Мнимая свобода воли

      – Ого! Ну вы тут и наворотили, – раздался голос Мисато, вошедшей в помещение склада, в котором я объясняла группе рабочих последовательность действий при распаковке и приведении дронов в рабочее состояние. – Всего ж три дня прошло.       – С учётом всех бюрократических проволочек, я успела всего лишь организовать транспортировку нашего оборудования со склада в аэропорту. Кстати, добрый день, – поприветствовала я Мисато. – Тебе что-нибудь нужно?       – Да, собственно нас с тобой сегодня на ковёр к командующему после обеда вызывают. Вот, зашла предупредить, – ответила девушка, не отрывая взгляда от раскрытого контейнера. – Слушай, а что это такое? Я, конечно, не специалист, но таких железок у Риц... – начала было она, но, покосившись на техников, исправилась, – у доктора Акаги не видела. Или это опять какой-то жуткий секрет?       – Можете сделать перерыв на двадцать минут, я переговорю с капитаном и продолжим, – сказала я рабочим, одновременно приглашая Мисато в свой кабинет, который я, с учётом предыдущего опыта, организовала для таких вот бесед. Три стенки от контейнеров, дверь, стол и несколько стульев. Конструкция собирается крайне быстро и позволяет обеспечить видимость приватности, что для некоторых собеседников может быть важным.       – Кофе?       – А давай, – ответила она, усаживаясь на один из стульев.       – Я так понимаю, у нас какие-то проблемы? – обратилась я к Мисато, усевшись напротив.       – Да в общем-то и нет. Мы сегодня, скорее всего, будем обсуждать вопросы взаимодействия между нашими отделениями. Просто хотелось бы знать заранее твоё мнение. Ну чтобы зря время потом не тратить...       – В сущности, единственное требование, которое я могу озвучить на текущий момент: взаимодействие в боевой обстановке с Юнитом-03 будет происходить только через меня. Понимаю, что все ваши системы заточены под работу с МАГИ, но я обеспечу необходимую прозрачность передачи данных, чтобы не создавать проблем в работе вашей команды.       – Ну, хоть тут проблем не предвидится пока... – явно расслабилась девушка.       – А есть причины для беспокойства?       – Да масса, – махнула она рукой. – С твоим приездом все вдруг забегали и стали вылезать проблемы. То поставку оружия для батарей береговой охраны задержат, то, вообще, одну из батарей потеряют. Нет, ты представляешь, они умудрились где-то потерять тридцать пусковых установок для реактивных снарядов! – последние слова девушка практически прокричала. – Я чуть не поседела вчера. Полдня моталась как белка в колесе, искала! А оказывается, это интендант не там пометку в документах сделал.       – Сочувствую. Похоже, административная работа для тебя всё же непривычный род деятельности.       – Ага. Я тактикой и стратегий борьбы непонятно с чем должна заниматься, а не выяснять отношения с кладовщиками, – ответила девушка, залпом осушив стаканчик. – Хм... Автомат вроде как у Рицко, а кофе вкуснее.       – Просто я проследила, чтобы его заполнили свежими расходниками. А по твоей проблеме рекомендую получить список всех подчинённых тебе отделов и материальных объектов и провести ревизию.       – Думаешь, поможет? – скептически спросила моя собеседница.       – Уверена. Объяви о проверке заранее и всё потерянное к самой проверке найдётся, а если и не найдётся, виновные будут тут же обнаружены.       – Но это же опять бумаги...       – Потратишь один день и сможешь заняться непосредственно своими обязанностями.       – Угу, целый день возни... – простонала девушка, откинувшись на спинку стула. – Это тебе хорошо, с компьютером в голове...       – Как ни странно, я тоже не люблю этот крайне неэффективный метод документооборота, но мне подсказали хорошие полумеры для её решения.       – Поделишься? – тут же оживилась девушка.       – Просто попроси выделить тебе секретаря и пусть подготовленный человек занимается этими вопросами. На тебе же останется только контроль за работой.       – Угу, тебе легко говорить, вы проходите как учёные, а мы, вроде как, вояки. Секретность там, звания...       – Поставь на эту должность кого-нибудь молодого из младших офицеров. Думаю, у тебя найдётся человек, который будет не против карьеры штабного офицера.       – Хм, а ведь верно... Тарья, ты гений! А я побежала дальше, надо ещё столько успеть, – ответила она и действительно убежала, предварительно бросив стаканчик в мусорное ведро. С учётом того, что оно стояло на другом конце помещения, с меткостью у девушки всё в порядке.       Всё же, несмотря на все усилия, которые я трачу на анализ человеческого поведения, иногда я просто не могу предсказать поступки некоторых людей. Та же Мисато, в неформальной обстановке ведущая себя как подросток, судя по досье, которое я получила от наших разведчиков, была действительно хорошим специалистом в своём деле. Она получила повышение, когда выполнила задание штаба, даже потеряв большую часть отряда. Приняв на себя командование, спланировала и организовала диверсию, уничтожив аэродром поддержки. И это притом, что его охраняло в пять раз больше бойцов, чем было в отряде Мисато. В общей сложности, из пятнадцати спецопераций, которые она возглавляла, успешно выполненными оказались четырнадцать. Затем её перевели в штаб, но она всё же человек действия и надолго там не задержалась, и, воспользовавшись предложением своей подруги, подала рапорт на перевод в НЕРВ. Ну а командующий Икари тоже умеет подбирать персонал и быстро подписал все бумаги. Хотя, назначение её начальником отдела всё же решение не совсем эффективное, и сейчас не позволит использовать весь потенциал Мисато как тактика.       