Там, где тебя нет

      У палаты стоял весь коллектив. Все были встревожены, но терпеливо ждали. Каплев подскочил на месте, издалека увидев Радченко, одетого в другие джинсы. Его волосы редко были забраны в хвост, но сейчас был особый случай. Гитарист не сразу увидел своих, а просто осматривался по сторонам в поисках нужной палаты. Андрей сделал несколько шагов навстречу и хотел было поприветствовать коллегу, но Ра, даже не посмотрев на того, резко увернулся и обошел клавишника. Его всего трясло от злости на мужчину, и он не хотел сейчас с ним разговаривать. Каплев, поджав губы, виновато опустил взгляд, всё еще стоя спиной к остальным и пытаясь унять обиду. Он знал, что сейчас являлся для гитариста врагом номер один, но надо набраться терпения, ведь все были на эмоциях.       Саша подошел к двери, у которой, прижавшись плечом к стене, стоял Баранюк. Гитарист пожал руку Алику и обратился к барабанщику. Тот был бледным и уставшим и, к сожалению, порадовать коллегу музыкант ничем не мог. — Он там? — как можно спокойнее обратился Ра, и Рома утвердительно кивнул. Сердце гитариста бешено застучало. Их разделяла всего лишь дверь. Он хотел прямо сейчас войти в палату, даже не догадываясь, почему остальные ждут снаружи. Тяжелая ладонь барабанщика упёрлась ему в грудь. Саша посмотрел на коллегу, и тот тяжело вздохнул. — Сань, пока нельзя, — тихо прошептал тот, и мужчина набрал в легкие побольше воздуха. — Как он? Что-нибудь известно? — Ра обернулся, осматривая всех присутствующих, и упёр ладони в бока. Все молча покачали головой, и гитариста охватила паника. — Там врачи. Радует то, что он хотя бы не в реанимации. Остальное нам скажут позже, — осведомил Роман, и Саша развернулся на месте, пытаясь успокоиться. Вся эта неизвестность его пугала и напрягала. — Жене сообщили? — Я позвонил, — ответил Алик. — Она сейчас не в городе. Сказала, что приедет, как сможет, — Радченко кивнул, вытирая со лба пот, и начал медленно ходить взад и вперед, молясь о том, чтобы с шефом всё было хорошо. — Маме сообщать пока не стали. Она всё же женщина в возрасте. Решили подождать, как всё будет известно, — тихо произнес Роман, пристально наблюдая за метаниями гитариста. Тот утвердительно кивнул в ответ, расстегивая куртку, ибо в помещении быстро стало жарко. Каплев молча сидел мрачнее тучи и копался в телефоне. Коллеги иногда бросали на него быстрые взгляды, пока дверь палаты не открылась и из неё не вышел врач. Радченко резко развернулся на пятках и быстро подошел самый первый к серьёзному и представительному мужчине в очках. Тот даже отступил назад оттого, что его окружило сразу четыре человека. — Доктор, что с ним? — Саша не выдержал томящей сердце тишины, оно и так уже готово было остановиться. Мужчина прочистил горло. — Что ж. Жизнь его вне опасности. Он потерял много крови, но благодаря коллеге, — он взглядом указал на Романа, и все удивленно посмотрели на него так, что барабанщик немного смутился и отвел взгляд, а врач продолжил, — мы успешно предотвратили коллапс. Вадим Рудольфович сейчас без сознания, остается только ждать. У него сотрясение мозга средней тяжести. — Доктор, а когда он придёт в себя? — спросил Каплев, и мужчина развел руками. — Этого я не знаю. Может, сегодня, может, завтра. А может, и через неделю, — сердце у Радченко всё же ёкнуло, и мужчина тихо простонал. — То есть он в коме? И может не выйти из неё? — Нет. Он не в коме. Сейчас под снотворным, а там посмотрим, — присутствующие выдохнули с облегчение, а вот Сашу ни на грамм не расслабила эта новость. — Можно к нему? — спросил Роман, и мужчина, снова оглядев всех, кивнул. — Можно. Но не всем вместе. Можете по очереди пройти и посмотреть, — все переглянулись, смотря вопросительно на Ра, но тот в последнюю минуту сдал назад и покачал головой, отходя в сторону от двери. Никто не понял такого резкого перепада настроения, и первым в палату музыканты пропустили Алика, как лучшего друга. Остальные остались в коридоре. Саша подошел к врачу и о чём-то тихо начал с ним беседовать, а потом и вовсе увел его прочь. Андрей и Рома проводили их взглядами, а потом переглянулись, ничего не понимая. — Значит, ты дал кровь Вадиму? — уточнил Андрей, когда они сели на ближайшие сидения рядом с палатой. Рома не хотел говорить об этом, поэтому слабо кивнул. — Да. Счет шел на минуты. Я не мог этого не сделать. — Ясно, — клавишник выглядел подавленным. — Ты бы на моём месте сделал тоже самое, Андрюх, — решил поддержать коллегу барабанщик и похлопал того по плечу. — Да. Но