Легче шепота, тише взгляда

      Фэн Синь внимательно огляделся вокруг.       Весь день он безуспешно гонялся за демоном, который умудрился обмануть служащего Средних Небес. Выменяв у того на поддельный артефакт пусть и не особо ценное, но обладавшее специфическими возможностями кольцо. А с учетом того, что хозяйкой этой драгоценности оказалась весьма и весьма нервная небожительница, то Фэн Синь не знал, на что он злится больше: на глупого служащего или на его еще более глупую хозяйку.       — Блядство, вот ведь гребаное блядство! — доблестный генерал не уставал ругаться, безуспешно пробираясь через заросли какого-то колючего кустарника. По его подбородку стекала кровь от порезов, но он не обращал на это никакого внимания. — Ну почему эти служащие совершенно не хотят думать, а последствия приходится разгребать нам?!       Вопрос был, конечно, риторическим, и отвечать на него было совершенно некому. Но Фэн Синю всегда было проще выражаться вслух, а не копить внутри себя яд годами.       При мыслях о яде перед глазами непроизвольно промелькнуло лицо Му Цина, хотя Фэн Синь и дал себе слово больше не вспоминать прошлое. Но он просто ничего не мог с собой поделать, всякий раз закипая снова и снова.       Раздражение на несправедливость услышанных обвинений, полное отсутствие возможности на них ответить и текущая ситуация с дурацкой погоней выливаются в еще более ожесточенное противостояние с мешающими проходу через лес зарослями. Фэн Синь так яростно продирается сквозь кусты, что почти не замечает показавшейся кромки леса. И, вывалившись на внезапно нарисовавшуюся в проеме между ветвями поляну, он еще некоторое время тяжело дышит, костеря все, что только видит вокруг себя.       — Гребанный лес, гребанный уродский лес! Сколько мне еще, скажите, таскаться по этим чертовым кустам, чтобы они сгорели в адском пламени.       Генерал наконец немного приходит в себя и оглядывается по сторонам. Впереди темнеет проем пещеры.       — Вот ты наконец-то и попался!       Фэн Синь удовлетворенно хмыкает и решительно идет в сторону входа. Он уже предвкушает скорое возвращение в небесную столицу и даже раздумывает о том, что будет есть на ужин.       Но в тот момент, когда его нога переступает через камни, отделяющие проход, сверху раздается странный шорох. Непроизвольно подняв голову, генерал почти в последний момент успевает впрыгнуть в пещеру, чтобы пронаблюдать за тем, как в проход сверху сыпятся крупные булыжники.       — Твою ж мать! Да что же такое происходит?       Раздраженно вздохнув, он идет дальше, непроизвольно вспоминая, как пару лет назад они также бегали по коридорам пещеры под горой Тунлу вместе с Му Цином.       — Чертов Му Цин! — в попытке хоть как-то унять раздражение, Фэн Синь продолжает ругать бывшего напарника снова и снова, но слова плохо помогают боли, которая отныне поселилась в сердце. Точнее, которая поселилась там давно, но осознавать Фэн Синь ее начал только после того, как Му Цин в своей привычной манере перевернул все с ног на голову.       — Какого хрена ты поцеловал меня и теперь делаешь вид, что это я во всем виноват? С чего ты вообще ищешь виновных, идиот! Ты, как всегда, вместо того, чтобы просто поговорить, начинаешь делать тупые выводы из еще более тупых выводов!!!       Фэн Синь быстро бежит по коридору и кричит о том, что терзает его сердце, уже во весь голос. Гулкие своды пещеры далеко разносят слова, но генералу плевать, что их кто-то может услышать. Он не просто устал от недомолвок и неверных интерпретаций, он заебался.       Он никогда раньше не задумывался всерьез о том, что может происходить в голове Му Цина, справедливо считая его извращенным и неблагодарным мерзавцем. Именно неблагодарность и особенную манеру перевирать даже казалось бы очевидные вещи, честный и прямой Фэн Синь всегда ставил в вину этому выскочке.       