Легче шепота, тише взгляда

      Циин задумчиво сидел на корточках, опираясь ногами на створку приоткрытого окна. В покоях Ин Юя было темно, но не настолько, чтобы бог войны не мог разглядеть черты знакомого лица.       Цюань Ичжень не боялся, что его обнаружат. Дворец Ши Цинсюаня был слабо защищен. К тому же, в отсутствие самого небожителя никто не озадачивался даже минимальной охраной. А Циин умел быть незаметным. Любые опасности мало пугали юношу, в отличие от собственных запутанных мыслей.       Циин вздохнул. С того дня, когда Ин Юй ушел вместе с Се Лянем, прошло больше месяца. Цюань Ичжень медленно восстанавливал силы, даже не пытаясь спорить с запретом Его Высочества покидать Небесную Столицу. Юный бог Войны, словно разом растеряв обычный запал, пребывал в непривычной ему растерянности. И много думал о себе и об Ин Юе.       Не то чтобы он был совсем бесчувственным чурбаном и не замечал очевидного. Пока жизнь шисюна была в опасности, Циин вообще мало о чем задумывался. Он делал что мог и надеялся, что Ин Юй позже сменит гнев на милость и все наладится само собой. Он обманул Ин Юя, потому что хотел его спасти. Ему казалось, что после обретения тела шисюн передумает и простит его. Но все запуталось еще сильнее, и сейчас они были бесконечно далеки друг от друга.       Что же он делал не так?       Что в прошлом, что сейчас, он ни в чем не отказывал шисюну. Но это не работало. Тогда он пошел наперекор желаниям Ин Юя, и получил такой же результат. По всему выходило, что все его усилия были напрасными. Как он мог достучаться до того, кто не принимал ничего, что бы Циин не пытался дать.       Цюань Ичжень снова вздохнул.       В его голове все всегда было очень просто. Он не умел врать и никогда не притворялся. Одинаково прямой со всеми Циин не считал нужным пытаться понять других людей. Ему было все равно, что они о нем думают.       Только шисюн всегда занимал особое место в его сердце. С того самого дня, когда взял под свою опеку нищим мальчишкой и подарил новую жизнь. Дал надежду на то, что такой как Циин тоже может получить свою частичку радости. Тогда все было по-другому. В школе, куда его приняли по просьбе Ин Юя, тот заботился о нем. Затем взял с собой на небеса. Затем потребовал вознестись тоже.       Так почему же в итоге все закончилось такой бедой?       Циин всегда искренне верил, что шисюн рано или поздно вернет все как было. Но в итоге Ин Юй возненавидел его и не смог простить. Вот только за что?       Чем больше Циин вглядывался в непривычно мягкое и расслабленное лицо, тем больше путались его мысли, неконтролируемо унося небожителя в далекое прошлое. Перед глазами проносились размытые картинки, в которых шисюн улыбался. Цюань Ичжень всегда хотел только одного, чтобы Ин Юй снова начал вести себя как раньше. Он привык к ругани старшего брата, но так и не смог привыкнуть к его отсутствию.       Забывшись, Циин мягко соскользнул на подоконник и привалился к косяку окна. Он ужасно устал за день. Сегодня все шло наперекосяк. Цюань Ичжень уже давно маялся в Небесной столице. А увидев ставшего в прошлом причиной его позора демона, не выдержал. Упреки шисюна, необходимость восстанавливать силы, злость на то, что не сумел быть полезным, все это вылилось на подвернувшегося под горячую руку пленника.       Циин и сам сейчас не понимал, почему так разозлился. В конце концов он мог бы просто найти этого демона и втихую отметелить его. В итоге его несдержанность доставила Его Высочеству проблемы. А ведь тот позаботился об Ин Юе, уговорил Ши Цинсюаня взять своим помощником.       Благодаря этому шисюн остался в Небесной столице. Но сам Циин мог только украдкой наблюдать. Любые его попытки сблизиться ни к чему не привели. Даже Лин Вэнь посчитала нужным вмешаться и запретила ему околачиваться около своего дворца без вызова.       Поэтому Циин пошел на отчаянный шаг и начал приходить к Ин Юю по ночам. Во время сна шисюн, как раньше, улыбался ему. Циину это давало возможность высказать все наболевшее. Пусть только мысленно.       