***
Генерал Пэй чувствовал себя не в своей тарелке. Вчера, пребывая в растерянном состоянии, он согласился на просьбу Его Высочества принца Сяньлэ. Поэтому сегодня ему пришлось встать ни свет ни заря и выслушать от Лин Вэнь очередной поток нравоучений. Он уважал и ценил Наньгун Цзе, но порой она переходила все допустимые границы. Особенно когда была сильно раздражена, прямо как сейчас. Генерал вздохнул и печально посмотрел на разрушенную аллею Сада Звезд. Впереди по ней шла изящная молодая женщина в широкополой шляпе. Она медленно переходила от одного сломанного дерева к другому, наклонившись, внимательно его осматривала и что-то негромко диктовала своему помощнику. Сегодня, для разнообразия, это был не ее любимый бык. Генерал Пэй был удивлен и приятно обрадован, когда выяснилось, что Хранителю Государыни Юйши пришлось срочно заняться подготовкой саженцев, и поэтому он не смог ее сопровождать. Отсутствие соперника приятно согревало сердце генерала Пэя и сначала даже немного приободрило. Но когда его любезность осталась незамеченной раз, потом второй, потом третий, он понял, что начал терять настрой. Его наметанный глаз не видел даже малейшего изменения в настроении и отклике небожительницы. Наоборот, ему показалось, что в обычно спокойном лице промелькнула тень раздражения. Но, разумеется, государыня Юйши не могла позволить себе быть грубой. Она просто попросила служителя Лин Вэнь сопровождать ее при осмотре, а генерала Пэя - не беспокоиться и подождать ее возле павильона. Ехидный взгляд служки только подтвердил опасения генерала Мингуана, что его просто очень вежливо отшили. Сейчас он уже битый час думал о том, что же могло не понравиться этой странной женщине в его словах. Ведь комплименты и любезности нравятся всем без исключения. А в его исполнении это обычно было безотказное оружие, бьющее точно в цель. Генерал Пэй никогда не спускался до банальностей, особенно если реально ставил себе цель добиться той или иной красотки. Он прекрасно знал, насколько избалованными вниманием те могли быть и потому всегда очень тщательно выбирал слова и темы для приятной беседы. Он был довольно разносторонним человеком и мог одинаково обсуждать и военные стратегии, и высокую поэзию. К тому же, за годы общения с разными представительницами прекрасного пола Пэй Мин был просто вынужден прокачать свои навыки в самых различных науках. Он вполне справедливо считал себя универсальным собеседником, и его дружба с заумной Лин Вэнь и весьма придирчивым Ши Уду была тому подтверждением. Поэтому он не понимал, почему его порыв был встречен настолько холодно и сурово. Прежде генерал мог бы повестись, списав подобное отношение на молчаливость небожительницы, но видел Юйши Хуан в другой обстановке и знал, какой она может быть. Оставалось только понять, как создать этот самый настрой. Поймав себя на этой мысли, генерал Пэй вдруг застыл. Он неожиданно понял, что планирует не просто приятно провести время. А вполне конкретно хотел сделать эту женщину своей. Своей кем? Единственный ответ был: очередной любовницей. Никаких других вариантов просто не было предусмотрено в его жизни. Женщины сменялись, словно одежда, но их статус всегда был одинаков. Следующая мысль, которая неизбежно приходила в голову от осознания собственных намерений, была о том, что, наверно, игра не стоила свеч. Государыня Юйши была не просто небожительницей. Она была одной из старейших божеств столицы, ее авторитет не подлежал сомнению. Не стоило обольщаться тем, что многие самовлюбленные обитатели небес считали ее грязной и грубой. Эта молва только добавляла ее облику загадочности. Никто не подвергал сомнению ее могущество, и сложно было найти в столице того, кто хотя бы однажды не прибегал к ее помощи по тому или иному вопросу. Неожиданно генерала накрывает странное чувство. Если он, будучи в бедственном положении, обратился к ней за помощью, и об этом пока не знал никто, то сколько же еще таких тайн могла хранить эта тихоня? Ее расположение при таком раскладе становилось великой силой, которая могла поворачивать судьбу того или иного божественного чиновника в любом направлении. Генерал Пэй задумался еще больше. Он не мог отрицать поднимавшегося азарта при одном только взгляде на стоявшую неподалеку женщину. При этом само его намерение грозило ему большими неприятностями. А главное, стоила ли игра того риска, которому он мог себя подвергнуть? Государыня Юйши не претендовала на звание первой красотки небес, не входила в рейтинги самых изящных-образованных-талантливых. Ее покровительство не имело никакого смысла для Пэй Мина. А ссора, наоборот, грозила обрушить на его голову все кары небесные. К тому же, после случая с ритуалом кровавого жертвоприношения все небожители старались, кто как мог, выслужиться перед нею, и любое ее слово недовольства могло бы просто сделать его изгоем. Генерал Пэй раздражённо вздохнул. Он и сам не знал, почему стоял в продуваемом всеми ветрами полуразрушенном павильоне и рассуждал о покорении сердца женщины, которая, по его же собственным параметрам, ничем не была примечательна. Но при этом имела авторитет, сопоставимый с авторитетом самого генерала Пэя. Обычно в подобных случаях его природная красота и обаяние, наоборот, служили плохую службу. Ему приходилось прилагать немало усилий, чтобы оставить влиятельную «некрасотку» в числе своих поклонниц, не переходя черту. Но тут ситуация была ровно наоборот. Он искал брешь в собственных рассуждениях, чтобы соблазнить небожительницу, ссора с которой могла доставить ему немало проблем. А, добившись которой, не получал ровным счетом ничего. Кроме… Кроме как? Он не знал ответа. С того злополучного дня, когда случайно увидел, как небожительница кокетничала со своим хранителем, Пэй Мин не мог найти покоя. Ему снова и снова мерещился стройный силуэт, слышался звонкий голос, и он совершенно ничего не мог поделать с тем, что был очарован. Генерал Пэй невольно вспомнил обстоятельства их знакомства. Впервые он увидел ее на крыше монастыря, который ему показывали в рамках дружеского визита в ее страну. Хрупкая, испуганная монашка молила о помощи, а все вокруг смеялись над ее бедой. Недоумевающий над таким пренебрежительным отношением генерал Пэй спас ее больше из чувства сострадания, чем