Фэн Синь никогда не верил в плохие намерения Му Цина и тому, что про того говорили окружающие. Но он не сомневался, что получивший благоволение наследного принца нищий задавака не имел ни малейшего понятия о том, как ему повезло. В глазах Фэн Синя взятый из самых низов общества мальчишка просто не смог оценить проявленную к нему милость. И от этого возникали все последующие проблемы: с обвинениями, которых никто и не выдвигал; с подозрениями, которые роились только в голове самого мнимого подозреваемого; и с последующим его уходом от них в самое сложное для всех троих время.       Му Цин не умел быть благодарным и не ценил великодушия других людей. А все потому, что сам не мог проявлять ни того, ни другого. Так всегда думал Фэн Синь. И много веков безуспешно пытался вбить эту простую истину в голову своего противника, словно оправдывая собственное поведение. Словно бы вера в то, что Му Цин неблагодарный ублюдок, немного искупала его собственные поступки в прошлом.       Пока не вернулся Се Лянь, верить в вероломство и черноту души Му Цина было легко. Ведь генерал Сюанчжэнь с радостью предоставлял множество поводов себя ненавидеть. И только феноменальное владение саблей спасало Му Цина от заслуженной мести окружающих.       Но когда Фэн Синь, который в душе ни секунды не сомневался в том, что будет помогать Его Высочеству, пусть даже и тайком от остальных, столкнулся прямо на пороге Дворца Лин Вэнь с таким же преображенным Му Цином, его плотная броня из мыслей о черством и бессердечном генерале Сюанчжэне внезапно дала небольшую трещину. Которая расползалась по леднику его мнения о бывшем напарнике со скоростью лавины, чтобы в итоге окончательно не испариться на том злополучном мосту пещеры Тунлу.       Му Цин впервые показал себя без привычной маски надменности и злословия. Он был готов умереть и потому говорил искренне, Фэн Синь слушал и отказывался верить собственным ушам. Именно тогда он наконец разрешил себе немного усомниться в собственных выводах. Пересмотреть причины поступков Му Цина и попытаться их понять.       И нет, Фэн Синь так ничего и не понял! Но персона генерала Сюанчжэня в его глазах впервые стала не объектом для приложения накопившейся за века ненависти и отвращения, а предметом для очень непростых раздумий.       Фэн Синь много размышлял, непроизвольно вспоминая, казалось, давно забытые и ранее не имевшие ни малейшего значения обстоятельства. Он наконец разрешил себе видеть Му Цина не глазами осуждения. И с этого момента что-то между ними стало неотвратимо меняться.       И ему казалось, что Му Цин это тоже чувствует и даже, возможно, рад тому, что происходит. Что все события, которые последовали за этим, еще больше помогут им преодолеть разногласия и стать друзьями.       Именно об этом он и говорил Му Цину в тот злополучный вечер.       Он серьезно и искренне предлагал тому свою дружбу и уверял, что готов забыть былое.       Он ссылался на то, что теперь, когда Его Высочество окончательно вернулся и простил их, они втроем смогли бы снова приятельствовать. Фэн Синь в тот вечер много еще чего сказал: про доверие, про взаимовыручку, про тренировки. Про то, что они могли бы перестать ругаться и объединить усилия.       Фэн Синь был абсолютно уверен, что Му Цин с ним согласен. Ведь тот не произнес ни одного слова в ответ, просто продолжая смотреть вверх с непроницаемым выражением лица.       И только когда Фэн Синь замолчал, Му Цин наконец оторвался от созерцания ночного неба.       Он долго и пристально смотрел на Фэн Синя, покусывая нижнюю губу и хмуря брови. Положа руку на сердце, генерал Наньян вообще не мог припомнить, чтобы тот молчал так долго, не произнося привычных язвительных замечаний. Это было пугающе и завораживающе одновременно. Фэн Синь непроизвольно застыл, проваливаясь все глубже и глубже в темноту глаз человека, которого, как думал, он знал до мелочей.       И ни черта он не знал! Му Цин и тут его сумел удивить, когда в конечном итоге просто положил голову ему на плечо и прикрыл веки. Именно в тот момент сердце Фэн Синя впервые за столетия пропустило удар. Так же, как много лет назад, когда он увидел в окне публичного дома молодую девушку. Фэн Синь первый раз за вечер не нашелся что сказать. И потому замолчал.       