Мой шиди Лю

      Шэнь Цинцю думал. И думал слишком долго.       Шёл девятый день, как он всецело предался глубинным думам о том, что увидел в окне уведомлений от Системы, и это его бросало из отчаяния в экстаз, а потом с точностью наоборот.       Подарок от Системы.       Возможность погостить в родном мире целых полгода при неограниченных средствах, и бонусом можно даже прихватить три вещи, которыми можно будет пользоваться здесь, в этом мире.       Конечно, тут было над чем поразмыслить. Особенно над условием, что всенепременно нужно взять с собой ещё одного человека, который не является пользователем той же самой Системы. Короче, без Шан Цинхуа, если быть точным.       Может, так даже лучше. Зачем волновать братца Самолёта столь впечатляющими вещами? Он спокойно живёт уже как девять лет в браке с Мобэем, у него нет той тяги к мегаполисам и удушливой атмосфере городского смога, некой душевной тоски по запаху мокрого асфальта и парфюмов мимо проходящих женщин. Цинхуа сам ему говорил, что уже довольно давно ощутил этот мир своим местом. Домом.       Не сказать, что Шэнь Юань отличался от него в этом мнении, всё же здесь у него полным ходом кипит жизнь, и от неё нет продыху, но… Оказалось, Шэнь Цинцю натура сентиментальная и весьма привязанная к тому, что уже было. А он и впрямь часто повторял: «А помнишь, как тогда…» или « Раньше мы-ты-я…»       В действительности он не успевал найти повод для полной отдачи своим внутренним сожалениям, чтобы они выгорели в нём при помощи слов, слёз, через короткое: «Я тебя понимаю» — и теперь Система подарила надежду тому, чему стоило давно погаснуть.       Та ностальгия воспылала с новой силой, будто цепной волк почуял близость леса и так возжелал ещё хотя бы раз залипнуть в телефоне и сделать громкость в наушниках на всю, потолкаться в час пик в метро и размешать сахар в своём любимом кофе, закусывая пирожком со вкусом кокоса, что просто нет слов…       Он и вправду был готов повредиться рассудком, если не сможет попасть хотя бы на мгновение обратно, так сильно ему захотелось.       И Цинцю даже почти сразу решил, кого он готов был взять с собой.       Это мог быть только великолепный Лю-шиди!       Их дружба за три прошедших года плечо в плечо стала действительно крепкой, как считал сам Шэнь Цинцю. Потому в выборе человека для путешествия в родной мир он особо не парился, но зато здорово нагревался от мысли, как так объяснить суровому шиди, что он хочет от него, куда они попадут, что там будет и почему Цинцю в курсе всего в абсолютно непонятном месте…       Как быть?       Видит Бог, Шэнь уже даже обдумывал бросить свою мечту вновь побывать на родине и спокойно продолжить себе жить дальше, но соблазн слишком велик, и Цинцю однозначно не хотел отступать. А значит, стоит лишь придумать, как завербовать в свои начинания прямолинейного и специфичного Цингэ.       Лю Цингэ же в свою очередь сильно напрягался, когда перед ним начинали юлить, но сказать прямо у Шэня тупо не было столь впечатляющих моральных мощностей - кишка тонка. Да и как оно будет звучать из его уст? Потому он силился выдумать уловку, которая смогла бы помочь ему в его нелёгком деле, а не быть насильно влачимым к лекарю на плече радикально настроенного брата по оружию.       А если что-то пойдёт не так, то с его шиди не убудет.       Горный Лорд уже видел эти чёрные глаза, в которых застыл ужас от того, что он сошёл с ума, и как его шиди чётко планирует свои движения с абсолютно бесстрастным лицом.       Резкий захват, выворот руки за спину, удар ребром ладони в шейный изгиб, поддержка за плечи, чтобы не упустить бессознательное тело на пол, разворот через бок, лёгкое подбрасывание — и жертва трагического искажения мозга висит кулём на плече. Крепче обхватить голени немощного, в коротком прыжке стать на Чэнлуань и полететь к Му Цинфану.       «Твою ж мать», — подумал Юань. — «Я оптимист, нет слов».       Шэнь Цинцю потёр ладонью то место, которое в его воображении встретилось с рукой друга, и на его лице проступила девственно чистая, как снег на вершине гор, бледность.       Может, стоит всё же зайти издалека? Цингэ вернётся из своего родного дома, где сейчас гостил, назад на свой пик, а Шэнь зайдёт поприветствовать его, как любой добрый товарищ. Они разопьют сначала чай, а потом вино, и так помаленьку можно начинать поворачивать в нужное русло. Если вдруг что, то прикинется пьяным, мол, нагородил всякого в угаре, а если каким-то чудом всё будет складываться благоприятно, то можно будет уже подводить к главному и позвать с собой в другой мир.       Такой вариант казался довольно неплохим и, по сути, единственно подходящим для Цинцю, у которого были очевидные проблемы с правдой.       И он думал. Сейчас думал. И чёрт знает сколько ещё будет думать.       Утро уже перетекало в полдень, а мужчина всё так же сидел за столиком, где давным-давно остывший чай так и остался нетронутым. На лице застыла маска серьёзности, и казалось, что Шэнь сейчас решает как минимум судьбу Вселенной.       Его белый лоб прочертила складка между бровей, а зелёные глаза смотрели в пустоту перед собой уже не первый час и не первый день, и лишь иногда за это время его прекрасное лицо словно озарялось вспышкой решимости и просветления, но ненадолго. Цинцю вновь становился столь отрешённым от мира сего, что страшно было глянуть.       