Легче шепота, тише взгляда

      Му Цин раздраженно потер руку. После парализующего действия кнута тело плохо слушалось. Но ему не хотелось показывать свою слабость перед Фэн Синем, поэтому он, не обращая внимания на боль, упрямо шел вперед.       Они решили проследовать за группой деревенских жителей, которые явно были под воздействием сковывающего волю заклятия.       Вообще, даже для свирепого демона масштаб действий выходил за рамки привычных. Если верить словам Фэн Синя и тому, что они видели с Ши Цинсюанем, то под заклятие попали минимум три деревни. При этом все было устроено настолько хитро, что довольно отдаленные друг от друга поселения, даже подвергнутые такому мощному проклятию, не привлекли бы внимания соглядатаев Небесной столицы. Если бы не странное стечение обстоятельств.       Сумевшие ненадолго вырваться из-под контроля служители Пэй Мина, странный демон, укравший так не вовремя талисман небожительницы. Все не связанные между собой цепочки сходились в этом укрытом от посторонних глаз месте. Му Цин не знал, стоит ли делиться своими догадками с Фэн Синем, который пока что только одним своим видом вызывал головную боль у генерала Сюанчжэня.       Какое право имел этот вояка так близко идти рядом и словно случайно задевать его руку краем своего лука. Му Цин начал нервничать еще на моменте, когда был вынужден оказаться в объятиях своего бывшего напарника. Подобная близость воскрешала непрошенные воспоминания. А с учетом той истории с поцелуем, его собственных нелепых объяснений и ссоры, поведение Фэн Синя бесило еще больше. Он снисходительно посмеивался и обращался с Му Цином, словно ничего не произошло. И, Му Цин был готов поклясться, насмехался над ним в душе. Иначе как еще можно было объяснить эту странную улыбочку, которую хотелось разбить одним прицельным ударом. Или поцелуем, Му Цин не мог пока определиться с тем моментом, в котором Фэн Синь заканчивал бесить и начинал отвлекать внимание.       Покосившись на идеально мужественный профиль своего напарника, Му Цин непроизвольно покраснел.       — Тебе плохо?       Фэн Синь смотрит внимательно и совсем не насмешливо. В его глазах нет привычного презрения или отвержения. От этого сердце Му Цина вдруг замирает.       — С чего ты взял?       Голос дрожит, и генерал Сюанчжень может только в очередной раз закатить глаза в попытке скрыть неловкость.       — Мне кажется, ты еще не до конца пришел в себя, может, подождешь меня снаружи?       Му Цин сердито отталкивает протянутую руку. Секундная слабость позабыта, и в душе небожителя снова закипает гнев. Фэн Синь всегда был невысокого мнения о его возможностях, словно не замечая того, что Му Цин давно стал богом Войны с равноценным статусом.       — Ты хочешь получить взбучку, чтобы убедиться, что со мной все в порядке?       Слова срываются с губ прежде, чем сам Му Цин успевает подумать.       Взгляд Фэн Синя мгновенно холодеет.       — Как знаешь, я всего лишь спросил.       Они наконец подходят к выходу и осторожно выглядывают наружу. Внутри уже довольно людно. Из проходов напротив медленно выходят новые и новые люди. И, судя по всему, догадки Фэн Синя были верны.       — Я же говорил, что он раскинул заклятие не на одну деревню.       Фэн Синь самодовольно усмехается, и Му Цин с трудом удерживает себя от язвительного замечания. Раньше он не задумывался о своих реакциях на слова и действия генерала Наньяна, привычно списывая их на давнюю вражду. Но теперь собственные слова и поступки разворачиваются перед Му Цином совершенно с другой стороны, и он слишком умен, чтобы делать вид, что не понимает происходящего.       Проблема была в том, что он не мог оценить реакции самого Фэн Синя. И от этого злился еще больше.       — Успокойся, ты был прав!       Фэн Синь смотрит на него так ошеломленно, что Му Цину хочется рассмеяться. Но он только отворачивается, делая вид, что рассматривает площадку. В центре клубится сгусток темной ци, и Му Цин хорошо помнит, как опасен этот с виду небольшой клочок энергии.       Фэн Синь перехватывает направление его взгляда и удивленно замирает.       — Так это он? Тот, кто обездвижил тебя?       