из интереса. Немного позже он узнал, что это была шестнадцатая принцесса императорского дома, сосланная отцом с глаз долой. Все сложившиеся обстоятельства плюс необычная судьба девушки побудили его тогда пригласить ее на пару свиданий. Тем более, он к тому времени уже успел утомиться от бесконечной болтовни ее сестер. Эта девушка немного удивила избалованного женским вниманием генерала. Вежливо и очень сдержанно поблагодарив его за помощь, она даже не попыталась использовать свое преимущество, когда он рассыпал ей комплименты и весьма учтиво предлагал стать на пару дней ее «хранителем». Но на предложенную им второпях встречу, место и время которой генерал успел прошептать ей в ухо, она все-таки пришла. Как и на вторую, которую Пэй назначал, уже будучи полностью осведомленным о ее происхождении и судьбе. Он даже вроде находил ее общество забавным. Генерал Пэй совершенно не помнил, о чем они в итоге говорили. А вскоре дела большой политики переключили его внимание на более перспективные цели, да и положа руку на сердце красавиц в его окружении хватало. Скромная и тихая шестнадцатая принцесса государства Юйши не задержалась даже на задворках его памяти, оставив после себя только приятное послевкусие. Но он и в страшном сне не мог представить тех обстоятельств, при которых они встретились снова. Эта скромная монашка повела себя, как самый храбрый боец. Генерал Пэй до сих пор помнил свой шок и трепет перед ее мужеством. Он тогда поклялся возле ложа умирающей девушки, что если она выживет, то он сделает ее своей. И воздаст ей все полагающиеся почести и привилегии. Но Юйши Хуан умерла. В тот же день ее душа вознеслась на небеса. А сам генерал Пэй вскоре был предан своими же друзьями и принял смерть из рук спасенного им императора. В следующий раз они встретились уже в рангах жителей Небес, и он тогда малодушно сделал вид, что не может вспомнить обстоятельства их знакомства. Генерал Пэй, словно наяву, видит, как она сначала немного неловко улыбнулась ему, когда он шел ей навстречу во дворце Владыки. И даже хотел приветствовать ее, сказать, что раскаивается в своем поступке. Жалеет о том, что отнесся к ней с пренебрежением сначала и вынудил умереть в конце. Его сердце разрывали тогда странные, совершенно непонятные даже самому эмоции. Но подбежавший к нему распорядитель так заискивающе лебезил перед ним и так формально говорил о подошедшей к ним богине, что генералу вдруг стало стыдно терять свое лицо в первые же дни своей новой жизни. Он весьма небрежно поклонился, отмечая, как застыла ее улыбка. Юйши Хуан немного запнулась на ходу, но все же ответила ему очень вежливо и церемонно. Все вокруг знали обстоятельства, сложившиеся между их государствами, и поэтому их холодное и формальное знакомство не вызвало лишних пересуд. Дальше его затянуло в водоворот свалившихся на него дел, а Юйши Хуан вскоре перестала появляться на небесах, все свое время занимая выращиванием урожая. Он слышал об ее успехах и о том, как она заставляла своих почитателей не тратить деньги на бессмысленные подношения и роскошь. Генерал вместе со всеми смеялся над ее скупостью и аскетизмом. И был разьярен, когда из-за ее действий его потомок был подвергнут изгнанию. Хотя положа руку на сердце он прекрасно знал причину. Стена между ними ощутимо росла, не оставляя ни одного шанса генералу произнести слова, которые, как оказалось, очень незаметно тлели в его сердце, словно угольки. Всего одной искры оказалось достаточно, чтобы почти угасшее пламя взвилось до небес. И теперь генерал сам себе пытался объяснить все безумство собственного плана. И все равно не мог оторвать от небожительницы восторженных глаз. — Генерал? — служитель Лин Вэнь появляется словно из-под земли. — А? — Пэй Мин еще некоторое время не может сосредоточиться на словах, которые ему говорит помощник, пребывая в непрошено нахлынувших воспоминаниях. — Я сказал, что государыня Юйши закончила все дела и просила узнать у вас, сможете ли вы сегодня сопровождать ее и в мире людей? Ей нужно осмотреть еще поврежденные в месте следования демона поля. Генерал Пэй медленно перевел взгляд на стоящую в стороне женщину. Она выглядела усталой. Еле сдерживая недовольство, он направился прямо к ней. — Госпожа Юйши? Вы именно сегодня хотите спуститься в мир людей? Женщина вежливо улыбнулась и опустила руку. Только сейчас генерал понял, что она не из пренебрежения отправила к нему служку с вопросом. Просто ей нужно было завершить разговор. Пэй Мин недовольно вздыхает. Он всегда отличался снисходительностью и терпением к глупому слабому полу. Почему же в любом действии именно этой женщины он видел только провокацию и подвох? — Простите, генерал, если отвлекаю вас от важных дел. Просто я только что узнала, что завтра мне нужно будет обязательно вернуться обратно. Поэтому, если вы заняты, то я попрошу кого-нибудь еще сопроводить меня. Генерал Пэй мгновенно покрывается красными пятнами. Он, разумеется, занят, но не настолько, чтобы рапортовать всем о том, что не справился с элементарным заданием. — Я сам буду сопровождать вас, так как Его Высочество просил именно меня об этом позаботиться. Пэй Мин не знает, зачем приплетает в их диалог еще и Се Ляня. Как будто других сказанных им грубых слов было недостаточно. — Хорошо, тогда нам нужно поспешить. Не теряя времени, она кивает помощнику, на ходу дополняя свои указания. — Я пришлю через неделю первые саженцы, которые будут укреплены специальными заклинаниями. Вам нужно будет их только аккуратно высадить и поливать предложенным мною раствором. Сад будет восстановлен до конца следующего месяца. — Спасибо, госпожа, — Пэй Мин почти закатывает глаза, наблюдая, как подобострастно служащий ей кланяется. — Пойдемте, я бы хотел закончить все до первых сумерек. Снова его слова звучат довольно грубо, но Юйши Хуан не ведет даже бровью. Мягко взяв его под руку, она позволяет небесному генералу завершить их спуск и, приземлившись на место, незамедлительно начинает свою работу. — Вы не могли бы помочь мне? — не отрываясь от искалеченного пастбища, она методично что-то высчитывает, зажимая промежуточные результаты на пальцах. Пэй Мин с деланым равнодушием пожимает плечами. Это очередная уловка, после того как она полдня его решительно игнорировала? — Конечно, что