В таком виде его заставали не единожды, и это стало тем, что вводило всех в волнение: главу секты, других лордов пиков, его верных учеников — все как один пытались разведать причину столь глубинных раздумий, но никто так и не сподобился его чёткого ответа.       Люди хотели знать, что там у него творится в голове, но Шэнь Цинцю отвечал всем одинаково: у него всё хорошо, и это не стоит их беспокойства, что это лишь временное явление и, вообще, сущий пустяк. Он скоро обдумает свою мысль и придёт в норму, вновь будет спокойно работать и общаться, но не сейчас. Он просто очень сильно занят решением личной задачки и не более, но… разве среди местных сплетников это могло пройти мимо?       Каждый пик за спиной стал гудеть о том, что Шэнь Цинцю ожидает возвращения своего пылкого шиди Лю, с которым он редко разлучался за последние три года и от того хандрил, как старик на суставы в осень, но тот скоро должен вернуться, и ответы Шэнь Цинцю вполне подходили под ситуацию.       По словам всезнающего народа можно было даже ставки не делать — только нога Бога Войны станет на землю пика Цинцзин, Цинцю отпустит, как от дурного сна, и он снова будет бодро обмахиваться веером и являть миру лёгкую улыбку, а может, уже даже признается во взаимности чувств и даст со своим шиди жару.       Шэнь откровенно не понимал, почему все пытаются их зашиперить и почему их дружба воспринимается столь… бурно? Он довольно часто стал слышать бред про некие чувства и отношения, про всякую любовь и тому подобное, но искренне недоумевал, от чего языкатые бездельники всё никак не отстанут от него с черноглазым мечником? Особенно это обострялось, когда того не было на месте. По всей видимости, не все настолько отчаялись, чтобы бесить Лю Цингэ подобными глупостями. Уж кто-кто, а он такое не оценит.       Да, Шэнь действительно стал с Лю Цингэ не разлей вода, вот только он дружил со своим шиди и никакой почвы для романтики абсолютно не подразумевал. Он видел лишь надёжного человека, с которым ему действительно спокойно и уютно, а также очень интересно проводить время.       После развода с Ло Бинхэ Цингэ был единственным, кто не лез Шэнь Юаню в душу и заходил попить чай, рассказывая, как одолел очередную неведомую хрень и какие прикольные сувениры удалось отодрать у его жертвы. Как правило, после этого Цингэ либо вываливал на стол тряпицу с окровавленными ошмётками особо занимательных, на его взгляд, частей, либо заволакивал в дом мешок с трофеями. Каждый раз его подарочки удивляли и, чего греха таить, радовали Цинцю, как малое дитя, и он усердно складировал диковинки в пристройке своей хижины, где, в бытность будучи учеником, обитал его бывший супруг.       Время шло, Шэнь Цинцю отходил от развода, как снег по весне с крутых крыш, и ему становилось значительно лучше. Частые вылазки на совместные ночные охоты или задания укрепляли его во мнении, что на самом деле Бог Войны очень крутой психолог, товарищ и учитель, ведь в его немногословной компании было вполне реально обрести душевное равновесие и заодно поднатореть во владении мечом. Также стало интересно наблюдать за ним, как за личностью, и разгадывать тонкости нрава этого непомерно красивого мужчины, который на деле оказался весьма многогранен и искусен во многих вещах в отличии от того, каким предписывал его роман.       Шэнь Цинцю реально ценил своего надёжного товарища и действительно любил, но эта любовь была скорее братская, чем та, что витает между партнёрами на тропе совершенствования. Он мог без стеснения ухватиться за руку Цингэ и трепаться обо всём, что только приходило на ум, приставать к его длинным волосам, которые, как и у самого Цинцю, уже достигали копчика и вычёсывать гребнем, напевая под нос бессмертные мотивы AC/DC. Поначалу Лю-шиди шарахался и румянился, как бочок спелого яблока, но потом смирился и спокойно стал переносить подобную тягу Шэня к тактильному контакту. Что поделать, если у того руки и после смерти будут лапать всё подряд?       Если так подумать, то зеленоглазый Лорд и не знал, какая она, та любовь между супругами. Его отношения с Бинхэ были скорее маниакальной зависимостью, нежели чем-то адекватным. Благо, хоть на шестом году это всё оборвалось, каждый пошёл своей дорогой, и все остались довольны.       И по поводу сплетен…       Всерьёз воспринимать пустой трёп великий Лорд не стал, правдиво полагая, что он выше этого всего, и какое ему дело до развлечения праздных глупцов? Что им всем он может сделать? Рот мылом помыть?       Хотя, его всё же задело, когда он услышал шепоток на собрании Лордов в духе: «Ты только посмотри, как извёлся без него». На благо тех потенциальных самоубийц Цинцю был слишком занят своими мыслями, так что успешно проигнорировал эти слова и, можно сказать, даже спустил с рук. Но, погодите, ещё не вечер! Ещё придёт и ваша очередь.       Понемногу тревога отступала, и Цинцю успокаивался, настраиваясь на победу в своём вопросе о путешествии. Мастер Сюя твёрдо вознамерился поступить так, как задумал, без промедления. Как только прибудет Цингэ, то…. Стоит взять вина и побольше.       Его зелёные глаза вновь посмотрели на окружающий мир осознанным взглядом, и лёгким изящным движением руки он подхватил пиалу холодного чая, выпив его залпом, решив посетить винную лавку в ближайшем городке.       Осталось только дождаться Лю-шиди, и будь что будет!