***
— Так ты жив? Холодный ответ прозвучал посмертным набатом: — Я мертв. Если до этого мгновения Ши Уду еще надеялся договориться с Черным демоном, то в эту секунду для него всё наконец встало на свои места. И странное поведение Повелителя Земли, и его настойчивое общение с Цинсюанем, которого он сам при этом никогда особо не жаловал. И то, что Мин И никогда не интересовали ни деньги, ни привилегии от дружбы с братьями Ши. Словно паук, плетущий свою сеть, этот непревзойденный демон медленно и обстоятельно выбирал время и место для того, чтобы покончить с ними одним ударом. И Ши Уду отдавал должное его выдержке, момент был выбран идеально. Рядом внезапно с тихим стоном падает Цинсюань, но сам Повелитель Вод не может шевельнуть и пальцем, только беспомощно наблюдая, как Черновод неторопливо взваливает его брата на плечо, словно мешок картошки. — Следуй за мной. Ши Уду только удивленно пытается пошевелиться, но понимает, что его единственный вариант передвигаться - это прыгать следом за демоном, словно одноногая кукла. Ну что же, Водный Самодур никогда дураком не был и, понимая, что это только начало, начинает прыгать, не сводя глаз с потерявшего сознание брата. Дорога петляет, заставляя небожителя проявлять чудеса ловкости, но и это не спасает его и от постоянных падений, и от нелепого кувыркания в попытке встать обратно. В результате, извалявшись в грязи уже и не сосчитать какое число раз, Ши Уду смиряется и просто катится по земле, благо небольшой уклон позволяет ему это сделать без особого труда. Когда они возвращаются в подземелье, совершенно измотанный дорогой Повелитель Вод может думать только об одном: как спасти Цинсюаня! На счет себя Уду не обольщается: он проиграл. И за проигрыш ему придется заплатить своей кровью и своей жизнью. Никто не может бесконечно выигрывать, а он достаточно пожил в свое удовольствие. Но его бестолковый брат... От мысли о том что бывший «друг» может сделать с Цинсюанем, все внутри Уду холодеет, и он с трудом сдерживает себя от желания побиться головой о каменный пол темницы. Закрепив руки и лодыжки Повелителя Ветра в ржавые цепи, Черновод наконец сосредотачивает свое внимание на втором брате. — Ты знаешь, что это за место? Ши Уду оглядывается, с облегчением понимая, что к нему снова вернулась способность двигаться. Вдоль дальней стены располагается алтарь, на котором стоят четыре горшка с прахом. Проследив взгляд Повелителя Вод, Хэ Сюань с силой ударяет того по ногам, заставляя опуститься на колени: — Отец, мать, сестра и невеста. Ши Уду молчит, краем глаза наблюдая за братом, который, судя по всему, начинает приходить в сознание. Вокруг Цинсюаня ползают мерзкие чудики, но Ши Уду это не волнует, гораздо больше он переживает за… Внезапно все его тело пронзает сильнейшая боль, и, еле переводя дух, он пытается сфокусировать взгляд, когда под ноги к нему падает сначала разорванный веер его брата, а потом и его собственный. Связь с магическим артефактом такая, словно веер является продолжением его руки, и сейчас Повелитель Вод ощущает потерю всем своим существом. Не давая прийти в себя, Хэ Сюань снова его пинает: — Поклонись! Мерзкие чудики внезапно начинают суетится сильнее, привлекая к себе внимание. — Цинсюань! — его брат открывает свои огромные глаза и с изумлением осматривается. Забывшись на мгновение, Ши Уду пытается встать, но сильный пинок мгновенно возвращает на место. — Поклонись, — холодом в голосе Черновода можно морозить вечные льды. Ничего из того, что происходит дальше, не приносит удивления прожившему не одну сотню лет небожителю. Все совершенно закономерно и ожидаемо. Он сам бы поступил точно также. И вроде бы все шло своим чередом, кроме одной детали. Которая никак не накладывалась на привычное поведение поддельного Повелителя Земли. Пока в какой-то из моментов Ши Уду с внезапным удивлением для себя не осознает, что Черновод не хочет убивать его брата. Точнее хотел бы, но не находит в себе для этого решимости. Эта новость потрясает Уду еще больше, чем откровения Хэ Сюаня, но размышлять у него нет времени. События летят, словно сорвавшиеся с поводов обезумевшие кони, и он