«Мир полон вымышленных историй, которые, с течением времени, сливаются с подлинными фактами и подменяют собой настоящую историю. Такова судьба известного охотника за монстрами Рене де Лестард. Его древний, но канувший в небытие род, служил небезызвестным Малфоям еще в те далекие времена, когда их имя что-то да значило на материке. В отличии от отца, Рене не спешил заниматься делами рода и зарабатывал тем, что хорошо умел - уничтожал всяческую животину. Именно эта дорога завела его на опушку дремучего и мрачного леса, где и остыло его тело. Тело последнего наследника известного нормандского рода. Увы не мои эти строки, что посвящаю ему. Но оттого не менее правдивые они остаются. У меня есть нож, есть арбалет – Они служат мне уже тысячу лет. У меня есть лес, это мой дом, Всю свою жизнь обитаю я в нём. Над кронами леса плывут облака Если стреляю, то наверняка. Моих прошлых лет порвана нить, Я по-новому научился жить. Человек исчез, его больше нет, А из тела его демон вышел на свет. Вечная мука, Вечная скука. Нынче все духи от феи до беса Меня называют хозяином леса, Мне преданно служат лохматые твари, Со временем все уважать меня стали. Заклинанием плоть вызываю свою Всё того же охотника в ней узнаю И зелёная кровь оживляет её, Только сердце стучит уже не моё. Нынче все лепреконы, а так же сатиры, Люди, волки, медведи и даже вампиры Признают мою власть, они в этом правы – Ведь не хочет никто над собою расправы.»
От хозяева леса. Из цикла Сказок Генри Гриффина.
Слова песни группы "Король и Шут".
Первый снег пришёл также незаметно, как опали листья с деревьев, и наш сад был убран. Дни пролетали столь незаметно, что я даже не считал их. Иногда я проводил время за учебниками с дедом, познавая основы магии и рун. В другой день — в сундуке с отцом, оттачивая мастерство заклинания Буабиллиус. Это было специальное заклятье для всех начинающих дуэлянтов. Оно требовало повышенной концентрации, точности и сноровки. Спустя несколько тренировок я почувствовал, что с лёгкостью выполняю нужные движения. Поэтому отец требовал менять руки. Как он сказал: «Хорошо уметь колдовать одной рукой, а двумя ещё лучше. Всегда можно держать врага и перерезать горло». Папаня… Зал был освобождён и перестроен под наши боевые тренировки. Заклинание Протего давалось тяжело, поэтому я брал ловкостью, успешно уклоняясь от бело-жёлтых молний, пущенных отцом из жезла. Мужчина кривился, а иногда дико хохотал, стоило ему выпустить череду своих молний в мою сторону — одно обязательно поражало меня, обжигая и жаля места попаданий. Это, как убедил я себя, отлично мотивировало и, в то же время, учило не терять концентрацию в сражении, изолируя боль от сознания. Мне совершенно не удавалось пробить защиту отца. Дед строго-настрого запретил превращаться в кошку при нём и тем более во время тренировок с ним. Старик не объяснил мне причину, но заверил тем, что так необходимо для моих умений. Не стоит полагаться на форму кошки всегда. А давнишний кошмар был тому подтверждением. О других своих сущностях я уже и позабыл, так как медитации не приводили к чему-то существенно большему, чем просто видения. Дед же попросил теперь не торопить этот процесс, так как я уже вижу и знаю другие формы. Зверь может взять верх над моим разумом. Я неторопливо продвигался сквозь дремучий лес к указанной дедом точке. Он выдал мне клочок карты, с пометками, где пройти, и финальную точку. Оттуда я должен вернуться тем же путём. За мной смиренно шла олениха, время от времени фыркая, а стоило взглянуть на неё, она смотрела выжидающе в ответ. За этот период она полностью исцелилась и набралась сил. По словам матери, это молодая самка и, вероятно, из любопытства ушла от стаи настолько далеко, что попросту заблудилась в лесу, где и напали волки. К слову, о них. Как я понял от деда, волки разделились на две небольшие враждующие и делящие друг с другом территорию стаи. За этим последовали определённые проблемы. И мне предстояло решить их. Лес ещё не успел укутаться снежным покровом, поэтому приходилось шагать по грязи, смешённой с опавшей листвой. Буквально пару дней назад шли сильные дожди, свойственные этому времени года. Но, несмотря на мокрую листву, изредка слышался шелест, как будто кто-то двигается совсем рядом. Но, оглядываясь по сторонам, я