Он сидел и слушал прерывистое дыхание страдающего от боли Му Цина, чувствовал биение его сердца под своей рукой и отчаянно не знал, что делать дальше. Все слова, которые он говорил до этого, вдруг предстали перед его глазами строчками из нелепой уличной постановки бродячих актеров. Словно он на секунду стал дешевым писакой, который был готов придумать что угодно, лишь бы толпа платила за это деньги.       Фэн Синю было отчаянно неудобно за собственные мысли. Он уже был готов взорваться и уйти, когда Му Цин вдруг вздохнул и поднял голову. Запах его волос, неуловимый, как утренняя дымка, мгновенно обезоружил и без того растерянного Фэн Синя. Все произошло мгновенно и при этом сам миг растянулся на целую вечность.       Фэн Синь запомнил вкус поцелуя Му Цина, жар его тела, еле уловимую на уровне ощущений дрожь под своими ладонями. И потому, когда Му Цин резко встал и, скинув его плащ, молча ушел в темноту, генерал Наньян еще долго сидел неподвижно, совершенно не понимая, что только что произошло.       И самое главное: как ему самому реагировать на случившееся???       Потом были два года тотального игнора и полного забвения. Фэн Синь убеждал себя, что просто пытается помочь другу исправить сложную ситуацию, что ничего особенного не случилось. Что даже если и случилось, то они вместе придумают, что с этим делать. Ведь смогли же договориться Его Высочество и Хуа Чен. А ведь пропасть между ними была гораздо глубже, чем между двумя равными по статусу небожителями.       У Фэн Синя было много времени, чтобы обдумать произошедшее, осознать свои чувства и смириться с неизбежным. Он был уверен, что если он даст шанс, то Му Цин им воспользуется, а дальше пусть будет что будет.       Осознавать глубину своего морального падения после нескольких лет внутренних увещеваний было неожиданно больно. Но самым ужасным было то, что сам Фэн Синь больше не сомневался в том, что он чувствует к Му Цину, в то время как тот, оказывается, просто был немного не в себе!       Фэн Синь уже был не рад, что позволил себе подобную слабость, но было слишком поздно все переигрывать. А потому он решил для себя, что может и к лучшему, что Му Цин так оскорбился. И раз уж они прояснили ситуацию, то ставшее привычным игнорирование друг друга было самым лучшим выходом.       Вот только сердцу не прикажешь. И потому сейчас он бежал по пещере, выкрикивая накопившуюся боль в гулкие стены. Это странным образом помогало, а сам он понемногу начинал понимать Хуа Чена, который сотворил пещеру Тысячи Ликов.       Провалившись в неприятные воспоминания и совершенно забыв, где находится, Фэн Синь пропустил тот момент, когда коридор закончился. И также внезапно, как и началась темнота, в проем между камнями хлынул свет мерцающих в небе звезд.       Оглядевшись, Фэн Синь понял, что попал в некое подобие неглубокого колодца, основанием которого служили естественным образом окружившие каменную площадку скалы.       Оказавшись под открытым небом, генерал Наньян на мгновение залюбовался картиной ночного неба, оно было воистину великолепным. Очертания созвездий красноречиво напоминали о другом, не случившемся вечере, снова сжимая сердце небожителя в тиски горестных дум. Вот только одна деталь заставляла Фэн Синя насторожиться.       Несмотря на то, что он совершенно не интересовался расположением небесных светил, картина неба той ночи намертво врезалась в его память. И теперь, глядя в вверх, он готов был поклясться, что видит то же самое.       Вот только в том месте, где он бегал по лесу и потом вошел в пещеру, такого быть просто не могло. Ведь находилось оно в диаметрально противоположном от бывшей стоянки Небесной столицы месте.       Присмотревшись еще раз, Фэн Синь только сейчас начинает примечать детали. Мерцающее магическим светом силовое поле в центре. Окружающие его по периметру проходы, ведущие в пяти направлениях пространства. И самое главное то, что он, похоже, тут не один. И это совсем не тот мелкий демон, на которого он так долго и безуспешно вел охоту.       Бог Войны Юго-Востока мгновенно концентрируется, вынимая из-за спины лук и стрелы.       