***
Ши Цинсюань задумчиво вертел в руках сломанный веер. Бывший артефакт будил тысячи непрошенных воспоминаний, и самое острое — то, в котором этот самый предмет был ему возвращен. «Единственный раз, когда его видели за последние несколько лет, был вчера, когда он разговаривал с тобой, Цинсюань», слова генерала Пэя были не совсем верными. Ведь именно Хэ Сюань, обернувшийся Собирателем цветов под кровавым дождем, кинул ему восстановленный веер и дал духовных сил. То, что это был он, понял, наверно, только сам младший Ши, ну и Хуа Чен с Се Лянем. В тот раз Черновод исчез прежде, чем Цинсюань собрался с духом заговорить. Бывший Повелитель Ветров вздохнул. В его новой жизни он многое обдумал и переосмыслил. Ему понадобилось немало времени, чтобы научиться реально быть, а не казаться человеком, не крича при первом удобном случае про свое прошлое и не угрожая всем небесными карами. С новым пониманием пришли новые привычки и реакции. Обновленного Цинсюаня, оборванного и нищего, это полностью устраивало. И только при виде людей из своего навеки, казалось, утраченного прошлого он снова попадал на зыбкую дорогу между небожителем и человеком, что приносило боль, ворошило воспоминания, заставляло заново переживать то, что хотелось навсегда забыть. Веер был частью этого прошлого, он был безнадежно испорчен, и неумелая попытка Демона починить божественный артефакт вызывала только удивление. Зачем он это сделал, если сам в свое время, пусть и устами Божка-Пустослова, приказал ему уничтожить веер? Прежде Ветерок не видел смысла возвращаться к той встрече даже мыслями, ведь тогда они оба делали все, чтобы помешать сошедшему с ума Цзюнь У стереть столицу в порошок. Но потом Черновод неожиданно пришел сам, совершенно без повода, кидал обвинения, настаивал непонятно на чем. В их последнюю встречу уже сам Ши Цинсюань не сумел найти в себе силы спросить бывшего друга о том, почему тот так настойчив. Точнее, нищий по имени Фэн просто не знал, как себя вести с Непревзойденным Демоном, и потому был максимально вежлив. Ему хотелось, чтобы их общение было нейтральным, но все вышло с точностью наоборот, и к тому же растревожило болезненные воспоминания. Он ужасно растерялся тогда, наговорил лишнего, маскируя растерянность новым, пришедшим вместо истеричного раньше смеха отстраненным видом. Они толком и не сказали ничего друг другу, ведь сам Ши Цинсюань сбежал, разом растеряв все свои с таким трудом наработанные защиты. Перед своим бывшим лучшим другом он был совершенно безоружен. Имя Хэ Сюань резало словно нож, оно, в противовес привычному, почти родному Мин-сюн, было чужим и холодным. Таким, как и положено было быть Черному Демону Черных Вод. Ветерок снова вздохнул и помотал головой, отпуская тяжелые думы. Что же задумал генерал Пэй? Ши Цинсюань недоуменно оглядел окружавшую его обстановку. Башня пролитого вина, после той эпической битвы с Божком-пустословом и последующего лишения Ши Цинсюаня божественных сил, тоже подрастеряла свою удачу. Лишившись покровительства божества, храмы которого вскоре загорелись от горизонта до горизонта, место за прошедшие годы постепенно разорялось. Бывшие роскошные павильоны и сады зарастали травой и покрывались плесенью. Хозяева поспешили избавиться от ставшего неудачным заведения, и теперь оно было полностью заброшено. Комната, которую генерал Пэй оборудовал для Цинсюаня, была немного приведена в порядок, но обстановка вокруг оставляла желать лучшего. Впрочем, недавнему нищему было не привыкать. Очнувшись после разговора с двойником генерала, Ветерок с удивлением обнаружил не только то, что его принесли в, казалось бы навсегда ранее оставленное им место. Генерал Пэй с дотошностью бывалого военного позаботился и о нем самом. Ветерка помыли, причесали, переодели. Плюс, какой-то незнакомый чиновник из Средних небес починил ему руку и ногу. Да, это было не божественное вмешательство, Пэй Мин держал свое слово, но его помощники вправили неверно сросшиеся суставы и более-менее вернули бывшему Повелителю Ветров координацию движений. Это давно забытое ощущение чистого и здорового тела. Ветерок словно на короткий миг вернулся, нет, не в свое роскошное