ничего не обнаруживал. Спустя несколько часов безостановочного похода, впереди почувствовались отзвуки эмоций других существ. Дед нашёл объяснение этому феномену. Кошка, в которую превращаюсь я, обладает аналогичной способностью. До сих пор никто из живущих волшебников не мог знать, как именно это работает. Все думали, что обычный навык хищника, помогающий тому выслеживать свою добычу. Однако, как показала практика, работает всё несколько иначе. Было бы интересно посмотреть, как взаимодействует с людьми. Но к домочадцам я уже привык, оттого никак не мог их почувствовать на расстоянии. Возможно, потому что не считал их угрозой. Олениха фыркнула, стоило нам вновь остановиться. Я почесал её по спине, успокаивая, а сам же огляделся. Впереди раскинулся невысокий холм, поросший густым кустарником. Именно оттуда я чувствовал присутствие незнакомых животных. — Постой здесь, — прошептал я оленихе, погладив её по голове. Зверь сделал большие глаза, уставившись на меня в немом вопросе. — Я посмотрю, что впереди и вернусь, — добавил я более уверенно. Олениха смиренно опустила голову, покопав землю носом, вероятно, в поисках вкусностей, или же захотела пить. Собственно, неважно. Поблизости не было ни реки, ни водоёма, если верить карте. Оставив зверя позади, я вскарабкался по камням на вершину холма и раздвинул кустарник. Пригорок обрывался отвесной скалой, а в образованной низине, среди древних голых деревьев, виднелись силуэты крупных животных. Это были олени: таких величественных рогов я не встречал ни у каких других. Однако смущало их поведение: они медленно сбивались в кучу, прижимаясь друг к другу. Маленькие особи скрывались за крупными телами оленей-самцов, что озирались по сторонам и трясли своими внушительными рогами. Кто-то окружал их. Такой реакции на моё присутствие попросту не могло быть. Я, конечно, не помню из прошлой жизни, как ведут себя олени, но то, что видел сейчас, сильно напоминало мне слонов. Обернувшись, я поглядел на олениху, которая обернулась ко мне задом и смотрела вглубь леса, навострив уши. Видимо, нужно ускориться, — подумал я, быстро возвращаясь к ней. — Пойдём скорее, — похлопал я животное по бедру. Она осторожно последовала за мной, регулярно оглядываясь назад. Нам пришлось обогнуть этот холм и спуститься в низину, где увидевшие нас олени выпрямились, принюхиваясь. Олениха последовала их примеру. Словно позабыв обо мне, она медленно вышла вперёд. А когда оставалось до стада метров десять, ей навстречу вышел самец, гордо задрав голову. Он подошёл на близкое расстояние к потеряшке и принюхался. Олениха покорно и виновато понурила голову, а как только олень издал странный звук, посеменила к остальным сородичам. В принципе, моя миссия считалась выполненной. Олень с крупными рогами, что стоял посреди низины, продолжал смотреть на меня прищуренными глазами, чуть склонив голову, тем самым направив рога в мою сторону. Это был явно жест, говорящий мне, не приближаться. Я, собственно, и не собирался, постепенно отступая. Как-то не особо хотелось поворачиваться к дикому зверю спиной. Неизвестно, как он отреагирует на подобный жест. И тут ветка под ногой хрустнула. Звук показался мне невероятно громким по сравнению с общим фоном небольшой поляны. Олень вздёрнулся. Его уши встали торчком, а поднятая высоко голова развернулась в сторону. Именно оттуда почувствовались совсем дикие и довольно неприятные эмоции. Я в ужасе отступил, так как, едва посмотрев в ту же сторону, увидел стаю обезображенных волков. Вообще, было сложно их так называть. В изуродованных телах, волков выдавали длинные пушистые хвосты и стоявшая дыбом шерсть в местах, где она уцелела. Оскалившиеся морды были исполосованы, а кое-где лишены губ, что придавало ещё более свирепый и агрессивный вид. Волки заметно увеличились в размерах. А среди них маячила одна особь, что стояла на двух задних лапах и медленно продвигалась в нашу сторону. Это был явно вожак, так как остальные волки, мельком поглядывали на него, вероятно, ожидая приказа. Но тот не спешил, выходя из рядов своих сородичей. Когда же он выпрямился в полный рост, я увидел его белоснежные рёбра, вырвавшиеся из собственной плоти. Его глаза были абсолютно бледны. На жуткой и окровавленной голове прорастали извивающиеся рога, устремлённые