Сегодня он был особенно измотан. Прикрыв веки, юный бог войны решил немного вздремнуть и поэтому не заметил как уснул. Утро было странным. Циин потянулся и неожиданно для себя пребольно врезался в деревянный косяк. Тот жалобно треснул.       — Кто?       Цюань Ичжень открыл глаза и тут же встретился взглядом с перепуганным не на шутку Ин Юем.       — Это я, шисюн.       Ин Юй только удивленно выдохнул.       — Что ты тут делаешь?       — Я хотел поговорить с тобой, но ты меня упорно избегаешь.       Сидящий на кровати небожитель только вздохнул.       — Циин, пожалуйста…       — Но почему мы не можем поговорить, я не понимаю?       — А почему мы вообще должны разговаривать? Разве я мало сказал всего в прошлом? Что тебе еще непонятно?       — Мне все непонятно. Просто объясни.       — Дело не в том, что я не обсуждаю с тобой наше прошлое, а в том, что ты так и не научился делать выводы. Из-за этого я много натерпелся. Я хотел умереть, но снова очутился на Небесах. И снова вынужден мириться с унизительным положением, на которое ты меня обрек. Ты вообще хоть иногда думал о том, что я чувствую?       — Я все время только об этом и думаю. Шисюн, объясни мне, что я делаю не так?       — Ты все делаешь не так! Я не могу даже вспомнить хоть что-то, что бы ты делал так. Ни одного разумного поступка!       — Но раньше ты никогда не говорил мне об этом.       — Да, теперь сказал. Оставь меня, мне нужно успеть привести себя в порядок.       — Шисюн, но я не понимаю.       — Чего еще ты не понимаешь? Я боюсь тебя, ты меня раздражаешь! Я не хочу, чтобы ты снова вмешивался в мою жизнь. Я не хотел возвращаться. Я не хотел заново проходить этот путь. Почему ты решил, что я буду счастлив, если ты заставишь меня снова испытывать унижения?       — Но о каких унижениях ты ведешь речь?       — О каких??? Небожители, которые помнят меня богом и которые теперь отдают мне указания, это разве не унижение? Новоиспеченные выскочки, которые не упускают случая попенять мне, это разве не унижение? Невозможность добиться того, к чему я стремился всю свою жизнь, это разве не унижение? Невозможность иметь силу, которую ты имеешь, но не ценишь, это разве не унижение? Ты хоть представляешь себе, сколько сил и труда я вложил в свое мастерство? Но все это полностью бесполезно перед могуществом, которое ты получил просто по праву своего рождения. Это смешно, но ты даже не потрудился хоть как-то улучшить свое боевое мастерство с тех пор. Потому что тебе вполне достаточно твоего могущества. А я вынужден годами наращивать навыки, чтобы всегда упираться в потолок собственной никчемности. И ты еще спрашиваешь меня, о каких унижениях я веду речь? Убирайся!       — Но я мог бы дать тебе все, что бы ты ни захотел. Ты сам отказываешься.       — А может я не хочу ничего брать от тебя. Я хочу сам всего добиться. Ты не можешь мне дать то, чего у меня нет. И твоя попытка мне это компенсировать выглядит отвратительно. Что ты вообще о себе думаешь? Как ты можешь считать, что у тебя есть хоть что-то, что нужно мне. Я сказал тебе — убирайся!!!       Циин смотрел на разгневанного Ин Юя. Он еще ни разу его таким не видел и эта картина неуловимо меняла отношения между ними. Молчание шисюна всегда изматывало его. Его тихий и обреченный голос не оставлял ни одного шанса достучаться. Хотя сегодняшняя вспышка гнева была непривычна, но неожиданно поднимала настроение.       — Хорошо, сегодня я уйду. Но я не покину тебя. Рано или поздно я сумею доказать тебе свою пользу. Хорошего тебе дня, шисюн.       Больше не обращая внимания на застывшего в праведном гневе Ин Юя, Циин спрыгнул на землю. Перескочив через замерших стражников, юный бог быстро понесся по улицам просыпающейся Небесной Столицы. Ему было о чем подумать. К тому же, Циин хотел выяснить, зачем Ин Юю понадобилось так долго разговаривать с тем демоном-выскочкой. Они явно что-то затевали, и он хотел убедиться, что шисюн не попадет в новую передрягу.