Му Цин кивает, и в следующее мгновение люди, до этого безвольно стоявшие или сидевшие по периметру пещеры, словно охваченные единым порывом, начинают сходиться в одну пеструю толпу.       — Смотри, началось!       Му Цин непроизвольно хватает Фэн Синя за рукав. Фэн Синь, словно не замечая прикосновения, придвигается еще ближе и кивком головы показывает на центр пентаграммы, нарисованной посреди пещеры. Над площадкой воцаряется звенящая тишина. Словно все звуки разом были поглощены невидимым туманом.       Пока Му Цин мучительно соображает, как можно повлиять на происходящее, люди начинают покорно окружать мерцающий синеватым блеском узор, выстраиваясь точно по периметру нарисованного круга. Тройной слой из дрожащих и потерявших полностью контроль над собою тел. Му Цин с ужасом начинает догадываться о дальнейшем развитии событий.       — Он собирается провести обряд массового жертвоприношения!       Фэн Синь кивает, только подтверждая его догадки.       — Но почему тогда сам демон не находится в центре?       Это действительно странно. Заняв позицию одного из углов рисунка, сгусток тумана не спешит двигаться в центр узора. Из-за окружившей площадку толпы людей им обоим плохо видно, что творится в середине. Не сговариваясь, они оглядываются по сторонам. Через пару выходов от них есть небольшой уступ, который слегка возвышается над остальными. Оттуда обзор будет явно лучше.       — Пошли, — Фэн Синь несильно тянет его за собой.       Сверху можно разглядеть больше деталей, а неразбериха, царившая несколько минут назад, уже улеглась. Все стоят и словно ждут чего-то. От каждого человека к сосуду в центре тянется невидимая нить, контролирующая жертвы. Му Цина осеняет:       — Слушай, это же не этот демон контролирует жителей деревни.       Фэн Синь растеряно чешет затылок.       — Выходит, что так. Но тогда что вообще тут происходит?       — Я не знаю, — Му Цин с трудом удерживает себя о того, чтобы не закатить глаза снова, глядя на точеный рельеф плеч и груди Фэн Синя. Он что, нарочно соблазняет???       — Скорее бы прибыла обещанная Лин Вэнь помощь, иначе мы не сможем спасти всех этих людей.       — Ты что, дурак? — Му Цин дает себе возможность излить накопившееся раздражение через ругательства. — Не понимаешь, что если посланные ею воины, не разобравшись, полезут в гущу подвергнутых заклятию подчинения людей, то их хозяин пожертвует своими пешками без раздумья. Нам нужно самим что-то придумать, чтобы прервать обряд.       Фэн Синь напряженно смотрит в середину нарисованной печати. Он перестал обращать внимание на грубые выпады в свою сторону, или Му Цину это показалось?       — Заклятие контролирует тот, кто находится в центре пентаграммы, но там никого нет. То есть, скорее всего печать выполняет функцию не только сбора темной ци, но и ее передачи тому, кто все это затеял.       — То есть, ты хочешь сказать что если нарушить линии заклинания, то обряд прервется?       — Да, но, скорее всего, если мы сделаем это неаккуратно, он успеет выпить жизненную энергию всех жертв и отключиться сам.       Два генерала смотрят друг на друга, делая одинаковые выводы.       — Я смогу перебить одну из силовых линий выстрелом, но чтобы действовать наверняка, тебе нужно будет отвлечь второго демона, чтобы он не восстановил рисунок.       Фэн Синь предлагает план быстро, по-военному расставляя приоритеты. Му Цин некоторое время пытается найти изъяны, но в итоге только молча кивает. Его самолюбие почти удовлетворено, если бы не продолжение:       — Ты уверен, что справишься? Возможно, твое тело еще не отошло от прошлого раза.       Глаза Му Цина светлеют от еле сдерживаемого гнева.       — Оставь и меня, и мое тело в покое, кретин!       Му Цин почти шипит и, треснув напоследок удивленного подобным ответом Фэн Синя по спине кулаком, спрыгивает вниз. Естественно, ноги тут же дают обратную связь мгновенной болью. Му Цин закатывает глаза. Он не покажет этому чурбану своей слабости, и так уже Фэн Синь смешал его с грязью как только мог.       Быстро перекатившись по земле, генерал Сюаньчжень незаметно протискивается сквозь тесную толпу безмолвных людей. Времени почти не осталось, он уже чувствует холодное дыхание надвигающейся на них смертельной слабости, после которой восполнить жизненную энергию простого человека будет уже невозможно.       — Я надеюсь, что мне зачтется этот акт самопожертвования, — шипит он сквозь зубы.       Сгусток энергии начинает пульсировать, вероятно, чувствуя приближение нового источника силы.       — Джанджи, я думаю, ты понимаешь, что это твой последний шанс заслужить мое прощение?       При этих словах клубок темной ци начинает раскачиваться, словно не в силах совладать с невидимым ветром, пока наконец не начинает приобретать черты молодого юноши, голова которого запрокинута назад. Му Цин непроизвольно приглядывается, пытаясь понять, видел ли он его раньше.       Рот юноши-демона слегка приоткрыт, и создается ощущение, что он кричит от боли, но тишину на площадке не нарушает даже малейший звук.       Наконец колыхание прекращается, и демон тут же сворачивается в клубок, словно пытаясь отдышаться.       — Я не слышу твоего ответа?       Образ юноши снова рассыпается на клубящийся темный дым, из которого раздается хриплый голос:       — Я понимаю, хозяин.       — Хорошо. У тебя все готово? Я чувствую какие-то искажения вокруг. Ты уверен, что тут нет посторонних?       Сгусток, постоянно меняя форму от человека к туману, начинает светиться мерцающим светом, постепенно приобретая все более четкие очертания молодого юноши.       — Я уверен, что все должно пройти без лишних проблем.       Он медленно поднимает руку, и Му Цин теперь видит, что он держит в ней довольно старый с виду свиток. Запястье юноши охватывает черная рваная полоса, подозрительно похожая на кангу, и, еле сдержав удивленный вздох, Му Цин слышит, как Фэн Синь неожиданно говорит ему почти на ухо по личной связи:       — У этого демона на руке проклятая канга!       — Придурок, я сам вижу, не отвлекай меня.       Му Цин, который от неожиданности чуть не заговорил вслух, слегка пригнувшись, подходит еще ближе.       — Тогда начинай!       Властный голос негромко отдает приказ, и все моментально приходит в движение.       Люди, окружившие пентаграмму, вдруг расходятся в стороны и берутся за руки. Му Цин, который до этого успешно скрывался среди них, моментально оказывается на виду. От неожиданности он замирает, но уже в следующую секунду бросается вперед, пытаясь саблей оглушить противника и отобрать у него свиток с заклятием.       Одновременно с ним Фэн Синь выпускает несколько стрел, которые словно невидимой тряпкой стирают часть магической полосы нарисованной печати. Му Цин хватает свиток и, успешно отбиваясь от ударов кнута, которые сыпятся на него со всех сторон, начинает прорываться обратно к Фэн Синю. Без свитка обряд не начнется, а значит, при должной скорости они, возможно, смогут помочь людям, попавшим в эту историю.       Фэн Синь прикрывает его сверху, но люди, бывшие до этого безвольными пешками, внезапно начинают оживать. Они зажимают Му Цина в кольцо. С одной стороны Му Цин продолжает отбиваться от ударов кнута, с другой стороны генерал не имеет права нанести повреждения обычным смертным.       Сзади он слышит шаги Фэн Синя, но если тот подойдет слишком близко, то они оба попадут в западню, поэтому Му Цин, не глядя, кидает заветный свиток за спину и кричит из последних сил:       — Возьми его и постарайся найти выход, за меня не волнуйся.       Толпа людей уже почти скрывает его под собою, и Му Цин слышит где-то в отдалении гневный рык Фэн Синя.       — Му Цин, придурок, держись.       Все это время молчащий и не вмешивающийся центральный участник событий не подает признаков жизни. Связанного и хорошо избитого Му Цина ведут прямо туда. Не смотря на то, что узор печати нарушен, Му Цин чувствует, что таинственный кукловод все еще здесь и контролирует ситуацию.       — Джанджи, верни свиток и пора начинать.       Голос говорящего жутко усталый и до боли знакомый. Внезапно спину Му Цина покрывает холодный пот.       — Небесный Владыка? — привычное обращение непроизвольно срывается с губ. В следующее мгновение воздух вокруг наполняется криками, и Му Цин понимает, что это кричит он сам.       — Генерал Сюанчжэнь, давно не виделись! Я долгое время за тобой наблюдаю.       