Ведьма

      В среду в конце обеда я пошла курить, благополучно проебав начало практики и задержавшись — студенты были в небольшом шоке, ибо для Японии опоздания даже на полминуты это кошмар.       Докуривать пришлось прямо на стадионе, потому что в одном и том же зале заниматься мне надоело — и 2-А гонял по стадиону, на котором в редких местах красовались лужи подтаявшего за утро льда. Гонялись крайне интересно — обучать их дальше рукопашке я не видела смысла — основы были отработаны, а углубляться дальше в отсутствии времени не было смысла. Так что выдав каждому значки, меняющие рандомно цвета за полминуты-две (время тоже случайное), дала простую задачу — победить. Цвета (зеленый, красный, сиреневый и синий) обозначали команду. Чуваки с твоим цветом — союзники, остальные, понятно, — враги. Задача — быстро определять союзников и врагов. Если в условиях Академии это никогда не было проблемой, то в битве это было порой невероятно сложной умственной работой. На последнее практическое у меня уже была идея, которая мне очень нравилась.       Пока класс выбивал друг из друга пыль, я связалась с Нобуру — была парочка вопросов, которые я бы хотела задать ушлой злодейке. Неточность предсказаний меня откровенно подбешивала — что Нобуру словно говорила меньше, чем знала, что та девчонка из Лиги, записывающая свои расклады. И я даже понять толком не могу, в чем там подвох.       Мысль о том, что вполне живая гадалка есть в моем окружении, накрыла внезапно — мало ли, что могла предсказать и не записать девушка.       Это заставило меня задуматься уже о другом — в своем дневнике девушка могла оставить и что-то интересное. Так что отпустив 2-А на заслуженный отдых, я направилась в общежитие — организм требовал очередной дозы никотина, и эти мысли уже заядлого курильщика меня доканывали — медленно, но неотвратимо.       Курить чуть ли не каждый час утомляло.       Сигаретный дым пропитал меня всю, но, что гораздо хуже, напомнил о прошлом, где за этим дымом тенью прокрадывалась уверенная и полупрозрачная фигура девушки.       Близкой по духу настолько, что, казалось, в прошлой жизни мы могли быть знакомы.       В звездное небо тлел огонек сигаретный, как тогда, вился тонкими струнами дым. Под моими пальцами шелестели страницы, а ниже, со стороны аллеи, раздавались голоса студентов, на приторном и журчащем японском. В записной книжки — всё тот же японский вперемешку с английским, не иначе дурное влияние Запада, как тут его до сих пор кличут, хотя Таро в такой трактовке оттуда пришло, если мне память не изменяет.       — Ну, Каббала и Таро достаточно древние, — кивает женщина, кивая на бутылку вина. Я покачала головой, устало скидывая туфли и облокачиваясь на кресло. Места эта женщина меняет чаще, чем я стригусь, так что я даже не удивлена, что сегодня мы на каком-то заводе. Не уверена, что прямо законном, — Каббала от евреев пошла, а вот Таро в своем первозданном виде вещь скорее египетская. До нас дошли разные, мне больше всего подходит колода Уэйта — хороша для всего и сразу. Другие колоды зачастую более специфичны и требуют навыков. Иногда пользуюсь колодой Тота, но времени в ней разобраться до конца у меня сейчас нет, но это скорее для развлечения, да закидают меня кинжалами за такое самоупраство.       — То есть это даже не придумка Средневековья? Алхимия и всё такое?       Женщина пожимает плечами, отправляет кому-то смс-ку и отвечает задумчиво:       — Люди во все времена хотели знать будущее. Но некоторые алхимические элементы в обеих колодах действительно есть, — она подняла руку, не давая задать следующий вопрос, но до странности угадывая. Наверное, слишком часто их слышала. С другой стороны, не думаю, что Нобура постоянно кому-то гадает, — Лично я не делю инструменты на возможные и невозможные. Для меня и религия, и ведьмоство, и наука, всё разные проекции одного и того же целого — магии. И нет, первое со вторым не так тесно связаны, как ты думаешь. В любом случае, мне думается, что наш увлекательный исторический экскурс стоит на этом завершить — у нас обеих ещё полно дел.       Принесли чай — видимо, об этом и просила Нобуру. Разлив его по традиционного вида кружкам, она отставила чайник на подставку, взглядом попросила уйти помощника и задумчиво перетасовала карты, первую доставая совершенно по наитию:       — Последнее время ты часто думаешь о своем прошлом, о детстве и юности. Не советую надолго задерживаться в этом состоянии, а вот полученный ранее опыт в будущем наверняка тебе скоро пригодится, — она докладывает ещё одну, — И я уверена, что ты не понимаешь, как совмещать два вида деятельности. Или даже больше. Ладно, каков твой вопрос?       — Давай с простого. Мне нужны подробности о выборе, и о том человеке, которого ты поставила моим антиподом, — я решила отложить тему с дневником — это было не к спеху, и пока ещё Нобуру выглядела ещё спешащей, будто не понимающая ещё, что пока что ей никуда не нужно бежать.       Нобуру вздохнула.       Разложила в два ряда по три карты. Нахмурилась.       — Ты что-то поменяла. Во втором случае всё осталось почти также, но первый теперь… закрыт, — она докладывает к одной карте две по бокам, задумчиво гипнотизирует взглядом и говорит, — Я в упор не понимаю при чем тут Жрица. Это карта сильной, но одинокой женщины. Прекрасна в своем величии, подобна богам, но эта карта на тебя не похожа. У тебя есть группа людей, за которых ты рвать готова. Жрица не про это. Переврнутые Маг и Звезда — о бессилии и потере надежды, но, опять же, не в твоем стиле. Прости, но тут я даже близко не могу подобраться. Может, это специально закрыто. Про второй вариант — я бы сказала, что тут избавление от пороков приведет к победе…       Ебаные гадалки…       — То есть нихуя не ясно?       Нобуру кивает, сгребая карты:       — Такое бывает. Я могу, конечно, наврать, что ты встретишь хромого коня и поскачешь на нем в цирк, но, извини уж, такому искусству не обучена. Давай глянем антипода твоего…       Опять выложив три карты, Нобуру усмехнулась:       — Несмотря на то, что из одиночества своего он уже вышел, отношения с людьми у него не клеются, и тут либо у него скоро переезд, стремительный, как полет и огонь. Либо он часто и быстро принимает важные жизненные решения, — девушка вдруг тонко усмехнулась, доставая без раздумий одну карту, — А вот и краеугольный камень ваш — разглашения тайны.       Я нахмурилась — я знаю много тайн, много тайн, которые знаю лично я, но если сузить круг до одной только страны, раз уж выбор предстоит мне делать именно здесь и в ближайшее время.       Залупа неебическая.       Я приложила руку ко лбу, прикрывая устало глаза и тихо матеря про себя всех, кто видит будущее.       — Ты всё поняла, — только Нобуру больше не улыбается и сгребает карты в колоду, легко возвращая их в коробок, — Я так понимаю, на сегодня всё. Я понимаю, что говорить, наверное, не хочется — или даже нельзя, но, может, поделишься, если не знаешь что делать?       Мне показались эти слова забавными — как будто женщина может не знать, что она будет делать. Если и будет — то недолго, и скорее всего спрашивать совета ей не понадобится.       — Скажем так… У меня какое-то время назад не было отца. А у него он такой, что лучше бы его не было.       Нобуру грустно вздохнула и отпила немного чаю. Я повторила жест неосознанно.       — Понимаю. Моего… тоже лучше бы не было.       Это позабавило бы, если бы не было таким печальным:       — У моего народа есть поговорка — в России две проблемы — отец ушел из семьи и отец не ушел из семьи.       — Если бы это распространялось только на Россию…       Мы чокнулись кружками:       — Нахуй патриархат!       И выпили на брудершафт.       — Я балдею от наших разговоров, — призналась я, — Ты такая… умная тетька.       В меня швырнули подушкой, рассмеявшись громко и искренне. Нобуру смахнула выступившую слезинку, чуть царапнула кожу там, откуда соскочила лямка платья. Вот бывают же такие… не красивые, нет, это — больше, чем красота, это искусство — в каждом движении, в каждом жесте. Создательница, спасибо, что в этом мире есть женщины.       — Признавайся, что ещё тебе надо?       Я схватилась за сердце, картинно вздыхая:       — Да как ты могла?! Я между прочим, от чистого сердца! — и поставила чашку на стол, — В общем-то, тут есть… была твоя сестра по роду деятельности, у меня по случаю оказались её записи. Я одну карту от другой только картинкой отличаю, и если она где-то напиздела или проебалась — не соображу.       Нобуру рассмеялась в кулак:       — Так и писался Апокалипсис… ладно, давай сюда… о, да тут нас автобиография? Сегодня всё точно не успеем, но могу пробежаться.       — Валяй, — я махнула рукой и отпила ещё чаю.       Чуть позже меня проводили до ворот и я проторчала рядом с машиной добрых минут пять, прежде чем поехать назад в Академию — запах сигарет бесил, и вонять ими на весь салон мне не хотелось.

