Ведьма

      — Я ТЕБЯ УРОЮ, — прошипела я, силясь встать. Нобуру повезло — мой гнев схлынул до того, как я смогла нормально двигаться.       — Успокоилась? — закатила она глаза, стягивая перчатки.       — Нахуй иди, — пробормотала я устало. — Вышла, блять, с утра…       — Сама нахуй иди, — необидчиво отозвалась она и этим меня как-то приободрила. А следующая фраза меня обескуражила. — Ты так промедлила, что мне показалось, ты хочешь умереть. Ты, дорогая, либо конкретно заебалась, либо я всё время зря думала, что ты пиздец как любишь эту жизнь.       Я рассмеялась — скорее, истерически, чем от большой радости:       — Ну, с миром попрощаться я успела точно. Что это вообще было?       — Контроль крови, — видимо, Нобуру решила, что раз я задаю вопросы, то могу относительно адекватно оценивать реальность. Зря, она, конечно, сделала такой опрометчивый вывод. — Видимо, с помощью Ястреба этот парень смог выследить меня, а мои люди едва-едва успевали. Впрочем, тебе они, скорее, мешали. То, что тебя чуть не убило — погаситель причуд. Как тот наркотик, который ты искала, но менее совершенный.       Растекшись по продавленному диванчику перед входом в лабораторию, где было весьма много хорошей техники для заброшки, я ответила:       — Че-то он не только причуды гасит, но и людей.       Девушка кивнула, садясь на табуретку напротив:       — Так и есть. Это улучшенная версия дает две секунды перед смертью. Эти две секунды заблокирована причуда. Я пытаюсь понять, что в новом составе воздействует на нужный ген, но пока результата нет — даже не ясно, совсем уничтожается причуда или нет. Вскрытие тут бессильно.       Я удивленно открыла глаза, перестав отвлекаться на глюки под веками:       — А пата ты откуда взяла? Врачам тут, вроде, нормально платят.       Нобуру улыбнулась как довольная лиса, упершая кур из деревни:       — Я сама себе патологоанатом. Может, по мне и не скажешь, но мне почти тридцать два.       Да уж, потянула меня нелегкая к старикам.       — Надо же, больше двадцати пяти бы не дала.       Девушка коварно прищурилась, что в купе с брызгами крови на лице и одежде вызывало особенный эффект, я не могла понять, нравится мне это или нет:       — Я придумала… я придумала шутку.       Я засмеялась следом за ней — какая же она прекрасная женщина, я не могу. Лаборанты поглядывали на нас с опасением, но не встревали.       — Это синтетический наркотик на основе нитроглицерина и цианида с ужаснейшей формулой. Не делай такое лицо, будто ты думала, что я не найду рабочую замену тому, что делал этот чудила Чисаки, — пожала она плечами. — В отличии от него, денег, времени и мозгов у меня достаточно.       — И откуда ты всё узнаешь?       — Таро, — пожала плечами женщина, будто это само собой разумеющееся. — Про деньги и человеческую жертву, которую он использовал, прочитать по картам не так трудно, а про мозги я уже своим серым веществом дошла. Такие вот они, нашумевшие злодеи — грандиозные планы, самоуверенное исполнение и по-глупому трагичная участь за решеткой.       — Интересно, конечно, но зачем тебе вообще этот наркотик?       Нобуру передала мне несколько листов, где были по пунктам записаны все подозрения:       — Он не совсем для меня. Я понимаю, что вы, герои, не хотите наличия такого оружия. Публично. Но тебе оно может понадобиться. И мне. И твоему кармическому шалопаю. Я думаю, что это достаточно удобный инструмент, а доведя его до ума, я наконец-то перестану быть частью общества и смогу что-то решать.       — Мне пора вызывать копов?       — Я сдамся и без этого, — отмахнулась она, будто тюрьма её волновала мало. — Понимаешь, общество разнообразия и развития — демократическое, и оно идет на поводу большинства, даже если оно ошибается. Это не то чтобы плохо, потому что это не всегда решение спасать или не спасать людей другой страны, это просто признает реальную власть многих людей, в стране, на благо которой они трудятся. Но в демократии каждый человек, оставаясь индивидуальностью, является и частью системы. Одним камнем не убить слона, но от камнепада тому не спастись. Это хорошая система.       — Но? — поняла, к чему она клонит.       — Но я не горю желанием быть её частью. Мой талант к правильным решениям и способностью заглянуть туда, куда люди заглядывать не хотят, бояться или просто не могут, сделал меня не то чтобы самоуверенной, но…       — Очень особенной, — Нобуру кивнула, будто именно это слово и искала. Я не хотела высказывать ей за когнитивные искажения, потому что в её случае их как раз-таки могло не быть вовсе. Но хотелось. Однако если я ей это скажу — она не расскажет мне много другого.       — Да, ты не представляешь, какую бурю эмоций я испытала, когда узнала, что мой парень мне изменяет с помощью карт. А потом получила подтверждение, а после он и сам признался. Парня я уже помню плохо, но свою радость от информации помню до сих пор. Я могу казаться самоуверенной, но я даже не буду утверждать, что это не так — я действительно уверена в своих решениях, потому что я видела многое, знаю ещё больше и действительно мало ошибаюсь. И мне недостаточно доли власти, которой может хватать для ответственной шестеренки. Мне не обязательно ломать механизм, чтобы перестраивать его так, как мне нужно, и ты действительно права — меня можно прямо сейчас вести в Тартар, но даже ты не считаешь меня отпетой мерзавкой, а ты таких видела много.       — Спасибо за внезапное откровение, — несколько оторопела я. Мысли о её аресте у меня действительно были, и Нобуру не идиотка, прекрасно это понимает. Понимает и ценит — меня, за мою способность разглядеть в ней это, и мое к ней какое-никакое доверие, раз позволяю ей действовать без моего надзора.       — Да брось, — отмахнулась она, отворачиваясь. Красиво блеснули в холодном лабораторном свете длинные волосы. — Считай, что это компенсация за оказанные неудобства. Витаминки всё-таки попей, а то мало ли что.       Я быстро написала Незу, что я скоро вернусь — может, даже не опоздаю на урок.       — Вот, держи, — передо мной положили небольшую тетрадь, в которой я узнала дневник сбежавшей преступницы. — Я вклеила стикеры со своими ремарками. В целом, девочка почти всё прочла верно, кроме некоторых особо эмоциональных моментов. С чувствами у неё, увы, проблемы. За сим позволь откланяться.       Мне оставалось кивнуть и встать, чтобы направиться к выходу. У самой двери меня окликнули:       — Юль, — и когда я обернулась, хитрые глаза сразу зацепились за мои. — Подумай, что и кому ты будешь докладывать.       Прикрыв за собой дверь амбара, я похлопала себя по немногочисленным карманам. Хотелось курить — знакомое чувство от переполнения информацией. Потерев пальцами брови, я собралась с силами и полетела в Академию, где последние двадцать минут перед уроком я провела, отчаянно избивая грушу — так лучше думалось.       Я уже отходила от простого исполнения приказов временного начальства, но теперь мне нужно было всё взвесить. Я не могу молчать о происшествии вовсе, Незу нужно хотя бы знать, чем прикрывать мое отсутствие. Мне нельзя слишком сильно уходить от правды и вызывать подозрения, но если узнают про наркотик, то точно прикроют всю работу Нобуру, а мне этого пока не нужно — она верно сказала, что это может сыграть мне на руку в какой-то момент. Если — когда — Шигараки всё-таки объявится, мне не помешает собственное оружие.       Мне надо определиться с основной целью, но ставить целью исключительно заточение Тойи в тюрьму и сохранение его прожаренной шкуры в максимальной целостности это так себе выход. Чужое спасение меня волнует меньше моего благополучия и благополучия моей семьи, в которую Даби при всем желании не входит.       Хорошая новость все же есть — я не писала директору, зачем я отлучалась из Академии, пусть меня и можно по камерам увидеть в образе Той Женщины, что даёт мне плюс. Я вполне могу сказать, что пошла проверять наводку от Ястреба, нашла там следы разборки, пошарилась, нашла кучу трупов и все, а сильно глубоко не полезла.       