Кровь, плоть и лилии.

      Минуту назад мы сидели на лавочке в городе, где люди праздновали начало чемпионата по квиддичу, а старик разжёвывал мне правила этой игры. Я же, довольный, уплетал сладкую вату и запивал её горячим шоколадом. Совсем недавно меня пробивал озноб и чувство страха полностью одолевало меня. Но в тот момент любая мысль об этом незамедлительно улетучивалась, оставляя лишь спокойствие.       Ни в прошлой жизни, ни в нынешней я, честное слово, не ел ничего вкуснее. Сладкую вату можно было охарактеризовать всего одним словом — волшебная. А горячий шоколад удивлял своей насыщенностью. Не то дерьмо порошковое, что предлагали нам во всех гипермаркетах, а настоящий тёмный шоколад, плавленый в кипячёном молоке с добавками различных сладостей, которые приятно хрустели на зубах.       Это стоило того, чтобы вновь быть ребёнком. Наслаждаться такими вещами, о которых я позабыл с момента, как не стало моей дочери… удивительно, но впервые за долгое время, я не скорбел.       Взглянув наверх, где простиралось звёздное небо, я понимал, что моя малышка где-то там, ведёт счастливую жизнь, возможно уже имеет своих детей. Эта мысль приятно согревала меня.       — Выпей, — сухой старческий голос вернул меня на землю.       Он протягивал какой-то флакончик.       Что оставалось? Сделал как велено, в это время Элдон разбрызгивал на меня дурнопахнущую жидкость из пузырьков.       Видно, что старик торопился. Пока я принюхивался, он, схватив меня, трансгрессировал в другое место.       Здесь оказалось значительно теплее.       Какое-то время мы молча шли по лесной дороге. Снега здесь практически не было. По большей части смахивало на позднюю осень. Встречались берёзы и сосны. Липкая грязь норовила стянуть ботинки. И изредка слышен был хруст льдинок из-под ступней. Тихая и зелёная хвойная чаща спала, даже ветер, казалось, неуловим.       Элдон оставался настороже, крепко сжимая трость, отчего скрипели его кожаные перчатки.       — Они всё равно идут за нами… — Тихо, почти шёпотом, произнёс он. И энергично принялся обрызгивать своим зельем. — Придётся прибегнуть к экстраординарным методам. Это, к сожалению, сделает наш путь гораздо дольше.       Как только зелье кончилось, старик схватил меня под руку и вновь трансгрессировал.       — Они хотят нас убить? — едва мы ступили на белоснежную поляну, спросил я старика.       — Эх… Нет, Генри. — Он огляделся. — Если бы они желали нашей смерти, мы с тобой уже кормили упырей. Им нужно то, что открывает кольцо…       — Хотят выследить место, — кивнул я, понимая суть слежки.       — Стоит нам туда прийти, — вот тогда-то нам и конец, — подтвердил Элдон.       — А почему они не схватили нас в подземелье? — удивился я простому решению.       — Существуют правила. — Поучительно заявил старик, наконец выбрав направление. — Они не могут. Им запрещено. Инквизиция серьёзно проредила их численность. И волшебники в любой момент их сдадут или сами устроят взбучку. А это никому не нужно. Всех устраивает симбиоз. Однако, нет в этом договоре одного пункта, точнее, он оговорён, но имеет огромную дыру. Бесхозные артефакты магии крови должны быть спрятаны и возвращены только их кровным владельцам. А эти твари, по моей личной неосторожности… — Он повертел кистью в воздухе. — Один из рода оказался знатным болтуном и поведал о могущественном схроне. О родовом хранилище. Гоблины, вампиры и прочие выродки этого мира, что узнали о нём, возжелали заполучить. С людьми я разобрался… но вот гоблины и вампиры, — он кивнул назад, — все никак не уймутся. Гоблинов связывают правила министерств. А вампиров ограничивают магические контракты на крови с волшебниками. И вот тут ситуация…       Он, вышагивая, почесал подбородок тростью, косясь на меня.       — Ты наследник кольца по праву крови. Но ты не вступил в наследство того, что содержится в хранилище. Я так понимаю, они знают, что не все предметы там можно подтвердить кровью. А при условии того, как легко они задурачили тебе голову…       — Я отдам всё добровольно. — Закончил за него фразу.       Старик кивнул.       — Неужели все преследуют цель наживы? — задал я закономерный вопрос.       — Люди… волшебники — в большинстве своём — да. Единицы ищут могущества. — Пояснил он. — Гоблины очень сильны по природе. Они заведуют банковской системой. Этакая подачка им от волшебников. Несмышлёный разум не поймёт, насколько это унизительно для них… — Элдон скривился в самой злорадной улыбке, на какую был способен. — Были времена, когда волшебники умели находить компромисс, да так, чтобы максимально глубоко ткнуть в дерьмо проигравшего.       Кажется, я понимаю суть. Вероятно, гоблины падки на деньги, артефакты и любые драгоценности, а тут им в знак примирения дают целую банковскую систему. Гоблины с радостью берут этот дар. А когда очухиваются, понимают, что они просто-напросто ежедневно обслуживают волшебников. Сторожа Азкабана. Хм.       — А что будет, если гоблины решат забрать себе всё?       Элдон глянул на меня внимательно.       — Занятно. — Произнёс он. — Ах… Мы не дошли до этой части… Ну, там всё просто… Веками гоблины сами лепили голема, под предлогом совершенствования системы. И в итоге выстроили вокруг себя клетку. Гоблины в банках. Банки под землёй в состоянии… Примерно, как наш с тобой схрон. Он везде и в то же время нигде. Невозможно ограбить. Но застряв там…       Выхода нет.       Старик оскалился.       — Отсюда их жажда украсть могущественные артефакты волшебников. Максимально обессилить врага. Но всё это — игры двух старых супругов. Гоблины обожают деньги… И, иной раз, ради очередной наживы, совершают то, что им, как они полагают, выгодно. Отсюда существует внутренний разлад и коррупция как в самом обществе гоблинов, так и в любом министерстве. А последние пару сотен лет заметил процесс регрессии и даже деградации. Нет интереса наблюдать за этими игрищами. Всё течёт по инерции. Оттого появляются гоблины, что покидают банк. Может это их план? Мерлин их знает. Они разочаровали меня. Эгоистичные, надменные… достойны людей.       — А вампиры?       — Всё приблизительно тоже самое… Только волшебников они не считают врагами. Именно люди в своё время спасли их от истребления. Не всё… единицы. Вампиры нейтральны. Но жаждут расширить своё влияние. На земле осталось всего пять или шесть анклавов. Отгадай, с кем делят зону влияния?       — С неволшебниками?       — Между собой, Генри. — Засмеялся старик. — Плевать они хотели на волшебников и обычных людей. Их подвели упыри, раскрыв своё существование инквизиции. То тёмные времена для неволшебников. Твари охотились на людей и буквально поедали их на улицах городов. А всё ради войны кланов. Безумие. — Старик обернулся. — Они существа высшего уровня. Как дементоры. Нет информации откуда взялись подобные им. Но, почему-то мне кажется, что их создали маги древности. Вообще, Генри, про те времена мало информации сохранилось. Различные деятели приложили к этому руку, в том числе великий Мерлин. Хоть и говорят - не велась летопись, но думается, что всё это соловьиный помёт, а не истина. Тут другое… неспроста гонения начались именно в те времена. Призывы к голубой крови… В общем, не бери в голову, Генри. Это мысли старика.       Он внезапно остановился, хватая меня за руку.       — Держись.       И мы вновь переместились в пространстве.       — Хочу заметить, Генри, — как ни в чём не бывало, продолжил он, — по какой-то причине о вампирах не пишут в книгах, не всегда можно найти информацию даже про упырей или пустодомок. Лишь начав заниматься магией крови, ты столкнёшься с ними, рано или поздно. Опасные артефакты они изымут. А будешь сопротивляться… могут и убить.       — А кем питаются вампиры? Они же пьют кровь…       — Мерлин, Генри! — возмущённо ответил Элдон. — Они же не пустодомки, что выпивают жизнь досуха. Люди сами рады отдавать им кровь.       — Жуть…       — Не волнуйся, не знай ты о них, вероятность встречи с ними крайне мала. В клане — вампиров от силы пару десятков, остальные — упыри, да пустодомки. А вот их уничтожить можно и нужно. Хоть вампиры и кривятся от этого, но угроза обнаружения пугает их ещё больше. А низшие вампиры совсем безмозглы, хоть и умеют скрываться. Ищейки, например, это дюжина, как правило, упырей и один вампир.       — А пустодомки?       — С ними сложнее… — Задумчиво произнёс Элдон. — Обычно селятся в людей, что сожрало отчаяние, боль и страдание. Редко в счастливых. Но и такое бывает. Природу их не изучают. А информации о них крайне мало. Но если вселилось в близкого, ты не заметишь. А в момент, когда захочешь поддержать, атакует. Пустодомок называют так потому, что в древние времена, когда тварь вселялась в кого-нибудь, через неделю в его доме находили семью обескровленных трупов. Жутко, если эту тварь не убивали сразу… всю деревню могла погубить.       — Постой, но ведь пустодомки проклятье, как написано в той книжке…       — Совершенно верно, Генри. — Кивнул Элдон. — Волшебники в этом отчасти правы. Пустодомки вселяются в людей, что сами навлекли на себя проклятье. Насколько я разобрался в этом вопросе. И по условиям договора, вампиры содержат их в своих подземельях, не давая покинуть территорию. Ранее я сталкивался с ищейками, что бродили по городам и искали людей, в которых селились пустодомки. Человека приходилось забирать с собой. Изгнать никто не пытается. Возможно, в далёкие времена все методы были опробованы.       — А у них нет букавацев?       — Нет. Этих демонов, как я уже говорил, принято относить к вампирам, но сами вампиры видят в них лишь оружие. Однако совершенно бесполезное в их войне. Да и встречаются крайне редко, а убить их может любой опытный охотник. — Задумчиво проговорил старик. — Если мы нарисуем некую иерархию, то увидим, что букавацы находятся чуть выше упырей, там же, где и пустодомки. Может так быть, что такая форма высшая степень развития пустодомки, насытившейся до нужного уровня. Но это домыслы. Вампиры не расскажут, а изучить мне, как ты уже знаешь, не удалось.       Старик вновь остановился и поглядел по сторонам. Он осторожно раздвинул кусты и прошёл в чащу. Я последовал за ним, оказавшись на чрезвычайно узкой тропинке меж густо поросших молодых елей. Какое-то время шли молча, а мои ноги стали замерзать. Тут-то мы, наконец, вышли к довольно широкой лесной просеке, куда и свернул старик. Под опавшими жухлыми листьями и поваленными ветвями натужно трещал тонкий лёд.       А вдалеке виделось зарево жёлтого восхода. Первые яркие лучи солнца постепенно дотягивались до нас. Не сразу, но я понял, что старик вёл меня именно к нему. А при виде восходящего солнца, Элдон, словно, сделал последний решающий рывок, ускорив шаг.       Я молча спешил за ним, любуясь природой. Каким же был я глупцом в прошлой жизни, лишая себя столь прекрасного. Не нужны слова, которые опишут мои чувства, достаточно выйти в лес, чтобы понять всё самому.       Мы вскарабкались по расстеленной сетке, что покрывала крупный щебень на склоне. Защита от оползней. Любопытно, значит, инженерный прогресс в этом мире не стоит на месте…       Лучи солнца озаряли округу. Оказавшись на сухой и хорошо укатанной дороге, Элдон наконец остановился.       Оглядевшись вокруг, он вновь протянул мне руку.       Мы «выпрыгнули» рядом с шумной рекой, берега которой ещё оставались в ледяной корке.       Дёрнув за рукав, старик повёл меня вглубь леса. Буквально метрах в ста от воды, он наконец остановился, оглядываясь по сторонам.       — Хм… — Элдон выудил древний и потрёпанный компас и внимательно изучил его. — Тебе нужно поесть.       С этими словами старик вновь нырнул за пазуху и сосредоточенно зашарил там.       — Я отчётливо помню… Ага! — Он вынул свёрток из газеты. — Чехи, что-что, а в это смыслят неплохо. Подержи-ка.       Я взял довольно увесистый свёрток, от которого приятно пахло чем-то копчёным.       Вытащив палочку, Элдон потыкал ею в кулёк пергамента. Рукам заметно стало теплее. В следующий миг старик соорудил столик и выудил из внутреннего кармана подобие термоса и кружку.       — Ну, Генри… — тяжело выдохнул старец, — приятного аппетита.       А сам отошёл в сторону и, вынув тряпочку, превратил её в палатку. Однако она плохо закрепилась, поэтому он, кряхтя, принялся вбивать колышки, неведомо откуда взявшимся деревянным молотком.       Развернув бумагу, я удивился аккуратно сложенной в пергамент, очень похожий на фольгу, печёную картошку. Отдельно лежали кусочки телятины, вероятно, приготовленной на гриле, а в странном пакетике густой соус. И в завершении - солидная булочка ржаного хлеба.       Термос был наполнен чаем, тем самым, что так любил старик. Я почему-то вспомнил своего давнишнего деда, что вместо чая делал подобие чифира и в жаркий летний день сидел на скамейке во дворе дома, медленно попивая своё варево. Его лицо излучало истинное наслаждение. Не напитком, а моментом или даже жизнью.       