***

      Хе Сюань внимательно разглядывал бабочку, которая настойчиво трепетала крылышками в его руке.       С тех пор, как они выяснили отношения с Ши Цинсюанем, Черновод решил перестать следить за ним. Он и раньше это делал больше из желания защитить, в глубине сердца непревзойденный демон знал, что Ши Цинсюань не причинит ему вреда.       Но прежде это было еще окрашено ревнивой пеленой зависти к старшему брату Цинсюаня, к его приятелям и даже к их дружбе с Его Высочеством. Теперь же Хэ Сюань не сомневался в выборе небожителя. Но при этом сам демон продолжал волноваться. Он не мог остановить поток мыслей о том, что Ветерок наивно вляпается в очередную передрягу или попадет в опасную ситуацию.       И только их ссора с братом и претензии последнего слегка остудили пыл Хэ Сюаня. Он осознал, что его попытка во всем контролировать безопасность небожителя ничем не отличалась от поведения его брата. И выглядело это со стороны вдвойне ужасно. Ведь Ветерок верил им обоим и сильно нуждался и в любви брата и в заботе самого демона. Но в результате получал только полное поражение в правах на собственную жизнь. Поэтому Хэ Сюань скрепя сердце отозвал своих шпионов из окрестностей дворца Ши Цинсюаня в Небесной столице и перестал собирать информацию об его досуге.       Но внезапное совещание, спровоцированное уже хорошо знакомым ему по Башне Пролитого Вина демоном, на которое заявился сам Ши Уду, заставило Хэ Сюаня начать волноваться.       Сама история с покаянием и высылкой Пэй Мина и желанием Ши Уду поддержать своего друга мало взволновала Хэ Сюаня. Но потом бывший небожитель имел разговор с братом, об этом ему тут же донесли всевидящие шпионы. Сам разговор они услышать не смогли, все личные покои, кроме главного зала, охранялись множеством защитных заклинаний градоначальника Хуа, поэтому Черновод после долгих сомнений все же купил у Хуа Чена его всевидящую бабочку-шпионку.       Она томилась в стеклянном сосуде уже несколько дней, а Хэ Сюань так и не мог решиться на то, чтобы узнать ее тайны. Он до последнего надеялся, что Ши Цинсюань сам поднимет сложную тему. Но вопреки обыкновению тот молчал.       Небожитель был явно расстроен, когда вернулся обратно. Вел себя тише обычного, смеялся невпопад. В целом, Черновод понимал, что Ши Уду в очередной раз вылил на брата гремучую смесь претензий и обвинений. Это была не новость. Но загадкой оставалась их дальнейшая беседа, в которой ко всему прочему успел отметиться демон, которого там вообще не должно было быть.       Вся эта история уже порядком успела надоесть непревзойденному. Когда возвращал голову Ши Уду генералу Пэю, он не думал, что в будущем это принесет ему столько хлопот. Тогда он на полном серьезе считал, что просто хочет завершить их историю с Ши Цинсюанем. Что они после этого разойдутся навсегда.       Ему казалось, что именно трещина в сердце Ши Цинсюаня, его отчаяние и боль держат их вместе. Что он невольно своей местью задел того, кто на самом деле не хотел подобного исхода. Но теперь это было смешно даже вспоминать.       Черновод окончательно понял для себя, что не видит никакой своей дальнейшей жизни без Ветерка. Что теперь, когда они взаимно открыли друг другу свои чувства, его дальнейшая судьба и судьба этого небожителя связаны между собой иной нитью, чем прежде. И они оба смогут двигаться дальше, только крепко взявшись за руки и преодолевая вместе все удары судьбы.       Ши Уду оказался таким вот непредвиденным вызовом. Это было даже забавно — понимать, как теперь изменились их позиции. Словно теперь Ши Уду все же нашел удобный способ отомстить Черноводу за свои потери. Постоянно бросая вызов их отношениям с Ветерком и испытывая на прочность их чувства.       Черновод как никогда ощущал, что у него связаны руки. В прошлом он хотел и мог убить Ши Уду. Не желая причинять Ши Цинсюаню боль был готов к этому. Теперь же он по-прежнему мог все решить одним махом. Но больше не жаждал этого всем сердцем. Не хотел причинять Ветерку боль и не хотел избавляться от его старшего брата. Потому что в его сердце поселилось новое чувство, и оно перевешивало ненависть.       И все это было хорошо, но Черновод просто не знал, как решить сложившуюся ситуацию. Он хотел защищать Ши Цинсюаня, но мог только наблюдать, как Ши Уду раз за разом размазывает его решимость. Вот и сейчас Цинсюань вернулся растерянный и печальный. Он молчал о своем разговоре, только вскользь упомянув о собрании и его итогах.       