Вот, кстати, ещё один показатель выбора правильной личности и национальности на руководящую должность. Начальник бригады, с которой я работаю сейчас – немец. Прошло ровно двадцать минут и техники снова собрались в зале. Бригада, с которой я работала вчера, такой пунктуальностью не отличалась, но и возглавлял её поляк. К тому же сработанность группы оказалась слишком низкой. За день мы успели только отобрать и перевести в отдельное помещение контейнеры с дронами.       – Тарья-сан, а вы не скажете что мы сейчас будем собирать? – обратился ко мне один из техников, характерный акцент выдавал в нём жителя Нового Токио.       – Скажу и покажу, – ответила я, установив на место батарею дрона, на котором демонстрировала процесс сборки.       Отойдя на шаг, послала сигнал на активацию и стала наблюдать за реакцией людей. И она не заставила себя ждать. Когда дрон начал раскладываться в рабочее положение, по техникам пробежала волна удивлённых и местами нецензурных возгласов. Эффект неожиданности всё же самый удобный инструмент для того, чтобы вывести человека из равновесия. С другой стороны, работников можно понять: когда вместо того, чтобы оказаться частью какого-либо оборудования, блок, который ты только что собирал, раскладывается в небольшого гуманоидного робота.       – Это малый рабочий дрон, – прокомментировала я, выделив для управления роботом отдельный процесс. Можно сказать, вынужденный отдых закончен, и нужно снова выделять ресурсы для управления этой маленькой рабочей армией. – Способен выполнять любые задачи по монтированию и обслуживанию техники. Имеет прямую связь со мной, так что, если нужно передать мне сообщение, можете обратиться к любому дрону. В этих контейнерах триста таких роботов, и я надеюсь, за сегодня мы активируем их всех.       Люди постепенно втянулись в работу, плюс каждый из активированных дронов начинал собирать ещё одного, так что к назначенному Икари времени процесс шёл полным ходом и уже не требовал от меня прямого контроля. Поэтому, сменив лабораторный халат на брючный костюм, я отправилась в офис к командующему.       Как оказалось, его кабинет расположен на самом верхнем уровне Терминальной Догмы. В приёмной, к тому моменту как я подошла, уже находилась Мисато и о чём-то активно разговаривала с секретарём.       – Тарья, где ты ходишь? Мы же почти опоздали! – воскликнула девушка, заметив моё приближение.       – До назначенного времени ещё пять минут, – ответила я ей.       – Вы Сеченова Тарья? – обратилась ко мне секретарь.       – Да.       – Ваш пропуск, пожалуйста, – проведя им над считывателем, она, скорее всего, удостоверила личность. Затем, нажав кнопку селектора, сказала: Командующий, к вам Кацураги Мисато-сан и Сеченова Тарья-сан.       – Пропусти их, – прозвучало из динамика.       Дверь в конце приёмной открылась, однако, вместо ожидаемого помещения за ней оказалась лестница, ведущая куда-то ещё выше. Поднявшись по ней, мы оказались в довольно большом помещении в форме усечённой пирамиды, боковыми гранями которой были стены Терминальной Догмы. Судя по его размерам, кабинет занимал самую вершину здания. И то, что снаружи выглядело металлическим покрытием, оказалось многослойным стеклом, покрытым зеркальным напылением. На тёмно-фиолетовом фоне пола, белой флюоресцентной краской было изображено каббалическое Древо Жизни. Потолок так же был оформлен вопреки общепринятым канонам. Он был таким же тёмным, как и пол и был “украшен” деревом Сефирот, правда, нарисованном в цвете.       Что примечательно, единственной мебелью в кабинете оказался рабочий стол, который стоял на месте сефиры Кетер. Довольно специфическое оформление кабинета, скорее всего, было нужно для дополнительного психологического давления на посетителей. Мисато, например, было явно не по себе, у девушки участилось сердцебиение и немного изменилась температура кожи лица и рук. Облик хозяина кабинета ещё сильнее усугублял эффект. Командующий Икари сидел за столом, положив подбородок на скрещённые пальцы, и наблюдал за нашим приближением из-под очков. Дополнял образ, как сказала бы Маша, “суровых начальников”, первый заместитель Гендо – Козо Фуюцуки, человек с очень интересной биографией. Во всяком случае достоверных сведений о нём у нашей разведки практически нет. Известно точно, что он начинал свою карьеру в армии как военный медик. О следующих годах его жизни у нас данных не было. Затем он появляется в качестве профессора мета-биологии в Токийском университете. Учёная степень была присвоена указом правительства, однако, сами его научные работы так и не были обнародованы. Что более интересно, он же являлся научным руководителем Юи Икари, будущей жены Гендо Икари. Также известно, что он является одним из родоначальников проекта НЕРВ, но большая часть информации об этом времени засекречена и доступна даже не всем командующим филиалами НЕРВ. Во всяком случае, Миллер доступа к ней не имеет.       