вы хотите чтобы я сделал? — Записывайте то, что я буду диктовать. — Я могу запомнить! Пэй Мин слегка прикрывает глаза, в которых плещется самодовольство. Много лет он был военным, и об его умении с одного раза запоминать самые сложные карты и цитировать по памяти сложнейшие трактаты ходили легенды. Юйши Хуан немного хмурится. — Пожалуйста, генерал, эту информацию нужно записать, так как она будет нужна позже для передачи ведомству госпожи Лин Вэнь. Пэй Мину неохота признаваться, что он банально не взял с собой никаких письменных принадлежностей. Поэтому генерал снова пожимает плечами. — Не важно. Позже я все перенесу в виде отчета и передам во дворец Наньгун Цзе. — Хорошо! Больше она ничего не говорит, а только периодически надиктовывает ему размеры и виды посевов, особенности почвы и ее месторасположения. Все это довольно скучно, и когда они, медленно передвигаясь от местности к местности, доходят наконец до конца, вокруг них уже начинает постепенно темнеть. — Спасибо, вы мне сегодня очень помогли, генерал! Наконец-то стряхнув с рук остатки почвы, небожительница тихо вздыхает. Генерал Пэй, который за все время монотонной работы не смог вставить и одного слова любезности или анекдота, уже даже не имеет сил злиться. Он ловит себя на мысли, что хотел бы просто немного отдохнуть и расслабиться. Генерал сгибает руку в локте: — Я сопровожу вас в Небесную Столицу! — Нет, не стоит. Мне завтра с утра нужно быть уже дома, а это место не настолько далеко оттуда. Я переночую в местной гостинице и завтра рано утром отправлюсь в путь. — Но это же опасно! Призрачный город совсем близко. Если вы так спешите, я мог бы сопроводить вас домой сегодня. Юйши Хуан устало прикрывает глаза. — К сожалению я пока не могу никуда отправиться и предпочла бы отдохнуть. В свете садящегося солнца шрам на горле становится виден очень отчетливо. Генерал Пэй вдруг понимает, насколько ее голос стал низким и хриплым по сравнению с утром. Он осматривает простую, но удобную обувь небожительницы, запыленную и испачканную. На ее длинной верхней одежде следы грязи. А сама она выглядит довольно измотанной. — Конечно, — запоздалое раскаяние накрывает его с головы до ног. Он был мужчиной и боевым генералом и порой забывал об этой существенной разнице. Они провели вместе целый день, и за все время небожительница ни разу не присела и не выпила даже стакана воды. Он полный идиот. — Простите мое невежество. Вы, разумеется, устали. Я присмотрю за вами сегодня, а завтра сопровожу на вашем обратном пути. Юйши Хуан слегка вздыхает. — В этом нет необходимости. — Но я не могу вас оставить тут одну. Пойдемте! Она немного колеблется, но все-таки идет следом. На постоялом дворе хозяин сразу же оценивает статус гостей и выделяет им лучший номер, который состоит из двух комнат и одной общей гостиной. Генерала это вполне устраивает, так как он слишком утомился и желает поесть в тишине и одиночестве. Государыня Юйши тоже не возражает. Им быстро приносят добротный ужин. Не обращая внимания на заискивания и потупленные в притворной скромности глаза хозяина, который лично выслушивал все указания почетного гостя, Юйши Хуан тихо сидела возле небольшой печки, абстрагировавшись от всякой суеты. — Угощайтесь, вы сегодня, наверно, очень устали. Они сидят и говорят на какие-то незначительные темы. Точнее, говорит он сам, а она просто ест с полным отсутствием выражения на прекрасном лице. Сейчас, когда они наконец-то одни, и ему не надо каждую секунду запоминать то, что она диктует, генерал Пэй может позволить себе снова погрузиться в воспоминания. — Госпожа Юйши, — он неожиданно перебивает сам себя. Она очень медленно поднимает на него глаза. — Вы что-то хотели мне сказать, генерал? Их взгляды наконец-то пересекаются, впервые за весь день. От этого соприкосновения точно ток пробегает по всему телу генерала Пэя. — Я, — он запинается, — я так и не поблагодарил вас за тот случай! — Какой случай вы имеете в виду? Она внимательно смотрит на него, словно читая все его мысли, как открытую книгу. — Ну тогда, когда вы помогли мне вернуться. Она слегка улыбается, первый раз за весь день. — Я уже говорила вам, что это ничего мне не стоило. — Но вы ведь уже не впервые помогаете мне. Я теряюсь в догадках о причинах вашего такого хорошего ко мне отношения. Он привычно седлает любимого конька. Сейчас, в тени горящей печки и настольной лампы, обстановка между ними складывалась довольно интимная, и Пэй Мин вдруг ловит себя на мысли, что, может, она именно потому и предложила задержаться тут ненадолго. Лицо Юйши Хуан становится немного печальным. — Генерал Пэй, я давно уже хотела поговорить с вами. От ее тихих слов все внутри мужчины переворачивается. Его сердце непроизвольно пускается вскачь. — Я вас очень внимательно слушаю. Она слегка вздыхает и немного отворачивает голову. Ее профиль на фоне мерцающего света лампы выглядит таинственно и привлекательно. Генерал Пэй начинает думать, что остаться тут переночевать было не такой уж и плохой идеей. — Наверно, мне нужно было уже давно прояснить все недоразумения, которые возникли между нами. Но это было всегда не очень уместно или удобно, чтобы просить вас уделить мне пару минут для разговора. — Вы правы, сегодня очень подходящее время, — генерал Пэй широко улыбается и подсаживается поближе. — Дело в том, что я не держу на вас обиды или злости за то, что вам невольно пришлось стать тем, кто был повинен в моей смерти. В то время обстоятельства складывались не в пользу моей страны, и вы были больше следствием, чем причиной. Ее слова, сказанные тихим, спокойным голосом, приводят генерала в еще большее возбуждение. Генерал Пэй еле сдерживает довольный вздох. — Но наше знакомство началось задолго до упомянутых событий, и мне кажется, что вы тоже не забыли об этом. Я помню, какой юной и прекрасной была госпожа, когда я волею судеб смог помочь ей спуститься с крыши. Вы произвели на меня тогда…. Его речь непроизвольно прерывается, когда он неожиданно для себя натыкается на глубокий, как стылая вода, взгляд небожительницы. — Ну что же вы замолчали, продолжайте. Она непроизвольно потирает шрам на шее, а Пэй Мину вдруг становится немного не по себе. — Я просто хотел выразить восхищение вами, — он слегка скомкано прерывает