меня не было рядом в этот момент. И теперь Сашка меня ненавидит, — Андрей тяжело вздохнул, сжав пальцы в кулак. Коллега не знал, что ответить и как поддержать в этой ситуации мужчину, но всё же попытался немного успокоить того. — Подожди немного. Мы все сейчас на нервах. Главное, чтобы Вадик пришел в себя, — Каплев посмотрел на друга грустными глазами и слегка улыбнулся. Казалось, что ему немного полегчало. Из палаты уже вышел расстроенный Потапкин, поэтому следующим пошел Андрей. — Доктор, чем я могу помочь? Я могу что-то сделать для него? — Радченко был взолнован, шагая рядом с врачом. — Этот вопрос, конечно, нужно обсуждать с родными и близкими, — Саша понимал, к чему клонил мужчина, но он был решителен в своих действиях. — У Вадима Рудольфовича мама пожилого возраста. Жена в другом городе. Кто о нём сейчас будет заботиться? Позвольте, я возьму всё это на себя. Скажите, сколько, и я оплачу лечение, — гитарист остановил врача и посмотрел на него. Мужчина окинул взглядом незнакомца, и тот выглядел более чем убедительно. Врач покачал головой и одобряюще погладил по плечу. — Всем бы иметь таких друзей, как ты, парень. Мир бы стал намного добрее. Уверен, Вадим Рудольфович тебе сильно доверяет, — Саша почувствовал, как обида буквально выталкивает слезы наружу, но он изо всех сил пытался сдержать их. Быстро смахнув предательскую каплю и шмыгнув носом, он достал кошелек и хотел было открыть, но врач остановил его. — Тише, тише. Сейчас ничего не надо. Уберите деньги. — Но... — гитарист замер на месте, смотря на улыбающегося доктора. — Идите к нему и будьте рядом. Все формальности потом, - Ра снова часто заморгал и всё же убрал кошелек обратно в карман. Он просто молча кивнул и хотел было пойти обратно к палате. — Молодой человек! — мужчина окрикнул его снова, и гитарист обернулся. — Его брат тоже здесь. Был доставлен в шоковом состоянии. Вы что-нибудь знаете, что стряслось? Нам надо заявлять в полицию? — с одной стороны Радченко понимал, что этот инцидент носит явно криминальный характер, и больница обязана сообщать о такого рода происшествии. Но едва представив ту шумиху, которая начнется, если об этом узнает пресса, он понял, что даже Вадим не захотел бы, чтобы это всплыло. Гитарист, сделав паузу, всё же ответил: — Они повздорили, и Вадим оступился. Мы не успели его удержать. Братья горячие. С кем не бывает. Не надо полиции, — Саша нервно улыбнулся и пошел прочь, не дожидаясь ответа доктора и мысленно ненавидя Глеба за его поступок.       Вернувшись к палате, он увидел, что все уже были в коридоре и ждали только его. Саша осмотрел всех и по лицам понял, что его ждёт за дверью. Страх перед неизвестностью был настолько сильным, что он никак не мог решиться войти в палату. Ребята смотрели на гитариста и понимали его в этот момент. — Сань, он просто спит, — решил поддержать его Баранюк, но ему это плохо удалось. Он посмотрел на коллег. — Парни, вы идите. Я с ним останусь, — все вытаращили глаза, не ожидая такого поворота событий. — Ра, здесь же больница. Тебе не разрешат тут остаться, — ответил клавишник, и Саша поиграл желваками. — Разрешат или не разрешат, я сам разберусь. Идите. — Саш, ты уверен? — уточнил Роман, и тот кивнул. — Слушай, дружище, — Алик медленно подошел к коллеге и обернулся на шокированных коллег, а потом посмотрел на гитариста, — это, конечно, не моё дело. Но ты отдаешь себе отчет в том, во что ввязываешься? — этот вопрос прозвучал с некоторой угрозой, и Саша округлил глаза, прекрасно понимая, к чему тот клонил. Ведь Потапкин не первый год знал Вадима и прошел с ним весь огонь и воду, и тот был готов ко всему. А что знал он о своём шефе? Доверял ли музыкант ему что-то личное? Просил его хоть раз о чём-то? Кем он был для него? На эти вопросы Саша и так знал ответы, но не мог оставить начальника одного в трудную минуту. Поэтому, как бы то ни было, мужчина был готов к любому повороту. Он кивнул коллеге, и тот всё еще продолжал сомневаться и не верил ему. — Да. Я останусь с ним и буду рядом, — Потапкин вздохнул. — Сумасшедший! Нет, он точно сумасшедший, — произнес Каплев. Всё происходящее никак не укладывалось в голове. — Саш, у тебя своя жизнь, — вмешался Баранюк. — У меня нет жизни, Ромыч. Я развелся. Дома меня никто не ждет. А если Вадим придёт в себя, кто ему подаст стакан воды? — барабанщик поджал губы, понимая, что на месте Саши он бы, конечно, поехал домой к семье и ждал там новостей о шефе. Алик снова посмотрел на Радченко. — Тогда вверяю его тебе, Саш. Моё время