вверх. Мельком глянув на его ноги, я ожидал увидеть там копыта, но, к моему облегчению, у вожака оказались родные лапы. Меня одолевали сомнения — нигде и никогда я не видел и не читал о таком монстре. Что вообще случилось с ним? Да и с остальными тоже? Это явно дело рук магии или же какого-то проклятья. Непроизвольно я сделал шаг в сторону сохатого, что настороженно следил за выступившей армией нежити. По-другому я не мог назвать этих существ. Волки явно были уже мёртвые и видоизменённые. Или в лесу завёлся некромант, или же я в прошлый раз что-то сделал не так. Снова применил потаённый дар, сам не осознавая этого. Я посмотрел на сохатого. Одним лишь ухом он продолжал вертеть в разные стороны, вероятно, прислушиваясь к окружению. И это никак не внушало доверия. Готовясь к неминуемой битве, я вынул палочку. Или же вообще позвать на помощь деда? Ситуация опасная! Такого ни он, ни я не планировали. — Тебе придётся сразиться! — прозвучал басистый и грубый мужской голос. Я покрутил головой, пытаясь найти хозяина этих слов, но никого рядом не было, кроме оленя. Зверь же смотрел на меня одним глазом и вдруг вновь произнёс, — твои действия послужили причиной появления этого в нашем лесу. Сказать, что я был шокирован — ничего не сказать. Говорящий олень! Да такого быть не может! Или же это очередной мой дар? Да в пень подобные таланты, если ещё и с животными начну разговаривать. Не успел я додумать свои возмущения, как раздался вой, и вся полумёртвая братия кинулась в нашу сторону. В этот же миг десятки копыт загрохотали, — самцы стаи устремились на врага. — Мелочь оставь им, — снова прозвучал голос оленя, — твоя цель — пожиратель жизни. В ту же секунду олень бросился к своим сородичам, раскидывая волков на пути. Из леса снова послышался вой. Я бросил короткий взгляд в ту сторону и заметил серую стаю волков, что быстро неслись на своих сородичей, нападая кучей и в ту же секунду разрывая на куски. Видимо, здесь сошлись дороги всех обитателей леса. Осталось только медведей, да, может, кабанов дождаться. Значит, моя цель — тот прямоходящий волк. Я направил палочку в его сторону, начиная движение самого вредоносного заклинания из моего арсенала. Стоило мне открыть рот, как нечто сбило меня с ног. Быстро поднявшись, я огляделся. Никаких демонических волков рядом не было. Прямоходящий продолжал медленно направляться к самцам оленей, что довольно неплохо сражались бок о бок. Что же меня тогда толкнуло? Времени на размышления не было — волки-нежить окружали нас сильнее. А серая стая несла потери, несмотря на успех внезапной атаки. Я сунул палочку за ремень и бросился по направлению к вожаку-нежити, но тут снова послышалось: — Помоги волкам! Обратившись в кошку, я, лавируя между пролетевшей нежитью и рогами сохатого, приблизился к серым волкам, кидаясь на первого попавшегося врага. От удара того прибило к земле, но в ту же секунду волк-нежить вскочил, намереваясь кинуться на меня. Я едва ли успел вернуть себе человеческий облик, вынимая палочку, сразу начинал заученное движение. Отшвырнув зверя в сторону его сородичей, я выдохнул. Он кубарем пронёсся среди них, сбивая на пути всех. По лицу шаркнула серая шерсть, а перед глазами застыли острые клыки раскрытой пасти. Я, вскочив на ноги, одновременно взмахнул палочкой в сторону поднимающейся с земли нежити. Жёлтые искры одна за другой врезались в тела врагов, отчего те взвывали и валились на землю. Это ненадолго. Нужно было срочно вспомнить что-то более мощное и смертельное. Серый волк повалил меня в траву и тут же его схватило за шею мёртвое существо, чей обросший длинным ворсом силуэт, едва ли узнавался. Нутром чувствуя совершенно потустороннее, я отполз и, кувыркнувшись, встал. Мёртвый волк лежал рядом со мной не двигаясь. Оглядевшись, я понял, что мои старания не прошли даром: стая поддержки продвинулась дальше, а побитых мной они успешно загрызли. По всей видимости, это неплохой план. Воодушевившись, я принялся посылать заклинания во всю нежить, что стояла на пути серой стаи. Сейчас это выглядело как битва Света и Тьмы. А подбитые тёмные волки тут же раздирались на части нашими силами. На стороне оленей несколько самцов, растерзанные, лежали на земле, остальные отступали, но держали оборону. Нужно было спешить. Крутанув палочкой в