Пространство вокруг него странно уплотняется, начинает вибрировать и словно бы сжимает в тиски.       Фэн Синь выпускает несколько стрел наугад, давая своему телу самому найти нужную мишень, раз глаза и слух подводят. И точно, через мгновение несколько визгливых вскриков пронзают тишину, и пещера мгновенно наполняется ревом десятков демонов.       Они лезут изо всех щелей, и Фэн Синь, уже успевший поставить защитный барьер просто не успевает также быстро реагировать на их появление.       — Даже не пытайся с ними бороться, просто беги!       До дрожи в коленях знакомый голос вдруг раздается словно из-под земли. Фэн Синь замирает и начинает оглядываться по сторонам с новой силой.       Теперь, когда он знает направление, где искать, его годами натренированный слух лучника мгновенно улавливает слабое шевеление в дальнем углу.       — Му Цин? Ты-то что тут делаешь?       — Тебя забыл спросить! Сказал же, не трать понапрасну свое время!       Но Фэн Синь больше не желает слушать, направляя сигнальную стрелу в нужный угол.       Вспышка света освещает пещеру всего лишь на мгновение, но этого достаточно, чтобы разглядеть распятого на скале Му Цина. Он покрыт синяками и царапинами, но Фэн Синь не видит на нем каких-то серьезных повреждений.       — Я помогу тебе, просто помолчи немного.       — Фэн Синь, придурок! Я же сказал тебе, чтобы ты бежал, пока не поздно. Совсем жить надоело?       Генерал Наньян больше не слушает привычных ругательств. Отбиваясь от лезущих ото всюду мелких демонов, он начинает обходить по периметру опасно мерцающий в центре символ.       — Что блять тут вообще происходит? Как ты попал сюда и где Ши Цинсюань?       Му Цин закатывает глаза, по крайне мере Фэн Синь уверен, что секундная задержка ответа связана именно с этой особенностью генерала Сюанчженя.       — Попал как и ты, идиот, по проходу в пещере. Куда делся Цинсюань, не знаю, он исчез сразу, как мы вышли из прохода.       — Но зачем же ты полез сюда и как допустил, чтобы тебя поймали?       Му Цин вполне отчетливо произносит себе под нос неприличное слово, но вслух отвечает:       — Наверно за тем же, зачем и ты, выполнял задание.       Пока они перекрикиваются, Фэн Синь уже успел преодолеть разделяющее их расстояние и теперь он почти может разглядеть выражение лица плененного небожителя.       Тот смотрит недовольно, но вопреки здравому смыслу даже не пытается вырваться из сковавших его наручников. Что очень странно, так как Фэн Синь не замечает, чтобы они обладали какой-то особой демонической силой.       Уверенно направив по стреле в сторону сковавших руки и ноги Му Цина цепей, Фэн Синь одновременно подходит к скале, на которой тот распят. И поэтому успевает подхватить тело небожителя, упавшее кульком сверху. Му Цин лежит в объятиях совершенно неподвижно, и только сверкающие молниями глаза выдают истинное настроение небожителя.       — Ты зачем меня облапал, кретин?       — Да что с тобой произошло?       Их глаза на мгновение встречаются, но Фэн Синь тут же отводит взгляд, предпочитая не думать о том, что Му Цин сейчас крепко прижат к нему всем телом. Му Цин в очередной раз закатывает глаза.       В этот момент защиту Фэн Синя снаружи разбивает резкий удар хлыста. Тот на мгновение замирает, но годами натренированные реакции воина спасают их обоих от неминуемой угрозы.       — Быстрее беги, недоумок! Если этот хлыст коснется тебя хоть на мгновение, ты будешь не меньшим овощем, чем я.       Фэн Синь пытается разглядеть противника, но вокруг темно и клубятся десятки демонов, которых прежде сдерживала разбитая вдребезги кнутом защита. Рассуждать некогда и он, недолго думая, бежит по ближайшему коридору, отбиваясь от особо рьяных нападающих прямо на ходу. Погоня затихает внезапно, но он некоторое время не останавливает бег.       — Но откуда тут взялся такой сильный демон? И почему я его не вижу?       — Да откуда мне знать, почему ты уродился таким тупым? Просто беги и не задавай лишних вопросов.       И Фэн Синь бежит, чувствуя, как под его руками тело Му Цина, несколько минут назад такое холодное и одервеневшее, начинает понемногу согреваться.       