Легче шепота, тише взгляда

      Хэ Сюань раздраженно поставил на изящный столик чашку недопитого чая. С тех пор, как Ши Цинсюань вернулся в Небесную столицу, Черноводу резко перестали нравиться и его собственный обновленный дворец, и столь долгожданное одиночество.       Сам факт, что Ветерок, очень тихо и вежливо попрощавшись с ним, покорно ушел вслед за Пэй Мином, даже не повернув в его сторону головы, поднимал в голове Хэ Сюаня бурю эмоций. А вечно отныне опущенный взгляд небожителя вызывал непреодолимое желание хорошенько потрясти и потребовать перестать притворяться. Проблема была в том, что младший Ши не притворялся, и Хэ Сюаню, наводнившему Небесную столицу своими шпионами, это было прекрасно известно.       Также Черновода бесил Хуа Чен, который, посмеиваясь, поинтересовался, где Хэ Сюань планирует теперь жить: в своем дворце или переберется к бывшему приятелю. И что он взамен предложит Его Высочеству за право регулярно видеться с жителем Небесной столицы.       В ответ на такое нелепое предположение непревзойденный демон вспылил. Это было довольно глупо, учитывая осведомленность Хуа Чена. И вдвойне глупо, потому что Хуа Чен был совершенно прав. Обиталище Хэ Сюаня, и прежде не отличавшееся особым уютом, после ухода Ветерка окончательно превратилось в могильный склеп.       Зачем он пару лет назад решил отстроить себе такой большой и мало функциональный дворец, Черновод ответить затруднялся. Его прежнее жилище, которое он в прошлом не жаловал своим посещением, было разрушено. Оно хранило в себе горестную историю самого Хэ Сюаня, помнило, что случилось потом, и положа руку на сердце он был рад его больше никогда не видеть.       По большому счету в новом Дворце он особо не нуждался.       У Хэ Сюаня не было амбиций Собирателя цветов под Кровавым Дождем, он не планировал обзаводиться множеством слуг и в целом предпочитал простую незамысловатую обстановку, к которой привык еще в свою бытность человеком. Но принципы были дороже, и потому он потребовал и получил необходимую компенсацию.       Хуа Чен скрипя зубами в итоге выплатил ему всю сумму. Которую, впрочем, Черновод тут же отдал Хуа Чену обратно за организацию самого строительства. В итоге он оказался еще даже немного должен.       Спорить с хитрым и мыслящим на несколько шагов вперед непревзойденным демоном Хэ Сюань не стал, а просто забил на его претензии. Аргументируя это тем, что тот сам может все пересчитать так, чтобы баланс сошелся. Тем более, что содержание самого дворца тоже влетало в копеечку, и поэтому Черноводу волей-неволей пришлось перетрясти старые связи на небесах, активизировать прежние источники информации и завести новые там, где прошлые были утеряны.       В первый год после разрушения Небесной столицы работы было невпроворот, а потому горестные размышления о том, что делать дальше с собственным неразвоплощением не особо терзали Хэ Сюаня. К тому же он намеренно избегал главную причину своих дум, справедливо полагая, что шпионские донесения от бабочек — это разумная доплата за получаемые Хуа Ченом из Небесной столицы сведения.       Постепенно баланс восстанавливался, нужные связи стабильно работали, а Хуа Чен в ответ беспрекословно оплачивал все нехитрые нужды Черновода и снабжал того информацией из мира людей. Все приходило в норму, кроме одного.       Непреодолимого желания Хэ Сюаня снова видеть младшего Ши и желательно как можно чаще.       События вознесения Ветерка добавили Черноводу уверенности в собственной непроходимой глупости. Но было уже поздно что-то менять. Разговоры с Хуа Ченом только подливали масла в огонь.       И потому, когда Черновод прибыл на разведку в пещеру, облюбованную Цзюнь У для кровавого ритуала, он просто не смог проигнорировать опасность, которой подвергался Ветерок. Хэ Сюань тогда поклялся сам себе, что всего лишь немного приглядит за Ши Цинсюанем, и как только сможет, тут же вернет его обратно в Небесную столицу. Но все оказалось немного сложнее, чем он думал.       Вернувшись домой, Черновод планировал сразу же предложить Ши Цинсюаню покинуть его Дворец. Он даже уже заготовил нужный тон и выражение лица, а также нарисовал заклятие сжатия тысячи ли для перемещения.       Проблема была в том, что когда он наконец нашел младшего Ши в своих личных покоях, то просто не смог отказать себе в удовольствии снова, как прежде, насладиться знакомой картиной. Ветерок безмятежно спал, устроившись на единственной во дворце кушетке. Которая, к тому же, принадлежала самому Хэ Сюаню.       