбрасывает мою руку так резко, будто по ней ток проходит, отворачивается:       — Уходи сейчас же, — почти рычит он, — Я не буду тебя убивать.       — Думаешь, это тебе решать? — скалюсь я.       — Я хочу… — он собирается с силами, потому что сложнее, чем терпеть всю боль от собственного огня — это признать, что хочешь позволить себе слабость, пока она не вернулась, — Немного времени без драк. Для себя. Пока не вернется боль.       Я бы могла что-то попросить взамен, начиная от антипричудных наркотиков и заканчивая тем, чтобы он вообще прекратил свои преступные действия, потому что на что-нибудь я бы его легко уломала, но даже от мысли об этом так противно становится, так что я только цыкаю:       — В следующий раз так легко не будет. Так что соберешь себя по частям и снова в бой. Сдыхать не смей.       — Не дождешься, — скалиться в ответ, но внимания на меня обращает мало, — Остальное подкрепление подойдет через три минуты, так что тебе всё ещё лучше съебаться.       Сжав кулак, я подхожу к нему, обнимаю ещё раз — крашеные волосы жесткие и колючие, неприятно щекочут щеку, но Даби не сопротивляется, пусть, кажется, и готов вот-вот полыхнуть.       Отсчитав двадцать секунд, я отхожу и подкидываю себя ладонью вверх. Зависнув на секунду в воздухе, бросаю взгляд на землю. Некоторые куски сожжены, некоторые разворочены, фигурки людей отсюда небольшие совсем. Я делаю ещё одно движение и лечу к Академии.       Резкое осознание бьет поддых, и я опускаюсь на ближайшую крышу. Прямо сейчас я туда не полечу. Ни разу, вот вообще. Как минимум мне нужно побыть одной, и чтобы меня не трогали — в теории патруль должен длится ещё пару часов, так что мое отсутствие никого не смутит. Я сажусь на парапет, задумчиво поигрываю ножом, на котором застывшая кровь, размазавшаяся по всему лезвию. Надо будет запросить себе маску и всё остальное, потому что собственная целостность… ну, могло быть намного хуже — меня едва задел огонь, да перья оцарапали совсем неглубоко скорее по моей вине и случайности, чем по желанию Ястреба.       Кстати, как он? Я набираю его номер, игнорируя иконку сообщений.       «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».       Сердце падает в пятки, брови автоматом сходятся у переносицы. Вторая попытка, руки напряжены, сжимают нож до побелевших костяшек. Автоматический голос повторяет:       «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».       Так, надеюсь, он там не сдох. Холодная паника поднимается внутри, утихнувший адреналин вскипает в крови снова, заставляя меня нестись обратно в сторону боя — мне всего-то нужно проследить траекторию, по которой я его отправила в полет, меня даже не заметят.       На пустыре перед больницей мелькают люди, но я там не останавливаюсь — может, когда доберусь до Ястреба и пойму, что он достаточно цел, напишу об этом месте другим — хотя добраться туда не легко, прямых дорог нет, наверняка каким-то своим путем попали…       По подворотням приходится шататься долго. Крылатый герой обнаруживается в одной из них, настолько грязный, что я едва его не пропустила.       Я врываюсь резко, сразу осматривая его — нога закинута на мусорный бак, из-за мешанины толком не разобрать, что там, несколько царапин, небольшой ожог на руке, уничтоживший кусок подбитой мехом куртки, хотя нет, не небольшой — руки обожжены достаточно сильно, не осталось даже перчаток.       — Я вызываю скорую, — информирую я, доставая телефон, — Тебе в боль… Ай, ты чего!       Целая нога пинает меня под коленную чашечку — не достаточно сильно, но неприятно.       — Никаких больниц, — обрубает ледяным тоном герой, я прищуриваюсь — вот теперь мне ясно, почему он Номер Два и почему Комиссия выбрала именно его. От хищной стали в янтарных глазах всё вокруг холодеет, — Вообще.       Хмурюсь и убираю телефон в карман юбки, осматривая его ещё раз:       — Я бы отнесла тебя к себе в квартиру, но сомневаюсь, что захочешь в Академию.       Он что-то бормочет, я разбираю несколько матерных слов, причем сразу на трех языках.       — Ко мне в квартиру, там есть почти всё необходимое, — кивает он, видимо, пересиливая себя, — Я покажу, куда.       — Мне нужны свободные руки, так что придется тебе повисеть мешком. Крылья сильно не растопыривай — вырвет нахуй.       Я помогаю ему кое-как встать, опираясь на одну ногу — идти не может, но боль выдает только тяжелое дыхание.       Одной рукой подхватываю его поперек корпуса, тот спокойно обмякает в руке — самое неудобное положение, несмотря на то, что практически не тяжело. Отбиваю лапкой воздух, подлетая вверх, над домами. Ястреб слабо тычет рукой куда-то в центр города, я вздыхаю — как мы будем заходить в квартиру или хотя бы опускаться на балкон, если он есть, я понятия не имею, потому что запросто могу вышибить нахуй стекла собой и ослабевшим телом под своей рукой, а поездка на лифте — развлечение долгое, итак много времени потеряно.       