замысловатом движении, я послал в надвигающихся на оленей чёрных волков несколько заклятий. В этот момент, краем глаза замечая стремительно приближающуюся фигуру, что сметала всех на своём пути, раскидывая в стороны. Действуя интуитивно, я поднял заклинанием бревно и швырнул в нападавшего. Изуродованный зверь отмахнулся от ствола дерева и большим прыжком оказался рядом со мной, раскрывая волчью пасть, а лапами наваливаясь на меня. Я ткнул палочкой обидчику между рёбер, намереваясь произнести нужное заклинание, но удар настолько мощный, что выбил из моих лёгких весь воздух. Обессиленный, я повалился, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Закружившийся внезапно мир исчез. В следующее мгновение я вскочил, вытягивая руку вперёд. Но тут же понял, что оказался на кровати в своей комнате. Оглядевшись, не заметил ничего необычного. В окно бил яркий солнечный свет. Одежда аккуратно сложена и лежит на тумбе. Было не раннее утро, но и до полудня далеко. Меня посетил очередной кошмар? Я вскочил, быстро одевшись. Был лишь один способ проверить реальность недавних событий, поэтому я вышел из комнаты, и, пройдя пустующий зал, оказался во дворе дома. В глаза ударил яркий свет, отражённый от белого ковра снега. Ни загона, ни следов оленихи… Вдалеке, по известной мне тропинке, медленно шёл дед и волоком тащил большой мешок. Очень странно, ведь он всегда всё носил во внутреннем кармане. Вероятно, его находка оказалась достаточно громоздкой, чтобы пролезла в него. — Генри, — из глубины дома послышался голос матери, — закрой дверь, на улице холодно. Всё тепло выпускаешь. Ничего не оставалось, как последовать её просьбе. Женщину я нашёл возле шкафа, что стоял неподалёку от камина. Мама вытаскивала оттуда какие-то маленькие коробочки. В таких, если верить моей памяти, хранили спички. Что очень удивительно, ведь никто в доме не пользовался подобным. Зажечь камин — магия. Зажечь печь — магия. Поджечь все свечи в доме — о, вы не поверите, — магия. Так и для чего же ей вдруг понадобились спички? Или… вообще всё, что было — сон? Машинально я потрогал ремешок, где крепилась моя палочка, и не обнаружил ничего. Даже специального чехла, наподобие кобуры. — Что-то случилось? — мама уставилась на меня, держа в руках всё те же коробки. — Выглядишь каким-то взволнованным. — Она потрепала мои волосы и легко чмокнула в макушку. — Иди умывайся, сейчас будем завтракать. С этими словами, женщина, напевая какую-то до боли знакомую мелодию, направилась в коридор, скрываясь у себя в комнате. Так. Допустим, всё-таки битва с волками-нежитью мне приснилась. Что же остальное? Дед тащит нечто в огромном мешке. Не пользуясь волшебством! Мама нашла спички — явно собираясь что-то сделать на кухне. Опять-таки — без магии. Что остаётся? Палочки моей нет. Да и у матери её я не увидел, хотя, честно сказать, не обращал никогда внимание, где она её носит. Я вышел в коридор, сразу свернув направо, в сторону чулана, где в сундуке сидел отец. Кладовая открылась, а у дальней стенки — знакомый старый и потрёпанный сундук, запертый большим замком. Сверху на нём стояло ведро. Что это значит? А чёрт его знает. Со стороны входа послышалось узнаваемое кряхтение — дед вошёл в дом, продолжая тянуть свой груз. Не обращая ни на что внимание, старик тут же направился к лестнице в подвал. Я было последовал за ним, но дед возразил: — Подожди здесь, Генри, — судя по голосу, он был уставшим. — Я позову тебя позже. Я остановился на краю лестницы, смотря вслед старику, что продолжал кряхтеть и спускаться. Глубоко внутри меня появилось неприятное чувство тревоги. Неужели всё было сном? — Генри, ты умылся? — голос матери вернул меня в реальность. — Уже иду, мам, — сказал я в ответ, направившись к умывальнику. Недолгая процедура приведения себя в порядок, и вот я уже сидел за столом, медленно поедая лёгкий завтрак. Мама же, немного полюбовавшись мной, вдруг, словно вспомнив что-то важное, упорхнула к себе в комнату. Моё гордое одиночество нарушил дед, появившийся аккурат к тому моменту, как я домыл всю посуду за собой. — Отлично, — осмотрев меня, заявил дед и уселся пить чай. — Нас ждёт долгий разговор, Генри. — В этот момент он посмотрел по сторонам и добавил, — но не здесь. — Старик подхватил кружку и, хромая, направился к лестнице в подвал. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Дед шевелился медленнее обычного, издавая приглушённые звуки, похожие на несмазанные петли двери. Наконец мы вошли в знакомую мне зельеварню, где дед уселся в своё кресло, повесив трость на подлокотник. Взяв кружку и сделав большой глоток, он посмотрел на меня. Я с облегчением понял, что всё прошлое не было сном. Магия реальна. Но почему же тогда я ничего не ощущаю? Почему, мне кажется, что всё это не было взаправду? — Как ты себя чувствуешь, Генри? — вдруг поинтересовался дед, с грохотом поставив кружку на стол. Только сейчас я заметил, как трясутся его руки. — Дедушка, — я решил не ходить вокруг да около, — до этого момента, я думал, что мне всё приснилось. Вся магия, всё, чему ты учил меня… — Хм… да… — Протянул дед, вынимая свою волшебную палочку. Она была ничем не примечательная обычная деревянная указка. — Такова плата. — Произнёс он, дрожащей рукой аккуратно опуская палочку на стол. — Я попрошу тебя, Генри, о событиях в лесу не говорить твоей матери. Для неё - ты вернул олениху, звери её приняли, тебя отблагодарили и всё. Я кивнул. — Ей не обязательно знать о волках и битве, — добавил дед. — Иногда нам придётся лгать тем, кого мы любим, чтобы не причинить им боль. А твоя мать… хм… последнее время сильно слабеет. Мне даже пришлось на время отвязать её от Зерна. — Она больна? — с тревогой в голосе, встрепенулся я. — Нет, Генри, — тихо ответил дед, завалившись на спинку кресла. — Это связано с давними событиями. Ещё до твоего рождения. Она отдохнёт, и всё будет хорошо. Значит, весной я правильно заметил - мама больна чем-то, что медленно высасывает из неё силы. Но дед говорит, что она здорова. Надеюсь, не то, о чём я думаю. Вдруг, сейчас ещё не известно о таких заболеваниях? — Что же касается твоих мыслей о сне… — Продолжил дед. — Ты дошёл до грани своих возможностей. Перешагнул черту, которую в твоём возрасте опасно переступать. Накопленная магия иссякла. Я с ужасом глянул на деда. Он лишь оскалился и кивнул. — Не переживай, Генри, — спокойно сказал старик. — Это ненадолго. Пару-тройку дней на восстановление. Из них — два дня ты уже проспал. А после лимит магии возрастёт. Работает примерно так же, как и твои упражнения на мышцы. Другое: почему ты решил, что всё это сон? — Я… я… — Собираясь с мыслями, забормотал я. — Я будто не ощущаю магию. Какой-то холод внутри. — Хм… верно… — Задумался дед. — Как сильно привязаны люди-волшебники к своей магии. А где именно ты раньше чувствовал тепло? Я медленно поднял руку, указывая на центр груди. — Понятно, — кивнул он, доставая лист чистого пергамента из стола. — Подойди. — Старик принялся рисовать. Вскоре на листке был человек, окружённый экранами, словно планета с её магнитным полем. — Это ты, Генри, — дал краткое пояснение дед. — У каждого волшебника внутри имеется собственный… назовём это — нагнетатель и накопитель магии. Они не уникальны, но их существует несколько разновидностей. — Дед взял красную краску и поставил точку в центре груди рисунка. — Это твоё — эмоции. Ты черпаешь магию через эмоции. Положительные тебя питают. Отрицательные же требуют гораздо больших трат при колдовстве. Дед поглядел мне в глаза, видимо, проверяя, насколько хорошо я понимаю. — Поэтому, тренируясь с Морфином, ты мог часами выполнять одно и то же заклинание, не чувствуя усталости — тебе было весело. В лесу был настоящий бой. Там ты испытывал страх, верно? — он глянул на меня. Я нерешительно кивнул в ответ. — Что ж… Переживая негативные эмоции, на каждое заклинание ты тратишь гораздо больше сил. Потому как в этот момент не черпаешь магию из окружения, а получаешь её из собственных запасов. Должен признаться, для своего возраста ты уверенно продержался довольно длительное время, не вызвав ничего из тёмного арсенала, — он усмехнулся. — А можно научиться получать магию в бою? — с надеждой спросил я деда. — Да, — кивнул он. — Можно найти множество путей для этого. Самый простой — самообман. — Пытаться веселиться во время смертельного боя? — удивлённо уставился я на старика. — Как вариант, — заметил тот. — Либо, можешь наслаждаться болью… своей, других существ. — А ты? — вдруг спросил я, стараясь не думать о последних словах деда. Он медленно вывел синюю точку на голове нарисованного