Очевидно, что на фоне общей аскетичной и мрачной обстановки, понять, что это была спальня непревзойденного демона было трудновато. Но Черновод тогда испытал неловкость за собственное жилище. И тут же потребовал у Хуа Чена прислать слуг и обставить пару комнат дворца по вкусу повелителя Безночного города.       Тот посмеялся, но прислал уже знакомых Черноводу демонов, которые регулярно убирались в его обиталище. Те быстро привели в порядок жилые помещения и, не обращая внимания на недоумение непревзойденного демона, сноровисто укомплектовали дворец нужной мебелью.       Все комнаты! Начиная от неиспользуемых коморок для слуг и заканчивая парадными залами. В довершение они установили на отвесной скале возле дворца милую беседку, умело встроив ее в разросшиеся там прежде растения.       Черновод, получивший в итоге огромный счет, мог только скрежетать зубами на приписку Хуа Чена, что беседку он ему дарит в знак особого расположения Его Высочества к младшему Ши.       Помимо этого в хозпомещениях дворца Черновода теперь появились повар и пара личных слуг, которые объявили ему, что прикреплены сюда особым указанием градоначальника Хуа. И потому теперь в покоях царили порядок, а на кухне ежедневно готовилась еда. Спальню, куда Черновод самолично перенес Ши Цинсюаня, регулярно убирали, теперь там меняли воду и подкладывали свежие фрукты в вазу.       А сам Хэ Сюань только хмурил брови, ежедневно обнаруживая у себя на невесть откуда взявшемся столе в свежеобставленном рабочем кабинете новые и новые требования об оплате.       Все эти внезапные перемены, случившиеся в то время, как сам Ветерок спал беспробудным сном, приводили холодного и расчетливого непревзойденного демона в странное состояние покоя. Он не пытался спорить и, для виду поторговавшись с Хуа Ченом, в итоге тупо согласился поучаствовать в его авантюрной морской кампании.       Это была давняя задумка Хуа Чена — перевозить контрабанду с дальнего берега Южного Моря в Безночный город. Прежде этому мешала широко раскинувшаяся мертвая зона, подконтрольная Черноводу. Пересечь ее напрямую было невозможно, а дорога в обход занимала время и была очень небезопасна, что делало само мероприятие совершенно убыточным. В итоге они порешили, что Черновод будет снимать заклятие для кораблей Хуа Чена по его запросу, а взамен тот будет списывать с его счета долг за повара и личных слуг для Ветерка.       На самом деле Хэ Сюаню было глубоко наплевать на то, что в его водах будут изредка сновать лодки с контрабандой для градоначальника Хуа. Просто прежде он не видел смысла идти на поводу у Красного Демона и отказывался обсуждать перспективы из лени и нежелания что-то менять. В текущей же ситуации он неожиданно для себя легко согласился. Пробуждение Ветерка в обновленном дворце и их завтрак на свежем воздухе того стоили.       Единственное, что сейчас реально беспокоило Черновода, это весьма плачевное состояние духовных меридиан младшего Ши, которые за несколько лет пребывания в человеческом теле на голоде и холоде, серьезно пострадали.       Поэтому новый помощник, срочно поднятый на ноги Черноводом, в кратчайшие сроки нашел нужного целителя. Им оказался местный мельник, нелюдимый демон, живший на отшибе Призрачного города. В его запасниках оказался и нужный корень тысячелетнего женьшеня, и другие необходимые ингредиенты.       Долг Черновода перед градоначальником Хуа рос в геометрической прогрессии, но он не обращал на это никакого внимания. Ему было не привыкать, и самого Хуа Чена он ни капли не боялся. Главное было то, что сам Хэ Сюань впервые за долгое время начал чувствовать необъяснимую, но вполне ощутимую потребность снова чем-то заниматься.       Отныне у него была куча обязанностей, которые, в отличие от прежних пассивно работающих информационных каналов, требовали его личного вмешательства. У него нежданно-негаданно появились слуги, поставщики еды и обстановки для дворца. Он начал регулярно появляться в Безночном городе. И главное, что все это его не раздражало. Точнее, он, конечно же, хмурился и слал Хуа Чену протесты, но был готов к сотрудничеству.       И все только ради одного: чтобы ежедневно молча и сосредоточенно обедать с Ши Цинсюанем в облюбованной тем беседке. Хмуро отвечать тому на робкие вопросы. Неукоснительно следить за тем, чтобы тот выпивал до конца приготовленное мельником лекарство. И не обращать, ну вот совершенно не обращать внимания на то, как путаются мысли и сбивается привычный настрой только от одного взгляда на мимолетную улыбку Ши Цинсюаня.       