кончилось, — гитарист слабо улыбнулся и, пожав руку мужчине, собрал остальных музыкантов. Попрощавшись с Радченко, они ушли втроём, оставляя растерянного гитариста одного в пустом коридоре наедине со своими мыслями. Он не понимал, что это было сейчас от Алика, да и не смог бы. Он впервые остался один на один с шефом, и сейчас тот нуждался в его помощи и поддержке. Конечно, винить коллег нельзя. Они разделяли работу с личным и всегда относились к Вадиму как к талантливому музыканту, на которого они работали. Все понимали, что лучшими друзьями они никогда не будут. Выходя за пределы студии, они становились чужими друг другу. Вадим никогда не посвящал их в свои личные проблемы, никогда ничего не рассказывал. Все темы были только рабочие. Но он старался сохранять дружескую рабочую атмосферу и не вызывал дискомфорта. С ним всегда было легко работать и ездить на гастроли. А сейчас он нуждался в помощи, и никого нет рядом. Радченко, тяжело дыша, пытался унять все эмоции и войти в палату, прекрасно зная, что если перешагнет порог, то назад дороги не будет.       Свет в одиночной палате был тусклый. Жалюзи одиноко колыхал сквозняк морозного вечера. Внутри пахло спиртом и лекарствами. Стояла тишина, и казалось, что биение сердца гитариста раздается под потолком. Радченко осторожно вошел и оглянулся. Кровать стояла рядом с окном, а на ней безмятежно спал Вадим. Голова была перебинтована, к руке была прикреплена капельница. По всей видимости, лекарство уже наполовину влилось в тело музыканта, но медсестру было еще рано звать. Саша впервые увидел своего начальника таким умиротворённым и при этом совершенно беспомощным. Он часто фантазировал перед сном, как его начальник ложится спать, что надевает, в какой позе засыпает, улыбается ли во сне. Он бы многое отдал за то, чтобы хоть раз увидеть это, но не при таких обстоятельствах.       Раздевшись и повесив куртку на вешалку, гитарист медленно прошел вглубь и снова огляделся. В палате стоял стул, тумбочка. Был также отдельный туалет. По всей видимости, многие признали в мужчине знаменитость, поэтому не стали помещать его в общую палату, что радовало вдвойне. В помещении было прохладно, поэтому Ра заглянул за жалюзи, отмечая открытое окно, и быстро закрыл его, чтобы согреть воздух внутри. Когда он изучил всё глазами, его взгляд снова вернулся на спящего Самойлова, дыхание которого было ровным. Саша медленно опустился на стул и пододвинул его ближе к кровати и, уперевшись локлями в колени, уронил усталую голову на ладони. Вот теперь слезы в полную силу брызнули из глаз, и мужчина дал волю своим чувствам. Никогда прежде он не плакал не по кому за всю свою жизнь. Даже когда разводился с женой и забирал документы, его не трясло настолько сильно, как сейчас. Он молился, чтобы Вадим поскорее очнулся и пошел на поправку, хотел увидеть того снова счастливым и улыбающимся. Он много раз стоял с ним рядом на сцене, чувствуя мощную энергетику, а сейчас этот человек лежит и борется за свою жизнь. Гитариста всего трясло от эмоций, и, быстро вытирая слезы, он позволил себе даже больше, чем хотел. На едином порыве он взял холодную руку шефа в свои ладони и вздрогнул от их температуры. Дыхание перехватило, и Саша, сжимая ее, поднес к своим губам, не сводя глаз с музыканта. Всхлипывая и пытаясь успокоится, он прижался щекой к руке шефа и молча смотрел на то, как тот дышит. Погружаясь в свои мысли, мужчина и не заметил, как капельница быстро закончилась. Опомнившись, он нажал на кнопку, и через пару минут пришла сестра. Девушка выпучила глаза и хотела было прогнать его из палаты. — Вы что тут делаете? Часы приёма закончились, — недовольно фыркнула она, словно кошка, начиная вынимать иглу из руки. — Нет, я останусь здесь. Мне врач разрешил, — соврал Радченко, и девушка недоверчиво покосилась на заплаканного мужчину и поджала губы. — Хорошо. Но тогда спать придется на стуле. У нас нет свободной койки для Вас. — Не страшно, — отмахнулся гитарист. — Я потерплю, — девушка снова покосилась на измученного молодого человека. — Если что, можете расположиться в коридоре на кушетке, — Саша посмотрел на незнакомку и утвердительно кивнул. — Спасибо за заботу. — Если что-то нужно будет, я в конце коридора в сестринской. — Хорошо, — Радченко улыбнулся вслед уходящей девушке, которая ушла с капельницей, оставляя его снова наедине со своими мыслями. Что его теперь ждало впереди, он не знал. Это еще сильнее пугало, и от усталости гитарист уснул прямо на стуле, погружаясь в тревожную пропасть.