человека. — Инстинкты, — не очень добро пробурчал старик. — Мне это крайне не по душе… Думаю, ты догадываешься почему. Конечно, понимаю. Дед отличался от всех, кого я когда-либо знал. Железная логика, минимум эмоций. Сначала думай, потом делай. О каких инстинктах идёт речь? — И как ты с этим борешься? — О, Генри, у меня есть свои секреты, — осклаблился собеседник. — Но в двух словах: я обманываю инстинкты. В конце концов, разум сильнее, если его развивать. Он постучал пальцами по столу, хотя мне показалось, что это было непроизвольное действие. — Должен отметить, — заговорил дед, уставившись на свои пальцы, — что Морфин отлично научил тебя концентрироваться. Твоя меткость не идеальна, но очень хороша. Имей ты в арсенале нечто, способное уничтожать по площади — смел бы волков, одним взмахом палочки. Я обязательно научу тебя прекраснейшему заклинанию. Умея управлять силой этого заклятья, сможешь сражаться даже в смертельной схватке. Пожелаешь — переломаешь все кости противнику, захочешь — порвёшь на куски целый отряд… — Постой! — вдруг возмущённо воскликнул я. — То есть, ты был там? — Что за вздор! — стукнул ладонью по столу старик. — Конечно, я был там. Я шёл за тобой от дома. — Но почему ты не помог мне? — Я помогал тебе, Генри, — возмущённо проговорил старик прицокнув зубами. — Неужели ты думаешь, что я допустил бы малейшую возможность, при которой ты пострадаешь? — Значит, это был твой голос… — Я с тобой не разговаривал… — дед осторожно отстранился и тут его словно осенило. — Вот же пройдоха… — Кто? — У всякого леса есть свой магический защитник. То может быть феи, кентавры или духи. В нашем же… живёт разум, чьё существование не доказано, но и не опровергнуто, — дед встал с кресла и направился к книжному шкафу. — Честно признаться, я был крайне удивлён, когда впервые с ним встретился. Когда сюда пришёл много лет назад. — Дед перебирал книги, видимо, разыскивая определённую. — Он был агрессивно настроен против всех людей. Поэтому он заводил заблудших сюда путников в болота… Ага, вот оно. Дед вмиг вернулся к столу, положив на него книгу «Мифы и легенды древних славян». Открыв её, дед пробежал глазами по оглавлению и перелистнул на нужную страницу. На половину листка представлялся рисунок в виде лохматого существа. Из длинной шерсти торчали ветки, а на голове росли оленьи рога. Разглядеть руки или ноги не было возможности, так как всё смешивалось воедино. А при попытке разглядеть существо появлялось непреодолимое желание отвернуться. — Леший, — сказал дед. Да, в прошлой жизни я слышал что-то такое. — Обычно добрые духи леса. Никто никогда не видел их. Рисунок — плод воображения автора книги. Тем более, у этого образа есть зафиксированный оригинал. Только леший — добрый дух. И, да, Генри, дух не призрак. Это скорее метафора, в данном случае. — Значит, он говорил голосом оленя? — Голосом оленя… — дед поглядел на меня удивлённо. — Ты и вправду полагал, что я способен говорить с тобой голосом оленя? — Ну… я… — Лешии не общаются голосами. Их слова могут звучать, как твои мысли. А может казаться, что это шелест травы. Или ветер. Или дождь. Да что угодно… В твоём случае - тебе казалось, что с тобой говорит олень. — А почему он не мог сражаться с нами? — А серые волки, как по-твоему пришли на помощь? Аргумент. Я сдался. Видимо, всё-таки в нашем лесу живёт леший. — Скажу тебе, Генри, — заметил дед, — о нём никому ни слова. Найдётся десяток волшебников, возжелавших его заполучить. А леший умирает без своего леса. Поверь, этот факт не остановит людей. Я кивнул. — Возвращаясь к помощи тебе, — вновь, усаживаясь на кресло, дед положил ещё одну книгу на стол. Её внешний вид вызывал неприятные чувства. Аура этой небольшой книжки была настолько мерзкой, что хотелось выбросить её в камин как можно скорее. Старик ухмыльнулся. — Вижу, магия возвращается к тебе. Он указал на схожее существо с лешим, изображённом в книге мифов славян. Но здесь уже было вытянутое лохматое чудовище. Иначе не назвать. Огромные косматые руки, шесть ног и величественные оленьи рога. «Воденбика» — гласило наименование. — Сербская тварь, — пояснил дед. — Букавац — так называли его в простонародье. Сотни лет уже неслышно было о них. Но здесь завёлся. Считается, что он демон. Но я не очень религиозный, потому считаю разумным