сам себя. Ему становится неуютно от того, как спокойно ведет себя та, которая по идее должна была бы краснеть и признаваться ему в вечной любви. — Я была тогда довольно наивна, вам, конечно же, не составило труда вскружить мне голову. Пэй Мин хмурится, ему нечего сказать на предъявленное обвинение. — Но дело в том, генерал, что прошло много лет. Я бы даже сказала, много сотен лет, — она отпивает свой чай и усмехается. — Все сильно изменилось с тех пор, вы не находите? Он медленно подливает ей новую порцию чая и задумывается. Его интуиция много повидавшего мужчины подсказывает, что в текущем моменте все его шансы сыграть с этой женщиной в привычную игру словами ничтожны. И к тому же, его начинает запоздало осенять понимание, что она вовсе не собирается с ним любезничать. Решительно отбросив ошибочную стратегию обольщения, он мгновенно переключается на стратегию честной и прямой атаки. — Разумеется, мы оба изменились. Разве вы не жалеете о том, что в те дни мы были вынуждены расстаться на такой печальной ноте? Женщина снова непроизвольно трет свой шрам. — Но наши дороги разошлись гораздо раньше. — Тогда я был слишком глуп, чтобы оценить свою удачу. Но сейчас все будет по-другому. Его глаза горят блеском, и он знает, что неотразим. Юйши Хуан печально смотрит на красавца, сидящего напротив нее, но в ее глазах не отражается ничего, даже блеска горящих на столе ламп. — Я бы хотела прояснить сложившееся недоразумение. Время, когда я могла переживать из-за того, что вы забыли меня через пару свиданий, давно прошло. Вы мне действительно понравились, я не буду это отрицать. Тем более, в моей жизни это был первый раз, когда я позволила себе настолько увлечься. Даже те краткие мгновения, которые вы подарили мне из жалости, много последующих дней грели мое сердце. Но все давно в прошлом. Генерал Пэй некоторое время молчит. Слова Юйши Хуан о том, что он ей тогда действительно запал в сердце, приводят его в восторг. Но ее последующая фраза немного отрезвляет. — Тогда зачем же вы начали этот разговор? — Я просто хотела обсудить обстоятельства моего вознесения, генерал. Я не думала, что вы начнете говорить про монастырь Юйлун и наше знакомство. Немного помолчав, она добавляет: — Мне казалось, что вы даже и не вспомните этот краткий эпизод вашей прошлой жизни. От ее тихих слов что-то сдвигается в сердце, и генерал вдруг с небывалым для себя жаром говорит: — Но я запомнил! А еще я запомнил то, что, когда вы умирали, я поклялся, что, если вы выживете, я сделаю все, чтобы вы были счастливы. Слова повисают в воздухе. Лицо женщины немного бледнеет, и она некоторое время молчит, словно собирается с мыслями. Краски возвращаются к ней только спустя несколько минут. — Тогда мне жаль генерал, что в тот день я умерла. — Но сейчас мы оба живы. Он берет в ладони ее тонкую руку. Ему так давно хотелось прикоснуться к этой тронутой легким загаром коже и почувствовать тепло. Но рука небожительницы холодна, как лед. — Ты совсем замерзла, подожди. Он деловито встает и подбрасывает в печку дров. А затем, словно невзначай, накидывает на ее плечи тонкое покрывало. Она, будто во сне, закутывается в теплую ткань, совершенно не обращая внимания на полуобъятие, которое на секунду он себе позволил. Некоторое время они оба молчат. Не получив ответа ни на один заботливый жест, генерал немного теряется. Он применил уже большую часть приемов, которые всегда работали безотказно, и что в итоге? Его дама сидит напротив, словно в оцепенении, и отказывается замечать любые его действия. — Я сожалею, что этот разговор не случился раньше, — он не желает сдаваться. Снова взяв ее за руку, нежно переплетает пальцы. — Но сегодня нам больше нет нужды что-то скрывать друг от друга. Она смотрит на их ладони, но не отвечает ничего. Это дает ему новое дыхание. — Юйши, я бы хотел, чтобы мы забыли наши разногласия и перевернули страницу горького прошлого. Думаю, что больше я не совершу прежних ошибок и смогу дать тебе то, чего ты достойна. Генерал немного наклоняется вперед. Ее губы манят Пэй Мина, и он не в силах сдерживать себя. Мингуан так давно мечтает об этом. Еще ни одна женщина не занимала его мыслей так надолго и не заставляла его чувствовать себя настолько неуверенно. За секунду до прикосновения она слегка отворачивается. Поцелуй выходит смазанный, почти отеческий. Он резко выдыхает. — Юйши, почему ты так холодна со мной? Она молчит, но через пару секунд мягко размыкает объятие и встает. — Мне кажется, генерал, между нами возникло недопонимание. Он поднимается следом и подходит к ней ближе. — Недопонимание? О чем ты, мне кажется, все предельно ясно. Я хочу сегодня дать тебе то, что обещал так давно. Он снова приобнимает ее за плечи и с удивлением понимает что женщина в его руках немного дрожит. Тогда он еще крепче сжимает объятие, и она больше не пытается вырваться. Вместо этого ее тело словно деревенеет. — А ты уверен, что это мне так необходимо? Юйши Хуан вдруг переходит на "ты", как и тогда, много столетий назад, когда они только впервые повстречались. — Я уверен, что ты не пожалеешь, если доверишься мне. Она вдруг усмехается. Женщина медленно начинает двигаться вперед, заставляя генерала ослабить кольцо рук. Потом она разворачивается, и теперь они снова оказываются лицом к лицу. — Прошлое нужно оставить прошлому, в настоящем я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то делал меня счастливой. У меня есть мой дом, мое дело, люди, которым я доверяю и которые доверяют мне. И есть тот, кто является моим счастьем по умолчанию. Тебе нечего дать мне, Мингуан. Пэй Мин непроизвольно отступает назад, будучи ошеломленным ее уверенным ответом. — Но я хотел бы тоже стать частью этого! Слова звучат немного жалко, но ему уже больше нечего скрывать. Их разговор всколыхнул в его сердце старую рану, которая, как он думал, давно зажила. Но ничего подобного. Ему кажется, что с него сняли всю кожу и выпустили под палящее солнце. — Юйши Хуан! — он непроизвольно произносит ее имя, когда видит, что она медленно разворачивается и идет в сторону своей комнаты. — Подожди, не будь так жестока! Неужели в твоем сердце не осталось для меня никакого места? — Прости, — она открывает дверь и переступает через порог своей комнаты. — Я бы и правда хотела сказать