Когда они оба вываливаются из пещеры наружу, то ярко светящее утреннее солнце на секунду ослепляет их привыкшие к ночному сумраку глаза.       Непроизвольно охнув, Фэн Синь неловко оступается, но успевает сгруппироваться. Опасаясь травмировать беспомощного Му Цина, он почти кувырком летит на землю, принимая удар собственным телом. Му Цин глухо падает сверху, и они некоторое время лежат, слушая дыхание друг друга.       Фэн Синь наконец со стоном приподнимается, помогая начавшему уже немного шевелить пальцами Му Цину.       — Ты как?       — Да уж не твоими молитвами!       Му Цин неловко отворачивается, пытаясь скрыть невесть откуда взявшийся румянец. Фэн Синь хочет продлить такой редкий момент близости еще немного и потому начинает осматривать Му Цина, не обращая внимания на сыплющиеся со всех сторон ругательства. И только убедившись, что с тем все в порядке, Фэн Синь наконец позволяет себе ослабить объятие.       — Немедленно отпусти меня, идиот! Совсем растерял все мозги, когда падал?!       Фэн Синь не чувствует в себе ни капли раздражения на постоянные упреки и обвинения. Наоборот, он вдруг начинает находить в ругательствах Му Цина незамеченные прежде нотки уязвимости. Словно крича и оскорбляя его, Му Цин пытается защищать что-то очень для себя ценное. А сама неожиданная близость с недоступным так долго небожителем кружит голову сильнее самой крепкой выпивки.       — Хватит, Му Цин! — Фэн Синь сам удивляется собственному миролюбию. — Нам обоим будет легче, если ты позволишь мне пока позаботиться о тебе. Думаю, что через полчаса-час твое тело придет в норму, и я тебя отпущу.       Оглядевшись, Фэн Синь понимает, что лес вокруг совершенно не похож на тот, из которого он вышел больше часа назад. К тому же, тут было уже утро, а он заходил в пещеру вечером. А за полчаса что он бежал по проходу, такая глубокая и звездная ночь, какую они наблюдали на площадке, случиться не могла.       Значит, вывод напрашивался один: кто-то установил заклинание сжатия тысячи ли прямо на выходах из пещеры. Выходах, которые, начинаясь в разных сторонах света, соединялись в месте, где сейчас пока продолжалась глубокая ночь. Фэн Синь рассуждает вслух, поглядывая на непривычно притихшего Му Цина. Тот поджимает губы, но неохотно выдает.       — Я тоже попал туда через туннель. И деревня, куда мы прибыли с Ши Цинсюанем, была совершенно в другой стороне от той, куда посылали тебя.       Фэн Синь щурит глаза.       — Так ты поинтересовался и моим заданием?       Тот почти плюется в ответ.       — Лин Вэнь общалась с тобой вслух, пока Ши Цинсюань выяснял детали нашей миссии у ее помощника.       Фэн Синь усмехается, но никак не комментирует полученную информацию.       — Так что же случилось с младшим Ши?       Му Цин хмурится.       — Я не знаю, правда. Мы оба вошли в пещеру, он все время был рядом. Но потом я на секунду отвлекся на установку защитного барьера, и в этот момент он просто пропал из виду.       Фэн Синь уточняет детали:       — Он пропал на входе или на выходе.       Му Цин на секунду замирает, но продолжает уверенно.       — На выходе.       Эти слова подтверждают догадку Фэн Синя о том, что зачарованы только сами выходы на таинственную каменную площадку среди скал, в остальном же пещеры не представляют из себя особой опасности.       Руки и ноги Му Цина тем временем начинают понемногу двигаться.       — Как ты себя чувствуешь, сможешь туда вернуться?       Фэн Синь смотрит на ставшего в одно мгновение багровым Му Цина.       — Это очень тупой вопрос, Фэн Синь, я даже не буду на него отвечать.       Отвернувшись, генерал Сюанчжэнь продолжает разминать пальцы рук и ног, но Фэн Синь уже привык различать неявные приметы его волнения. И сейчас спина под его рукой легко дрожит, а сердце стучит быстрее обычного. Му Цин волнуется, и этот факт доставляет Фэн Синю бесконечное удовольствие. Потому что он и сам волнуется, и потому не знает что делать.       