Понятно, что вся эта идиллия не могла долго продолжаться. И в итоге грянувший как снег на голову генерал Пэй неожиданно быстро уговорил Ши Цинсюаня вернуться в Небесную столицу. Черноводу оставалось только молча скрипеть зубами и постараться не убить Пэй Мина сразу же на пороге собственного дворца.       Сердце Черновода особенно болело от мысли о том, как легко согласился Ветерок уйти. И как мало тот сказал ему слов на прощание.       — Спасибо, господин Хэ, за ваше гостеприимство. Я не знаю, чем могу отблагодарить вашу доброту ко мне.       Ши Цинсюань стоит, опустив голову и плечи. Пэй Мин уже нетерпеливо сжимает пальцами ручку двери, на которой нарисовано заклятие сжатия тысячи ли.       Черноводу нечего сказать. Он не имеет никакого, даже малейшего повода для того, чтобы удерживать у себя небожителя. Но при этом ему отчаянно хочется, чтобы Ветерок, как прежде поспорил с Пэй Мином и в итоге выбрал его, своего «самого лучшего друга».       Эта прежняя безоговорочная уверенность Ши Цинсюаня, его полное игнорирование правил и чужих ожиданий теперь кажутся навсегда ушедшим сном. Новый Повелитель Ветров больше молчит, чем говорит. Не задает неуместных вопросов, не требует внимания. Все, что он позволяет себе отныне, это благодарность и отчаянное желание угодить.       Черновод не хочет думать о том, что Ши Цинсюань чувствует себя обязанным быть с ним вежливым и предупредительным. Но когда дверь за ушедшими небожителями захлопывается, все его мысли крутятся только вокруг одного неприятного осознания. За все дни, которые они провели вместе, Ши Цинсюань ни разу даже не попытался сблизиться с ним, хотя раньше не упускал ни одной возможности это сделать.       Этот факт наводит на еще более неприятное открытие, что, возможно, Ветерок больше не хочет продолжать их общение, и все нелепые попытки Черновода воскресить былую близость выглядят в глазах Ши Цинсюаня тяжелым бременем, которое тот просто не может отвергнуть.       Все вместе окончательно приводит непревзойденного демона к мрачному и холодящему сердце осознанию, что он обманывает сам себя, когда пытается делать вид, что Ши Цинсюаню приятно его общество.       А потому, вместо того, чтобы ответить на очередной запрос Хуа Чена о снятии блокировки по проходу кораблей в запретной зоне, он, мрачно усмехнувшись, отключает личный канал связи. И еще больше расширяет зону отчуждения на подвластной ему территории.       Все договоренности отныне не имели никакого смысла, а значит и тратить на это время он тоже больше не был обязан. В конце концов он был и оставался вторым на земле непревзойденным демоном, который не обязан быть ничьим мальчиком на побегушках. Даже если этот кто-то и был грозным на земле и на небесах Собирателем цветов под кровавым дождем.

***

      — Ну наконец-то мы встретились, Цинсюань! Что ты только забыл в логове этого демона?!       Генерал Пэй даже не пытается скрывать давно накопившееся раздражение.       — Что? Простите генерал, я задумался.       Ветерок все еще продолжал мысленно пребывать в обиталище Черновода. До того, как генерал Пэй нежданно-негаданно появился на пороге дворца, там все шло своим, пусть и непривычным, но устоявшимся чередом. После полудня Хэ Сюань возвращался домой и еще несколько часов работал в кабинете. За это время словоохотливый демон-повар успевал приготовить ужин, развлекая Ши Цинсюаня веселыми байками о жизни в Безночном городе, слухами и сплетнями.       Потом они торжественно шли на облюбованную Ветерком террасу. Хмурый Черновод никогда не комментировал выбор младшего Ши по тому или иному блюду, без лишних разговоров съедая все. Сам Ши Цинсюань старался не надоедать разговорами, ограничиваясь самыми общими вопросами.       Потом Хэ Сюань неизменно доставал мерзкое пойло, которое и было собственно предлогом. Ветерок не строил иллюзий по поводу отношения к себе непревзойденного демона. Он старался знать свое место и каждый день давал себе зарок, что вечером поблагодарит хозяина за гостеприимство и попросит вернуть себя обратно в Небесную столицу.       Но шли дни, а сам Ши Цинсюань молчал, не находя в себе решимости отказаться от возможности пусть и в таком вот урезанном виде, но снова побыть рядом с тем, кого потерял так давно.       Это было и больно, и радостно одновременно. Потому что Ветерок неожиданно обнаружил, что даже такая вымученная возможность проводить немного времени в обществе непревзойденного демона, без цели и особого смысла, наполняет его дни покоем и умиротворением. Измученный долгой разлукой с самыми близкими людьми Ши Цинсюань был готов даже на такую имитацию прежних отношений.       