***

      — О, стоять, — я поймала Бакуго за шкирку, когда он проносился перед дверью по своим каким-то суперважным делам.       — ПУСТИ МЕНЯ! Я ЕГО УБЬЮ! — орал он как умалишенный.       Я закатила глаза:       — Тише, дурной, — и Бакуго соизволил улыбнуться. Глаза его сразу приобрели более осмысленный вид, хотя их алый цвет никогда не способствовал «глубокомысленности» и «задумчивости».       Сгорбившись, парень прошелся до доски и вернулся к двери пустого класса, в котором мы и стояли.       — Ну? — рыкнул Бакуго.       Мне эти выходки из разряда «будь всё по-моему» были понятны, но подстраиваться под них я не собиралась.       — Что «ну»? — приподняла я бровь, немного умерившая его пыл, и частично смогла это сделать.       — Зачем вы меня остановили?       — От убийства? — уточнила я. — Разве ты так хотел это сделать? Тогда дверь открыта — вперед. Ты уже частично ответственный за свои действия, и это головная боль твоих учителей.       — Вы тоже входите в число моих учителей, — ворчит Бакуго. — Так что я и ваша ответственность тоже.       О, уже более сложные предложения. Можно понемногу переходить к сути дела.       — А ой, — шутливо «воспоминаю» я. — Мне передали твое негодование по поводу моей временной отставки от любых миссий… но проходить её с кем-то кроме меня ты отказался. Я хочу узнать причину, раз, по твоим словам, я несу за тебя ответственность.       Я впервые наблюдала такое красочное желание откусить самому себе язык. Я, конечно, видела пару выходов из этой словесной пикировки, но у Бакуго не было в списке предметов философии с дико интересным преподом. У меня была.       На меня смотрели несколько секунд очень убийственным взглядом (я почти испугалась, честно), и потом Бакуго соизволил выразить мысль, которую до этого, видимо, с крайнем усилием, пытался передать мне телепатически:       — Вы отличаетесь от учителей в Академии. Даже от Всемогущего, — я поморщилась. При всем желании, Всемогущего сложного было назвать эталоном преподавателя. — И, если возможность есть, я хочу пойти на миссию с вами.       Я кивнула, показывая, что услышала его, потом задумчиво уточнила:       — Что ты понимаешь под «возможностью»? Лично сейчас у меня четко написано — к миссиям не привлекать, физической нагрузки избегать.       Впрочем, сама я тоже была тоже не идеальным педагогом. Бакуго нахмурился:       — Вы ещё где-то были до назначенной миссии?       Я закатила глаза — скорее от его прозорливости, чем от очевидности догадки:       — Да, потому что их в ночь и три может быть, и четыре. И таскать тебя на четыре миссии разом будет для тебя слишком уж жирно.       Парень сделал неожиданный, но верный вывод:       — В прошлый раз вы говорили, что я не такой особенный, чтобы получать бои с вами отдельно от одноклассников. Теперь настаиваете на моем участии. Что поменялось?       Мне оставалось только уйти от вопроса:       — Мудрецы прошлого говорили, что все ответы уже есть в нас самих, — и тут же перевела тему. — Я попробую придумать что-то, но если не выйдет, отправишься с кем-то другим из про.       И подумала про Васю. Отправить их что ли вдвоем куда-нибудь в лес поорать и повыбивать из друг друга дерьмо? Хоть мозги проветрят.       На этом я наш с Бакуго разговор закончила, вышла из кабинета и скрылась на лестнице, сразу поднимаясь в учительскую. Жаль, парень, но это не моя тайна. Терпеть не могу эту сторону общения с умными людьми — они сразу всё, сука, понимают. И в этот раз это с какого-то хуя моя проблема, пусть я и причина, а не организатор. Уверена, если бы миссия состоялась — этих вопросов бы не было. А раскрывать тайну я не собиралась — это дико непрофессионально. Пусть Бакуго на ковер к Всемогущему идет (тот орешек покрепче меня, вряд ли Бакуго его так легко раскусит) или вообще к директору, который это придумал.       