Му Цин хочет сказать Фэн Синю, чтобы он бежал, но краем глаза видит, как тот неловко отступает под ударами кнута нападающего демона.       — Так что же привело вас сюда с генералом Наньяном? — Му Цин тяжело дышит. Приступ боли постепенно проходит. Он чувствует, как с уголка губ капают капли крови, но, не обращая внимания на угрозу, кричит:       — Фэн Синь, беги! Тут Владыка, ты не справишься! Предупреди остальны…       Горло тут же скрючивает снова, и Му Цин падает на колени. Перед глазами все плывет, но он продолжает усердно тереть сапогом ненавистные линии соединяющей печати.       — Это бесполезно, Му Цин! Портал держится не за счет печати, — в голосе Владыки слышится насмешка. — Она только усиливает контроль над этими существами.       Му Цин оглядывается по сторонам. Половина людей уже обессиленно лежит на земле, и только самые сильные могут с трудом держаться на ногах в попытке образовать новый круг.       — Я их почти уже выпил, но цели так и не добился. Джанжди, ты еще долго?       Му Цин пытается увидеть Фэн Синя, но может только разглядеть скрючившегося от боли юношу-демона.       — Фэн Синь? — Цзюнь У только насмешливо смеется. — Я всегда подозревал твой нездоровый интерес, слишком уж ты реагировал на все, что так или иначе касалось генерала Наньяна.       Му Цин испуганно оглядывается. Он надеется, что Фэн Синь не слышит этих коварных слов.       Внезапно перед глазами появляются два сапога, за которыми Му Цин может наблюдать попытки потерявших над собой власть людей образовать новый круг.       — Хозяин, все готово!       Свиток в руках демона начинает светиться, в то время как юноша нараспев произносит слова заклинания. Му Цин приподнимается в попытке понять, что произошло, и видит парализованного Фэн Синя, лежащего неподалеку.       — Хорошо, продолжай.       Юноша кивает и, не прерывая чтения, дорисовывает сломанные линии. Один из людей, повинуясь невидимому приказу, поднимает руку. Мгновение, и из перерезанной руки на землю стекает алая кровь. Мужчина падает без сознания, но демон, не обращая внимания, тут укрепляет линии печати кровавым рисунком. Пентраграмма оживает на глазах, снова начиная светиться зловещим светом.       — Положи небожителя в центр, эти жалкие смертные не смогут дать мне то, что нужно.       Демон кивает, но при этом как-то растерянно осматривается по сторонам. Фэн Синь, сидящий неподалеку облокотившись на камень, может только беспомощно наблюдать, как имеющие еще немного силы люди волокут Му Цина.       — Му Цин, ублюдок, почему ты не сопротивляешься?       Му Цин может только сплюнуть на пол свою кровь.       — Я не могу, доволен теперь?       Лицо Фэн Синя опасно кривится.       — Но ты можешь попробовать хоть что-то сделать?       Демон, не обращая на их крики никакого внимания, продолжает зачитывать текст. По мере прочтения, из центра печати начинает формироваться светящееся облако, которое, словно венами, оплетено тонкими ниточками, тянущимися к Владыке от лежащих в беспамятстве людей.       — Что я могу сделать? У меня нет сил.       Му Цин безвольно лежит прямо в центре печати, чувствуя, как и из него начинает понемногу выходить та божественная энергия, которая в нем еще осталась.       — Му Цин! — крик Фэн Синя, кажется, может обрушить скалы, но Му Цин может только закрыть глаза.       — Когда ты так орешь, я вижу себя в твоих глазах таким жалким.       Его тихие слова словно бьют Фэн Синя по лицу, и перед его мысленным взором проносится все их совместное прошлое. Му Цин, подметающий пол и вечерами тайком тренирующийся с саблей. Му Цин, зашивающий одежду и с завистью глядящий на новую форму Фэн Синя. Му Цин, отчаянно ищущий потерянную сережку и пытающийся отнести немного вишни своей больной матери.       Каждое воспоминание через призму произнесенных тем слов наполняет Фэн Синя странным пониманием, что он все, совершенно все сделал не так. Говорил не те слова. Делал не те шаги навстречу. Транслировал совсем не то отношение, которое на самом деле мог бы показывать.       — Му Цин, — с его губ может теперь срываться только имя умирающего на его глазах небожителя. Это, наверно, единственная правда, которую он знает про него. Его имя.       