прошлое после вознесения, а в те дни, когда он еще был человеком. Все: одежда, небрежный стиль прически, не окутанное божественной аурой, но достаточно крепкое тело — эти давно забытые мелочи бередили душу. Ветерку казалось, что если он сейчас закроет глаза, то снова ощутит тот вечер, накануне дня холодных рос, в котором он так беспечно предавался увеселению, не подозревая, что кто-то в это время умирает за его право беззаботно жить. Ветерок скрипнул зубами и отбросил ставший совершенно бесполезным теперь веер в сторону. — Тебе все тут нравится? Есть что-то, что нужно поменять? Генерал Пэй появляется совершенно бесшумно, и для этого ему даже не надо использовать свои божественные силы. Ветерок прищуривается: — Вы меня не путаете со своей очередной пассией, генерал? Что за странные вопросы? Пэй Мин недовольно хмурит брови. Подколки Ветерка его всегда задевают, но он делает вид, что не замечает их. — Пока ты лишен возможности предаваться своим любимым забавам превращаться в небожительницу, тебе ничего не грозит. Да и в этом случае, поверь, ты совершенно не в моем вкусе. Привычная перепалка немного поднимает настроение, и Ши Цинсюань поднимается на ноги. — У нас есть какой-то план, генерал? Тот пожимает плечами и в противовес вставшему Сюаню по-хозяйски усаживается на мягкие подушки напротив. — Присядь, куда собрался. Ши Цинсюань, не обращая внимания на замечание собеседника, подходит к плотно занавешенному окну, слегка отодвигает тяжелую ткань. — Зачем вы принесли меня сюда? Генерал Пэй неторопливо наливает себе уже слегка остывший чай. — А сам как думаешь? Ши Цинсюань оборачивается. — Вы думаете, что Ми…то есть господин Хэ придет тоже? Но зачем ему это? — Цинсюань, посмотри сам, — генерал добавляет голосу покровительственных ноток. — Здесь все начиналось, сюда же он, по твоим словам, притащил тебя в прошлом. Вы оба связаны через это место. Этот факт понимает Черновод, странно, что ты этого не видишь. Завершение вашей истории вполне логично должно быть связано тоже с Башней пролитого вина… Бывший Повелитель Ветра перебивает: — Так у вас нет никакой уверенности, что он придет! Вы просто приволокли меня сюда и теперь ждете непонятно чего!!! — Он запальчиво подходит к низкому столику, за которым сидит генерал Пэй. — Я думал, что у такого прославленного генерала как вы, будет более продуманный план действий. Генерал Пэй невозмутимо выслушивает обрушившуюся на него тираду, продолжая попивать из своей пиалы. — Во-первых, план есть. Во-вторых, перестань перебивать меня и послушай, — он ставит на стол вторую чашку и демонстративно наливает туда чаю. — Присядь. Ветерок пожимает плечами, но все же садится. — Помнишь, ты говорил, что в этом месте были разрушены все точки связи для использования заклинания Сжатия тысячи ли? Разрушил ли их сам Черновод, или тварь, которой он управлял, не важно. Важно, что теперь линии начинают восстанавливаться, и Черноводу, чтобы попасть сюда, будет совсем нетрудно воссоздать одну для своих целей. Цинсюань удивленно замирает. — Вы хотите воспользоваться обратным сжатием? Генерал Пэй довольно кивает в ответ, тогда как Ветерок мотает головой. — Но генерал, это же очень опасно, особенно с Ми….с господином Хэ. Он лучше всех нас сумел изучить это заклинание, и кто знает, какие ловушки могут быть поставлены тому, кто захочет использовать это заклинание против его владельца. Пэй Мин уверенно расправляет плечи. — Я уже все обдумал: со мной ничего плохого не случится. Максимум, что может произойти, это то, что меня выкинет не в его владениях, а где-то еще, но попробовать стоит. Ши Цинсюань вздыхает в очередной раз. — Но как вы угадаете, когда это произойдет? Пэй Мин наклоняется поближе. — Я установил сигнальные заклинания на всех точках выхода, их тут на самом деле не так и много. Место не самое удачное. От слова «удача» губы Ветерка слега вздрагивают, но он быстро берет себя в руки. — А что тогда делать мне? — Ничего особенного, просто попытаться немного отвлечь своего приятеля, пока я буду искать череп Водяного Шисюна. Ши Цинсюань опускает голову. Пэй Мин был военным и не считал нужным без необходимости подбирать слова. Это, с