Ссылка Ши Уду была облегчением для них обоих. Но Ветерок не мог скрыть своей печали из-за того, что брат на три года исчезал из его жизни. Обоюдоострая история, где тот являлся источником бесконечной печали и радости одновременно.       Черновод видел, что Ши Цинсюань не хочет обсуждать эту тему. И его сердце ревниво бунтовало против молчания. С другой стороны, он понимал, что это личное дело двух братьев и, даже несмотря на давление старшего, Ветерок все равно выбрал быть рядом с ним. Вопрос был в том, насколько еще хватит упрямства Ши Цинсюаня.       Все эти мысли выводили Черновода из состояния душевного равновесия. К тому же, интерес к разговору братьев подстегивал демон, который в свое время стал причиной нового вознесения Ши Цинсюаня.       Черновод не помнил его имени, знал только, что тот был вынужден быть слугой Цзюнь У. Это немного примиряло непревзойденного демона с его поступками. Но никак не уменьшало раздражение от его персоны. Ветерок в свое время простил его, поэтому Хэ Сюань больше не интересовался дальнейшей судьбой. Но по всему выходило, что тот имеет свою сферу влияния на обоих братьев. А это уже непосредственно отражалось на самом Черноводе.       Демон сжал хрупкую летунью в кулак и упрямо сжал губы. Он понимал, что снова запутался. Ему был нужен совет. И единственным, кто мог его дать, был тот, кого сам Черновод не хотел видеть ни в каком случае.       — Ты свободен, нужно увидеться.       Хуа Чен некоторое время молчал, хотя было очевидно, что он все слышал. Они так и не доверили друг другу личные пароли, но в итоге сделали некое подобие единой сети, где на самом деле были только они двое.       — Я задал вопрос.       — Занят. Но ты можешь спросить и так.       — Нет.       Хуа Чен только усмехнулся и наконец соизволил придать конкретики их диалогу.       — Это надолго? Я, знаешь ли, не научился еще покупать лишнее время.       Черновод только раздраженно хмыкнул. По всему выходило, что Хуа Чен только и делал, что слонялся вокруг да около своего ненаглядного Се Ляня или занимался контрабандой. Даже его любимый в прошлом Игорный дом с некоторого времени был отдан под присмотр доверенным помощникам.       — Интересно, и чем же ты так занят? Я не открывал еще нового прохода, а прошлая партия давно уже должна была достигнуть пункта назначения.       Хуа Чен промолчал, но Черновод как наяву видел его мерзкую ухмылочку.       — У нас с гэгэ скоро очередная годовщина, если тебя это так интересует. Хочу организовать ему сюрприз.       Черновод только закатил глаза.       — У него сейчас проблемы посерьезнее того, какой тип сладостей ты закажешь на мероприятие. Его главный Бог Войны был сослан, его бывшие слуги создали ему кучу проблем, а в его дела лезут все кому не лень, включая этих недоделанных нововознесенных небожителей.       Внезапно воздух в кабинете Черновода пошел рябью. Непревзойденный демон даже бровью не повел, с удовольствием отмечая недавнюю перестановку. Разумеется, выскочивший через секунду Хуа Чен довольно неудачно вписался в новенький аквариум, который опасно покачнулся, но устоял.       — Ты решил сменить обстановку?       Собиратель цветов под Кровавым дождем невозмутимо уселся на знакомое кресло.       — Тебя забыл спросить.       — Зачем тогда звал? И кстати, почему у тебя всегда заварен такой мерзкий чай?       Черновод усмехнулся и отправил запрос на кухню. Там уже прекрасно знали вкусы обоих демонов. Как и то, что их хозяин всегда предпочитал те сорта, которые особенно не нравились градоначальнику Хуа.       — Мне нравится, а Цинсюань его просто обожает.       Хуа Чен подождал, пока расторопный слуга поставит чайник и угощение. Все это время Черновод задумчиво попивал забракованный напиток и мучительно думал, как начать разговор. В конце концов он не ожидал такой быстрой реакции.       — Ты говорил про проблемы Его Высочества, я в курсе. Думаешь, он сильно расстроился из-за итогов собрания?       Черновод замер.       — Меньше всего я думал об этом именно в таком смысле. Уверен Его Высочество найдет мудрое решение в сложившихся обстоятельствах.       — Но я должен был внимательнее приглядывать за Небесной столицей. Это моя ошибка.       