тебе что-то другое. Но, наверно, прошло слишком много времени. Давай оставим все как есть. И, уже почти закрывая дверь перед ошеломленным таким поворотом дел генералом, она вдруг тихо добавляет. — Тогда, в тронном зале, я ждала именно этих слов. Но сегодня они бессмысленны. У нас был только один шанс сделать выбор, и мы оба ошиблись. Дверь тихо закрывается. Но генерал так и продолжает стоять, не обращая внимания на стучащих в дверь слуг, которые пришли убрать со стола и сказать, что ванна готова. Он снова и снова прокручивает в своей голове их разговор, пытаясь найти хотя бы одну примету того, что все сказанное является хорошо разыгранным представлением. Он слышал в своей жизни немало претензий и упреков, его соблазняли, соблазнял он. Его обманывали, генерал не оставался в долгу. Он расходился мирно или выслушивая ругательства в свой адрес. Но ни разу еще ему не говорили о том, что он опоздал. И ни разу еще он настолько не сожалел о том, что не сделал когда-то. Он и сам не мог понять, что случилось с его привычным отношением к той, кто должна была стать всего лишь очередной победой в череде таких же достижений. Но Юйши Хуан была сразу не та. Она была не такая, как все, она выделялась. Даже когда он умудрился проглядеть ее в первый раз, то крепко запомнил во второй. Но вот сказать ей об этом он смог только спустя много лет. И даже подумать не мог, что ей вдруг окажется не нужно его запоздалое откровение. Она имела в виду только то, что говорила. Он вдруг вспоминает о том, что она упоминала, что у нее уже есть тот, кто делает ее счастливой. Разумеется, это был тот никчемный бык. Но как она могла в трезвом уме и твердой памяти выбирать хранителя, в то время как ей предлагал свое сердце один из сильнейших на небесах бог Войны? Неожиданно в его голове всколыхнулись воспоминания о невольно подсмотренном свидании. Теперь сомнений не оставалось, они были гораздо более близки, чем просто Божество и его Хранитель. Ее голос, смех, нежные слова. Генерал вдруг осознал, что даже когда они перешли на ты, ее тембр не изменился. Она говорила с ним очень тихим, отрешенным голосом. Как человек, который уже все для себя решил. На контрасте с тем днем все выглядело предельно паршиво. Он схватился за голову. От невыразимого стыда и неловкости у него разболелась голова. Поэтому он не стал отказываться от горячей ванны. Когда через полчаса он вернулся в комнату, генерал уже немного привел свои мысли в порядок. Его отвергли, и причин для этого у Юйши Хуан было множество. Он не собирался больше преследовать ее своими чувствами. В конце концов в его жизни случались отказы и прежде. Он умел держать удар. Проблема была в том, что это первый раз, когда генерал действительно не шутил. Он осознавал, что совершенно серьезно собирался попробовать сделать в отношениях счастливым кого-то другого, а не себя. Ему действительно хотелось быть с нею. Без причины или какой-то выгоды. И это был не порыв страсти или желание взять трофей. Но он опоздал. И теперь мог только издали наблюдать за той, кто могла бы перевернуть всю его жизнь. Она реально не хотела его видеть рядом. Он готов был принять этот урок. Но ему все еще следовало позаботиться о ее комфорте. Пэй Мин прекрасно знал простую аксиому, что желание заботиться о ком-то, неразрывно связано с желанием обладать. Генерал ничего не мог поделать с этим и поэтому, нацепив самое вежливое выражение лица, постучал в ее комнату. Но ответа не последовало. Он постучал громче. В конце концов она всегда была довольно благоразумна и вряд ли бы стала устраивать истерику после их разговора. Через несколько минут, так и не дождавшись ответа, он начал волноваться. Преодолевая внутренние сомнения, Пэй Мин распахнул дверь спальни. Но внутри никого не было. Не помня себя он сбежал на первый этаж. — Где женщина, которая была со мной? Вы ее видели? Хозяин начал кланяться, и по его сбивчивой речи генерал наконец понял, насколько был ничтожен в ее глазах. — Госпожа сразу предупредила нас, что к ней должен придти посетитель. Когда вы были в купальнях, она спустилась вниз полностью одетая. Госпожа просила передать вам это. Он протягивает генералу письмо, на котором тот видит свое имя, написанное незнакомым почерком. — За ней пришел мужчина, с которым госпожа ушла. Она просила вас не беспокоить. Взгляд Пэй Мина мечет молнии, так как в глазах местных он выглядит сейчас не более, чем обманутый муж. Но мужчина быстро успокаивается. Поднявшись наверх, он разрывает конверт и впивается глазами в строчки. «Генерал Пэй, добрый вечер. Я хотела вас предупредить, что обстоятельства моего пребывания тут немного изменились. Это никак не связано с нашим разговором, я получила послание из дома гораздо раньше и договорилась с моим хранителем, что он заберет меня отсюда, как сможет. Я ушла вместе с ним, так что не волнуйтесь за меня. Он позаботится обо мне. Но я рада, что у нас было время все обсудить. Я благодарна вам за то, что вы были так откровенны. Простите меня, я надеюсь, что этот разговор не станет в будущем камнем преткновения между нами. Прошу вас не забыть подготовить отчет для госпожи Лин Вэнь и передать ей его, как только представится такая возможность. Спасибо вам за помощь и участие, С уважением Юйши Хуан.» Пэй Мин еще некоторое время оторопело разглядывает расплывающиеся перед глазами строчки. Очень изящный почерк, это единственная мысль, которая сейчас приходит ему на ум. Дальше оставаться в мире людей необходимости нет. Запоздало оглядев комнату, он видит, что на столике возле печки что-то лежит. Пэй Мин вдруг вспоминает, что, когда они пришли в комнату, госпожа Юйши рассеяно положила туда свой шарфик, который в обычное время скрывал ее уродливый шрам. Тонкая ткань еще хранит еле уловимый запах земли и семян. Генерал Пэй расстеряно сжимает ее в руке и выдыхает. Он не будет искать повода, чтобы вернуть эту вещь хозяйке, это было бессмысленно. Но впервые за много лет Пэй Мин захотел оставить себе вещь не в качестве трофея, а просто на память об этом месте и этом разговоре. А главное, об этой женщине, которую он, наверно, так никогда и сможет вернуть.Созвездие 24. В Амбарах памяти сложно отделить зерна от плевел
15 июля 2022 г. в 12:33
Ши Цинсюань внимательно прислушался к тихим шагам в коридоре.