может только попытаться использовать вновь открывшуюся информацию в своих интересах. Это окрыляет, ведь выбор, предоставленный Черноводом, совершенно очевиден для Водного Самодура, и он не колеблется ни одной секунды. Вот только его нежный и ранимый младший братец совершенно не хочет ему подыгрывать, снова и снова требуя от Ши Уду невозможного. А самое главное, лицо Хэ Сюаня потихоньку мрачнеет всё больше и больше, с каждой секундой уменьшая заветный шанс для его брата выжить. Ши Уду четко фиксирует и реакцию Черновода на обращение «Мин-сюн», и его мгновенно вспыхнувший гнев, когда он понял, что Ши Цинсюань в третий раз выберет брата, а не предлагаемый им пусть и завуалировано, но шанс на спасение. Черный Демон Черных Вод, слушая их перепалку, совсем не наслаждается так долго ожидаемой агонией своих врагов. Он откровенно... Внезапно Ши Уду начинает понимать, что, проявив чудеса выдержки и обмана, Черновод и сам не ожидал, что его триумф обернется подобным испытанием. Но сейчас Водному Самодуру было не до глупой морали. Важнее было то, что всё происходящее не оставляло Ши Уду шансов. Но интуитивно он при этом догадывался, что Хэ Сюань не допустит, чтобы Ши Цинсюань умер... Бах! Руки Ши Уду стискивают такую тонкую и беззащитную шею, чувствуя, как под ладонями заполошно бьется артерия испуганного брата. Цинсюань уже хрипит в его руках, а сам Ши Уду начинает сомневаться в правильности своих выводов, когда Хэ Сюань все-таки не выдерживает и... И первое, что он делает, это не дает одному своему злейшему врагу удавить своего другого злейшего врага, почти милосердно избавляя братьев от смертельного шага. — Разве я давал тебе третий путь? Но Повелитель Вод больше не боится. Облегчение, столь сильной волной захватившее всё его тело и сознание, вызывает безудержный, почти безумный хохот. Который позволяет, между прочим, совершенно не обращать внимание на оторванные по предплечья руки. Разумеется, он не может озвучить вслух свою догадку, потому что от этого всё еще зависит жизнь его брата. Но сейчас, в это самое мгновение, он уже не сомневается, что Цинсюань будет жить. И поэтому Ши Уду несет весь бред, на какой только способен, чтобы уже точно добиться своего. Он все-таки был и оставался хозяином своей жизни, потому что сейчас именно он выбирал что должно случится дальше. Хэ Сюань потерял свою судьбу, потому что был слабаком! Потому что даже сейчас, спустя столетия, когда ему выпал еще один-единственный шанс сравняться с тем, кто эту судьбу у него украл, Черновод снова не сдал небесный экзамен. Ши Уду хохочет, наслаждаясь своим последним мигом превосходства, понимая, что снова выиграл, что его брат будет жить, и что его враг опять повержен, хоть и не осознает пока ещё этого факта. А потом Цинсюань снова подает голос. Каждое его «Мин-сюн» только убеждает Ши Уду в его правоте, заставляя торопить события. Он ясно видит, что именно реакция глупого и наивного Повелителя Ветра сейчас больше всего волнует непревзойденного демона. Гораздо больше, чем сладость от свершающейся мести за потерянную семью. Собрав последние силы, Ши Уду кричит: — Я ухожу первым и буду ждать тебя внизу. И снова, не в силах сдержать свое торжество, он продолжает хохотать. Момент настал, и он полностью к нему готов... А в следующий миг его словно окатывает волна удушливого, оглушающего дыма. Еще секунду он может видеть, как Хэ Сюань поднимает его собственную оторванную голову, наблюдать за исказившимся от крика лицом брата, но Повелителя Вод уже закручивает черная воронка невесть откуда взявшегося черного смерча. И Ши Уду остается только сдаться ей. Впервые за всю свою долгую жизнь, и теперь уже наступившую окончательно и бесповоротно смерть.***