Черновод с интересом посмотрел на собеседника. Он никогда раньше не видел, чтобы тот так откровенно делился своими сомнениями по поводу Се Ляня.       — Ну а ты переживаешь за Ши Цинсюаня?       Черновод замер.       — С чего ты так решил?       — А зачем бы ты еще начал так настойчиво требовать нашей встречи.       Хэ Сюань пожал плечами.       — Раз ты сам все знаешь, что думаешь по этому поводу?       Хуа Чен усмехнулся.       — По поводу чего: того, что ты так и не воспользовался любезно предоставленной мною информацией, или того, что ты, как придонная рыба, прячешься на дне моря собственных чувств.       Черновод недовольно отвернулся. Хуа Чен как всегда бил прямо в цель. Именно этих пинков он собственно и ждал всегда от их встречи. Но каждый раз это было довольно неприятно.       — Я… — демон замялся, — я не хочу контролировать его против его воли.       — Откуда такие мысли?       — Если я буду влезать в каждый момент жизни Ши Цинсюаня, разве это не будет похоже на то, что делает его брат.       Хуа Чен только пожал плечами.       — Я знаю о гэгэ практически все, но это совсем нам не мешает.       Черновод замер. Раньше он никогда не думал посмотреть на ситуацию с такой стороны. Тот факт, что Хуа Чен был самым осведомленным демоном всех трех миров являлся неоспоримым. И то, что он не скрывал своего интереса к жизни Се Ляня, тоже не было новостью.       — У нас другая ситуация.       — Не вижу особой разницы. В прошлом он сам обо всем тебе рассказывал. Теперь вы вообще живете вместе, и, собственно, с чего бы Ши Цинсюаню быть против.       — Но контроль…       — Как себя вести, это уже другой вопрос. Я, например, никогда не буду вмешиваться в решения гэгэ, только если его жизнь не будет в опасности. В остальном я готов принять любой его выбор. Ты тоже со временем научишься отделять разумную предосторожность от грубого вмешательства. Обстоятельства могут быть разными и пример его брата для тебя, разумеется, создает повод для волнений. Но если ты не будешь в курсе, чем он живет и что его беспокоит, то кто сможет позаботиться о нем?       Черновод некоторое время молчал. Слова Хуа Чена довольно удачно дополняли его собственные мысли по этому поводу. Но грань была довольно тонкой.       — А ты когда-нибудь обсуждал это с Его Высочеством?       Хуа Чен задумался, но ответил честно.       — Прямо никогда. Но я и не скрывал своей осведомленности.       Взгляды двух демонов пересеклись.       — Ты зря сомневаешься в себе и снова не доверяешь чувствам Ши Цинсюаня. Думаю, если бы ты послушал разговор, за который заплатил такую цену, то часть твоих опасений были бы сняты. Но это только твой выбор, а мне пора.       Резко поднявшись, Хуа Чен невозмутимо отодвинул аквариум в сторону.       — Ты очень неудачно его поставил, в следующий раз могу разбить.       — Так поменяй точку выхода!       — Ты довольно груб и негостеприимен. С приходом Ши Цинсюаня ситуация слегка улучшилась, но ненамного. Тебе стоило бы больше уделять внимания этому вопросу. Если будет нужно, могу дать пару полезных советов.       — Исчезни уже.       Хуа Чен в ответ подкинул игральные кости и был таков. Черновод переставил несчастный аквариум на место. Ветерку нравилось наблюдать из кресла за рыбками. И плевать, что повелителю Призрачного города было неудобно. В конце концов он не нанимался Хуа Чену в приятели.       Черновод с некоторых пор начал осознавать, как много в жизни появилось разных моментов, которые теперь ему приходилось постоянно с кем-то согласовывать. Поначалу это выводило из себя. Его жизнь менялась, точнее, Ветерок ее менял. Это было странно, но ему нравилось.       Он понемногу привыкал. К тому, что в его дворце появились различные премилые безделушки. И к тому, что возле дворца, среди валунов, появился небольшой отгороженный пляж. И к тому, что его опасные и хищные костяные рыбы теперь каждый вечер настойчиво плескались возле открытых окон гостиной, и никакие угрозы не прогоняли их обратно в черные воды без порции еды.        