Да… тот безумный чай буквально пробивал стену между осознанностью и бессознательностью, заставляя очнуться, остановив быстротечность и оглянуться вокруг.       Что ж… судя по спокойствию Элдона, я сделал вывод - угрозы более нет и сосредоточился на обильном завтраке.       «С добрым утром, Генри» — прозвучал голос матери в голове, а я мысленно поздоровался с ней, улыбнувшись в пустоту.       В размышлениях я оглянулся, вспоминая прошлые часы. Прекрасный мир волшебников, где люди творят чудеса… и в то же время страшные подземелья… две стороны одной медали. Сколько же прожил Элдон, что перестал замечать одну из них?       Это странно, но отчасти понимал его.       Не окажись я в теле младенца, не проживи эти годы в лесной изоляции, не познай любви матери, я бы, скорее всего, брюзжал ещё похлеще старика. Этот мир волшебников жесток… Всё те же лицемерные люди, устраивающие гнёт любого, кто пытается тягаться с ними силой. Элдон прав. И сейчас я целиком и полностью с ним солидарен.       Это тело маленького ребёнка, — для меня — заготовка. И сделал я уже немало для того, чтобы оно было готово к трудностям. Перерождение — моя возможность с багажом опыта устроить всё так, как мне того хочется. Оставалось только решить: отбросить всё или же принять новую реальность? Можно же избавиться от последнего слабого звена — детского мироощущения. Зачем менять себя, если проще оставаться прежним, тем, кто прекрасно ощущал и понимал этот мир. И пусть малыш Генри останется в подвале с вампирами, он желал этого больше всего.       По вине людей, моя дочь из прошлой жизни не получила необходимой помощи, отчего умерла. А затем, всё как по накатанной. Супруга сдалась…       Я, наверное, должен быть благодарен той женщине, что родила меня в новом мире. За прожитые годы мне удалось отпустить эту утрату. А благодаря Элдону я получаю опыт и знания выживания в чудаковатом мире. А ещё, шла речь про схрон, где содержатся могущественные артефакты.       Прислушавшись к себе, я почувствовал отвращение к своим мыслям. Нет, прошлый опыт привёл меня к одиночеству и страданиям. У меня не было детства, не было полноценной семьи, не было друзей. Пройти ещё раз такой путь? Тогда я с горестью завидовал тем, кто всё это имел. А мироздание дало мне мать, что любила меня до последнего момента. Пустить всё по накатанной дорожке? У меня есть магия и бульдозер в облике старика Элдона. Я должен… нет, я хочу построить свою дорогу. Прожить, прочувствовать каждое мгновение детства.       Что ж, на ближайшее время у меня найдётся чем заняться. Но прежде, необходимо избавиться от слежки. Надеюсь, у старика имеется план.       Я почувствовал знакомое тепло, словно мама меня обняла, подойдя сзади.       Внутри зажглось неутолимое и страстное желание жить. Познавать этот мир, изучать магию, чтобы хотя бы творить чудеса, такие же, что видел на площади. Навсегда и всегда говорить людям, что можно иначе. Смогу ли изменить их? Показать, что мир может быть дружелюбным.

***

      Я вскочил с кровати от оглушительного грохота. Даже внутренности вздрогнули. Чертовски не хотелось подниматься, так как во сне я вновь гулял с мамой по лесной тропе, покрытой золотыми листьями, а кожу согревали тёплые лучи солнца.       Но бешеный стук в груди вынудил меня подняться. Я буквально выскочил из палатки, пролетев мимо змеи, изучавшей перед собой несколько крыс, и очутился в леденящем душу мраке.       - Генри! - Со всех сторон послышался женский голос, отчего по телу пробежала волна неприятных мурашек.       Среди деревьев блеснули яркие вспышки и раздался очередной грохот. Со звенящим скрипом одна из высоких елей повалилась. Вслед послышались болезненные возгласы. Очередные лучи вспыхнули в зарослях. Неожиданно неистово задрожала земля под ногами. И тут же наступило затишье.       Минутное спокойствие. Окружение погрузилось во мрак. Только биение сердца. Тук-тук, тук-тук.       Неведомой силой я совершил шаг назад. В этот момент из пустоты метнулось нечто. Я поднял было палочку, но монстра отбросила очередная вспышка. Только бешеные глаза упыря успели мелькнуть передо мной.       