Ненависть! Кажется, она навсегда пропитала каждую клеточку его тела. Черный Демон Черных Вод не помнил уже, когда в последний раз на самом деле чувствовал что-то иное, кроме этой холодной, пожирающей изнутри беспросветной черной дыры. Его чувства давно умерли вместе с его родными. Потеряв жизнь и тело, Хэ Сюань просто привел самого себя в соответствие с тем, каким он стал отныне. Много столетий, пройдя весь путь от обычного призрака до Непревзойденного Демона, он имитировал в редких случаях скупые эмоции, в остальное время предпочитая демонстрировать миру свое полностью равнодушное ко всему лицо. Даже после вознесения на небеса и обретения статуса небожителя, он не стал изменять своему привычному порядку. Тем более, что его главный враг сам захотел впустить Черного Демона Черных Вод сначала в свой дом, потом в свою жизнь, и чуть позднее в свою душу. Сам же «Мин И» предпочитал не задумываться о природе своих ощущений рядом с укравшим его судьбу небожителем. Только привычный уже зверский аппетит вдруг вырос буквально в разы, загоняя своего обладателя в бездонную долговую яму. Благо отныне информация, которой обладал Повелитель Земли, водящий дружбу с одним из первых чиновников Верхних Небес, стоила дорого, и позволяла Хэ Сюаню немного держаться на плаву. Впрочем, это не отменяло его грубости и презрения к самому Ши Цинсюаню, хотя, в целом, Черноводу следовало бы вести себя осторожнее и не выдавать себя раньше времени. Но он просто ничего не мог с собой поделать. Впервые за много лет он чувствовал, и сам себе не желал признаваться в том, что с ним происходит. Хэ Сюань списывал это на «чужое» имя, которым его честил Ши Цинсюань, на вынужденную необходимость находиться с тем практически постоянно, терпя его выходки и капризы. Ненависть хорошо укрывала под собой всё остальное, создавая приятную иллюзию будущего успеха. Вот только когда этот самый так долго ожидаемый миг настал, Хэ Сюань ощутил вместо радости, которая в его понимании должна была заменить ненависть, всепоглощающую грусть. Не схожую с горем, охватившим его после потери близких. И не схожую с отчаянием, заполнявшим его во время несчастий, причиняемых ему другими людьми. И совершенно не сочетающуюся с печалью, охватывающую его из-за понимания, что его судьба была украдена другим человеком. Все эти чувства были ему привычны и хорошо питали гнев и ненависть, служившие главным топливом его мести, столь удачно свершенной. Откуда бралась эта грусть при виде сначала растерянного, а потом впавшего почти в безумие Ши Цинсюаня, Черновод и сам не мог понять. И, если быть честным с самим собой, то и не хотел. Сначала он собирался убить всех, кто хоть как-то был причастен к его истории. Но год за годом, невольно узнавая Ши Цинсюаня все лучше и лучше, молодой господин Хэ с удивлением начал понимать, что уже не жаждет смерти. Отныне он хотел простой справедливости, вопреки даже собственным убеждениям и взглядам. А еще больше он хотел, чтобы Ши Цинсюань наконец узнал его настоящую историю. Точнее их общую теперь историю жизни и смерти. И перестал уже звать его чужим, ненавистным именем. Но еще сильнее в его демоническом сердце жила ненависть к брату Цинсюаня. Однажды тот украл у него всё: жизнь, судьбу, близких. Этот долг невозможно было искупить ничем, кроме смерти. Но это была знакомая ненависть. Она питала, она давала силы двигаться дальше, достигая невозможного. Только постепенно в самом Черном Демоне Черных Вод поселилась еще одна обжигающая все его внутренности сила. Это был совершенно иррациональный гнев на Ши Уду, который и сегодня, здесь и сейчас, день за днем, минута за минутой, отбирал у него Повелителя Ветра. Как бы ни были они близки друг с другом, как бы ни защищал Ши Цинсюань своего «Мин-сюна», тот все равно раз за разом выбирал сторону своего лживого брата. В системе внутренних координат младшего Ши просто не существовало другой ориентировки. И, чтобы не происходило, Цинсюань всегда держал свой путь на светило по имени Ши Уду. Тот был его севером, зенитом и Полярной Звездой. И у самого Повелителя Земли не было и единого шанса когда-нибудь изменить эту задолбавшую его в край систему навигации. И он и сам не мог себе ответить на вопрос, почему его это так волнует. И даже когда вся столь долго скрываемая правда была брошена им в лицо Его Превосходительству Повелителю Вод, Цинсюань все равно не изменил своему обыкновению. Словно заведенный он повторял «Мин-сюн», отказываясь признавать право Хэ Сюаня на свое настоящее имя. Словно глухой и слепой, он все равно выбирал своего брата, отказываясь