Перед занятием я успела таки смыть краску с волос, переодеться, а после, уже вечером, когда закончила со всеми заданиями, сама пошла к Незу. Изначальный план вообще ничего не говорить я отбросила — Незу слишком умный, чтобы не додуматься до того, что я не за шампунем в рань побежала.       А Нобуру, я уверена, либо уже знает, что я отчитаюсь, либо узнает об этом в самое ближайшее время уже от меня.       — Разрешите войти, — я постучала в кабинет.       Сразу меня не пустили, попросили подождать. С не своего телефона я позвонила Нобуру:       — Привет, прости, что поздно звоню. Я радостью бы пошла с тобой, но дела есть дела, так что не смогу уделить тебе время.       Нобуру молчала секунды две, потом ответила размеренно:       — Значит, устрою генеральную уборку и прогуляюсь, как раз хотела этим заняться?       — Звучит неплохо, — ответила спокойно я. Мы попрощались. Как я и думала. В любом случае, если она не успеет и ей «не хватит мозгов» — это уже совсем не моя проблема.       Из кабинета вышли два человека в знакомых черных костюмах — такие же не дали мне попробовать оживить Аои.       — Валькирия, проходи, — позвал меня Незу. Я зашла, не взглянув на явно незваных гостей.       Прикрыв за собой дверь, я кивнула в знак приветствия.       — Что-то случилось?       — Не уверена. С утра я отправилась в срочном порядке проверить одно место, но кроме следов резни, ничего не обнаружила. Возможно, что-то было в глубине, но одна я идти не рискнула.       Незу кивнул:       — Спасибо за информацию. Перешли мне потом координаты, я передам информацию полиции. Расследование это по их части. Правда, я удивлен, что ты пришла вечером, и что не пошла дальше.       Я вздохнула, признаваясь:       — Замоталась, директор. Сначала едва не опоздала на занятие, а как отвела уроки — пришла к вам. У вас были посетители. Что же касается остального — гражданских там не было даже близко, но вполне могли оказаться ловушки. Можете списать это на интуицию.       Директор согласно качнул головой, но на аккуратно поставленный вопрос не ответил:       — Старайся не сильно усердствовать. Я ценю твое рвение, но отдыхать тоже нужно.       Я радостно оскалилась — на все такие просьбы у меня был один ответ:       — В гробу отосплюсь.       А если отвечать не хочет — его право. Уж с незнанием о том, то там наверху происходит я сталкивалась и раньше куда в большем количестве.       Директор, кажется, примерно такого ответа и ждал — либо это его вечная невозмутимость вновь оказалась выше любых проявлений удивления.       Следующие несколько дней шли удивительно тихо: небольшой группой с полицейскими и несколькими про мы сходили на место, которое обозначали и, что неудивительно, ничего особенного там не нашли — следы какой-либо химической активности отсутствовали, и это скорее походило на брошенную бандой точку. Некоторые помещения как будто совсем недавно сгорели а в некоторых пожар прошелся частично. Нобуру, похоже, не первый раз так делала, потому что следам пожара было как будто несколько дней.       Труп нарика, что примечательно, убрали, но земля и бетон вокруг всё ещё изобиловали кровавыми пятнами и кусками людей, что только укрепило мысли полиции в том, что тут была самая обычная драка между бандами.       Кровавые следы, за которыми мы бегали пару часов, петлями вывели наc реке, где ищейки через несколько метров быстро потеряли всякий след. Ничего подозрительного или выдающегося менты так и не нашли, да и про, которых взяли на случай засады, не выделили чего-то удивительного и специфичного.       В ночь я патрулировала район вместе с Шотой, ожидая чего-то сверхопасного из-за каждого угла, но было непривычно спокойно — в итоге серьезный патруль превратился в ночную прогулку, полную забавных историй со службы и обсуждения всех и вся.       