Прошло ещё шесть месяцев, был ровно год, как они познакомились, и уже подходило время, когда они вновь встретятся.
Граф был в парке и дожидался своего друга. Но уже проходит больше получаса, а Аллена всё нет и нет. И это заставляет насторожиться. Аллен, бывает, опаздывает на пару минут, но не на пол часа.
Адам уже собирался пойти искать Аллена, когда он с Леро заметили, что к ним приближается фигура.
Когда фигура была уже ближе у Графа радостно затрепетало сердце. Он смог узнать в фигуре своего друга — Аллена.
Когда он уже хотел поздороваться, его кровь застыла, а сердце, на мгновение, остановилось, увидя, в каком состоянии идёт Аллен. Его друг, немного пошатываясь, движется к ним. Он уже был, почти, в десяти шагах, когда Адам узрел куда больше, чем просто пошатывание из стороны в сторону — небольшие красные пятна.
Разбитая губа, тёмный синяк на левой щеке и неглубокая рана на виске, которая прикрывается небольшими прядями волос, которые в свою очередь стали немного бордового цвета. Но это только внешние раны, но какие у него внутренние? Не дано узнать. Но не смотря на своё состояние, он улыбался. Улыбался и крепкими шагами шёл к Адаму и Леро.
Леро тоже это видит и вылетает из-за спины Графа, подлетая к Аллену.
— Мистер Аллен, вы ранены? Что случилось? — Подойдя ближе, Адам протянул руку, чтобы убрать волосы от раны на виске. Аллен немного зашипел, от еле ощутимого касания до его виска, но от руки друга не отпрянул.
— Да так, псов Ватикана встретил. Предложили мне два варианта. — Силы странным образом, медленно, но верно, покидают тело Аллена, из-за чего тот немного оступился, когда начало тяжелее стоять на ногах, но Граф успел поймать его и помог дойти до скамейки.
— И какие же? — Граф поинтересовался, аккуратно усаживая Аллена, садясь при этом рядом, Леро подлетел, но с другой стороны от раненного. Графу стало тревожно. По каким причинам Аллен попался на глаза Ватикану? Из-за того, что он маг или это другое?
— Ну, первое — это присоединение к ним. — Начал он, немного шипя, невольно проходясь языком по порезу на губе. — А второе — они сами меня туда силой притаскивают. — Проговорил он, протянув руку к губе и проверяя, сильно ли она разбита. Граф это видит и начинает искать в кармане платок, но между тем, интересуется:
— Ну и что ты выбрал? — И ответ на его вопрос, почему-то, очень сильно заставил его нервничать.
— А я выбрал третий вариант. — Сделав драматическую паузу, выкрикнул тот. — Бить и бежать! Эти козлы в ловушку меня заманили, пришлось в переулок забежать и стену здания опрокинуть. — Объясняет, размахивая руками, как бы показывая, как он это сделал. — Хе-хе, ты бы видел их лица, когда на них стала падать стена. — Граф шлёпнул его по руке, когда раненый опять собирался коснуться раны, и протянул ему платок, Аллен с радостью принял помощь и начал вытирать засохшую кровь на лице. — Но один смог меня догнать, пришлось врукопашную с ним разбираться. Как видишь, вот результат. — Он немного усмехнулся над собой, не замечая, как темнеет взгляд Адама, но Леро заметил и глухо сглотнул.
Адам, сам того не замечая, стал медленно, но верно злиться. Злиться на Ватикан, на такое беззаботное поведение Аллена, на то, что на него напали. И самое странное, он злится на себя, за то, что не смог сберечь его от опасности. Такого он никогда не ощущал, только если это не был член его семьи. Из раздумий его вывел нежный голос Аллена.
— Адам, ты в порядке? — Спросил Аллен, наклонив голову, не зная, как это мило выглядит со стороны, не смотря на его раны, которые заживают подозрительно быстрее чем у человека.
— Да, я в порядке. Пойдём, тебе надо раны обработать. — Встав, помогает подняться Аллену, которого Леро толкает со спины тоже помогая ему встать.
— Спасибо. Но это не обязательно, на мне всё, как на собаке заживает. — И указал на рану на губе. Она уже почти исчезла.
— Всё равно надо. Вдруг, что-нибудь подхватишь. — Поворачиваясь лицом к Аллену, настаивает. Тот смущенно пытается выговорить:
— Адам, ничего не случи… — Неожиданно, Аллен широко раскрывает глаза, и в них отражается ужас и неподдельный страх. — Берегись! — И резко оттолкнул Графа в сторону, встав перед ним. Аллен раскинул руки в стороны и встал лицом к тому, что предназначено было не ему. Адам был готов крикнуть на Аллена, когда он услышал звук выстрела и короткий вскрик.