Он не знал, зачем господин Хэ так заморочился его спасением, но был благодарен за заботу. Жизнь с нищими научила его ценить то, что имеешь, без оглядки на прошлое и без терзаний по поводу будущего. Он решил, что просто поживет так, пока есть возможность. И потом будет вспоминать эти дни с теплом и благодарностью.       Но теперь, когда все так неожиданно закончилось, он все еще не мог поверить, что больше не увидит Хэ Сюаня. Не спросит у него, как прошел день. Не нальет ему тарелку супа. И не будет привычно морщиться, принимая из рук демона чашку с отваром. И что Хэ Сюань больше не передаст ему ставший уже привычным ломтик яблока, которое успел почистить, пока сам младший Ши боролся с лекарством.       Все безвозвратно уходило в небытие, снова возвращая его в реальность, в которой они с господином Хэ были друг другу чужими.       Пэй Мин внимательно смотрит на вздыхающего небожителя и, вопреки обыкновению, никак не комментирует его состояние.       Ши Цинсюань ловит себя на мысли, что и по отношению к Пэй Мину он с некоторых пор начал испытывать непривычную благодарность. Да и сам генерал Мин Гуан сильно изменился в свете всего произошедшего. И это теперь позволяло бывшим противникам неожиданно для себя находить отсутствующие раньше точки для соприкосновения.       Ши Цинсюань вопросительно смотрит на собеседника.       — А, уже не важно, — генерал Пэй отмахивается от незаданного вопроса. — Идем со мной, нам надо поговорить.       Ветерок только вздыхает, снова очутившись на знакомых улицах. Он пробыл во дворце Черновода около двух недель, но ему казалось, что прошло несколько лет, с тех пор как они с Му Цином покинули Небесную столицу.       — О чем вы хотели спросить меня? — усилием воли Ветерок все же берет себя в руки. — Вы так долго отсутствовали генерал. Что с вами произошло, когда вы воспользовались обратным сжатием тысячи ли?       При этих словах мрачное лицо генерала Пэя темнеет еще больше.       — Мне пришлось столкнуться с рядом непредвиденных обстоятельств.       Они медленно идут в строну дворца Мин Гуан, вяло обсуждая прошлые события. Ветерок рассказывает про свое вознесение, умело обходя стороной все скользкие моменты. Генерал Пэй рассказывает про свое отсутствие, также не вдаваясь в излишние подробности. Они впервые за много лет не пытаются наступать друг другу на больные мозоли, старательно не замечая опущенных деталей.       — В итоге мне все же удалось заполучить череп дорогого Водяного Шисюна.       При этих словах Ветерок резко застывает на месте. Генерал Пэй все еще идет, по инерции рассказывая о том, что он уже успел все подготовить для обряда, когда обнаруживает, что его собеседник пропал.       — Цинсюань?       Пей Мин оглядывается на замершего Ветерка.       — Генерал Пэй, вы… вы…. Это значит, что мы можем попытаться вернуть брата? — Ши Цинсюань задает свой вопрос окончательно севшим голосом.       — Конечно, — Пэй Мин удовлетворенно кивает головой и разрубает воздух ребром ладони. — Все уже давно готово, я ждал только тебя.       Ши Цинсюань сначала бледнеет, потом его лицо начинает понемногу обретать краски.       — Это правда? Вы… вы ведь не обманываете меня?       — Нет, Цинсюань. И если ты готов, то мы можем сделать все прямо сегодня.       Ветерок резко выдыхает. Все его мысли о разлуке с Хэ Сюанем моментально улетают из головы, и он больше не может ни о чем думать, кроме как о том, что скоро увидит брата.       — Я просто не могу поверить в то, что вам удалось найти голову брата! Но господин Хэ… как так получилось, что он ни слова не сказал мне об этом?       Лицо Ветерка хмурится, когда он пытается вспомнить свои разговоры с Черноводом. За все дни пребывания младшего Ши они ни разу даже вскользь не поднимали эту тему. Разумно предпочитая не ворошить прошлое.       — Я…хм… — Пэй Мин раздраженно чешет затылок, — скажем так, мне удалось найти подход к демону Хэ и договориться с ним.       Глаза Ветерка расширяются.       — То есть господин Хэ сам отдал его вам? Но в это просто невозможно поверить, ведь он…       Ши Цинсюань резко замолкает, не желая снова погружаться в прошлое.       Пэй Мин пожимает плечами.       — Цинсюань, какая теперь разница? Мы можем вернуть Водяного Шисюна, ты снова стал небожителем. Черный Демон Черных Вод больше не имеет претензий ни к тебе, ни к твоему брату. Ты больше не обязан терпеть его общество или как-то ему угождать. Все счета прошлого закрыты, и каждый отныне может идти своей дорогой.       Младший Ши молчит, но резко усилившийся вокруг него поток ветра, с головой выдает чувства небожителя. Некоторое время они просто идут рядом, больше не произнося ни слова.       Во дворце Мин Гуан тихо.       — Я отпустил всех слуг на сегодня, чтобы нам никто не мог помешать.       Пэй Мин уверенно идет знакомыми коридорами, попутно затворяя створки распахнутых окон.       Ши Цинсюань только кивает, продолжая пребывать в своих собственных раздумьях.       — Вот, — генерал Пэй наконец заворачивает в небольшую комнату, пропуская Ветерка перед собой.       Внутри царит полумрак, освещаемый тусклым светом расставленных по периметру комнаты свечей. В центре стоит кресло, на котором сидит одетый в парадную одежду скелет.       Ветерок мгновенно узнает брата и застывает на месте.       Некоторое время он молча смотрит, и только судорога, которая пробегает по его лицу, выдает все напряжение Ши Цинсюаня. Потом он резко выдыхает и подходит ближе. Пальцы Ветерка словно в незримой ласке прикасаются к лежащим на подлокотнике кресла костяшкам пальцев.       — Брат, — слезы крупными каплями текут по лицу, но Пэй Мин никак не комментирует состояние своего вечного оппонента. Он сам пребывал в смешанных чувствах.       Очень долгое время он, Ши Уду и Лин Вэнь были почти неразлучны. И хотя за их спинами многие шептались о том, что эта дружба была фикцией, все было совсем не так. Просто им реально было интересно вместе. Втроем они могли расслабиться, выйти из привычных образов и поговорить о ничего не значащих прежде мелочах.       Только потеряв такую возможность, Пэй Мин осознал, как много для него значили эти незамысловатые посиделки и как сильно он привязался к своим названным друзьям.       Прежде, начав приятельствовать с Ши Уду, он сперва преследовал определенные цели, но со временем выгода от общения с богатым и влиятельным небожителем стала больше вторичной, Пэй Мин и сам был не лыком шит. Язвительность и осведомленность Лин Вэнь только придавала остроты их разговорам. Они открыто пользовались протекционизмом друг друга, но даже не скрывали этого. И сам факт подобного покровительства в делах не менее влиятельного небожителя, только усиливал их собственные позиции. Все трое были богаты, амбициозны и влиятельны. Вместе они были неуязвимы. И в тоже время все это не имело для всех троих никакого значения. Они просто дружили и эта общность сама по себе была главным подарком каждому.       Теперь, когда наконец все усилия по поиску Ши Уду увенчались успехом, Пэй Мин вдруг поймал себя на мысли о том, как повлияет на общую расстановку сил возрождение такого прежде могучего и влиятельного небожителя. И почему-то эта мысль наполняла азартом сердце генерала.       Все события последних лет многое перевернули в его душе. Его прежде не сочетавшиеся с положением на небе и авторитетом личностные качества, были им давно и прочно укрыты под личиной грозного генерала Севера. Он расслаблялся только наедине с друзьями. Даже его многочисленные любовницы никогда и близко не подходили к пониманию истинной природы чувств генерала.       Но события последних месяцев, одно за другим неожиданно вытащили из небытия и авантюризм генерала, и его прежде столь важную в жизни жажду покорения. Не целей, которые готовы были сдаться без боя, всего этого в жизни Пэй Мина было предостаточно. Но давно забытое чувство неопределенности, неуверенности в том, что получится. Готовность рисковать ради этого всем и заслуженная радость от выбитой в бою победы.       Все эти возродившиеся в его душе чувства делали генерала необъяснимо счастливым. И даже понимание, что скрыть свое участие в возрождении Ши Уду не удастся, только добавляло азарта.       Пэй Мин устал быть всеведующим Богом Войны Севера. Он снова хотел, как прежде, быть тем, кто сражался, проигрывал или побеждал, шел к своим целям и не оглядывался на других.       Он устал протекционировать своих неразумных потомков, пытаясь через их вознесение снова почувствовать себя живым. Он понял, что хочет снова быть собой. Тем, кто готов воскресить умершего друга и готов предъявить дружбу с демоном всем окружающим.       Поэтому в этот момент оба небожителя, находящиеся в небольшой комнате, проживали множество чувств. Им было не до того, чтобы пытаться сохранить лицо. Сама ситуация была довольно экстремальной, и оба это прекрасно понимали.       Пэй Мин первым приходит в себя.       — Ты готов?       Ши Цинсюань испуганно опускает руку.       — Да, генерал Пэй. Но… почему брат…. Почему он связан?       Ши Цинсюань взглядом охватывает величественную фигуру Ши Уду, которую оплетают тонкие нити божественного вервия.       — Потому что душа долгое время пребывала в забвении и если что-то пойдет не так, Шисюн не сможет причинить нам вред.       — Не так? Но что может пойти не так?       — Да все, — Пэй Мин деловито обходит трон, попутно расставляя на полу предметы ритуала. Наконец он подходит к низкому столику прямо у ног сидящего небожителя. — В свитке сказано, что вернуть душу после такого долгого перерыва довольно сложно. Хорошая новость, что есть кровь близкого родственника, то есть твоя. Она поможет телу быстрее восстановиться. Но его разум скорее всего будет поврежден и тут помогут только время и терпение. Самое лучшее из возможного, если он просто на время потеряет память. В самом негативном варианте, мне придется его снова развоплотить.       Ши Цинсюань резко выдыхает. Утерев мокрое лицо рукавом халата, он подходит к генералу Мин Гуану.       — То есть брат может сойти с ума?       — Да, такой вариант тоже возможен, и я не хочу обманывать тебя или давать несбыточных надежд.       Ветерок кривит губы.       — Я понял, генерал, и я готов. Я сделаю все, чтобы брат снова был с нами. Но если его возрождение будет приносить брату больше страдания, чем радости, я ни в чем не буду обвинять вас. Ши Уду всегда был очень гордым и самолюбивым человеком, он не потерпел бы потери лица и репутации.       Пэй Мин согласно кивает и одним плавным движением достает из рукава небольшой походный нож.       — Тогда начинаем. Дай мне свою руку.       Ши Цинсюань немного отворачивает лицо, когда острый клинок разрезает бледное запястье. Красные капли крови громко стучат по железной миске, испещренной иероглифами заклинаний.       — Все, присядь в стронке и постарайся не мешать.       Пэй Мин ставит на постамент странного вида флаконы и медленно разворачивает старый свиток.       Ветерок, стараясь даже не дышать лишний раз, медленно отходит в сторону. Генерал тем временем, тщательно сверяясь со списком отсыпает и отливает в сосуд с кровью требуемые ингредиенты. Глаза Ши Цинсюаня углядывают знакомую печать.       — О, я видел прежде этот символ, — слова срываются с губ прежде, чем он понимает, как это замечание сейчас неуместно.       Пэй Мин хмурится, но через пару секунд, закончив приготовления, все же отвечает на не заданный вопрос.       — Да, это ингредиенты из Безночного города, их делал один и тот же демон.       Больше Ветерок не осмеливается мешать генералу, но даже упоминание о том, что и ему, и брату помогли лекарства одного и того же демона, согревает сердце теплом. Он улыбается, вспоминая, как сосредоточенно объяснял ему Хэ Сюань о том, откуда и в какой последовательности нужно добавлять снадобье. Но мгновенная мысль о том, что теперь они вряд ли скоро смогут увидеться, снова возвращает в текущие реалии.       — Готово, — Пэй Мин удовлетворенно встает. От сосуда в его руках ощутимо тянет магией, и постоянно льющаяся из ладоней божественная энергия только усиливает эффект.       — Я могу вам чем-то помочь?       Пэй Мин кивком головы указывает на место рядом с собой.       — Держи и наполняй сосуд энергией, я начну обряд.       Снова взяв в руки свиток, генерал берет с алтаря простой, но увесистый даже с виду камень. Тот тоже испещрен символами. Пэй Мин непроизвольно вспоминает, скольких трудов ему стоило найти нужные предметы.       Само заклинание простое и короткое. Но его тоже пришлось довольно долго учить. Вся сложность заключалась в том, что произносить его нужно было без остановки в определенной тональности и с правильными ударениями. Даже малейшая осиплость голоса или пауза в речи могли испортить заклятие. Конечно, проще всего было бы найти нужного мага, но генерал не доверял жалким людишкам и не был готов переносить обряд на землю.       Убедившись, что все готово и он ничего не забыл, Пэй Мин, стараясь унять волнение, крепче сжимает магический амулет. Окунув его в чашу, которую удерживает младший Ши, генерал начинает медленно произносить слова заклинания.       Элексир, основой которого послужила кровь Ветерка, начинает бурлить. Постепенно, повинуясь древнему тексту заклятия, вся субстанция превращается в газообразное облако, которое плотно окутывает камень в руках генерала Пэя. Не прерывая заклятия, тот опускает руку и аккуратно кладет его на грудь Ши Уду.       Облако дыма мгновенно окутывает кости и трон, а амулет начинает разгораться потусторонним светом. Сейчас камень служит проводником для потерянной души, и Пэй Мин переходит к самой важной части заклятия.       — Ши Уду, мы вызываем тебя. Где бы ты ни пребывал, чем бы ни занимался, возвращайся!       