Ведьма

      Я искала что-то в себе и других. Тревожное чувство, поселившееся ещё со среды, медленно росло и крепко. Шота предположил, что это из-за сигарет или отсутствия тренировок и заданий — может, это было и так, но привычные «успокоительные» действовали плохо.       Тревожность была не апатичная и давящая к земле, а злая какая-то даже, агрессивная, заставляющая идти и что-то делать.       Пачки сигарет теперь хватало больше, чем на стуки, и меня обязали посетить доктора в пятницу, да и запах уже немного приелся. Не нравился, похоже, он только мне и Эри, которая открыто морщила нос и ставила на проветривание комнату, но с поразительным упорством засевшая со мной за книгу пятничным утром. Она же навела на мысль съездить к Рэй.       В итоге, не став откладывать в долгий ящик, я забрала Тодороки с практики и отправилась в больницу. Незу вряд ли был доволен таким самоуправством, но разрешение выписал с привычной улыбкой.       — Вы говорили мне, что нужно усердно тренироваться… а теперь забрали с тренировок. Почему, Вольф-сенсей?       Я пожала плечами:       — Даже не знаю, что тебе сказать, — Тодороки удивленно приподнял брови — он стал походить на котенка, и меня это немного рассмешило. — Я, видишь ли, по состоянию здоровья временно должна отдохнуть, а безделье меня крайне напрягает, — особенно в ситуации, когда расслабляться не следует. — Да и выходные мне нужны для другого.       Шото перестал смотреть на меня и повернул взгляд на дорогу:       — Мне почему-то казалось, что вы всегда уверены и всегда знаете, что делать, Вольф-сенсей.       — Я не железная. У меня тоже бывают плохие дни, и грустно мне тоже бывает, — с Тодороки такая искренность давала свои плоды. Забавно, что с открытым, казалось бы, Бакуго, искренность была противопоказана, а Тодороки как будто видел человека, только если говорить с ним от всего сердца.       Шото кивнул:       — Герои тоже могут плакать, — выдал он внезапно. Впрочем, не сказать, что он был совсем уж эмоциональным бревном. Таким, скорее, был его отец. Хе-хе.       Вообще не смешно.       Дальнейшая поездка проходила под негромко играющую музыку, период «обкашлять пару вопросов» кончился.       В больнице нам не удивились, вроде бы даже узнали, но документы проверяли исправно.       Рэй поблагодарила за книгу, но обсуждать при сыне не стала, что показалось мне достаточно интересным, разве что попросила ещё что-нибудь почитать. Я отговорилась тем, что оставлю их одних — всё что мне нужно было увидеть, я уже увидела — и бодрым шагом отправилась в курилку. Пациентов там не было, только доктора.       — Ребят, есть кто психотерапевт? — спросила я громко, вызывая в свой адрес недоуменные взгляды. — Думаю получать высшее в этой области.       — А конкретнее? — подошла ко мне уставшего вида женщина. — Семейный психолог, конфликтолог?       Я покачала головой:       — К счастью, я уже психолог, доктор. Я хочу стать именно психотерапевтом, врачом, скорее всего, криминальным и работать со злодеями.       Женщина покачала головой:       — Понимаете, Япония, как и любая другая азиатская страна, имеет некоторые национальные особенности. Вам лучше получить образование там, где вы собираетесь жить, — у меня звякнул телефон. — В любом случае, не думаю, что работа с преступниками — это то, что вам нужно.       Я тяжело вздохнула. Я же не просила советов о том, что мне по жизни делать.       — Планирую остаться в Японии. Да, я действительно хочу работать со злодеями, — пришлось «ненавязчиво» достать жетоны и переложить их поверх кофты.       Глаза женщины сверкнули.       — Тогда, думаю, вам подойдет… — она достала бумажку и ручку из кармана халата. — Вот тут точно есть Ваша специальность, и лояльность к иностранцам там выше. Могу пожелать только удачи.       Я поблагодарила, докурила сигарету и ушла, тут же вбивая в поисковике название института.       Токио.       Ну, меньшая из проблем — с моей причудой транспорт не обойдется дорого.       К палате Рэй я пришла всё равно раньше, чем закончилось время. А за пять минут, когда зашла предупредить медсестра об окончании времени, Шото вышел вместе с сотрудницей больницы, передав, что Рэй хочет немного поговорить со мной лично.       Заходила я в палату с каменным лицом.       Когда дверь закрылась, Рэй, до этого державшаяся молодцом, опустила плечи и голову:       — Я так о много хочу у вас узнать, Вольф-сан. И прочитать ещё книг.       Видя накатывающую на женщину истерику, я предложила переместиться на кухню. Там мы сели за кружки с теплой водой — я попросила не тратить драгоценное время на чай.       — Я давно не пересекалась с ним, — честно призналась я. — Уверена, у него всё нормально. Пока что, к сожалению, ничего не могу сделать.       — Всё равно, спасибо, что помогаете, — она обхватила мои руки, будто пытаясь свою материнскую тревогу дать прочувствовать.       