Выходные поразили меня ещё больше — я уже привыкла, что меня дергают, или что мне нужно куда-то зачем-то ехать, но именно эти не сулили вообще ничего. Я съездила на побережье, где гуляла до самого вечера, а в воскресенье вообще спала почти до самого обеда — невиданная роскошь в последние время. После этого потрудилась над отчетом за всё время работы — дела под такое хорошее настроение после качественного отдыха спорились — не приходилось подбирать каждое слово, кажется, муза или вдохновение посетило меня — пальцы порхали по клавиатуре, выстраивая символы в предложения с необычной для меня поэтичностью и скоростью.       Мысли, последние неделю путавшиеся в клубке я наконец-то обрели какой-никакой смысл и структуру, что, в свою законную очередь, помогало думать.       Вечерняя тренировка тоже была достаточно обыденной, но от этого не менее приятной, а внезапный вызов после нее показался не более чем приятным завершение недели — перехватить главаря одной из новообразовавшихся банд, чтобы передать его полиции и получить сведения о ее крыше — планировалось накрыть новую крупную группу, так что информация была нужна как воздух.       — Иногда удивляюсь, как меняет человека отдых, — улыбнулся мне Шота с кухни и отсалютовал чашкой с — я уверена — кофе.       Немури, сидящая ко входу спиной, откинула назад голову, проверяя, кто пришел.       — Юленька! — радостно пискнула Эри, подрываясь с того же дивана с недоплетенной косой. Это сокращение она услышала, когда я говорила мне позвонила сестра. Настя была очарована этой девочкой куда быстрее, чем я, и поладили они очень быстро, и книга о динозаврах была отложена, а меня с роли чтеца быстро переквалифицировали в переводчика. Эри до того понравилось это «Юленька», что она стала часто меня так называть, что казалось мне милым — а для неё стало ещё чем-то личным, потому что «Юленькой» меня больше никто не звал, ученики, несмотря на мое разрешение, пользовались всеми формальными вариантам, Шота любил, как звучит «Юля».       Я успела только снять обувь и убрать в сторону сумку.       Снимать с себя девочку не хотелось — крепко обняв меня за шею, она болталась как симпатичный белый шарфик.       Шота с чертиками в глазах за этим наблюдал, благо, молча, мол, что ты там говорила о границах?       Ну, говорила и говорила.       После бурного приветствия Эри вернулась к Немури, которая продолжила пытаться собрать из белых волос что-то приличное.       Чуть коснувшись своим носом моего, Шота негромко, но не переходя на шепот, проговорил:       — Нужно кое-что тебе показать, там свежий взгляд нужен. Если не прояснится, нужно будет на место съездить через пару дней.       Интересно, а чем я похожа на детектива? А я люблю совать нос в чужие дела!       — И то же мы будем там через пару дней делать? Останавливать предсказанное происшествие?       Шота удивленно приоткрыл глаза:       — Как, позволь мне поинтересоваться, ты пришла к такому выводу?       — Это же элементарно, Ватсон! — улыбнулась я, — Через пару дней следов не останется вовсе, если бы что-то уже случилось, то нас уже вызвали бы. Про «предсказание» это больше мое предположение, — Айзава забавно прищурился, как кот на солнце. — Обычно, если есть что-то о будущих террактах, это несколько иные формулировки, а ты говоришь обо всем, как о чем-то неясном.       — Ты меня пугаешь порой, — приподнял брови мужчина. — Ощущение, что твой и интуиция то ли причуда, то ли колдовство.       — Ведьма, — хмыкнула я, наконец-то это глупое прозвище пришлось к месту. — Пойдешь тогда, хочу пока с мамой созвониться, поспрашивать, что она хочет в качестве сувенира.       Шота кивнул, проводя рукой по моему плечу ненавязчиво, когда я повернулась в сторону коридору. Тепло от прикосновения поднялось чуть выше и внутрь.       Мама взяла трубку после пары гудков, и через несколько минут обычной болтовни вдруг сказала:       — Как думаешь, привезут на Родину жетоны твои?       Я моргнула, останавливаясь от такого неожиданного вопроса:       — Да мне пока отпуск не давали…       — Ладно, — спокойно ответила она и вернулась к обсуждению сувениров.       Этот странный вопрос сначала кольнул, будто мне просто не стали его объяснять, а после и вовсе как-то вылетел из головы.       Да уж, мое в шутку полученная «Ведьма» действительно больше подходило моей матери, чем мне.