Уже в сотый раз за сегодня Фэн Синь пытается выйти в духовную сеть. В пещерах и на площадке сеть была глухо заблокирована, но тут, снаружи, ее можно поймать. Хоть связь и нестабильна. Наконец ему удается услышать голоса других небожителей, и он начинает громко звать Лин Вэнь. В сети мгновенно воцаряется тишина.       — Что случилось, генерал Наньян?       Лин Вэнь наконец откликается.       — Я не знаю, слышите ли вы меня, но я прошу объявить общую тревогу. Мы с Му Цином обнаружили пещеру, связанную со всех сторон заклятиями сжатия тысячи ли, в центре которой все подготовлено для непонятного нам ритуала. Руководит этим всем демон ранга минимум «свирепый», вооруженный кнутом, мгновенно парализующим любого, к кому прикоснется. Ему служат множество более мелких демонов. Я вызываю помощь, так как генерал Сюанчжэнь…       Многозначительное хмыканье прерывает речь Фэн Синя на долю секунды. Переведя взгляд, он утыкается на свирепый ответный Му Цина.       — Генерал Наньян, я вас не слышу!       — Простите, были помехи. Так вот я и генерал Сюанчжэнь просим прислать подкрепление, пока мы с ним попытаемся разобраться в том, что происходит. Времени очень мало, пока что в месте обряда глухая ночь. Навряд ли демон, даже ранга свирепого будет держать такую мощную печать активной без повода, поэтому скорее всего на рассвете там должно что-то произойти. И мы с генералом попытаемся помешать этому.       Гул в сети почти заглушает слова Фэн Синя, но Лин Вэнь моментально глушит помехи, просто отключая всех остальных от связи.       — Хорошо, генерал, я вас поняла.       — Да, и еще, Ши Цинсюань пропал.       Лин Вэнь на секунду замолкает.       — Лин Вэнь? — Фэн Синь пытается понять, что происходит на другом конце связи.       — Я здесь генерал, что-то еще?       — Я сказал, что Его Превосходитель…       — Я прекрасно услышала вас, генерал. Повторять нет нужды.       Му Цин только закатывает глаза, сочувственно поглядывая на Фэн Синя. Это мгновение их столь непривычного объединения будоражит кровь Фэнь Синя, и он неожиданно для себя подмигивает Му Цину. И, наслаждаясь залившей лицо генерала краской, продолжает совершенно будничным тоном.       — Тогда прошу принять все меры по его розыску и также доложить о случившемся Его Высочеству.       Лин Вэнь снова замолкает, и Фэн Синь почти уверен, что связь прервалась, когда она вдруг дает ответ:       — Его Высочество наследный принц Сянлэ сейчас очень занят и находится вместе с Собирателем Цветов под Кровавым Дождем. Но я передам ваши пожелания Его Высочеству. Оставайтесь на месте, через час к вам прибудет подкрепление. До этого момента просьба не покидать укрытия. Дело гораздо серьезнее, чем вы можете себе представить.       Отключившись, Фэн Синь замечает, что Му Цин может уже свободно поддерживать свое тело в сидячем положении и нехотя выпускает его из своих объятий. Му Цин тут же отодвигается в сторону, демонстрируя изо всех сил свою независимость.       — Ты все слышал. У нас есть час, чтобы отдохнуть и обсудить сложившуюся ситуацию. Расскажи, что ты видел.       Му Цин пожимает плечами, но все же начинает рассказ. Тот довольно краток и дает больше вопросов, чем ответов.       Они переместились с Ши Цинсюанем в злополучную деревню, которую, по словам служителя Лин Вэнь, одолевали нападения демонов.       По не выясненным причинам они переместились не в саму деревню, а в место, находящееся далеко за пределами границы поселения. И потому им пришлось блуждать по окрестному лесу довольно много времени. В итоге они вышли к деревне уже довольно поздним вечером. И вопреки собственным опасениям не увидели в ней ожидаемой кровавой драмы.       Жители деревни довольно флегматично выполняли свои дела, словно и не было того полученного сутки назад крика о помощи.       Му Цин сразу же решил возвращаться, костеря в душе нерадивых слуг дворца Лин Вэнь. Но Ши Цинсюань заинтересовался местным храмом, который был, конечно же, посвящен охранителю здешних земель Пэй Мину.       