С тех пор, как он возвратился во дворец Хэ Сюаня, прошло несколько дней. И если не считать их странный, больше похожий на сон, разговор в Небесной столице, между ними ничего не изменилось. Хэ Сюань как ни в чем не бывало занимался своими делами. Вечером они ужинали, потом Ветерок принимал ненавистное лекарство. Ши Цинсюань все ждал, когда Хэ-сюн поговорит с ним, объяснит свои поступки. Но тот молчал.
Вот только если раньше его устраивала даже такая неопределенность, то теперь он не мог так продолжать дальше. Ветерок снова и снова вертел в руке небольшой черный камушек. И совершенно ничего не понимал.
Весь его прежний опыт общения был всегда очень прост. Брат любил и заботился. Окружающие небожители восхищались или подхалимничали. Верующие возносили хвалы и просили о помощи. Единственный, кто и раньше вносил неясность в этот устоявшийся порядок, был Мин-сюн.
Сейчас Ши Цинсюань уже знал, почему тот так себя вел. Между ними много всего произошло, и он в свое время запретил себе даже думать о бывшем друге. Хэ Сюань должен был ненавидеть его, но в итоге простил. Эта картина мира довольно долго давала Ши Цинсюаню прочную опору под ногами и помогала выстраивать общение с господином Хэ.
Так он думал ровно до момента, пока Хэ Сюань посреди ночи не вломился в его дворец. И не потребовал вернуться. Тогда он ничего не понял, но с тех пор у Ветерка было много времени все обдумать. И сделать очень неожиданные выводы. Которые теперь снова рушились об стену молчания, воздвигнутую между ними.
Ши Цинсюаню было не привыкать к характеру демона, он хорошо успел изучить того в прошлом. Но теперь это создавало между ними еще больше двусмысленности и приводило Ветерка в отчаяние.
Что он должен был сказать господину Хэ? Как вести себя с ним? Должен ли был делать вид, что все в порядке? Или им нужно было все прояснить?
К тому же, и сам Ветерок затруднялся ответить на вопрос, что он чувствовал рядом с непревзойденным демоном. Они не были друзьями в прошлом и точно не приятельствовали сейчас. Положа руку на сердце все, что происходило между ними, вообще было сложно хоть как-то описать словами. Но сегодня у Черновода больше не было причин для ненависти. Как и не было причин для общения с ним. Даже их судьбы больше не переплетены между собой.
Вопреки всему, тот вернул небожителя в свой дворец и подарил новую надежду. А Его Высочество Се Лянь сказал внимательно обдумать свои слова и поступки. Ветерок думал день и ночь. И все, что только могло прийти ему в голову, — он, наверно, давно и безнадежно влюбился в своего «лучшего друга».
Это смущающее душу и сердце понимание приводило Ветерка в странное состояние. Теперь он отчаянно краснел от воспоминаний, в которых прежде требовал от Черновода объятий и признаний. Каждое его прошлое слово или прикосновение приобретало новый, очень интимный смысл. Ветерок боялся даже представить себе, что мог о нем думать непревзойденный демон, вынужденный много лет терпеть подобное обращение. А от мысли, что имел в виду Черновод, когда забирал его из Небесной столицы, щеки Ветерка вспыхивали еще ярче.
Ведь он же не подразумевал, что тогда признавался в своих чувствах? Ши Цинсюань снова и снова прокручивал в голове их диалог у моря, который Хэ Сюань решил вдруг напомнить.
«Давай попробуем все сначала». Зачем он говорил эти слова? Ветерок не знал, что подумать и как себя вести. Что бы не приходило ему в голову, все выглядело слишком самонадеянным и глупым. И приводило Ветерка в растерянность.
Он по неопытности предложил Хэ-сюну свои чувства, и тот не отказал ему? Теперь, когда обстоятельства, стоявшие между ними были преодолены, Черновод сам напомнил о том диалоге. Он вручил ему подарок и вернул в свой дворец. Ветерок обмирал от осознания, что, возможно, тот ждет теперь от него ответного шага.
Слова Его Высочества косвенно подтверждали эту догадку. Ши Цинсюань очень хотел этот шаг сделать. Но не знал, как и что ему надо предпринять. А поведение Хэ Сюаня наводило на мысли, что он все неправильно понял.
К тому же, теперь, когда его брат был воскрешен, поведение хитрого демона могло быть просто завуалированной попыткой снова отомстить. От этих грустных раздумий Ветерку становилось плохо. Хэ-сюн сказал ему что больше не будет преследовать его брата. Не было ли это очередной ложью? Ему отчаянно не хотелось так думать. Но именно эта догадка больше всего подходила под поведение Хэ Сюаня. Его молчание после того разговора только подтверждало грустные выводы о том, что он в глазах Черновода по-прежнему никчемный небожитель.
Ветерок запутался. Он боялся снова ошибиться, но при этом понимал, что теряет время. От этого у него пропал сон и аппетит, и уже даже Черновод недовольно хмурил брови.
Постепенно в голове Ши Цинсюаня созрел план, который мог сразу все расставить по своим местам. Со слов генерала Пэя, Черновод сам вернул тому голову брата. По всему выходило, что сделал он это сразу после вознесения Ши Цинсюаня и до того, как младший Ши поселился в его дворце. Почему же он тогда не сказал об этом самому Ветерку? Ответ на этот вопрос мог подсказать выход из сложившейся ситуации. Поэтому он решительно вышел в коридор. Кабинет демона был неподалеку.
— Можно?
Ши Цинсюань осторожно открывает тяжелую дверь.
Черновод поднимает голову и хмурится.
— Да, но если вопрос действительно срочный.
Ветерок вздрагивает, и на долю секунды ему хочется прикрыть дверь обратно и сделать вид, что ничего не было. Но он отметает сомнения в сторону. Так больше продолжаться не может.
— Вопрос срочный.
— Хорошо, я тебя слушаю.
Хэ Сюань внимательно смотрит на небожителя. Ветерок заходит в кабинет и на секунду замирает. Его собственная картина, которая теперь вызывающе бледнела на фоне мрачной обстановки, поднимала в сердце смешанные чувства. Ши Цинсюань ощущал при взгляде на нее невероятное смущение и надежду одновременно. Это придавало сил.