уже в который раз принимать даже в такой ситуации предлагаемый им, Хэ Сюанем, выбор. Его нарисованный в голове Повелителя Ветра образ надежного друга совершенно не становился самим реальным Черным Демоном Черных Вод. Для Ши Цинсюаня его по прежнему не существовало. И именно поэтому он, вместо того, чтобы просто убить обоих братьев, или позволить им прикончить друг друга, буквально на ходу придумал эту дурацкую альтернативу. «Ты никогда больше не появишься передо мной, а я сделаю вид, что тебя на этом свете не существует» О чем он только думал, когда говорил эти совершенно нелепые слова? Если бы он осмелился сам себе ответить на этот вопрос, то с удивлением бы понял, что это был крик отчаяния: Меня не существует для тебя, а значит, и тебя не будет существовать для меня. Вот только он сам же первый и нарушал свое, казалось бы, такое твердое намерение. Сначала спасая Ши Цинсюаня от рук своего собственного, горячо любимого брата. А потом снова спасая того от своего собственного же предложенного страшного выбора. Он убил Ши Уду сам. Причем, его совершенно не тронула комедия, разыгранная Водяным Самодуром на пороге смерти. Но понимание, отразившееся в глазах Повелителя Вод, и охватившее его безудержное веселье, пронзили Хэ Сюаня насквозь. А он, Хэ Сюань, абсолютно осознанно купился на этот розыгрыш, лишая себя возможности растянуть столь долго ожидаемое удовольствие. Непревзойденный демон испугался, когда Ши Уду начал почти открытым текстом бросать ему в лицо неприглядную правду, открывшуюся проницательному Водному Самодуру. А его торжество, когда он заявил, что будет ждать брата внизу, пронзило самого Черновода насквозь. Повелитель Вод не сомневался, что его брат всегда будет выбирать самого Ши Уду. Как, впрочем, и выбирал всегда. И снова это ненавистное «Мин-сюн», и снова эти глаза, всегда обращенные только к одному человеку. Сам же Хэ Сюань хотел только одного: закончить раз и навсегда эту историю. Он своими руками убил того, кто причинил ему столько страданий. И он же испил чашу ненависти до дна. Подняв голову поверженного тирана, Хэ Сюань ожидал своего развоплощения. Ему больше нечего было делать ни на этой бренной Земле, ни на прогнивших насквозь Небесах. Но ничего не происходило. Ни спустя секунду, ни минуту, ни вечность. Цинсюань продолжал кричать, и это разрывало сердце Черновода. А ненависть, за которую он так долго цеплялся, как за спасательный круг, вытесняло из его груди новое, совершенно незнакомое чувство. Черный Демон Черных Вод впервые за столетия содрогнулся. И потом, повернув голову к укравшему его судьбу человеку, еще не веря сам себе он произнес: — Ничего не хочешь сказать? Хэ Сюань сам не знал, что он желает услышать от впавшего в безумие бывшего Повелителя Ветра. Тот смотрел куда угодно, только не в горящие опасным светом глаза непревзойденного демона. Но Хэ Сюань сейчас и не хотел видеть глубину тьмы, затаившейся в таком прежде безоблачном взоре. — Я... хочу... умереть. Слова, словно плетью, хлестнули замершего на месте демона. Его голову пронзила одна, ужасающая своей вновь открывшейся истиной, мысль. Именно та мысль, которая плескалась в отражении взгляда умирающего Ши Уду. Именно та мысль, которая столь успешно и долго скрывалась под покровом привычного миропонимания. Именно та мысль, которая сейчас холодно и логично объясняла все его столь странные и противоречивые поступки. Простая мысль, что пока Ши Цинсюань жив, он тоже никуда не сможет уйти. Проснувшийся внутри ужас придает сил. Черновод научился извлекать пользу из своих слабостей. У него были хорошие учителя. И раз уж так случилось, он продолжит пребывать в своем текущем воплощении дальше. Пока не найдет выхода из этой непредвиденной ловушки судьбы. А пока что ему нужно время и свободное пространство. Впервые за столетия не наполненное ненавистным «Мин-сюн» и «а послушай, что я тебе расскажу». Отныне он мог и хотел исключить этого человека из своей жизни. Позже он найдет выход, как разделить их судьбы раз и навсегда. Поэтому, взяв себя в руки, Хэ Сюань говорит: — Размечтался. И надеется, что его тон звучит при этом максимально равнодушно.