тёмным существом. Да, Генри, той ночью в лесу нам предстояло сразиться с двумя представителями темномагических существ. Старик цокнул. — Современные волшебники делят мир на две части: тьму и свет, — переключился он на другую тему: — две стороны одной медали. Но я с ними не согласен. Наш мир — это градиент света и тьмы. Я видел много тёмного. И даже сталкивался с перешедшими на тьму колдунами. Но ни разу, за столь долгую жизнь, не встречал светлого волшебника. Животных — да, но не людей. Все волшебники — серые. А эти их громкие слова — лицемерия плевки. Он потыкал пальцем в изображения лешего. — Как ты думаешь, является ли он темномагическим существом? — спросил дед. — Я бы сказал, что он серый… — Нет, Генри, — спокойно возразил старик. — Это тёмномагическое существо. Так заявят тебе все волшебники. А раз оно тёмное — его следует уничтожить. Но в случае с лешим, они в чём-то правы — источник его появления — тёмная магия. В отличие от букаваца леший не нападает на всех подряд. В то же время, букавац такой же разумный, как и леший, однако им движет желание убивать. Это его природа. Ты читал про пустодомок? — Да, я видел это проклятье, — кивнул я в ответ. — Букавац, по сути, является одной из разновидностей данного паразита. Общая их черта — вампиризм, — дед задумчиво поглядел на книгу. — О них очень мало известно. Волшебниками принято уничтожать подобное, а уже потом изучать. — А тот волк, который ходил на двух ногах… — неожиданно поинтересовался я. — Я думаю, это проклятье, которое наложил на вожака волков букавац. Я хочу это выяснить, — дед перелистнул несколько страниц в книге тёмных существ, остановившись на той, где было изображено нечто похожее. — Витиго. Страшная магия. Очень древняя. Тысячи лет назад активно использовались разумными магическими существами против людей. Вся суть его — охота на человека. Он знает только жажду плоти и крови. И не ведает утоления. Вероятно, его создали, чтобы убить тебя. Я испуганно поглядел на деда. — Не переживай, Генри, — успокоил старик. — Я уничтожил эту тварь. Они хорошо изучены. Человек волшебник не способен создать ничего подобного. Разве что сделать химеру. Но произвести такие изменения в живом организме путём лишь одной магии ненависти — нет. Такое колдовство не под силу человеку. Есть ритуалы… точнее… ошибки в некоторых ритуалах, способных вызвать подобное изменение. Превратить в это существо. И то, видоизменения будут лишь на уровне инстинктов. Это алхимия, даже не магия. Проклятье крови. Так древние семьи великих волшебников избавлялись от конкурентов. Ловили кого-нибудь из враждебного рода, проводили этот алхимический ритуал и отпускали на волю. Единственная цель этого волшебника становилась в поедании всех, кто носил его собственную кровь. Тёмная магия — скажут современники. Может, они и правы… — А тот бука… как его там… — проговорил я, — ты не убил его? — Нет конечно! — возмутился старик. — Такая возможность изучить одно из таинственных существ, рождённых магией. Как я могу уничтожить его? По крайней мере, пока не изучу — убивать я не стану. Да это сильный противник. Но мне он не угроза. А вот, — дед указал на меня, — тебе стоит держаться подальше. Я создал самый мощный барьер, какой знаю. Не думаю, что эта тварь способна через него почувствовать твоё присутствие. Но увидеть — легко. Поэтому пока я с ним не разберусь — в подвал тебе хода нет. Сегодня исключение. — То есть, ты знал о том, что это существо живёт в лесу? — вдруг вся картина сложилась в голове. — Да, Генри, — оскалился старик. — Леший просил избавить лес от этого проклятья. — А я был наживкой… — Прошептал мой севший голос. — Если коротко, то да. Но подготовленной к бою добычей. — А если бы что-то пошло не так? — удивился я. — Знаешь, чем отличается человек от животного? Даже разумного зверя, — поинтересовался дед и тут же ответил, — животное предсказуемо. Я знал всё, на что способен Витиго. Нового он не придумает. А букаваца я взял на себя. Пока ты бился с волками, я сражался с ним. При этом успевая наблюдать за тобой. А вот будь там люди. С людьми всегда сложно… Мы замолкли на какое-то время. Каждый думал о чём-то своём. Или же дед позволил мне осмыслить всё сказанное. Но одно меня явно не устраивало: весь замысел с оленями — план старика для поимки этого демона. Если это было так, а Элдон даже не пытался отпираться, то получается, что существует множество других планов, в которых я уже участвую, но ещё даже не понимаю их сути. Однако, во всём этом было одно маленькое но. Дед сейчас больше оправдывался и старался объяснить всё. Можно сказать, что он учит. Но на деле — пытается оправдать своё любопытство. В другой день он был бы гораздо суровее, нежели сейчас. — Я думаю, разбор прошедших событий можно подвести к концу, — вставая, заявил старик. — Помни, что это всё только между нами. А теперь пойдём наверх, я запру подвал дополнительно.***