Всё же надо будет выяснить какой смысл вкладывает командующий в используемые им символы. Те источники, которыми я располагала, давали слишком много возможных трактовок и без точного психопортрета командующего интерпретация символики кабинета была невозможна.       – Командующий Икари, профессор Фуюцуки, добрый день, – поприветствовала я их, остановившись в двух шагах от стола.       Кстати, сейчас, находясь вплотную к рабочему месту Гендо, я получила дополнительные подтверждения теории психологического давления на посетителей. Обманчиво пустой стол Икари, был наполнен компактной офисной техникой. Пластик, из которого была сделана мебель, не обладал должной степенью защиты и мои сканеры позволили мне определить, что скрывается за имитацией древесины красного дерева. Внутри нашлось довольно много цифровых устройств. Одно из них – блок клиента МАГИ. Во всяком случае, только эта техника обладала такими уникальными сигнатурами, в этом я успела убедиться за последние дни, сталкиваясь с различными электронными системами геофронта. Компактный, убирающийся в стол монитор, в котором я узнала одну из своих разработок. Блок из твердотельных накопителей для локального хранения данных. Их поставляли немецкие разработчики, гарантируя сверхвысокую надёжность шифрования данных. Даже у меня не получится обеспечить доступ к данным, используя стандартные интерфейсы. Хотя, в лабораторных условиях можно было бы и попытаться извлечь информацию, но для этого потребовалось бы похитить сам носитель, что в условиях геофронта было крайне затруднительно. В дополнении ко всему нашёлся стандартный считыватель для переносных накопителей с поддержкой тех же протоколов шифрования, и стандартные клавиатура с мышью, на выдвижной подставке, закреплённой под крышкой стола.       – Тарья, вы понимаете, что ваши действия нарушают все протоколы взаимодействия между филиалами? – проигнорировав приветствия, начал Икари, побуравив нас взглядом несколько секунд.       – Вполне, – кивнула я. – Однако я лишь исполнитель, основные решения принимаются руководством нашего филиала.       – Командующий Миллер слишком много себе позволяет. На следующем совете мы будем ставить вопрос о передаче управления российским филиалом НЕРВ напрямую головному отделению.       – Не думаю, что ваша инициатива найдёт одобрение. Вы же понимаете, что любой конфликт с российским филиалом приведёт к конфронтации с правительством.       – Именно в этом и проблема. НЕРВ не должен зависеть от государств. Мы международная организация и если нами начнут помыкать местечковые президенты и министры, мы не сможем эффективно выполнить задачу, поставленную перед нами человечеством, – несмотря на весь пафос фразы, лицо Гендо не дрогнуло, а голос остался всё таким же ровным.       – Командующий, оставьте пропагандистские речи для людей. Я выполняю чётко поставленные задачи и жду того же от других филиалов. И у меня уже возникли вопросы... – ответила я, подойдя к столу и положив руки на его крышку, слегка наклонилась к Икари. – Вы потратили триллионы гео, создали эффективную научно-исследовательскую базу, которая совершенно не готова к отражению грядущей угрозы.       – Наша система защиты...       – Ничто без активных евангелионов, – попробуем более агрессивный стиль диалога. Прямая угроза Миллеру – это угроза мастеру, и её надо устранить в зародыше. – Мы не знаем когда противник нападёт, а основной объект нашей заботы всё ещё беззащитен. Может быть, это Миллеру стоит подать жалобу на вас, как на неэффективного руководителя?       – Мы должны изучить врага, чтобы иметь возможность должным образом противостоять ему.       – Не спорю, но проект Евангелион потребует ещё десятки лет на детальное изучение его фундаментальных основ. Однако уже сейчас мы можем создавать юнитов, способных отразить атаку агрессора.       – Вы не можете это знать наверняка, – парировал Гендо, всё же поднимая голову со сцепленных рук и откидываясь на спинку кресла. Мисато, судя по физиологическим данным, была близка к панике и вряд ли понимала о чём сейчас идёт речь. Один Фуюцуки спокойно наблюдал за происходящим, пару раз я даже фиксировала лёгкую улыбку, появлявшуюся на его лице.       – Мы с вами в своих предположениях опираемся на один и тот же источник информации. Создавая Юнит-03, я рассчитывала на одиночное противостояние его с самым опасным, на мой взгляд, из противников. И, кстати, я должна сказать, что не вижу особого смысла в нашей беседе. Если вы хотите обсудить политику взаимодействия филиалов, то здесь я вам ничем помочь не могу, обратитесь напрямую к Миллеру.       – Вы сотрудник НЕРВ и обязаны подчиняться вышестоящему командованию вне зависимости от принадлежности к филиалу.       – Да, в трудовом договоре всех сотрудников есть такой пункт. Но там есть пометка о том, что приказ не должен противоречить распоряжениям, отданным непосредственным руководством. С другой стороны, я не являюсь сотрудником НЕРВ. Согласно документам, из-за террористической угрозы в Токио-3 была переведена АКС Российского филиала с сопутствующим оборудованием.       