В учительской Полночь поинтересовалась моим видом, Тринадцатая предложила сходить покурить. Курить было надо, но не хотелось.       На крыше мы проторчали до конца обеденного перерыва, я окончательно продрогла на ветру и молча завидовала женщине, на которой был скафандр. Разговор, сначала не клеившийся, свелся к обсуждения причуд — и Тринадцатая, до этого мало со мной общавшаяся, вдруг разговорилась — ей было что рассказать, так как её причуда, можно сказать, даже по опаснее Шигаракиной. Тому касаться надо, а это просто костюм отключит — и всё, пиши пропало.       — Я не могу перестать думать о том, насколько мы похожи с ним, пусть только причудами, — говорит женщина, собирая с парапета пепел и быстро закрывая поток. — Знаешь, один раз я столкнулась с ним почти лицом к лицу — и он показался мне сущим ребенком, он будто сам не понимал, что делает. И его причуда… я могу ошибаться, но вряд ли она сильнее моей. Но я своей управляю осознанно, а его этому, скорее всего, не учили.       Я задумчиво киваю:       — Думаю, ты видела его дело — там полно черных дыр. Не установили его родителей, до сих пор не понятно, откуда он вообще взялся. В официальных источниках этого нет.       — Я сомневаюсь в том, что он умер, — говорит женщина спокойно. Я пожимаю плечами — её интуиция права, но тут, опять же, не мои тайны.       Мне приходит сообщение от Ксюши — дела с судами всегда долгие, но конкретно это имеет наглость доебывать меня в самые внезапные моменты. Ксения говорит, что про дату заседания пока неизвестно, но несмотря на досадные неприятности, дело, скорее всего, всё-таки будет, и она интересовалась только тем, будет ли у меня возможность присутствовать лично.       Хороший вопрос, интересный.       Знать бы ещё ответ.       Ксения напомнила мне о других делах на Родине — я отправила пару сообщений квартиранту из Питера, просто чтобы не расслаблялся и предупредила насчет ежегодного повышения стоимости на пятнадцать процентов — пока что такая тенденция устраивала нас обоих, тем более, парень не бедствовал, а своим жильем обзаводиться на спешил — то ли хата моя ему так приглянулась, то ли цены на недвижимость всё-таки кусались. Конкретно этот нравился мне тем, что был относительно порядочным — в основном блогер, и проблем от него было куда меньше, чем могло бы быть. Может, поэтому я, изначально бывшая против домашних животных, разрешила кота. На фотке он выглядел очень воспитанным. Последний раз, когда я там была, я с ними обоими увиделась мельком. Кот, по словам парня, не любивший никого, включая его самого, на меня посмотрел с осуждением, повернулся жопой, а минут через пять потерся о ногу. Больше он в мое поле зрение не попадал. Парень был в шоке.       Сразу квартирант мне не ответил — вот сюрприз, с разницей-то в шесть часов — и я благополучно сунула телефон в карман.       Докурила сигарету, и Тринадцатая благосклонно убрала фильтр и пепел.       — Если тебе нужна помощь с 1-А, могу взять пару ребят, — предложила женщина, надевая скафандр. — С удовольствием поработаю на спасательной миссии с Ураракой и Тсую.       Такая поддержка была приятной — привыкшая тащить всё в одиночку и не просить помощи, мне каждый раз казалось это чем-то из ряда вон.       — Спасибо. Правда, надеюсь, с ними у меня выйдет выйти на миссию самой, есть несколько вещей, которые я бы хотела показать им. Буду благодарна, если возьмешь себе Аояму и Мидорию, мне сложно найти применение их причудам, а у тебя уже был опыт работы с ними.       Не самое простое задание на самом деле — подобрать каждому свою, индивидуальную «полевую» миссию, направленную на получение опыта и развитие самостоятельности. Думаю, у меня будет время обдумать это во время тренировки с 2-В.