Адам не успел понять, что случилось. Как его лицо застыло. Как сердце очень больно кольнуло у него в груди. И как он сам закричал.
Сначала ничего не было видно, пока Аллен не повернул к нему голову с ужасом и страхом в глазах, посмотрев на него, тогда у него с уголка губ потекла кровь.
Застыв, Адам медленно опустил взгляд ниже, пока не достиг спины Аллена, где на одежде образуется бардовое пятно и находится небольшое отверстие, откуда медленно вытекает алая жидкость и маленькими каплями окрашивает землю у него под ногами.
Проследив за его взглядом, Аллен опустил свой взор к своему животу, на рану, из которой течёт алая, как сама роза, кровь. Он медленно, полностью обернулся к Адаму и слабыми руками обхватил свою рану на животе, и, сам того не замечая, начал падать вперёд. До того, как его поглотила тьма, он услышал крик Адама.
— Аллен?!
Он быстро поймал Аллена и глазами нашёл виновника. Там, почти в десяти метрах, стоит пёс Ватикана с ружьём. Больше не имея смысла сдерживать свою силу, Граф начал выпускать тёмную сторону себя, подняв на руки Аллена. Леро стремительно подлетел к Графу. Тысячелетний мысленно призвал свою Тёмную Материю, когда несколько теней сформировались, они приняли форму щупальц и застыли в немом ожидании приказа.
Более десятка встали вокруг Графа. Как только экзорцисты услышали, что сказал мужчина, которого они приняли за обычного человека, они быстро взглянули на того, кто должен был быть убитым, но был прикрыт их целью. На лице Графа появилась кровожадная улыбка, кожа потемнела, а глаза стали гореть янтарным огнём.
— Убить всех псов Ватикана! — И, отдав приказ, развернулся и зашагал вместе с Леро в сторону, только что открытых, белых ворот. Всё ещё с Алленом на руках, он под крики умирающих экзорцистов, поглядел на лицо Аллена на его груди и тихо прошептал:
— Тебе больше нечего бояться. — С кровожадным восторгом вслушиваясь в предсмертные крики людей, он крепче прижал к себе Мага. — Я об этом позабочусь.
И сверкнули его глаза опасным блеском золотого янтаря, и он зашёл в врата, за всем этим наблюдает Леро, но он ничего не говорит. Как только он сделал несколько шагов, двери захлопнулись за ними, так и крики умирающих прервались.
***
Его шаги, словно громом, раздаются громким стуком в кромешной тьме, но чем дальше он шёл, тем светлее становилось вокруг. Шаг за шагом, вдох за выдохом он делает последние шаги, мгновение, и белый свет снова ослепляет на мгновение, перед глазами появился белый город.
Белые дома. Они чем-то похожи друг на друга и в тоже время непохожи. Одни возвышаются к голубому небу, где нет облаков. Другие, такими маленькими кажутся, словно там поместится только один человек.
Мраморные камни, уложенные в длинные дорогие, и каждая ведёт, то налево, то направо, то вперёд или назад.
Каждый бы подумал, что этот город заполнен людьми, но нет. В этом городе никого из людей или животных, как и растений, нет.
Этот город не для них. И это не простой город. Это небольшое измерение среди многих других. Но так оно скрыто, и многие считают, что этого мира, как и города, не существует.
Но лишь единицы знают, что это не просто какой-то город или измерение, скрытое среди сотен, нет, миллионов измерений.
Это Ноев Ковчег.
Тот самый Ковчег, что когда-то в далёком прошлом помог семье Ноев избежать гибели и выжить. И тем самым, сделать эту семью легендой, почти мифом, в истории человечества.
Мужчина никак не отреагировал на белизну мира и стремительными шагами прошёл мимо десятка дверей, закоулков и поворотов, пока неподалеку от него, не показались двухстворчатые двери. Стоило ему подойти, как они растворились сами перед ним, и он, не раздумывая, прошёл сквозь них.
Мгновенная тьма и перед ним предстала гостиная.
Алый огонь горит в камине, а перед ним лежит девочка на ковре с куклой в белом платье и фиолетовой лентой. Рядом стоят два кресла и трехмёстный диван. На одном из кресел сидит мужчина с книгой в руках, а его волосы зализаны назад, но некоторые пряди выпадают из общей причёски. Рядом с ним на диване сидит другой мужчина, только с моноклем и с листками в руках, которые находились и на столике рядом с ним.