Высотка с широкими балконами, мне называют этаж, и я тараню верхний балкон плечом, тут же начиная материть всё вокруг от прострелившей руку боли. С небольшим трудом заваливаюсь вниз и перетягиваю героя внутрь. Потолок высокий, в комнате минимум мебели — только широченный диван и плазма.       — Что, только заехал? — хмыкаю я, оттаскивая Ястреба к предполагаемой двери в ванную — крови с него натекло порядочно, но очень сомневаюсь, что его это беспокоит. Главное, чтобы он не отключился, и его вполне можно отвлечь разговорами — всегда работает.       — Да не, уже года два тут живу, — хрипит парень в ответ, на что я мягко кладу его на пол — дыхание у героя замирает, скрипят зубы. Я открываю дверь в ванную, — Настолько неуютно? Всё собирался какой-нибудь цветок купить, да вечно забываю.       — Сомневаюсь, что ты бываешь тут когда-либо кроме ночи, так что ничего страшного, — отвечаю я, — У самой так же, в квартире могу месяц не появляться, если не больше.       Телефон вибрирует и тихо пищит. Я прерываюсь на том моменте, когда из ящика под раковиной достаю аптечку, и проверяю, срочное ли это что-то или потерпит. Это постоялец моей квартиры и точно подождет — телефон отправляется на полочку над раковиной, где стоят какие-то цветастые флакончики.       — Повезло, что не перелом, точно бы отправился в больницу и я бы хуй забила на твои возражения, — усмехаюсь я, затаскивая парня в ванную. Тот теряет перья по дороге, чтобы крылья не мешались, — Много сжег?       — Да не, за пару суток восстановятся, даже меньше половины, — я проглатываю вопрос о том, почему он тогда не улетел, потому что под крыльями и между лопатками кожа обожжена, и крыльями даже шевелить наверняка очень больно.       Я подхватываю нож, шустро протираю его от засохших разводов крови и срезаю с него куртку в несколько движений — рукава проезжаются по обожженой коже, о чем герой сообщает нетвердым спокойным голосом.       — Мученика из себя тут не строй, — шиплю я, отвешивая чисто символический подзатыльник, — Если легче станет — лучше матерись, плюйся и плачь, чем держи в себе. Я так и быть никому не расскажу.       — Да я привык терпеть.       — А я привыкла давать пизды тем, кто не слушается, но пока что я изменяю своей привычке, значит и ты можешь, — рыкаю я, располосовывая уже штанину, — Чистая вода есть?       — Бутылка на кухне, — машет рукой Ястреб в сторону.       — Если ты не заплачешь или не заматеришься, как вернусь, то выбью из тебя слезы. Оно тебе не надо, понял?       Раздраженное шипение я уже не слышу. Бутылки с водой обнаруживаются в ящиках на кухне, я проверяю срок годности — сойдет, и отправляюсь обратно в ванную.       Решаю вначале заняться месивом на ноге. Выглядит однозначно хуже, чем есть на самом деле. Вода смывает кровь и грязь, рана рваная, но сшиваемая, так что этим я и занимаюсь, закончив с первичной обработкой всего в целом. Перчатки на руках неудобно перетягивают кожу и подушечки (вечная проблема — найти варежки по размеру), но Ястреб настолько удивлен тем, насколько для меня это выглядит привычным, что, кажется, даже о боли забывает. Больше ничего зашивать не нужно, но ожоги требуют мази и обработки.       Я заканчиваю обматывать руки Ястреба бинтами уже ближе к часу ночи — провозиться пришлось не один час. Больше всего времени занял ожог на спине — его было сложно замотать, ещё и площадь, обожженная была большая, пусть и не особенно пропеченная.       Вибрирует телефон, я продолжаю заматывать руку — один палец остался, дело одной минуты.       На телефоне появляется сообщение от Шоты, и я решаю позвонить, раз уж он не спит — всё проще, чем смситься.       — Ало, — снимают после первого гудка, — Ты куда пропала?       — Попала с Ястребом в небольшую заварушку, — отвечаю честно, — Я почти целая, сейчас у него в квартире, думаю, нагло отвоюю себе диван и заставлю купить мне еды, потому что на такую хуйню я не подписывалась.       — А чего не в больнице? — удивляется Сотриголова. Кажется, чувствует какой-то подвох.       — Не знаю, почему этот временно нелетающий кусок говна отказался туда ехать, но могу дать трубочку.       — Что ты сделала с моим шрамом на выходных? — спрашивает он у меня.       Я замираю от странного вопроса, оборачиваюсь на Ястреба, как будто не понимая, о чем он.       — Раскрасила, — выдаю спокойно, — Что за во?.. О. Ладно, это было хорошая идея, Айзава.       — Шота, — поправляет он меня, — Зови меня по имени.       — Хорошо, Шота, — киваю я в зеркало собственному отражению, — Высплюсь и вернусь в Академию, у меня ещё маникюр завтра с утра, так что вернусь, не переживай.       — Просто напиши, как будешь выходить, — отвечает он и коротко прощается. Я откладываю телефон в сторону и позволяю себе потянуться, разминая заебанное тело.       — А сейчас ты заказываешь нам что-нибудь перекусить, иначе я сама тебя сожру. И можем связаться по видео-связи с Васей.       — Он приедет и убьет меня, — вздыхает Ястреб тоскливо, хотя до этого сидел с самым похуистичным лицом, — Хотя перед этим выебет.       — Определенно да.       Ястреб хрипло смеется:       — Тогда точно свяжемся.