Дыхание Ши Цинсюаня резко прерывается, когда он видит, как через светящийся камень внутрь сидящего тела начинает просачиваться бесцветная, напоминающая молоко субстанция. Облако снаружи и облако внутри начинают переплетаться. Пэй Мин продолжает говорить слова заклятия, и по мере их произнесения кости сидящего Шисюна постепенно обрастают плотью. Сморщенной и выцветшей, но ощутимо живой. Тело все больше и больше приобретает человеческие очертания, туман постепенно рассеивается. В последнюю очередь молочный дым заполняет безжизненный череп. Некоторое время темные и светлые всполохи сталкиваются друг с другом, но постепенно буря стихает.       Через пару секунд на глазах у изумленного Ветерка на кресле сидит вполне себе живой и реальный Ши Уду. Его голова опущена, а руки судорожно сжимают подлокотники кресла, словно в попытке удержаться от падения. Все тело бывшего небожителя начинает трястись, а изо рта вдруг вырывается хриплый смех.       Пэй Мин и Ши Цинсюань быстро переглядываются.       Отбросив ставшие не нужными сосуд и свиток, оба недоуменно смотрят на изгибающееся в неестественной судороге тело, которое издает безумный хриплый смех. Ши Уду корчится на кресле, но небесное вервие крепко удерживает его, не давая причинить вред ни себе, ни другим.       В тихой прежде комнате мгновенно становится тесно и шумно.       — Что с ним? — Ветерок беспомощно хватает генерала Пэя за рукав.       Тот только раздраженно хмурится.       — Я же предупреждал тебя, что он будет не в себе, когда вернется. Обычно воссоздание тела занимает много времени, но твоя кровь восстановила его практически моментально. Вы близкие родственники, и поэтому душе даже не нужно лишний раз прикладывать усилия, чтобы вернуть на место утерянные части. Но его разум пребывает в смятении. Скорее всего он еще проживает сейчас свои последние минуты, перед смертью. И мне пока сложно судить в каком состоянии его рассудок.       Ветерок все это время кивает, словно болванчик, ни на минуту не отводя взволнованного взгляда от мечущегося на троне брата.       Тем временем Ши Уду открывает глаза и резко замирает на месте.       — Брат! — не в силах сдерживать эмоции, Ши Цинсюань порывисто тянется навстречу.       Пэй Мин только успевает перехватить руку младшего Ши. Ши Уду оторопело смотрит в ответ и вдруг резко дергает подлокотник кресла. Божественная нить с треском рвется и в тоже мгновение в замерших небожителей летят пара ледяных и даже на вид опасных стрел.       Только мгновенная реакция генерала спасает их обоих от опасности.       — Черт, как он смог вырваться? — Пэй Мин, схватив в охапку ошеломленного Ветерка, только успевает уворачиваться от летящих в их сторону ударов.       — Брат! Брат, что ты делаешь?       Ши Цинсюань, не обращая внимания на усилия генерала Пэя, продолжает свои попытки вернуть Ши Уду разум.       Успокоившийся было возрожденный демон, который в это время сосредоточенно разрывал опутавшие его веревки, снова поднимает голову.       — Брат? — голос звучит хрипло, но вполне узнаваемо. — Не смей говорить о моем брате, так ты привлечешь к нему беду.       С его рук снова срываются смертоносные водяные драконы, которых, впрочем, встречает уже оправившийся от первого изумления меч генерала.       — Заткнись, Цинсюань, ты его только злишь. Лучше попытайся удержать его на месте, если он сейчас сбежит, беды не миновать.       — Хорошо, — Ветерок мгновенно приходит в себя и достает свою метелку. Он так пока и не удосужился обзавестись новым веером, а те, которые видел, не годились ни на что.       Взмахнув артефактом, Ветерок начинает сосредоточенно выплетать воздушную сеть, которая смогла бы удержать на месте демона, при этом не причиняя ему лишнего вреда.       Пэй Мин тем временем, ожесточенно уворачиваясь от атак Ши Уду, тоже старался не перереступать необходимой обороны, что было довольно сложно.       В свитке говорилось, что в первую пару часов после воскрешения демон получает почти двойной заряд силы, увеличивающей его собственную в несколько раз. Ши Уду изначально был довольно могущественен, плюс эффект заклятия. Пэй Мин предугадал подобный вариант развития событий и потому решил связать физическое тело божественной нитью. Из всех составляющих возрожденной души тело должно было быть самым слабым звеном.       Но, судя по всему, таинственный автор свитка в чем-то жестоко ошибся, потому что Ши Уду, наплевав на наложенные на вервие сильнейшие заклятия, уже практически разорвал свои путы и сейчас только сеть ветра, наложенная Ши Цинсюанем, удерживала демона.       — Черт, Цинсюань, чего ты медлишь?       — Сейчас, я…. — божественная сила, льющаяся с рук младшего Ши, внезапно гаснет. — Что? Что со мной?       Ветерок недоуменно смотрит на собственные руки, даже трясет ими, но все бесполезно. Окутавшая Ши Уду воздушная сеть начинает расползаться.       