одной стороны, слегка разворачивало ситуацию в сторону от ее болезненной предыстории, но, с другой, делало это самое прошлое словно бы неважным. Как будто они сейчас обсуждали сюжет театральной постановки уличных музыкантов. Отпив чаю, Ветерок слегка успокаивает свои мысли. Он не верит в то, что Хэ Сюань вдруг захочет прийти в это место только из-за того, что здесь находится его заклятый враг. Что они могут сказать теперь друг другу? Что могут изменить в своем прошлом? Да и какой во всем этом может быть смысл теперь, когда их больше не связывает ни притворная дружба, ни искренняя вражда. Каждый в свое время заплатил немыслимую цену за право узнать то, как все было на самом деле. Каждый нес груз своего прошлого, не имея возможности ничего исправить. Им нечего было дать друг другу, кроме болезненных воспоминаний: тяжелых и громко взывающих к небесному правосудию. По иронии судьбы, они оба в прошлом были поддельными небожителями, попавшими на Небеса обманом. Теперь же один стал человеком, а другой показал свою сущность Непревзойденного Демона. Оба отныне жили в двух параллельных мирах. И им обоим путь на небо теперь был заказан. Это было, наверно, единственным моментом, который их сейчас объединял.***
Цюань Ичжэнь уже битый час ходил вокруг дворца генерала Пэя, погруженный в непривычно сложный мыслительный процесс. Давалось это с трудом, но Циин, после всех событий и своего конфликта с Пэем из-за побега Цинсюаня, не хотел портить отношения еще больше. Раньше бы такая малость, как недовольство Генерала Северных Земель, не остановила упрямого Ичжэня. Но теперь от позиции Пэй Мина зависело будущее очень важного для Циина человека, и он не хотел идти привычным путем. К тому же, их отношения с генералом Пэем так и не восстановились окончательно до сих пор. Ичжэню было очень важно поговорить с Пэй Мином лично, но тот вечно был чем-то занят, а его придворные, памятуя о характере взаимоотношений между небожителями, не пускали Циина дальше приемной. Тот прерывисто вздохнул и наконец решился. Он больше не мог ждать ни одного лишнего дня, ведь душа Ин Юя начинала пробуждаться, а информации, данной ему от Собирателя Цветов под Кровавым дождем, было недостаточно. Точнее, ее было бы достаточно, если бы душа бывшего небожителя хотела возродиться. Но тот упорно отказывался выходить на контакт и, за неимением других возможностей, просто тихо спал в сформированном духовными силами Ичжэня уютном коконе. Быстро преодолев установленные чиновниками средних небес барьеры, молодой небожитель, умело обходя все посты, целенаправленно двинулся к личным покоям генерала. Именно там, по полученным им сведениям, хранился свиток, который был в свое время украден у Хуа Чена одним ушлым воришкой. Судьба вора осталась неизвестной, так как в то время Князю Демонов было не до поисков виновных. Позже, когда Непревзойденный потрудился разузнать о судьбе потерянного артефакта, стало известно, что свиток попал во Дворец Линвэнь вместе с другими, конфискованными из одного разоренного логова демонов. Самому Хуа Чену было недосуг заниматься свитком, информацию из которого уже успел применить в своих интересах, и непревзойденный просто оставил эти сведения про запас. Теперь же, когда для Циина стала критично важна любая информация, связанная с возрождением и взращиванием душ, он, как сумасшедший, рыскал в поисках любых ее источников. И, разумеется, сдавшийся под давлением своего ненаглядного Се Ляня, демон все же поведал безутешному Ичжэню правду. Но когда тот, воодушевленный и обрадованный, ворвался во дворец бывшей богини литературы, а теперь просто подчиненной средних небес Линвэнь, то получил холодный ответ, что свиток был передан на ответственное хранение Богу Войны Северных Земель. Потому-то Циин и оббивал пороги дворца Мин Гуан и приемной Пэй Мина. И был готов сделать все ради заветного свитка. Но генерал Пэй не шел ни на какой контакт, его подчиненные молчали, как немые, а дело уже месяц не двигалось с мертвой точки. Цюань Ичжэнь внимательно осмотрелся по сторонам. Только что на его глазах из покоев вышел очередной служитель, который, судя по всему, имел необходимый доступ. Он-то и был