— Я хотел поговорить о своем брате.
Черновод застывает, и его взгляд ощутимо холодеет. Он резко встает из-за стола.
— И что же ты хотел обсудить?
Тяжелые шаги демона заставляют Ветерка попятиться. Но тот вдруг почти вежливым жестом предлагает ему сесть. Некоторое время в кабинете стоит тишина, которую нарушают только звуки завариваемого в чайнике чая.
— Вот, выпей.
В руки Ши Цинсюаня ложится изящная чашечка, а ладони начинают понемногу согреваться. Черновод садится напротив.
— Я… — решимость Ши Цинсюаня тает, словно весенний снег. — Я просто хотел спросить у тебя…
— Спрашивай, — глаза демона темнее самой темной ночи. Ши Цинсюань делает глубокий вдох.
— Это правда, что ты сам вернул его голову генералу Пэю?
Наконец выпалив терзавший его вопрос, Ветерок с облегчением выдыхает и слегка смягчает пересохшее горло глотком горячего чая.
— Правда.
Хэ Сюань опускает веки, и хмурая складка между его бровей немного разглаживается.
— Но зачем, Хэ-сюн?
Ветерок напряженно всматривается в знакомое лицо.
— А разве ты не искал его вместе с генералом?
— Искал, — щеки Ветерка вспыхивают. Ему до сих пор стыдно за ту ситуацию.
— Тогда о чем ты теперь волнуешься?
— Но ведь брат, ты же знаешь, что он воскрес и стал демоном?
— Конечно знаю, ты сам мне все рассказал.
Упоминание того неясного вечера заставляет Ветерка смутиться еще больше.
— Ты вернул его голову и не будешь больше мстить. Я… я верю тебе, — слова вяжут рот, словно незрелая ягода. — Но почему, Хэ-сюн?
Ши Цинсюань хочет задать и другие вопросы, но даже этот забирает все его силы. Он может только тихо сидеть и ждать ответа. Черновод некоторое время молчит. Его рука крепко сжимает хрупкий фарфор, и Ветерок начинает снова нервничать.
— Пожалуйста, ответь, — Цинсюань осознает, что его вопрос больше походит на мольбу. Но ему и правда необходимо раз и навсегда закрыть этот вопрос. Чтобы получить право поговорить о другом, еще более важном.
— Твой брат получил по заслугам, вопрос закрыт. Зачем снова и снова об этом говорить. Я уже сказал тебе, что больше не буду его преследовать.
— Но почему???
Их глаза снова встречаются, и Ши Цинсюань не может и не хочет больше опускать взгляда.
— Потому что теперь у меня есть более важные занятия.
Черновод морщится и встает с кресла.
— Это все, о чем ты хотел поговорить?
Ветерок автоматически поднимается следом. Он уже почти кивает, но в последний момент находит в себе силы покачать головой.
— Что? Я не слышу твоего ответа, — Черновод стоит к нему спиной, и это еще одна новая реальность их общения. Ветерок уже успел обратить внимание, что с того дня, как они вернулись, демон почти никогда не подходит к нему близко.
— Я хотел задать еще один вопрос, — спина непревзойденного демона мгновенно напрягается.
— Ну так говори.
— Ты простил моего брата и больше не будешь ему мстить. А меня? Что насчет меня, Хэ-сюн?
Некоторое время в кабинете стоит гробовая тишина. Ветерок безуспешно всматривается в спину демона, словно она может ему подсказать ответ.
— Скажи, Хэ-сюн, зачем ты вернул меня обратно?
Слова повисают в воздухе между ними. Ветерок быстро дышит, не в силах побороть волнение. Он не хотел спрашивать, но вся эта двусмысленная ситуация медленно убивала его. Сейчас Ши Цинсюаня устроил бы любой ответ. После того, как правда вышла наружу, он не строил иллюзий насчет своих отношений с бывшим другом. Два года среди нищих научили его ценить то, что имеешь.
Чтобы в будущем не наделать новых ошибок, Ши Цинсюань очень хотел поступить так, как советовал ему Его Высочество. И поэтому ему было важно узнать все от самого Черновода.
Но тот упорно молчал. Как, впрочем, все время с момента их возвращения.
— Ты простил меня? Ты говорил: «давай попробуем все сначала». Ты подарил мне новый камень. Я теперь живу в твоем дворце. Что это значит Хэ-сюн? Скажи мне, пожалуйста, я не понимаю. Хэ-сюн, если ты мне не друг, то кто тогда?
Он говорит свои слова почти шепотом. Но точно знает, что Черновод услышал каждое произнесенное слово. Словно во сне, Ши Цинсюань подходит почти вплотную, и в тот же момент Хэ Сюань вдруг резко разворачивается.
От неожиданности Ветерок утыкается в грудь демона и непроизвольно обнимает его за плечи. Они поступали так в прошлом сотни раз и порой оказывались друг к другу гораздо ближе, чем это легкое полуобъятие. Но здесь и сейчас оба слишком смущены, чтобы сделать вид, что ничего не происходит.
— А ты, Цинсюань, почему согласился вернуться?
Ответ Черновода вгоняет Ветерка в ступор.
— А?
Он смотрит в такие родные глаза, вдыхает знакомый запах. Что-то во взгляде демона заставляет сердце Ветерка колотиться еще быстрее, он почти задыхается.
— Ты сделал это, потому что чувствуешь себя обязанным передо мной?
Черновод наклоняется еще ближе, и теперь Ветерок почти не видит выражение лица демона. Все перед глазами сливается в одно, еле различимое пятно. Не в силах выносить напряжения, Ветерок сдается первым и утыкается в до боли знакомое плечо.
— Нет.
— Что?
— Я вернулся не поэтому.
Оба замирают на мгновение.
— А почему?
Губы Черновода почти касаются уха Ветерка, и тот нащупывает в кармане знакомый камень.
— Вот, — он с силой вкладывает его в ладонь демона.
Тот с недоумением смотрит на предмет в своей руке.
— Это твой ответ?
— Ты дал мне новый, я хочу вернуть тебе старый.
— Что это значит, Ши Цинсюань?
— Это значит, что я согласен попробовать все сначала.