Не обращая внимания на недовольство Му Цина, младший Ши пошел разузнать о тех, кто мог послать вызов. Каково же было их удивление, когда внутри освященного места, прямо на алтаре Бога войны Северных Земель они нашли странного вида магическую печать, нарисованную явно человеческой кровью. В храме не было служителей и сам он выглядел словно после яростной битвы. Все внутри было опрокинуто и разбито, пребывая в полнейшем беспорядке. За исключением словно живущего своей отдельной жизнью сосуда, стоявшего прямо посреди магической печати. Внутри него мерцала темная демоническая ци, а из горлышка выходили тончайшие светящиеся нити, которые расползались по полу храма во всех направлениях. Легко преодолевая барьеры из стен или опрокинутой мебели, они, словно невидимая паутина, окутывали всю деревню.       Теперь, видя источник магии, оба небожителя ясно могли разглядеть, что к каждому жителю деревни тянулся отдельный светящийся луч. И все вместе создавало довольно безрадостную картину.       Му Цин, разумеется, захотел тут же разрушить и алтарь и сосуд, но Ши Цинсюань в свое время вместе с братом уже сталкивался с подобным заклятием. Оно, по его словам, называлось Заклятием о подчинении воли и выражалось в том, что все попавшие под его действие люди или демоны, становились марионетками того, кто управлял артефактом. Заклятие несло в себе двойную выгоду, так как с одной стороны порабощало волю попавших под его действие, с другой стороны тянуло их жизненные силы. Срок у заклятия был довольно небольшим, так как через сутки его действия человек умирал.       Единственным выходом в этом случае становилось нахождение хозяина, уничтожение власти которого давало возможность всем жертвам выйти из-под заклятия и со временем прийти в себя. Просто же уничтожение сосуда приводило к резкому коллапсу в движении ци в теле жертвы и она неизбежно умирала.       Именно поэтому они с Ши Цинсюанем обыскав храм со всем тщанием, нашли ведущий за статуей Пэй Мина проход и поспешили пойти по нему.       Фэн Синь удивленно слушал, отмечая похожие детали: вечернее время; лес, мешающий проходу; тунель или пещера, ведущая на таинственную площадку, где, как он теперь понимал, таинственный хозяин обездвиживающего кнута ждал рассвета, чтобы совершить кровавый ритуал.       — Но постой, Му Цин! Там же было несколько выходов.       — Ну да, по одному из них мы даже с тобой убежали оттуда!       Му Цин больше не сыплет проклятиями, но его тон буквально пропитан язвительной насмешкой.       — Получается, что таинственный демон собирает силу не только с одной деревни?       Генерал Сюанчжэнь закатывает глаза.       — С чего ты взял? Возможно, он просто нашел себе подходящее место, которое связано с разными точками выходов, чтобы иметь возможность быстро сбежать в случае провала.       Фэн Синь чешет затылок, но память услужливо прокручивает ему странную, молчаливую деревню, мимо которой он проходил перед тем, как углубиться в лес. Да и сами заросли выглядели довольно дико для места, настолько близкого к проживанию целого поселения.       — Но мне каж…       — Тихо, — Му Цин внезапно властно прижимает руку ко рту Фэн Синя, и тот давится собственными словами. — Ты слышишь?       Фэн Синь честно пытается собраться с мыслями, хотя все его чувства сосредоточены на изящном пальце, который продолжает прижиматься к его губам.       Но даже в подобном смятении чувств он начинает различать странные звуки в чаще окружающего их леса.       — Нам надо укрыться, — Му Цин неловко встает и со стоном опирается на плечо застывшего генерала Наньяна. Тот еще пару секунд приходит в себя, но его натренированный слух безошибочно подсказывает, что через максимум пару минут на поляну выйдут незваные гости.       — Следуй за мной!       Он хватает на этот раз руку Му Цина без какой-либо подоплеки, так как шорох шагов звучит все ближе и ближе.       В стороне от входа в пещеру виднеется небольшой уступ, и именно туда он тащит за собой напарника, на ходу пытаясь связаться с Лин Вэнь. Но духовная сеть больше недоступна, и они еле успевают укрыться между камнями, когда на поляну выходит толпа странно одетых людей, которые, словно ожившие мертвецы, медленно, но уверенно двигаются в сторону пещеры. Чтобы, не теряя ни секунды времени, по одному скрываться в ее распахнутом зеве.