Даже упреки Хуа Чена с некоторых пор стали походить на дружеское ворчание, и Черновод мог только подивиться тому, как быстро они сошлись на фоне своей любви к обитателям Небес. Раньше Хуа Чен никогда бы не стал вот так вот запросто обсуждать с ним свои страхи. Черновод знал, что тот всегда и все носил в себе, почти никак не озвучивая вслух свои мысли. Но после их разговора в пещере все немного изменилось.       Не то чтобы Черновод был этим доволен. Но с другой стороны он понимал, что никто больше не сумеет так быстро и с полуслова понять все его переживания. Это было очень полезно, пусть и не совсем приятно.       Бабочка настойчиво хлопнула крылышками по стеклу, выводя непревзойденного демона из его мыслей. Он решительно протянул руку. А когда серебряная летунья растаяла в полумраке комнаты, его лицо имело очень сложное выражение. Все его опасения и страхи были подтверждены и в тоже время вдребезги разбиты. Ветерок снова выбрал его, он даже посмел признаться в своих чувствах!       «Проклятие! Он даже мне еще не сказал, что любит, но кричал об этом на весь дворец!»       Черновод рассеянно прошелся по кабинету и снова сел в кресло. В его голове все перемешалось. Замешательство Ветерка от слов брата про обман невозможно было не заметить. Это приносило боль. Это оголяло старые раны, заставляло объяснять причины. Черновод не жалел о том, что сделал, и не искал для себя оправданий. Но сомнения Ши Цинсюаня задевали. Они словно отменяли все то, что тот так отчаянно кричал прямо в лицо брата прежде.       Хэ Сюань прикрыл веки.       «Янг Джанджи, мне стоит запомнить это имя».       Черный демон Черных вод снова мысленно прокрутил детали услышанного разговора.       — Спор, какое неожиданное решение. И ты согласился на это, Ши У…?       — Что ты говоришь, Хэ-сюн?       Дверь стремительно отворилась, и запыхавшийся Ветерок с размаху уселся на колени к замершему демону.       — На что я согласился? Почему ты вообще сам с собой разговариваешь? Я только недавно ел, но уже проголодался. Пойдем чего-нибудь перекусим?       Черновод мог только молча внимать своему небожителю. С некоторых пор тот снова взял в привычку вываливать ему все свои мысли за раз. Раньше это сильно раздражало, но сейчас по таким вот приметам он научился различать перемены в настроении Ветерка.       — Давай. Чего бы ты хотел съесть?       Хэ Сюань осторожно поднялся, аккуратно перенося драгоценный груз с колен на удобное кресло. Это тоже постепенно начинало становиться проблемой. То, что Ветерок с каждым разом вел себя все более непринужденно. Черновод даже был готов поклясться, что тот нарочно его провоцирует, маскируясь под привычную им в прошлом близость.       Ветерок недовольно потянулся и выпятил губу.       — Куда ты пошел? Я хочу османтусовых пирожных и того вина, которое тебе презентовал Хуа Чен из последней партии заморских поставок.       Хэ Сюань кивнул.       — Хорошо. Иди переоденься и встретимся в столовой.       — Хочу в беседке. Помоги мне раздеться.       Демону только оставалось наблюдать за скинувшим тяжелое парадное одеяние небожителем. Взгляд невольно подмечал различные детали, которые Черновод обычно старался игнорировать.       — Я принесу твою домашнюю одежду.       — Нет, — Ветерок встал и прижался к демону. — Не уходи. Лучше донеси меня до моих покоев.       Хэ Сюань пожалел, что не сказался занятым.       — Хорошо.       Аккуратно подняв Ши Цинсюаня, он не отказал себе в удовольствии почувствовать в руках приятную тяжесть доверчиво прижавшегося к нему тела.       — Ты похудел.       — Все потому, что ты обо мне плохо заботишься, совсем меня забросил.       Непревзойденный демон отвел глаза.       — О чем ты? Чего тебе не хватает?       Ветерок вдруг жарко уткнулся в распахнувшееся на груди нижнее одеяние демона.       — Почему ты так холоден ко мне, Хэ-сюн? Между нами все так вежливо и формально…       — Это совсем не так.       Открыв пинком знакомую дверь, демон наконец с облегчением опустил Ветерка на пол, но тот не спешил отходить. Наоборот, он только настойчивее прижимался.       — Я же вижу, как ты цепенеешь всякий раз, когда я пытаюсь быть к тебе ближе. В чем дело? Я тебе не нравлюсь?       