Именно упырь! Точная копия имелась в справочнике-бестиарии.       Словно дымка, материализовался Элдон. Не говоря ни слова, он мановением руки превратил палатку в тряпку, сунул в карман и, схватив меня, трангрессировал.       Я упал прямиком в грязь. Старик меня отшвырнул в сторону как куклу и взмахнул тростью в пустоту, откуда явился ещё один упырь. Вампир уткнулся в костыль и с глухим треском лишился головы.       Элдон прошипел, стукнул о землю тростью. Округу оглушило волной неистовой силы. Подхватив меня, он быстро двинулся в сторону заката.       Я спешно перебирал ногами, чувствуя, как холодная жидкость стекает по телу — вся одежда пропиталась той жижей, в которую угодил. Она тяжёлой ношей свисала и прилипала ко мне. Отчего внутри вскипало отвращение к тряпью, к вампирам, к миру, к себе…       — Никакого покоя… — зло изрёк старик, осматриваясь по сторонам, — Надеялся, что у них есть хоть капля терпения… А они вон как… Что ж…       Со всех сторон донеслось шипение. Элдон поморщился в отвращении. А я судорожно сглотнул. Руки тряслись, всё ещё сжимая палочку, держа перед собой. Ватные ноги непослушно ступали на морозлую землю, норовясь подкоситься. Лишь усилием воли сохранял равновесие. Не хватало ещё разозлить старика своей неуклюжестью.       — Забыли уже, что бывает, если нарушать договорённости. Интересно знать, как они обошли магические контракты…       Элдон шёл быстро и при этом не переставал шипеть себе под нос. Магические контракты, заключённые на крови… Уж маги крови, коими являлись вампиры, должны знать все лазейки. Сколь долга не была жизнь старика, но вампиры обладают несказанно большим преимуществом в вечности.       — Мы должны скрыться под обетами. — Добавил он, поглядев на меня. — Генри! — Мой спутник вдруг остановился. — Ты волшебник или нет? — Старик провёл рукой над одеждой, и она мгновенно высохла и согрелась. — Бестолочь!       От неожиданных событий я, признаться, совсем забыл о такой возможности. Мне до становления полноценным волшебником ещё очень далеко. Зачем мне в руках одно из мощнейших орудий, созданными людьми, если я в такой ситуации максимум что смогу сделать — ткнуть палочкой в противники. И лучше будет, если попаду в глаз.       Несколько часов мы блуждали по лесным тропам. Элдон выглядел задумчивым и встревоженным, отчего скрипел зубами и периодически шипел едва различимые слова. Я же бороздил просторы своего захламлённого разума, пытаясь разобраться в том, почему «деревенею» в ситуациях — когда надо действовать. Словно баран, стремящийся прикинуться мёртвым. Благо никто более не пытался напасть. Чувство опасности никуда не пропадало. Отчётливо ощущалось присутствие преследователей. Превратись я в кошку, смог бы их почувствовать лучше?       — Генри, нам необходимо определиться. — Заговорил старик, когда плотно устоялась непроглядная тьма и лишь звёзды освещали путь. Элдон взмахнул рукой, сформировав вокруг нас золотистый купол. — Не сильно поможет, но чем богаты… — пояснил он со вздохом, увидев моё недоумение. — Мы можем каждую ночь бежать, а днём ты будешь отсыпаться. Утром поставлю палатку, и в ней тебя оставлю. Это, конечно, не лучший вариант, но во всяком случае безопасный для тебя. Поработаешь с разумом…       Я непроизвольно содрогнулся. Оказаться в палатке, свёрнутую в кармане, который тоже является своеобразным безграничным хранилищем, — то ещё удовольствие. Я хоть и не знал, что в таком случае будет, но, мне кажется, ничего хорошего.       — Либо мы воспользуемся защитой дома. — продолжил старик. — Вампиры не могут войти в дом, где живут люди. Магия крови их сразу же накажет. Такое преступление карается ослаблением и смертью.       — Нам придётся вернуться в тот дом? — я сделал акцент на уточнении, а старик отрицательно покачал головой.       — Нет. И ты знаешь причину. Вдобавок, там давно уже никто не живёт. Брауни мёртв. — Увидев моё непонимание, Элдон пояснил: — Брауни что-то вроде домашнего духа. Они появляются везде. Даже у неволшебников — магия во всём! Но есть определённые условия — эти духи питаются положительными эмоциями. Вампиры не могут причинить им вред. А вот брауни способен защищать свой дом, потому что это его пища.       — Своеобразный вампир. — произнёс я.       — Хм… — Старик задумался. — Если так посмотреть, то мы все тут вампиры. В любом случае нам нужно найти жилой дом, желательно с положительною аурой.       — Дом тех воров. — вспомнил я ощущение от их жилья. — Они все устроили, так пусть и помогают.       — Хм… — Заскрипел зубами Элдон. — В этом есть смысл. Но мы далеко от Британии. Придётся найти место, чтобы набраться сил. Я бы предложил другой вариант: подселиться к неволшебникам. — Увидев моё отрицание в глазах, он огляделся по сторонам и вынул свой компас. А мне претила мысль подставлять незнакомых людей. Кто его знает, на что способны ещё эти вампиры. — Есть мысль, но хочу предупредить тебя… Старайся не озираться по сторонам, ни с кем не разговаривать и чётко делать то, что я скажу. А как только окажемся там — о вампирах ни слова!       Я кивнул, а старик протянул руку и вновь трансгрессировал в неизвестность.       Оказались мы в лесу на широкой заснеженной дороге. Едва осмотрелись, как со всех сторон задул холодный ветер и где-то вдали натужено загудели деревья. В сознании зародилось отчётливое чувство страха. Мысль, что не следует идти дальше, становилась навязчивее с каждым шагом. Но Элдон, будто, не ощущал этого и тянул за собой, пока мы не вышли к высокому каменному забору. Выглядел он разрушенным и местами покосившимся. Большие деревянные ворота, казалось, отвалятся от попытки их открыть.       Старик остановился рядом с ними и громко что-то сказал. Я не смог разобрать этого языка. Но по звучанию удалось определить сходство с французским. Сразу после фразы давление и шум леса исчезли. Появилось ощущение смутного беспокойства.       С неприятным скрипом одна из ставней ворот отворилась, и через щель появился невысокий старичок, даже ниже Элдона. Незнакомец улыбчиво кивнул и, вероятно, поприветствовал нас.       Пока двое пожилых общались, я разглядывал незнакомца. Одет он был явно не по погоде. Здесь было очень холодно. А встречающий был облачён в светлую рясу из дорогого материала. Это явно не монастырь. Потому что одеяние было украшено золотыми узорами, а в воротник и манжеты вставлены, судя по всему, драгоценные камни.       — Прошу хозяина сего города принять уставших путников, оказать им помощь, если таковая требуется, согреть и накормить, коли они голодны и обеспечить гостеприимством на два дня. — Заговорил Элдон на латинице.       — Как верный слуга города, приглашаю вас путников к нам, но прошу соблюсти наши традиции, не воровать, не устраивать споры и тогда, обязуюсь вам оказать требуемое гостеприимство. — Откликнулся также неизвестный.       — Обещаю. — Тут же ответил мой старик и посмотрел на меня.       — Обещаю. — Сказал я и для пущей уверенности поклонился.       Незнакомец улыбнулся и хлопнул в ладоши.       Волна тепла окатила меня. Я ощутил спокойствие, перетекающее в усталость. А открывшиеся ворота явили поистине сказочный город. Теперь я понимаю, почему Элдон просил не пялиться на всё подряд. Совершенно невозможно этому сопротивляться.       Удивительные одноэтажные и редкие двухэтажные строения кричали о своём волшебном происхождении. Хоть они и были, по сути, копии друг друга, но каждый выделялся чем-то своим. Огромные снежные шапки на покатых кровлях свисали на улицы. А многочисленные столбы, где в клетках веселились какие-то светящиеся существа, позволяли хорошо разглядеть дорогу. По уровню освещённости здесь было не хуже, чем в современном мегаполисе.       Мы неспешно прошли по широкой дороге и дошли до трёхэтажного трактира — одного из самых высоких зданий на улице. Внутри никого не было, а взволнованный хозяин спешно заправлял рукой рубаху в штаны, а второй пытался уложить торчащие в сторону длинные рыжие волосы.       Элдон перекинулся с ними парой слов, оставив на барной стойке звонкий мешочек, и трактирщик выдал золотой ключ. После чего, попрощавшись со стариком-привратником, мы прошли на второй этаж и расположились в комнате в кофейных тонах. Старик сразу же освободил помещение, сдвинув всё в одну сторону. А в центре установил палатку.       — Ложись спать. Тебе нужно хорошо отдохнуть. У нас есть два дня, чтобы напитать портал до Британии. Не так много магии нужно, но всё равно… — Пояснил старик. — Нашим «друзьям» потребуется некоторое время, чтобы попасть сюда. Но, я рассчитываю, что мы успеем уйти.