А больше ничего-то он о нем не знает. Ничегошеньки. Ни места, где он родился и жил. Ни имени его близких. Ни любимого цвета или запаха. Даже манера вести бой или одеваться были выучены самим Фэн Синем в нагрузку к информации, как побольнее ударить или задеть за живое.       — Заткнись, Фэн Синь! Дай мне умереть достойно.       — Нет, это невозможно!       Тело Му Цина понемногу начинает охватывать огонь, разгорающийся прямо из центра облака, и он непроизвольно вскрикивает. Но не обращая на это внимания, генерал Сюанчжэнь вдруг яростно кричит:       — Невозможно? Ты считаешь, что я жил, как мусор, и умираю, как мусор? Ты позабыл, кто я?       Фэн Синь хочет помотать головой, но тело его не слушается.       — Му Цин, ну почему ты всегда понимаешь меня так предвзято? Мы столько лет знаем друг друга, но ты ни разу не потрудился попробовать услышать в моих словах что-то отличное от унижений.       Му Цин кривится, пытаясь стряхнуть с себя тлеющие огоньки.       — Сотни… сотни лет я был богом… богом Войны, но рядом с тобой …рядом с тобой я никто! — его голос дрожит и срывается то ли от боли тела, то ли от разрывающей душу правды, которую он наконец выпускает наружу.       — Нет, это не так! Когда мы росли, у нас было немного причин быть друзьями, но мы прикрывали друг другу спины.       — Может, мне и сейчас надо было всего лишь знать, прикроешь ли ты мою спину теперь?       Фэн Синь изумленно смотрит в ответ, забыв даже о своих попытках вернуть телу подвижность.       — Я старался верить тебе.       Му Цин обессиленно дышит, чувствуя, как силы покидают измученное тело.       — Му Цин! Му Цин!!!       Фэн Синь, словно не в силах осознать то, что видит, продолжает произносить его имя. Это странным образом отвлекает от боли, и Му Цин вдруг усмехается.       — Ты говоришь, что верил мне? Ты мог бы верить в меня вместо этого!       В этот момент демон, нараспев читающий заклятие и совершенно не обращающий внимание на разворачивающуюся сцену, вдруг поднимает руку. В ней начинает сверкать опасным светом кинжал. На его острие возникает черное пятно, которое больше напоминает дырку в земле или прореху на ткани. Вот только это прореха разрывает пространство вокруг себя, и Му Цин каким-то третьим чувством догадывается, что лимит их разговора с Фэн Синем исчерпан. Как только юноша направит острие кинжала на клубящуюся туманную массу, все будет закончено.       — Прости, — голос Фэн Синя звучит тихо.       Пространство вдруг раскалывается на сотню мельчайших осколков, и Му Цин смотрит на острие кинжала, которое юноша по рукоятку всаживает себе в грудь. Все словно во сне: через площадку, переступая через тела лежащих людей, бегут с одной стороны Хуа Чен с Его Высочеством, с другой быстрыми шагами спешит Черновод. Весь этот театр абсурда завершает осознание произнесенных Фэн Синем слов, и Му Цин понимает что его голова просто не в состоянии вместить подобную картину мира.       Боль, сжимающая тисками все тело, внезапно пропадает, и на контрасте ему кажется, что он просто парит над землей, не чувствуя ни рук ни ног. Клубящееся облако мгновенно рассыпается, атакуемое сотней смертоносных бабочек, в то время как Хуа Чен в последний момент выхватывает из рук юного демона злополучный свиток. Се Лянь опускается на колени возле лежащего генерала, и его губы шевелятся.       Но Му Цин падает в блаженное небытие.       Последнее, что доступно его взгляду, это пытающийся заморозить исчезающего демона Черновод, который безуспешно кидает острые, как бритва, ледяные нити, сплетающие в воздухе блокирующую сеть. Демон снова выгибается и вдруг, превратившись в дым, струйкой проскальзывает между опасно мерцающими переплетениями. В ответ на это паутина начинает сжиматься, в последний момент захватывая в силки изящную руку.       Узел затягивается, но демон все же успевает проскользнуть и окончательно исчезнуть. На пол падает странной формы кольцо.       Последняя мысль Му Цина о том, что если это кольцо было заданием Фэн Синя, то он все же справился. После этого все исчезает в белом свете, и он окончательно теряет сознание. Конец второй части.