Ветерок больше не может ждать, и теперь он, не колеблясь, прижимается к демону всем телом. Тот снова замирает. Ши Цинсюань вздыхает. Вопросы Хэ-сюна, такие нелепые и скомканные, придают ему сил. Он вдруг осознает, что непревзойденный демон тоже запутался. И никто из них не находит в себе решимости разорвать этот замкнутый круг.
Некоторое время они стоят не шевелясь. Черновод почти незаметно пытается отстраниться, но Ветерок больше не обращает внимания на холодность демона.
— Если ты не обнимешь меня в ответ, пока считаю до трех, то я немедленно отсюда уеду. И тогда вопрос, почему я вернулся, больше тебя не побеспокоит.
Демон замирает.
— Раз, два….
Рука Черновода аккуратно ложится между лопатками. Ветерок непроизвольно выдыхает.
— Этого недостаточно.
Ши Цинсюань в лучших традициях их прошлого закидывает руки на плечи демона и шепчет в ключицу.
— У тебя две руки, обними меня нормально, Хэ-сюн.
Тот каменеет еще больше. Ветерок непроизвольно хмыкает, чувствуя, как мгновенно от его дыхания теплеет ледяная прежде кожа.
— Я… я не могу.
Голос Черновода немного хриплый, словно он заболел.
— Почему?
— Ты сам дал мне камень, моя рука занята.
— Так убери его в карман.
— Не могу, ты слишком крепко ко мне прижался.
— Тогда убери в мой карман, что за нелепые отговорки.
Их диалог, почти в точности копирующий сотни разговоров в прошлом, здесь и сейчас наполнен совершенно новым смыслом. Уши Ветерка давно малинового цвета, и только наработанные прежде навыки не обращать внимания на реакции Хэ Сюаня позволяют ему не сгореть от стыда прямо на месте.
Грудь Черновода делает глубокий вздох, хотя Ветерок знает, что тому не нужен воздух. Наконец он чувствует, как рука грозного демона робко кладет камень ему в карман и затем аккуратно ложится на спину. Ветерок закрывает глаза не в силах справиться с подступившими слезами. Они катятся независимо от желания их хозяина, и он может только беспомощно наблюдать стекающие по коже демона капли.
Черновод шепчет ему в ухо какие-то слова, но Ветерок не слышит ничего. Все его внимание сосредоточено на двух руках демона, которыми тот осторожно его обнимает. Он и сам не может поверить в то, что это происходит на самом деле.
— Я… Все в порядке.
Черновод наконец немного приходит в себя. Немного отстранив небожителя, он аккуратно вытирает его слезы и снова хмурит идеальные брови.
— Что случилось? Почему ты плачешь?
Ши Цинсюань улыбается.
— Ужин через час, постарайся не опаздывать.
Он почти с сожалением размыкает объятие и ловит отголосок недовольства в глазах демона.
— Хорошо, — тот неловко опускает руки.
Демон и небожитель смотрят друг на друга, словно сомневаются в реальности произошедшего.
— И не забудь забрать мой подарок.
Хэ Сюань снова хмурится.
— Ну так отдай мне его сам.
— Возьми, откуда я знаю, куда ты его положил.
Точеные скулы демона становятся темнее.
— Поговорим об этом позже, я занят.
Хэ Сюань садится за стол и берет в руки свиток. Губы Ветерка непроизвольно растягиваются в улыбку.
— Хорошо, тогда после ужина можешь прийти ко мне и забрать.
— Что???
От возмущения демон почти роняет свиток обратно на стол.
— Ты читаешь кверху ногами.
Ветерок заливисто смеется и толкает дверь, намереваясь выйти.
— Ши Цинсюань, ты меня слышишь?
Голос генерала Пэя звучит непривычно возбужденно. Ветерок замирает. Он давал в прошлом Пэй Мину свой личный пароль, но тот никогда с ним по нему не связывался.
— Что случилось?
Ши Цинсюань непроизвольно ищет взглядом демона, и тот мгновенно оказывается рядом. Ветерок берет его за руку, позволяя услышать свой разговор.
— Я в окрестностях Призрачного города. У меня тут были мнэээ… дела, — голос генерала на мгновение запинается. — Не важно. Дело в том, что напротив меня сидит твой брат, я узнал его по сапогам, хотя он и сменил личину.
— Ты уверен?
Ши Цинсюань непроизвольно вдыхает воздух и еще сильнее сжимает ладонь демона.
— Совершенно. Его голос, манера вести себя, это точно он. Я постараюсь его задержать, лови координаты.
В голове Ветерка мгновенно вспыхивают данные для перемещения.
— Я скоро буду.
Пэй Мин мгновенно отключается, а Ши Цинсюань с мольбой поднимает глаза.
— Мой брат… он… его, кажется, нашли.
— Я понял, — демон хмурит брови. Его глаза мгновенно леденеют, но рука, сжимающая ладонь Щи Цинсюаня, теплая. — Я пойду с тобой.
— Не надо!
Ветерок пытается отойти в сторону, но Хэ Сюань держит крепко.
— Ты не веришь мне, Цинсюань?
— Нет, что ты. Просто я не хотел беспокоить тебя.
— Призрачный город — опасное место для небожителя, а ты еще очень слаб. Я просто прослежу за тем, чтобы с тобой все было в порядке. Обещаю, что не трону твоего брата.
Ветерок пристально смотрит на их сцепленные друг с другом руки. Время не ждет, и ему надо поторопиться. Он уверен, что если скажет нет, то демон не будет настаивать. И Ши Цинсюань понимает, что ему нужно отказаться. Это неловкая и опасная ситуация поднимает все его страхи и ужасные подозрения.
— Ты не веришь мне, Цинсюань?
Черновод неловко размыкает рукопожатие, и ладонь Ветерка падает вниз. Он тупо смотрит на свои руки, не в силах посмотреть в лицо собеседника. Молчание затягивается.
— Хорошо, иди.
Черновод тяжело поворачивается, но в то же мгновение Ветерок хватает его за рукав.
— Нет, пойдем вместе. Пожалуйста, помоги мне.
Глаза демона непроизвольно распахиваются, но он мгновенно возвращает себе самообладание. Слегка отстранив небожителя, Хэ Сюань закрывает дверь. Через пару минут на деревянной поверхности возникает заклинание сжатия тысячи ли. Черновод снова берет Ветерка за руку, и теперь их пальцы переплетаются.
— Тогда держись крепче.
Примечания:
Буду рада обратной связи, комментариям и конструктивной критике, в мягкой форме