***

      Как выяснилось, мы оказались на территории городка Эспри Фоле. Поселение волшебников находилось высоко в горах и скрыто ущельем. Уже утром в окно открылся вид, какой я мог представлять разве что в Швейцарии. А чуть выше нас, на склоне горы стоял высокий замок — Хайсоур — в котором учились волшебники. Только это была не обычная школа, а специализированная. Как я понял, что-то вроде высшего учебного заведения, где можно получить звание мастера, а если продолжить учёбу, то и магистра.       Вся территория, включая городок накрыта чарами. Сюда просто так не попасть. А язык, на котором здесь общались — некая помесь французского, нидерландского и немецкого. При этом старых их форм. Если очень внимательно слушать разговоры постояльцев или забегающих время от времени студентов, можно разобрать отдельные слова. Но смысл фразы терялся. Язык был, одновременно, красив и по-немецки груб.       Один раз мне даже показалось, что я вижу маму, стоявшую у окна в лучах солнца. Она с нежностью глядела на замок. Стоило мне приблизиться, как её силуэт растворялся в оседающей пыли.       Под чутким руководством я занимался окклюменцией со змеёй. Старательно укладывая в голове всё по отдельным полочкам. Чем больше углублялся в это, тем сильнее понимал, насколько моя голова засорена. А это я еще занимался медитацией и структурировал разум с молодого возраста. Возникла проблема в том, что часть, относящаяся к новой жизни, была более-менее структурирована, но всё в одной куче с воспоминаниями другой жизни. И чтобы разобрать этот ворох — требуются годы! И глядя в глаза змеи, я чувствовал не страх, а интерес. Когда осознал это, я удивился — ведь работает! Потому что страх я самостоятельно задвинул на второй план, скинув, как нечто ненужное в общую кучу-свалку моего разума.       Хоть какая-то польза от неё. Но у старика были свои планы не желтоглазую спутницу. Он регулярно скармливал ей крыс и мышей. К этому моменту грызуны напитались моей кровью с каким-то зельем. На вопросы Элдон лишь загадочно скрипел зубами и проговаривал: «Твоя копия пригодится!» Но здесь, в этом городе он старался об этом не говорить, и в целом не замечать змею. Я сделал вывод, что в этом городе не одобрят его методы.       Элдон показал, как изготовлять порталы, и мы постепенно наполняли его магией. Не сразу — поэтапно. А с помощью книг по рунам я неожиданно нашёл некую закономерность в этих замысловатых узорах. Одна большая вязь включала в себя: мощные руны и более мелкие связки. И каждая из них — взаимодействовали друг с другом, вместе выполняя поставленную задачу. Как язык программирования. Различными рунами задавили условия и течение, по которому должна пройти энергия. Из них можно создать методы или функции. При желании — создать классы-объекты, а в дальнейшем — их сущности.       Желая проверить свою теорию, я решил изготовить что-то совершенно примитивное. Взяв лист пергамента, я обложился книгами с элементарными рунами. Поглощённый идеей, я, спустя время, поднёс палочку к пергаменту, чтобы напитать магией, нарисованные мной руны. Лист превратился в тонкий прожектор. Словно на столе образовалась дыра в пространстве, откуда бил яркий белый свет.       — Что это? — с тревогой в голосе оказался рядом старик, схватив меня за руку, оттащил в сторону.       — Люмус, — спокойно ответил я. — Я заставил люмус работать так, будто лист пергамента — кончик палочки.       Дед отпустил меня и медленно обошёл стол, прищуриваясь от яркого свечения. Он прикоснулся к пространственной дыре, и излучение прекратилось. Какое-то время старик изучал вязь, а потом глянул на меня с полным восторгом.       — Просто, элегантно и невероятно эффективно… — Почти шёпотом произнёс он. - Но слишком много магии…       Я удивлённо посмотрел на старика. Что в этом такого? Элементарное заклинание нанёс на пергамент. Тем более рунная формула имелась в книге. Всё, что мне требовалось — перерисовать её и распространить на поверхность листа. Но, видимо прочитав мои мысли, старик указал на свечу. А ведь и правда… мы пользуемся ими вместо того, чтобы создавать такие артефакты…       Старик свернул пергамент в трубочку, активировав люмус. Из круглых отверстий расплывалась дымка белого сияния.       — Прежде, чем пробовать ещё что-то, дай мне посмотреть связи. Не забывай — руна Жизни! — я кивнул. — Хорошо. А теперь инвертируй. Никогда не пробовал, будет интересно посмотреть на эффект.       Спустя несколько часов дед внимательно изучал мою вязь, а после активировал её.       