Демон с ревом поднимается в воздух, на ходу разрывая всем телом воздушную сеть. Его одежда изорвана в клочья, а сам Ши Уду покрыт множеством порезов, которые придают ему совсем ужасающий вид.       — Держи его! — Пэй Мин, больше уже не пытаясь играть в поддавки, подпрыгивает в попытке поразить вышедшего из-под контроля демона, но тот, окончательно вырвавшись из пут заклятия Ветерка, вдруг вспыхивает ярким светом.       Через секунду только разгромленная комната и два лежащих на полу небожителя напоминают о том, что только что произошло.       — Куда он пропал?       Ветерок, бессильно привалившись к стене, утирает сбегающую по подбородку каплю крови.       — Что случилось, Цинсюань? Почему ты не смог удержать его?       Ветерок беспомощно разводит руками. Немного опомнившись от охватившего его гнева, Пэй Мин замечает, что силы небожителя явно на исходе.       Поэтому он прерывает поток рвущейся с языка брани.       — Вставай, — он одним рывком поднимает Ветерка на ноги, — нам надо его быстро отыскать. Он не мог уйти далеко.       Ши Цинсюань сначала делает пару шагов, но потом вдруг резко останавливается. Из уголков его рта стекает кровь.       — Я… простите генерал, — Ши Цинсюань обессиленно опускается на колени. — Идите, я чуть позже догоню вас.       Пэй Мин раздраженно выдыхает. В его голове вдруг загорается вызов по давно забытому каналу связи.       — Ты упустил его! — голос Лин Вэнь сух и безэмоционален.       — Дражайшая Цзе, чем обязан? — Пэй Мин сейчас слишком зол, чтобы отрицать очевидное.       — Только что по улицам Небесной столицы пролетел разъяренный демон ранга «свирепый». Он развалил походя пару зданий, разрушил сад и, прорвав периметр защиты, помчался прочь. Я подозреваю, что это твоих рук дело.       Пэй Мин немного приходит в себя.       — Так он сумел вырваться даже за барьер! Куда он направился, Лин Вэнь?       Та усмехается.       — Мои наблюдатели проследили его путь, он движется в сторону Безночного города, как одного из самых сильных скоплений демонической энергии. Его никто не узнал, если тебя это конечно интересует.       Пэй Мин вытирает бегущий со лба пот. Он конечно планировал чуть позже объяснить все Се Ляню и остальным небожителям, но никто не думал, что появление Ши Уду будет таким фееричным.       — Ты можешь пока никому не говорить, что это он?       — Я делаю это исключительно из уважения к Водяному Шисюну.       Лин Вэнь без лишних слов прерывает связь.       Пэй Мин облегченно выдыхает. Уже в более спокойном состоянии он молча взваливает на спину обессилившего Ши.       — Я пока размещу тебя в гостевых покоях, тебе надо прийти в себя.       — А брат?       — Он прорвал защиту Небесной столицы и сбежал в Безночный город. Лин Вэнь обо всем позаботится.       Ветерок с облегчением прикрывает глаза.       — Спасибо вам, генерал Пэй, простите, что подвел.       Пэй Мину больше не хочется разговаривать, он ослаблен заклятием воскрешения и внеплановой битвой. К тому же, он так и не смог до конца понять, где допустил ошибку.       В гостевых покоях Ветерок обессилено падает на кровать. Из его кармана выпадает флакон со знакомой гравировкой.       — Точно, — Пэй Мин нехотя встает со стула и наливает стакан воды. — Тебе же надо принять твои лекарства. Что там говорил Черновод?       Ши Цинсюань пожимает плечами и сосредоточенно отливает в воду несколько капель зелья. Знакомый запах заставляет уже было собравшегося уходить Пэй Мина резко обернуться.       — А что за снадобье ты принимаешь, Цинсюань?       Тот пожимает плечами.       — Господин Хэ сказал, что мои меридианы повреждены и мне надо минимум несколько месяцев пить настойку тысячелетнего женьшеня.       При этих словах Пэй Мин резко замирает.       — Тысячелетнего женьшеня? — Он не верит своим ушам. — И ты все это время молчал об этом?       — А какое это имеет значение? — Ветерок выпивает настойку и устало откидывается покрывало.       — Да ты с ума сошел? — Лицо Пэй Мина почти багрового цвета. — Ты хоть понимаешь, что твоя кровь благодаря этому снадобью увеличила его физическую силу в несколько раз. Он просто тупо разорвал веревки, которые были рассчитаны только на удержание его магии.       Ветерок изумленно садится на кровати. Его лицо то бледнеет, то краснеет. Наконец он со стоном утыкается лицом в собственные ладони. Некоторое время в комнате стоит гробовая тишина.       Пока Пэй Мину наконец неудается немного успокоиться. Он уже больше ничему сегодня не удивляется и может только ехидно произнести:       — И где только этот паршивец Черновод сумел его достать!