Я вздохнула:       — Я делаю это ради вас. Я не смогу спасти всех обиженных детей. Я спасаю тех, до кого могу дотянуться. Предпочитаю делать это качественно. Если есть такая возможность, я бы хотела узнать больше о его поведении в детстве, — в дверь палаты постучалась. — Всё, что сможете вспомнить. Если у меня получится понять его — я смогу с ним договориться.       Рэй кивнула, вставая следом за мной.       Я обняла её, незаметно переводя часть её чувств в себя. Пусть думает, что это из-за обнимашек. Они тоже не бывают лишними.       Тодороки, видя мой серьезный взгляд, хотел о чем-то спросить, но передумал. Пока меня пытались прочитать — пусть весьма топорно и недолго — я думала о том, зачем же я на самом деле помогаю Даби. Из солидарности к Рэй? Как будто да, но есть что-то ещё. Вера в судьбу и то, что мне надо помочь Даби, — уже нет, порой я была подвержена фатализму, но по большей части брала ответственность за себя и свою жизнь — может поэтому дожила до своих лет при такой профессии.       Может, действительно пытаюсь помочь тем, до кого могу дотянуться в лучших традициях героев, в которых всё больше верится.       Впрочем, это всё лирика. Можно подумать о насущном — например, о том, на миссию какого типа больше подойдет тому же Тодороки. Несмотря на его невероятные навыки, достойные профессионального героя, чего-то ему всё-таки не хватало… Умения ждать? Его «огненная» сторона изредка давала о себе знать, и обозначить её было бы неплохо. Что же может заставить его не просто сражаться, а именно подумать над тем путем, который он уже прошел, посмотреть на результат и подумать, куда идти дальше?       Вряд ли нужна именно «драка», скорее что-то связанное со стихией… Да, такие вызовы поступают довольно часто — по крайней мере, на них легко выйти, правда, не факт, что каждый день подворачивается что-то такое. Зная, на что он может быть способен… Даже Тодороки с его причудой не всегда сильнее стихии. В такое время года… Надо подумать.       По приезде в школу я прикинула, сколько у меня времени, покурила, отпустив Тодороки с парковки, и отправилась на ковер к директору.       — К сожалению, в миссиях я пока участвовать не могу, — почти с порога начала я, когда меня пустили. — И пару учеников удалось передать другим учителям. Для Тодороки Шото и Бакуго Кацуки у меня есть особое задание. Правда, понадобится самолет Всемогущего…

***

      Выходила из кабинета я в полном шоке — мало того, что моя безумная затея зашла — на что я мало наделась — претерпев незначительные изменения, так ещё и дали мне на всю организацию три часа…       — Шота, это правда срочно, — заверила я, встретившись со своим суженым. Суженый имел наглость работать в пятницу, впрочем, бумаг оставалось немного — небольшая горка рядом с планшетом и парой пустых чашек намекала, что мужчина не ложился ещё со вчера.       — Верю, — кивнул он, крутанув стул и сонно потянувшись. — А в чем дело?       — Надо срочно купить теплую одежду для двух твоих учеников. И я не успеваю сделать всё, что мне нужно, чтобы ещё и учеников снаряжать, поможешь?       Айзава, узнав, что я собираюсь учинить, потребовал, чтобы его тоже взяли. Мне эта идея понравилась ещё больше, и, пообещав сделать всё, что в моих силах, я вышла и позвонила директору.       В итоге комплекты теплой одежды брали уже на троих. Шота, на себе прочувствовавший суровость холодных краев, понимал, что от него требуется, а я скооперировалась с нужными «коллегами», переговорила с Всемогущим насчет его транспорта, а после поехала в больницу — несмотря на то, что в аэропорт надо было ехать уже через полтора часа, а вещи мои были ни капли не собраны, я предпочитала зубным щеткам — что за буржуйские замашки — здоровье. Есть в бытности героем что-то приятное — в некоторой суете иногда очереди можно не только обойти, но и получить нужные сведения в рекордные сроки.       — Всё ещё плохо, — разрушили мои надежды. — Организм восстанавливается, постепенно заменяя один вред другим, но прерывать это опасно. Я не могу рекомендовать в таком состоянии длительные и частые перелеты. Только если уложитесь часов в пять с перерывом в минимум десять. И не больше двух в любом случае. Вы на неделе получили дозу радиации, а сейчас собираетесь лететь к морскому дьяволу. Это по меньшей мере безрассудно, — заявил мне врач.       Я подняла бровь:       — То есть до пяти часов с перерывом в десять? Я учту.       Разговор с доктором не столько разочаровал меня, сколько убедил в том, что регенерация — не моя сильная сторона, а хотелось бы. Едва выкурив положенную дозу, стоя рядом с машиной — прохладный ветер разгонял тошнотный сигаретный дым — я вдруг почувствовала запах вишни — ненавязчивый, вкусный… прикрыв глаза, чуть повела носом, втягивая запах.       