Выдержка не изменила Икари, но физиологические параметры человеку не подконтрольны. Гендо сейчас был явно сильно раздражён, но несмотря на это продолжал практически идеально контролировать мимические мышцы. Его заместитель, наоборот, скорее был доволен тем, как протекает диалог. И если это положение вызвано трениями между командующим и Фуюцуки, то этим впоследствии можно будет воспользоваться. Хотя, я до сих пор не вижу смысла в этой попытке давления на меня. Если бы на моём месте был человек, то у Гендо могло бы что-то получиться, но против меня его методы бесполезны. На Мисато, правда, это представление произвело сильное впечатление, но она, кажется, и так была лояльна к местному руководству.       – Возможно, сейчас нам стоит перейти от политики к более приземлённым вопросам? Взаимодействие между нашими отделениями лучше обсуждать напрямую с командующим Миллером. И да, я должна сообщить, что перешлю ему запись нашего разговора, – я решила прервать паузу в диалоге, возникшую после моей последней фразы.       – Вам известно, что проносить на территорию Терминальной Догмы записывающие устройства запрещено? – всё-таки вступил в диалог заместитель командующего.       – Вполне, я ознакомилась с уставом и всеми нормативными документами, предоставленными Вторым отделом. Должна заметить, что вы сами подписали документы, разрешающие мне здесь находиться, – ответила я, отходя от рабочего стола Гендо.       – К чему вы клоните? – продолжил диалог Козо.       – Вы, надеюсь, ознакомились с сопроводительными документами? Я исполняю те же функции, что и ваш МАГИ. И одной из них является функция хранения информации с должным уровнем шифрования.       – Будем рассматривать это сообщение как официальную жалобу на российский филиал. А сейчас перейдём к основному вопросу, – ожил наконец Гендо. – Капитан Кацураги, как обстоят дела с вашими задачами?       – Административный отдел полностью сформирован. Инвентаризацию текущей материальной базы проведём в течение недели. Начато формирование планов по отражению угроз, но без детальной информации о вероятном противнике и полных ТТХ юнитов окончательное их формирование крайне затруднительно, – быстро и чётко доложила Мисато.       – Всю необходимую информацию по Юнитам–00 и 01 можете получить у доктора Акаги, соответствующий приказ уже подписан. Информацию о Юните-03 получите у представителей НЕРВ-Россия после того, как они рассмотрят наш запрос. У вас есть вопросы по структуре формируемого оперативного отдела?       – Простите, что перебиваю, – вмешалась я в монолог Гендо. – Но мне уже даны разрешения на передачу технической информации в рамках боевых возможностей евангелиона. Разглашение же технических подробностей реализации тех или иных узлов потребует дополнительных согласований.       – Тем лучше. Тарья, когда вы закончите развёртку технической базы?       – Судя по темпам работ, операция по перевозке евангелиона начнётся через месяц-полтора. Техническое оснащение и все необходимые подготовительные операции необходимые для поддержания и ремонта юнита, будут закончены на пятьдесят процентов уже через неделю. Полная развёртка будет завершена, как только доставят всё оборудование.       – Ясно. Капитан Кацураги, я жду развёрнутый доклад через месяц. Можете быть свободны, – закончил Гендо, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.       Пока мы шли к выходу из кабинета, я активировала небольшую колонию наноботов, которую формировала всё время разговора. Объём нанитов достаточно мал, чтобы не быть заметным человеческому глазу. Сейчас они найдут источники питания, скорее всего, это будет одно из электронных устройств в столе командующего. Основная их функция – запись и передача звука. Как показала практика, кабинет Гендо, также как и все помещения Терминальной Догмы, подключён к общей сети и я смогу замаскировать передачу данных, под свои же данные, которыми я обмениваюсь с дронами. К сожалению, такой трафик на постоянной основе может засечь служба безопасности, да и время жизни такой маленькой колонии нанитов довольно ограниченно, без управляющего модуля она быстро распадётся.       – Фуух, – протянула Мисато, прислонившись спиной к стене коридора, сразу же после того, как мы покинули приёмную командующего. – Да лучше обратно в окопы Южного Китая, чем такие совещания...       – Неужели “работа в штабе” настолько неприятна?       – Скажешь тоже... Там всё было просто – умри, но выполни приказ. А тут, вызвал, на нервах поиграл и иди, дорогая, работай дальше. Кстати, как там на счёт ТТХ вашей евы? – Мисато отлипла от стены, явно возвращая себе самообладание.       – Составь официальный запрос, я тебе в ответ перешлю всю необходимую информацию, а какие-то отдельные подробности всегда можешь узнать лично у меня.       – Опять бумажки... – с болью в голосе протянула девушка.       – Всё ещё работаешь без секретаря?       – Если бы, – вздохнула она. – Нашли мне младшего лейтенантика. И вроде всё делает хорошо, но бумаг как будто ещё больше стало, а ведь их всё равно надо читать и подписывать...       – Издержки начала рабочего процесса, как только всё стабилизируется и станет более предсказуемым, работать станет значительно проще.       