Черный демон Черных вод мог только позорно отвернуться. Причина была и серьезная. На фоне остальных переживаний он так пока и не придумал, как озвучить еще и ее. Но переварив за пару дней свой очень непростой разговор с братом, Ветерок вдруг решил усилить наступление по всем линиям. И Хэ Сюань просто не знал, что ответить.       — Ты мне очень нравишься, о чем ты?       — Но не настолько, чтобы хотеть быть ко мне ближе, чем обычно.       — Чай уже подали, одевайся скорее.       — Не переводи разговор, — Ветерок недовольно повел плечами и потянул нижнюю рубашку вверх.       Стоящий вполоборота демон замер.       — Я… — он с трудом сглотнул, — я подожду тебя…       Обнаженный по пояс Ветерок быстро пересек небольшое пространство комнаты и замер у дверей.       — Все дело в том, что я мужчина?       Глаза демона распахнулись.       — Что?       — Ты не хочешь быть со мной, потому что я не похож на твою невесту? В этом все дело?       Уперев руки в бока, он с вызовом смотрел на смущенного демона, даже не пытаясь скрывать свою наготу. Они и раньше попадали в разного рода пикантные ситуации, но после их признания друг другу, это был первый раз, когда небожитель вел себя настолько откровенно.       — Это не так, — Черновод снова позорно капитулировал, опуская голову.       — Тогда как? Каким ты хочешь чтобы я был?       С этими словами тело Ветерка задрожало и начало трансформацию. От удивления демон позабыл о недавнем смущении. Через мгновение напротив него стояла полуобнаженная девушка, чьи прелести скрывали только распущенные по плечам длинные и густые волосы.       — Твои меридианы! Когда ты понял, что их исцеление завершено?       Ветерок недовольно повел плечами и наконец накинул висящую на ширме возле двери домашнюю накидку.       — Ты совершенно невыносим, уходи.       Черновод замер.       — Я… прости, Цинсюань…       — Уходи!       — Но ты хотел перекусить.       — Больше не хочу.       Все еще оставаясь в своем женском образе, небожитель расстроенно отвернулся.       — Цинсюань…       — Чего? Почему ты так себя ведешь? Что за странное нежелание поговорить о том, что важно?       — Важно то, что ты выздоровел, иначе бы ты не смог снова принимать свой женский облик.       — И это все, что тебя сейчас волнует? — запахнув полы домашнего мужского халата, Ветерок раздраженно собрал волосы в небрежную прическу.       — Что может быть важнее твоего здоровья?       — Например твое полное равнодушие ко мне. Как в моем мужском облике, так и в женском. Зачем все это? Зачем я тут? Что значат наши поцелуи, разговоры, все эти милые мелочи, к которым мы с тобой уже успели привыкнуть? Тогда, в моем дворце, ты был груб, но честен. Но теперь все словно превратилось в липкое варенье, также бессмысленно, как и приторно на вкус.       — Ты сам не понимаешь, о чем говоришь, Цинсюань. Как ты вообще можешь сомневаться в том, что происходит между нами.       — Тогда в чем дело?       Черновод выдохнул и, понимая, что успокоить не на шутку разъяренного Ветерка одними разговорами не получится, все же решился.       — Пожалуйста, не принимай это близко к сердцу, дело вовсе не в твоем облике. Я всегда вижу только тебя, кем бы ты ни был и как бы ни выглядел, — он крепко обнял небожителя и прижал к себе. — Этот вопрос сложен не потому, что ты какой-то не такой. Возможно, я сам не такой, каким хотел бы быть, чтобы разрешить себе стать к тебе ближе.       Ветерок замер, но его оцепеневшее мгновение назад тело понемногу начало расслабляться в привычных объятиях. Дрожание воздуха отметило возврат Ши Цинсюаня в свой обычный облик. Небожитель вздохнул.       — Ну как ты можешь быть не такой? Какой такой не такой? О чем ты???       В мужском образе Ветерок был немного выше и его ответные объятия стали крепче.       — Это… долгая история.       — Так расскажи ее мне!       Демон опустил голову на плечо небожителя и наконец решился.       — Ты помнишь… ну… те обстоятельства, при которых я умер.       Тело Ветерка мгновенно задеревенело.       — Я… как такое можно забыть, — слегка отстранившись, Ши Цинсюань внимательно посмотрел на непревзойденного демона. — Почему ты решил сейчас об этом вспомнить?       — Потому что это непосредственно связано с тем, что происходит между нами сегодня. Точнее, с тем, что не происходит.       Наконец произнеся вслух смущающие его до глубины души слова, он решил пойти до конца.       — Мое тело… В те дни оно было просто ужасным. Я ведь долго голодал. В тюрьме были крысы, и они тоже очень хотели есть. Я не всегда мог от них отбиться. А потом, та бойня…       — Замолчи, — пальцы Ши Цинсюаня мягко, но уверенно легли на губы демона незримой печатью.       — Но это правда. Мое истинное тело ужасно. Оно искалечено голодом, покрыто шрамами. Я не смогу долго удерживать приятный глазу образ и не хочу, чтобы ты испытывал разочарование. Мне… нам обоим нужно время.       Ветерок молчал. Он больше не кидал обвинений и не требовал ответов. Он прижимался к демону, продолжая давить кончиками теплых пальцев на ледяные губы.       — Я…       — Нет, замолчи. Не надо.       Хэ Сюань мог только крепче прижаться к небожителю. Так они и стояли, словно впитывая друг друга. Демону казалось, что, если они пошевелятся или разомкнут объятия, все неуловимым образом исчезнет. Станет сном, мороком. А вместо этого снова вернутся на свое место свистящие удары и ледяное дыхание осеннего ветра ночи Холодных Рос.       — Я…       — Прости, я не должен был так наседать на тебя.       — Зато ты наконец узнал причину.       — Это не причина! Большей глупости я еще не слышал. Как ты вообще мог придумать такое нелепое оправдание?!       Черновод молчал. Он наконец сказал то, что так давно хотел сказать, и чувствовал себя странно. Интуитивно он всегда понимал, что рано или поздно им придется обсудить эту тему. Перемешанные в прошлом их взаимные вина и боль только сильнее приводили его в растерянность. Теперь же все точки были расставлены, хотя…       — А как ты мог поверить в слова своего брата, когда он заявил, что я хочу использовать тебя, чтобы отомстить ему?! Ты ведь сомневался во мне, так Цинсюань?       Отстранив небожителей, демон вперил в того мрачный, в лучших традициях прошлого, взгляд. Проблема была в том, что Ши Цинсюаня это давно не пугало.       — Ты подслушивал за мной?       — Нет, но я переживал за тебя. И поэтому решил узнать содержание твоего разговора с братом. Я не хочу врать тебе или искать себе оправданий. Все так и есть. Тот демон был прав. Твой брат зашел слишком далеко. Впрочем, мне ли не знать, ведь я тоже, возможно, переступил черту. Прости, Цинсюань, но я не могу не переживать за тебя, за нас. Чтобы мы не говорили и не делали, та история по-прежнему стоит между нами. И любой, кто вспоминает ее, тут же разделяет нас, вольно или невольно.       — Так ты слышал все, что я говорил брату? — румянец на щеках Ши Цинсюаня точно стоил той цены, которую Черновод заплатил Хуа Чену.       — Ты наговорил ему столько всего, чего никогда не говорил даже мне самому.       — Ты снова переводишь разговор. Нет, ты просто не выносим, Хэ-сюн.       Раздраженно топнув ногой, небожитель оттолкнул от себя демона и отвернулся. Черновод улыбнулся и обнял его со спины.       — Так много всего между нами происходит того, что раз за разом заставляет тебя обижаться на меня. Не сердись.       — Так много всего между нами происходит того, что раз за разом заставляет тебя обманывать меня. Я не сержусь, я привык.       Шумно вздохнув, Ши Цинсюань медленно повернулся и привычно уткнулся в плечо демона.       — Пойдем пить чай, он, наверно, уже давно остыл.       — Не страшно, я прикажу заварить новый.       — Ты хотел поработать сегодня.       — Я передумал, лучше погуляем по берегу, как ты просил.       — Ты сегодня решил исполнять все мои просьбы?       — Я обычно так и делаю.       — Тогда с сегодняшнего дня я хочу, чтобы ты ночевал рядом со мной.       — Я… Что???       — Ты же сам обещал выполнять все мои желания.       — Но мы же все обсудили. Это сложный вопрос.       — Я понял, но мне нужно начинать привыкать. Вопрос так и будет сложным, если его не решать.       — …       — И кстати, я еще подумал, что нам надо посетить вечеринку по поводу годовщины брака Его Высочества и Хуа Чена. Она обещает быть грандиозной.       — …       — Я уже придумал наряды. Они будут парными, но нужно, чтобы ты примерил свой.       — …