Не почудилось. В нескольких машинах от меня стояла синяя Хонда, а рядом с ней — ухоженная девушка с курительной трубкой, которая отдаленно напоминала роковую красавицу из фильмов начала двадцатого века — она даже фигурой походила на Мерлин Монро, и азиаткой она не была — явно не местная.       И она курила что-то очень вкусное.       — Здравствуйте, я извиняюсь за беспокойство...       — Добрый день, не стоит, — очень аккуратно ответила она, явно не понимая, за каким чертом я к ней пристала.       — Мне очень понравился запах того, что вы курите, — я перевела взгляд на мундштук. — Не подскажите название и где можно купить?       Мне назвали место и наименование. Записав в заметки, я поблагодарила эту женщину и отправилась к своей машине, чтобы наконец-то ехать в Академию. Уже там мне позвонил Шота, предупредив, что он закончил со своей частью дел — после взаимного отчета я предложила не тратить время на то, чтобы заезжать в Академию и предложила встретиться сразу в аэропорту.       — Сможешь забрать несколько вещей из моей комнаты? — только и уточнил он, и только в общежитии, уже зайдя ненадолго к себе, я поняла, что ключа у меня нет… Но дверь, однако, поддалась.       Впрочем, мою озадаченность вскоре заметили — я задержалась ненадолго на кухне, там меня нашел Хизаши, собиравшийся закинуться кофе перед эфиром на радио.       — У вас двери не запираются.       Ямада только плечами пожал:       — А зачем?       …       — В смысле… «а зачем»?       Мне было странно видеть в зеленых глазах под желтыми стеклами такое искреннее недоумение, будто я спросила что-то очевидное… Но, видимо, он действительно не понял, в чем тут шутка.       — А твоя запирается? — поток взаимных вопросов грозил занести нас надолго.       — Да. Мне ключ выдавали, — я достала из кармана пропуск, который всегда был при мне. — Меня по нему система безопасности определяет, и открывает мою комнату…       Ямада застенчиво (!) улыбнулся:       — Видимо, только твоя такая. У всех комнат такая система, но я свою не запираю, да и никто из других тоже — незачем.       Надо же.       Я вспомнила, как взяла из холодильника чужой йогурт — через несколько часов в холодильнике появился такой же, с запиской с извинениями, но я до сих пор без понятия, чей он был. От себя стало как-то противно.       — Может, ты просто чутко спишь, и тебе требуется личное пространство, — начал рассуждать Мик. — Ну, мне, например, вообще без разницы — хоть как шумят, хочу спать — значит сплю.       Очень скомкано и коротко попрощавшись, я вышла на парковку. Закинув рюкзак с самым необходимым на соседнее сиденье, я села за руль. Перед тем, как провернуть ключ до стартера, я задумчиво посмотрела на Академию — несмотря на то, что я почти стала своей хотя бы для нескольких человек, привычная среда все равно оказалась не тут. Я уже сомневаюсь, что переезд сюда — хорошее решение.       В аэропорту я встретилась с Шотой и пацанами только у трапа — таксист, меня отвозивший, решил поехать напрямик через город и собрал начавшиеся вечерние пробки, которые в пятницу были весьма активны.       В четыре тридцать капитан воздушного судна объявил, что мы взлетаем. Расчетное время полета — половина седьмого по местному.       Тодороки и Бакуго выбрали себе одиночные места, чтобы особенно не пересекаться ни с нами, ни друг с другом. Я сидела рядом с Айзавой, которой негромко и неторопливо рассказывал последние продвижения в интересующих меня делах — будто сказку читал. Через пару часов тело начало чуть ломить — то ли от постоянной неподвижности, то ли от нехватки сигарет. Резко потяжелевшую голову мягко уложили на плечо и передали пилоту приглушить в салоне свет.       Шота мягко коснулся пару раз плеча, прервав чуткий полусон-полудрему, и немногим позже раздался крик Бакуго:       — Двумордый, харэ дрыхнуть! — возвращая меня в привычное состояние боевой готовности.       — Через пятнадцать минут будем садится, — передал Шота уже всем, — Так что переодеваемся, чтобы не тратить время потом.       И если Шота мои переодевалки уже видел, Тодороки предпочёл вежливо отвернуться, то Бакуго, таким «аморальным» поведением оскорбленный, плевался ядом до самой посадки. Объяснять парню, что стыд в геройской профессии не уместен я не видела смысла — сам поймет, натаскается ещё голых людей.       — И за каким хером мы здесь, Ведьма? — заозирался Бакуго, только сойдя с трапа.       Глянула на Шоту — тот плечами пожал, и тогда я поняла, что только в общих чертах объяснила ему суть своей идеи и разговор с директором Незу.       — Вы — лучшие ученики 1-А. И раз во всём остальном вы уже преуспели, и любые задания вам нипочём, я нашла вам не то чтобы равного по силе противника… — я развернулась, разводя руки и ловя в перчатки снежинки. — Но превосходящего. Вам предстоит бороться со стихией.