Стоило стуку его шагов раздаться в комнате, как три пары глаз устремились на него. И то, что они увидели, повергло их в шок и лёгкий ужас. Когда-то чистый костюм Графа, испачкан алой кровью, и вокруг него кружится лёгкий чёрный туман Тёмной Материи. А лицо, которое утром излучало полную радость и счастье, сейчас холодное, словно сделанное из мрамора, застыло в этой маске.
— Граф, это кровь…? — Начала говорить Никола, но Граф не дал ей договорить, его голос, отдавая холодом, излучил один единственный приказ:
— Позовите Майтро.
***
Бледная луна своим холодным светом освещает, сквозь задвинутые шторы, комнату.
В комнате, из-за тёмных тонов, трудно что-то разглядеть, а ещё более тёмной её делают свечи, что не помогают, а только дают ещё более мрачную атмосферу в ней.
И только две фигуры выделяются в этой комнате своей бледностью, как из-за луны, так и из-за их кожи. Одна бледная фигура сильнее всего выделяется во всей этой комнате. Хоть большая часть его тела скрыта под одеялом, почему-то кажется, что тому холодно.
Но другой мужчина, что сидит в кресле в одной рубашке и брюках возле кровати, понять не может, почему тот, почти незаметно, но трясётся, словно от холода.
У мужчины медленно поднимается и опускается грудь. Даже видно, как из-под одеяла на груди выглядывают бинты. Видно, как на его лице медленно тускнеют тёмные фиолетовые синяки. Видно, как под веками, почти незаметно, двигаются глазные яблоки. И как мелко подрагивают его пальцы на руках.
А мужчина, что далеко не ушёл от бледности юноши, лежащего на кровати, медленно вдыхает и выдыхает воздух в свои лёгкие. Немного неясными глазами смотрит на фигуру на кровате. Его белая рубашка немного распахнута, а на чёрных брюках, как рубашке, видны складки местами. С босыми ногами и, оперившись рукой об щёку, он глубоко сидит в кресле, что стоит подле кровати.
Сколько он тут сидит? На этот вопрос затрудняется ответить и сам мужчина. Но он точно помнит, как за окном пару раз показывалось солнце.
Тишину в комнате потревожил лёгкий стук в дверь. Не получив никакого ответа, двери открылись, и в них заглянула Никола, одной рукой она сжимает подаренную ей куклу.
— Граф? — Снова никакого ответа. Девочка вздохнула и зашла, закрыв за собой дверь. — Граф, вам надо немного поесть. Вы уже неделю тут сидите.
Ах, вот сколько он тут сидит? Неделю. А такое ощущение, что прошло не меньше месяца.
Адам, больше известный как Тысячелетний Граф, всё равно никак не отреагировал, все его мысли были только об одном…
—
«Когда же он проснётся?»
-
«Почему он не просыпается?»
А тот, к кому относятся эти вопросы, всё также лежит и, кроме почти незаметного поднимания груди, не подаёт признаки жизни.
Никола простояла ещё какое-то время, а потом, развернувшись, она вышла из комнаты и тихо стала закрывать за собой дверь, но перед этим мельком поглядела на мужчину, что лишь одним своим присутствием перевернул мир Графа… Нет, не только Графа, но и всех членов их семьи, что связаны с ним. Отвернувшись, она пожелала:
—
«Аллен, прошу, просыпайся скорей. Нам без тебя плохо».
И закрыла за своей спиной дверь.
***
А в это же время, где глубоко внутри сознания, где сейчас очень темно и тихо, раздаются громкие голоса вместе с ударами, что эхом распространяются во всём этом мире.
И с каждым ударом раздаётся крик.
— Почему я не могу проснуться?!
— Выпустите меня отсюда!
И новые звуки ударов раздались об стеклянные стены, что окружают мужчину, который так отчаянно пытается разрушить все эти преграды. Несколько преград большими и маленькими осколками лежат позади него, но с каждой новой разрушенной стеной, появляются более крепкие и более прочные.
Но он не сдаётся и только с каждой стеной, которую он разрушает, он всё больше и больше…
Выбирается наружу.
На свободу.
К нему…
Звереет.
— Обещаю, как только я отсюда выберусь, я разорву в клочья того, чья была эта идея! А потом, попью чай с Адамом. — И, на мгновение остановившись, он перевёл дыхание. — Да, чай с печеньками. А пока… — И его руку окутал лёгкий серый туман, замахнувшись, он со всей дури бил очередную стену. — Я немного почищу свой мир! А то, ишь, какие умные в Ватикане нашлись! Решили мне капитальный ремонт тут устроить и без моего ведома!
А пока Аллен наводил порядок в своём внутреннем мире, его тело, с каждой разрушенной стеной, мельком вздрагивало и руны, что были кем-то нанесены на его спине, стали медленно стираться. А тело стало медленно, но верно восстанавливаться.