Я благополучно укрылся ото всех за книгами. Мама суетилась, непрерывно перемещаясь между кухней и своей комнатой. Дед же, убедившись в спокойной обстановке дома, пропал в подвале и показался оттуда только под вечер. А я жадно читал книжку про заклинание Бомбардо, выданную мне стариком. Уже после первой пары страниц, я пришёл в полный восторг, оценив возможный ущерб от этого заклинания во время боя. В голове возникали образы того, как можно разметать своих врагов на куски одним лишь взмахом палочки. А в глубине души становилось даже страшно от мысли, что данным заклинанием умело пользуются взрослые волшебники. Сложно представить, как выглядит бой между двумя отрядами. Скорее всего, к концу сражения от одной из сторон остаются лишь ошмётки, размазанные по стенам. — И как же, скажи мне на милость, ты узнала? — послышался суховатый и возмущённый голос деда из коридора. — Я посчитала, — непринуждённо ответила мама. — Занятно. Но как? — Я наблюдательна. — Гут. Это сейчас будет к месту, — быстро согласился старик. — Думаю, стоит, пригласить поучаствовать Морфина. — Да ни в жизнь! — возмутилась мама. — Мне кажется, он будет крайне расстроен, узнав, что всё прошло без него. — Без разницы, — с этими словами мама вошла в гостиную, неся в руках большое блюдо. — Делай как знаешь, только чтобы не стало хуже. Женщина выглядела довольной и, я бы даже сказал, счастливой. Она медленно приблизилась к столику и поставила блюдо на него. Только сейчас я понял, что на большой тарелке огромный торт, усеянный горящими свечками. — С днём рождения, малыш! — она улыбнулась. — Так было принято у меня в семье. Загадай желание и задуй свечки. Только загадывай не вслух. — Она подмигнула. — И оно обязательно сбудется. Я был ошеломлён! За все годы, что я прожил здесь — ещё ни разу не отмечали мой день рождения. Не то, чтобы меня это расстраивало. В прошлой жизни я не отмечал их многие десятки лет. И эту привычку перенёс в нынешнюю. А сейчас, судя по количеству свечек, мне исполнилось десять лет. И мама, вероятно, осмелившись, решила сделать торт втайне ото всех. Вот чего она весь день так суетилась. Желание? Что я могу пожелать? По сути, у меня есть всё и даже больше, чем у многих других. Пожалуй, могу пожелать здоровье матери. Но ведь принято желать что-то для себя. Впрочем, это имеет значение. Для меня это, пожалуй, сейчас самое важное. «Хочу, чтобы моя мама выздоровела и была счастлива». Сдув свечки, я улыбнулся ей. Она со слезами на глазах, улыбаясь, принялась вынимать их из торта. Я лишь краем глаза заметил, как те превращались в обожжённые спички в её руках. — Поздравляю, Генри! — раздался радостный голос отца. — Это прекраснейший день! С этого дня твоя жизнь сильно изменится, уж я тебе обещаю, Генри. — Он подошёл ко мне, по пути погладив маму по руке. За это время отец переменился. Это уже был не тот обросший, исхудалый, бомжеватого вида, старикан. Да, он выглядел старо. Возможно, из-за своего возраста, а, может быть, потому что сидел в тюрьме. Уж я-то помню по прошлой жизни, как люди старели в этих местах. Хоть и можно было его назвать дедом, однако по сравнению с Элдоном, он выглядел на порядок моложе. Мужчина поднял меня на руки и крепко обнял. — Это чудесно! — он смотрел мне в глаза. — Элдон, мы должны немедленно ввести его в мой род. День настал. — Но… — Как скажешь, Морфин, — перебил дед мать, что возмущённо смотрела на всех, перебирая в руках спички. Казалось, что она готова сейчас бросить всё и убежать, но вместо этого, видимо, пересилив себя, она подошла к нам и поцеловала меня в щеку. — С днём рождения, сынок. Пойду накрывать на стол, — женщина натянула улыбку, не скрывая своих слёз, и вышла из гостиной.