На столе появился чёрный прямоугольник, в буквальном смысле поглощающий свет. Выглядело очень-очень жутко. Я не мог сравнить это даже с чёрной дырой, ведь та преломляла свет вокруг себя благодаря гравитации, а здесь… свет просто исчезал.       — Интересно, — прошептал старик, осторожно поднимая тёмный лист дрожащей рукой, — так выглядит конец? — Он осёкся, мельком глянув в мою сторону и громко добавил: — Восхитительно, Генри!       Старик аккуратно прикоснулся к чёрной части листа, уткнувшись пальцем в ничто.       — Вот тебе задание: сделать шар, что будет летать за тобой и освещать путь. — Продолжая водить пальцем по бумаге, говорил старик. Он сгибал её, а на листке эти действия никак не отражались. Чёрная дыра какая-то.       Элдон вновь забрался в палатку, оставив меня одного. А я же решил спуститься и пообедать. Как сказал старик, по трактиру я могу разгуливать спокойно, но на улицу лучше не выходить. Если вампиры прошли защиту, то смогут обманом утащить меня.       Пока сидел, довольствуясь местной кухней, я делал зарисовки рун. Время пролетало, люди приходили — уходили, а я задумался над мыслью — мне нужно было объединить несколько заклинаний в одну вязь и нанести на сферу. Почему не использовать её окружность? А для этого необходимо учесть все взаимодействия.       Но от размышлений меня отвлёк какой-то старичок с длинной седой бородой. Он несколько раз повторил свою фразу, а потом задумчиво произнёс:       — Может быть, французский?       — Я говорю по-французски. — Ответил я насторожившись.       Старик, увидев беспокойство, подался назад и улыбнулся.       — Прошу простить моё настойчивое любопытство. Меня зовут профессор Оливье Девреиндт. Я преподаю в Хайсоуре. — Извиняющимся тоном проговорил он и чуть склонился. — Мне крайне неловко за свою любознательность. Я заметил, что вы, молодой человек, увлечены рунами.       Я кивнул.       — Изумительно! — Вскрикнул он несколько пискляво и смущённо добавил: — И как же зовут юное дарование?       — Генри. — Брякнул я, задумавшись о том, что не знаю своей фамилии. А имя матери почему-то, показалось, не стоит упоминать.       — Генри… — Попробовал старик, представившийся как профессор Девреиндт. — Пусть так. — Он слегка сощурил глаза и невозмутимо продолжил: — Так сложилось, юный Генри из дальних земель, что Руны — магическая дисциплина моего ремесла. И я вижу, что у вас, Генри, имеется некий потенциал. Конечно, есть ошибки, — он смущённо кашлянул в кулак, — некритичные. И оригинальный подход. Но чего у вас нет — навыка писать руны.       Последние слова он произнёс жёстко, как будто был моим преподавателем. А глаза старика блеснули строгостью и порицанием. Мол, чего лепишь, если руки-крюки?       Я оглядел своё художество. Да, неровные линии. Есть смазанные элементы. Но на люмос это никак не повлияло.       — Позвольте, юный Генри, дать совет, — продолжил он, — отложите ваши изыскания на время в сторону, а сейчас займитесь тренировкой руки, — завидев непонимание, добавил: — Рисуйте, мой друг! Всё, что придёт на ум. Прямые линии, круги, пробуйте волны… Набивайте руку, а руны изучайте, но отложите их рисование. Я боюсь, что вы не доживёте до момента, когда мы с вами встретимся в учебном кабинете.       Он вынул из сумки, висевшей на плече, неказистую вытянутую шкатулку и положил её на стол. После чего открыл. Внутри оказались баночки с разноцветными чернилами.       — Наслаждайтесь, юный Генри. Это мой скромный презент вам. — Улыбнулся старик и потрепал меня по волосам. — Я не прощаюсь с вами, но говорю: до встречи.       — Спасибо. — Выдавил я из себя, будучи обескураженным и невольно помахал рукой старику, который неспешно отдалялся от стола.       Задорно усмехнувшись, профессор Девреиндт подмигнул и направился к выходу.       Осмотрев шкатулку, я её закрыл и подумал — надо показать её Элдону. Набор оказался обычными чернилами. И единственные чары, которые нашёл он — наложенные на чернильницах, чтобы не проливалось, если перевернуть.       Пересказав неожиданную встречу и припомнив фразы профессора, Элдон хмыкнул и потянул меня в палатку. Стоило нам туда зайти, он попросил быть осторожным и подарки не брать. А что касалось рисования — правда. Однако чернила он сразу же уничтожил, заявив, что их не удалось проверить на чары. Либо в них ничего нет, либо бутыльки слишком серьёзно закрыты магией. А тратить время на разбор у нас нет.       Мы в очередной и последний раз напитали портал магией, и я лёг спать. Как только отдохну, мы немедленно отправимся в Лондон.