нужен ставшему теперь гораздо более осторожным Циину. Оглушить, связать, поменять верхнюю одежду. Циин проделывал это сотни раз в детстве, когда хотел убежать со скучных занятий. Покои генерала встретили тишиной. Бывалый вояка Пэй Мин даже за сотни лет своего божественного статуса не растерял походных привычек. Небольшая кровать на деревянном постаменте, больше похожая на переносную, простой стол, кресло, походный ларь изящной работы. Все дышало простотой и в то же время странной элегантностью. Циин огляделся. В данной обстановке поиск свитка не оставлял простора даже для небогатой фантазии Цюань Ичжэня. И тот не долго думая быстро подошел к столу генерала. Там не лежало ни одной, даже самой завалящей бумажки, как истинный военный, Пэй Мин все тщательно скрывал от посторонних, даже в своих личных покоях. Ларь выглядел просто и в то же время дорого. Сделанный из эбенового дерева, с изящной резьбой и богатыми украшениями, он сразу же привлекал к себе все внимание. Как завороженный Циин потянул было крышку вверх, совершенно забыв, что находится в чужих покоях. Крышка, естественно, не поддавалась. Это совершенно не устроило Бога Западных Земель. Почесав голову и взлохматив и без того кудрявые и пышные пряди, тот попытался открыть крышку силой. Ларец оставался непреклонен. Ясное дело, он был запечатан силами самого Пэй Мина, и теперь, когда Циин попытался сломать печать, выяснилось, что сделать это не так-то просто. Провозившись еще несколько минут, Цюань Ичжэнь попробовал стащить непокорный ларь. Но его, и без того немаленький вес, был явно усилен заклятием тысячи тонн, противодействие которому всегда полагавшийся только на грубую силу Ичжэнь просто не помнил. Циин был в отчаянии. Он столько времени потратил и теперь все было впустую. К тому же, он умудрился хорошо так наследить в личных покоях генерала и это, даже при всей мягкости Се Ляня, ему точно не сойдет с рук. Что же делать? — он повторял себе это под нос снова и снова, пытаясь сбить крышку мечом или оторвать ее голыми руками. Все вокруг уже напоминало арену битвы, но Циину было плевать. Главное было получить свиток и отнести его в свои покои. Там его уже ждал специально нанятый заклинатель, готовый за приличное вознаграждение провести обряд с душой Ин Юя, чтобы вернуть ее. Пусть даже и против ее воли. Что он будет делать потом, Цюань Ичжэнь думать не хотел. И привычно полагался на то, что все как-то разрулится само собой. Переведя дух, он ринулся в очередную атаку, когда неожиданно при нажатии на одно из причудливых украшений в ларце что-то щелкнуло. Ойкнув, он с удивлением увидел, как крышка отскочила, вывалив на ковер перед удивленным небожителем содержимое ларца. Свитков было так много, что гора бумаги высилась высотой в почти человеческий рост. Циин понял, что внутри ларца, скорее всего, было применено заклятие сжатия, что совсем не облегчало его поиски нужного свитка. Самое же ужасное было то, что в тот момент, когда крышка распахнулась, надо всей территорией Дворца Мин Гуан раздался оглушительный звон, который мгновенно наполнил тихие до этого помещения множеством потревоженных голосов. Цюань Ичжэнь никогда не был дураком, особенно когда дело касалось его личной безопасности. Сообразив, что через несколько секунд он может быть пойман с поличным, Циин, горько вздохнув, наугад схватил несколько особо выделявшихся из кучи старинных свитков и решительно шагнул вниз. Он понимал, что пережидать тревогу ему лучше всего будет в мире людей, и даже уже знал, куда он направится. В свое время Ши Цинсюань водил их в одно очень неплохое и приятное место, Башня Пролитого Вина, кажется, так оно называлось. Циин слышал, что теперь там все пришло в запустение. И его это полностью устраивало, наряду с тем, что там были разрушены все точки для мгновенного перемещения. По скорости передвижения на земле с ним мало кто мог сравниться, и в этом было его несомненное преимущество. К тому же, Цинсюань в свое время показал ему пару хороших наземных подходов, которые существенно сокращали дорогу. И теперь ему не оставалось ничего другого, как затаиться там и попытаться переждать разразившуюся над его головой бурю.