Только когда мы уже спускались на нижние уровни, я получила сигнал от оставленных в кабинете нанитов:       –...это метод окажется бесполезным.       –Мы должны выяснить кто или что это такое! В свитках об этом... “существе” ничего не сказано!– ответил Козо крайне раздражённый голос Гендо.       –И здесь я с тобой тоже не соглашусь. О ней нет никаких упоминаний в тех частях свитков, которые нам доступны для анализа, а доступно нам лишь треть от их общего количества. У нас есть ещё время и мы можем просто спокойно понаблюдать... Поверь старому контрразведчику, сейчас это самый действенный метод.       –Акаги могла собрать для нас комплекс сенсоров, в фальш-панелях стен достаточно места...       –Мы не знаем может ли Тарья засечь активное сканирование.       –Какая разница! Зато мы получили бы конкретную информацию,– судя по звукам Гендо ударил кулаком по столу.       –Гендо, в последние годы ты стал более безрассудным...– спокойно прокомментировал Козо. –Где тот учёный, с которым я когда-то начинал работать?       – Там же где и моя жена!       – Ох, не начинай.       – Это я виноват в её...       – Мы все виноваты, но это не повод вести себя так неосмотрительно. И если бы ты был более сосредоточен на деле, а не на самобичевании, то понял что мы уже получили большую часть необходимой информации...       –Это какую же?!       – Сядь, нечего мельтешить у меня перед глазами. Смотри сюда. Вот показания напольных датчиков, видишь, если отнять от показаний вес Кацураги, мы получим цифру явно большую чем вес девушки с фигурой Тарьи. Значит большая часть её тела – кибернетическая. Плюс смотри на статистику от второго отдела, –несколько секунд в тишине раздавались только громкие щелчки кнопок мыши. –Видишь, она выходит на связь со спутниками три-четыре раза в сутки. Марионетка потребовала бы непрерывного поддержания связи. И заметь ещё, все наши трюки с давлением на психику подействовали только на капитана, Тарья же не проявила никаких признаков беспокойства по этому поводу...       На этом месте сигнал прервался. Группа нанитов всё же слишком маленькая для длительной стабильной работы. Хотя и полученный отрывок интересен. Уже тот факт, что местному руководству так же недоступны все свитки, оставляет мне довольно большое пространство для манёвра. Но для начала надо выяснить точно, кто стоит за Фуюцуки? Вероятность того, что главный на этой базе сам командующей, после услышанного существенно упала.       Официально все отделения НЕРВ подчинялись ООН, но, по факту, каждый филиал зависел от финансирующей организации. Российский, немецкий и французские отделения, основное и мелкие базы в Африке финансировались правительством этих стран. Остальные официально получали деньги напрямую от ООН, которая физически не могла распоряжаться такими финансовыми потоками. Львиная доля денег приходила из неустановленных источников. Этот факт замечали уже неоднократно, но, если верить данным разведки, каждое расследование или заходило в тупик, или было прекращено по приказу сверху.       – Доктор Акаги, я бы на вашем месте всё же иногда смотрела по сторонам, – предупредила я Рицко, уступая ей дорогу. Учёная быстро шла, почти бежала, по коридору и всё её внимание было сосредоточено на планшете, который она держала в руках.       – А, это ты, Тарья... – сказала она, отрывая взгляд от планшета. – Вот ты-то мне и нужна!       – Простите?       – Ты занята сейчас?       – Нет, – процесс сборки дронов шёл без перебоев и прямого моего участия сейчас не требовал.       – У меня тут появилась одна интересная идея и надо её проверить, – Рицко хлопнула ладонью по планшету.       – Вам требуется помощь в расчётах? – уточнила я, двинувшись следом за доктором по коридору.       – Нет, вычислений как таковых тут нет. Просто нужен кто-то кто не будет влиять на показания сканера. У нас просто нет другой установки, а та что есть – сугубо экспериментальный вариант. Нужна серия сканов, а постоянно перенастраивать антенны вручную, это та ещё морока. В общем, сейчас сама всё увидишь, – пояснила доктор, вызывая лифт, возле которого мы остановились.       Спустившись на пару уровней ниже и поплутав немного по коридорам, мы вышли в довольно обширное помещение. В нём были убраны внутренние стены и оставлены только несущие колонны. В центре находился массивный куб, судя по маркировке, собранный из кусков бронеплит, которыми был закрыт пролом в геофронте. От него радиально расходилось несколько десятков экранированных кабелей, идущих к каким-то приборам, занимающим остальное пространство.       Возле люка, ведущего внутрь куба, стоял стол и медицинская кушетка. На столе расположился стандартный терминал, а на кушетке сидела пепельноволосая, одетая в больничную пижаму, девочка-подросток, вокруг которой суетилась Майя.       – Она готова? – бросила Рицко своей ассистентке, когда мы подошли к ним.       – Да. Все физиологические параметры в норме. Ой, Тарья, добрый день, – неужели  она действительно была так занята, что не заметила ещё одного посетителя?       – Добрый, – ответила я Майе, одновременно рассматривая девочку. При детальном изучении оказалось, что её внешность довольно сильно отличается от среднестатистических для азиатских рас. Анализ спектра показал, что цвет волос естественный и не вызван искусственными красителями. Однако именно такой оттенок не характерен для человеческой расы, в геноме просто нет участков, кодирующих пигмент такого цвета. Такое же отклонение наблюдалось и в цвете радужной оболочки, которая у девочки имела ярко выраженный алый оттенок, обусловленный наличием пигментов этого цвета.       Субтильное телосложение вкупе с предполагаемым возрастом в десять-двенадцать лет явно указывало на недостаток динамических нагрузок, либо же на проблемы в развитии. Единственной известной мне причиной, которая могла приводить к таким аномалиям, была генетическая мутация, вызванная определённым классом БОВ, но девочка слишком мала чтобы застать военное время, когда это оружие применялось. Гадать можно было бы долго и лучше всего будет незаметно получить образец ДНК для расшифровки и анализа.       – Ох, вы же ещё незнакомы, – оживилась Майя. – Тарья, знакомься – это Аянами Рей, пилот прототипа. Рей – это Тарья Сеченова, наш новый научный сотрудник.       Девочка на фразу практически никак не отреагировала, только бросила на меня короткий взгляд и опять вернулась к рассматриванию лишь одной ей известной точки в пространстве.       – Неразговорчивая она у вас...       – Майя, вы потом ещё поговорите. Тарья, идём, покажу что надо делать! – Акаги закончила работать с планшетом и терминалом и окликнула нас.       – Вы извините, Тарья, но семпаю пришла в голову очередная идея и, пока она её не проверит, не успокоится, – тихо прошептала Майя, прежде чем я направилась к Акаги.       На одной из граней куба нашёлся довольно мощный люк с запорным винтом, который доктор сейчас с натугой пыталась провернуть.       – Разрешите, – Рицко тут же отступилась, позволив мне ей помочь. Штурвал требовал действительно серьёзного, для человека, усилия. Под ним нашлась крышка, удерживаемая шестью болтами. – Я так понимаю – это всё части экранирования?       – Да, самый мощный экран, что мы смогли собрать с нашими ресурсами, – ответила Акаги. – Майя, где торцевой ключ, я же помню, мы его где-то тут возле люка оставили в прошлый раз?       Пока женщины искали ключ, я вывернула болты пальцами и сняла крышку. Под ней оказалась мощная свинцовая пробка толщиной около двадцати сантиметров, снабжённая скобами, за которые, судя по всему, цеплялся погрузчик. Вынув её, я обнаружила ещё одну крышку, а за ней снова люк, на этот раз открывающийся вовнутрь.       – Ого, она же весит почти полтонны! – воскликнула доктор, всё-таки нашедшая ключ и заодно подогнавшая подъёмник, которым, судя по всему, и предполагалось вынимать пробку.       – В моей конструкции используются те же псевдомускулы, какими дополнена мускулатура Юнита-03, они позволяют создать значительное усилие при минимальном потреблении энергии, – ответила я, помещая свинцовый блин на подъёмник. – Зачем используется такая защита?       – Из-за слишком чувствительных сенсоров, – вздохнув, ответила Акаги. – Даже природное фоновое излучение может вносить довольно серьёзные искажения, не говоря уже о помехах, создаваемых силовым оборудованием. Вот и приходится так извращаться, в условиях камеры я могу замерить текущий уровень излучения и сделать соответствующие поправки. Из-за этого, кстати, мы не смогли внутри разместить никаких приводов, да и с гидравликой проблемы были.       – И для каждого замера что-то приходиться делать вручную? – предположила я.       – Именно. Сама понимаешь, пока сенсоры отключишь, откроешь установку... В общем возни много. А ты почти не фонишь, во всяком случае судя по показаниям сканеров на проходной. Да и фон твой мы замерим и внесём поправки... Давай я расскажу тебе порядок замеров и положение антенн для них, – бросив ненужный сейчас ключ на тележку, Акаги двинулась к терминалу.       Потратив на поиск пару минут, она всё же нашла и открыла нужный документ.       – Вот смотри, – учёная ткнула пальцем в экран, указывая на одно из изображений в открытом документе.       – Давайте поступим проще, – остановила я Рицко, параллельно активируя у себя стандартный радиоканал для передачи данных, – передайте мне нужные документы напрямую, их анализ займёт у меня пару секунд, не больше.       – Не поняла?       – Разрешите? – взяв у доктора мышь, нашла раздел беспроводной передачи данных и активировала поиск устройств. Кои нашлись в количестве трёх штук: планшеты Рицко и Майи и АКС-9. – Передайте файлы – вот сюда.       – Хм, а ведь быть роботом иногда может быть удобно... – скорее для себя проговорила Акаги, запустив процесс копирования.       Искусственно ограничив скорость передачи, я проделала с этим терминалом то же, что и со всеми остальными, доступными мне – заразила его комплексом троянских программ. Стандартизация сыграла с НЕРВ дурную шутку: одинаковые наборы компонентов, одно и то же ПО и одни и те же ошибки в нём. Это было одной из основных причин, из-за которых я заменила большую часть ПО в нашем отделении.       – Вы работаете по одной из трёх маркированных схем или используете последний не помеченный вариант? – спросила я Акаги, просмотрев полученные данные.       – Последний, – ответила она. – Первые варианты дают слишком мало информации.       – Тогда осталось решить как будем синхронизировать изменения параметров антенн? Я так понимаю никаких средств связи с внутренним объёмом камеры нет?       – Думаю проще всего будет работать по таймеру, скажем через десять минут после закрытия люка начнём и потом через каждые двадцать вы будете менять положение антенн, – предложила Рицко, что-то набирая на планшете. – Да, замеры по двадцать минут, а затем усредним данные.       – Тогда придётся делать перерыв, комната слишком маленькая и за три часа в ней скопится опасный уровень углекислоты.       – Это проблема, – задумалась доктор. – А если разбить все замеры на несколько этапов?..       – Или просто модернизировать саму камеру, – предложила я.       – Не вариант, данные нужны ещё вчера – их сейчас ждут аналитики, да и для работы МАГИ они потребуются в ближайшее время.       – Семпай, я, кажется, знаю что мы можем сделать, – предложила, молчавшая до этого Майя. – Я сейчас.       Девушка убежала куда-то дальше по коридору, и через пару минут вернулась, катя перед собой медицинский дыхательный аппарат. Кожух устройства был снят и можно было увидеть, что к рампе, ведущей к редуктору, было подключено четыре баллона высокого давления.       – Вот, это дыхательная смесь, мы их для ожогового центра заказывали, взрослому этого объёма хватит на всю процедуру и ещё запас останется.       Больше откладывать начало замеров не стали, я забралась внутрь и помогла устроиться на кушетке Рей. Перед тем как задраить люк, убедилась, что работа по распаковке дронов идёт по плану и прямого моего контроля не требует, оставив сообщение для техников на конец рабочего дня. Я помогла Акаги задраить люк, заодно ещё раз рассчитав время, за которое смогу вскрыть его изнутри – получилось в среднем от пяти до десяти минут, вполне приемлемый диапазон.       Сам эксперимент не требовал от меня каких-либо усилий и сейчас я могла полностью сосредоточиться на анализе ДНК Аянами. Нужный образец я взяла с помощью микротрубки из нанитов, её размеры слишком малы, чтобы девочка что-либо почувствовала, а мне для работы хватит и минимального количества тканей. По мере продвижения процесса расшифровки, моё желание получить полный доступ к МАГИ росло пропорционально.       Что известно о пилоте прототипа официально? Только то, что он существует, в открытой базе нет ни имени, ни фотографии, ни подробностей биографии. По факту пилот прототипа – девочка десяти биологических лет от роду, с нестандартным фенотипом, обусловленным обширными участками генома нехарактерными для человека. И если провести статистический анализ, то самым похожим донором/источником для них является евангелион. У меня нет образцов тканей других юнитов, кроме ноль третьего, но с вероятностью в шестьдесят один процент существо, у которого взяли гены для создания Аянами, также является и предком нашего юнита. И если не плодить лишних сущностей, то скорее всего оно же является предком всех созданных евангелионов. Нужно будет получить образцы ДНК нулевого и ноль первого юнитов для точного подтверждения, но и без этого ясно, что токийский филиал является чем-то большим, чем крупнейшим отделением НЕРВ.       Ещё более важный вопрос – зачем было создавать такого ребёнка? Евгенические программы официально всегда были под запретом, да и сейчас ООН отклонила уже три предложения по разворачиванию подобных программ. Отсюда следует, что токийскому НЕРВу пришлось вложить серьёзные объёмы средств в отработку самой технологии совмещения генома.       Это попытка создания идеально подходящего для юнита пилота? Возможно, но сама структура нерва А10 и процесс синхронизации не накладывает настолько узких ограничений на человека управляющего евангелионом. Главное требование – возникновение резонансных явлений между мозгом пилота и нервной системой евангелиона. Да, такие люди редки, но под каждый конкретный юнит в качестве пилота подойдёт каждый стотысячный ребёнок, родившийся после Второго Удара. Главное, чтобы он был подходящего возраста.       Если они хотели использовать клонов с определённой структурой генома, то преимуществ в этом нет. Вариант с подопытными, над которыми проводят опасные для жизни эксперименты тоже отпадает. Слишком дорого создание подобных детей, а с учётом лёгкости, с которой Миллер смог найти подопытных для моих экспериментов, у токийского НЕРВ тоже не было бы с этим проблем.       Также возможен вариант с созданием пилота по схеме проекта “Суперсолдат” – людей, которые на генетическом уровне обладают необходимыми для участия в боевых действиях физиологическими характеристиками. Но и это предположение не выдерживает критики. Солдат должен быть достаточно активным и как минимум, иметь мощную опорно-двигательную систему, что должно быть заметно ещё в период роста и развития. Аянами же не подходит ни под один из этих критериев, особенно с учётом наблюдаемых отклонений в психическом развитии. Во всяком случае, у меня в базах нет данных о здоровых детях её возраста, демонстрирующих подобное поведение.       А значит, есть ещё какая-то причина, но без точной информации о внутренних делах этого отделения гадать бессмысленно. Хотя есть ещё кое-что, что можно проверить.       – Всё в порядке? Ничего не беспокоит? – спросила я Рей при очередном перестроении антенн. Девочка в ответ лишь слабо кивнула и вновь вернулась к разглядыванию потолка.       – Позволь, – я взяла Аянами за руку, повторяя действия, требуемые для замера пульса вручную, одновременно забирая ещё одну пробу крови, времени как раз хватит на получение объёма, достаточного для полноценного анализа.       По прошествии десяти минут анализ был завершён. Отклонений состава крови, сильно выходящих за пределы среднестатистических значений, я не нашла. Обычное соотношение плазмы и форменных элементов. Четвёртая группа крови, резус-положительный. А вот следы препаратов, найденных в крови, делали все выводы относительно поведения девочки неверными. Целая группа препаратов, так или иначе влияющих на психику: нейролептики, причём из группы запрещённых к применению в России, мощное успокоительное средство, и что самое интересное, нашлись следы комплексного соединения, с помощью которого контролируется активность нервной системы евангелиона. Им насыщаются ткани юнита для длительной консервации, например, на время ремонта или замены броневых элементов. Обычный человек просто не выжил бы при приёме такого комплекса препаратов, Аянами же всё ещё оставалась в сознании.       Любимая фраза Маши для таких случаев – “чем дальше в лес, тем толще партизаны” очень точно описывает текущее положение вещей. Нужно форсировать работы по получению доступа к закрытым хранилищам информации. Без точных данных в том, чем занимались и занимаются в токийском филиале, дальнейшее планирование наших действий становится затруднительным. Также стоит передать эту информацию Миллеру, нам с мастером она никак не повредит, а он сможет использовать её в диалогах как с нашим правительством, так и с ООН.       Остаток времени до конца процедуры я потратила на детальный анализ аномальных участков ДНК Аянами, думаю, многое сможет проясниться после сравнения их с образцами тканей нулевого юнита. Пока же в качестве рабочей версии придётся оставить единственный вариант, в который вписываются все странности – ребёнок выращен как идеальный пилот для конкретного юнита. Общий с евангелионом генетический код в теории позволяет синхронизироваться с минимальным нейропрофилем или вообще без оного, а такжепозволяет использовать неочищенную ЛСЛ прямо из лимфатических систем юнита, отторжения и аллергических проблем не должно возникнуть.       По прошествии оговорённого времени люк открыла Майя, которая сразу же куда-то увела Рей, оставив меня и Рицко, погрузившуюся с головой в работу, наедине. Женщина увлечённо рассматривала на терминале полученные данные, поминутно меняя параметры отображения графиков или задавая новые критерии выборок данных.       – Как результаты? – спросила я её, понаблюдав за работой несколько минут, попутно скачав себе полученные данные с терминала Акаги. Токийскому НЕРВ всё же не стоило заказывать создание ПО у этого американского подрядчика. Компания хоть и номинально принадлежит ООН и поставляет программные решения как для самой организации, так и для дочерних структур, а так же военных частей миротворческих сил, но по факту она контролируется группой частных лиц. Имея прямой доступ к финансовым потокам, они скорее занимаются расхищением бюджета, чем производством качественного продукта. Прямых доказательств этому нет, но есть множество косвенных, и в их числе существенное количество ошибок и архитектурных недочётов в ПО.       – Тарья?.. – женщина повернула ко мне голову – Ах, да... В общем, я поняла причину неполадок, из-за которых не инициализировался даже первый этап синхронизации. Спасибо. Кстати, если бы не такая длинная серия замеров, я, наверное, ещё долго перебирала разные варианты.       – Всегда пожалуйста, – ответила я, – Если не секрет, в чём заключается ваша проблема? Возможно, я уже решала подобную задачу или столкнусь с чем-то аналогичным в будущем и было бы неплохо знать о возможных проблемах.       – Да в общем-то секретов тут особых и нет... Вот смотри, – доктор вновь повернулась к монитору и вывела на экран схему нейропрофиля. – Это наш текущий нейропрофиль для Аянами, а это, – она расположила рядом ещё одну схему, – результаты сегодняшних замеров.       – Они практически идеально совпадают.       – Именно! – Акаги снова повернулась ко мне, – Из-за подобной степени схожести возникают резонансные явления в системах А10, которые в свою очередь влияют на пилота, возникают наводки фантомных ощущений для всех органов чувств и особенно сильное воздействие оказывается на болевые рецепторы. Как результат, синхронизация разваливается так и не начавшись.       – Но ведь без резонансного эффекта синхронизации не будет как таковой.       – Вот в этом-то и проблема, для синхронизации нужен нейронный резонанс, но из-за него же всё разваливается.       – Не зная схемы синхронизации вашего юнита, я ничем помочь не могу. Мы с такими проблемами не сталкивались просто потому, что используем несколько промежуточных звеньев при передаче синхроимпульсов и проводим саму синхронизацию последовательно перебирая несвязанные напрямую участки схемы.       – Насчёт отказа от единовременной синхронизации согласна полностью, – кивнула Рицко. – Мы тоже использовали такой подход вначале, да и немцы его же взяли у нас, и показывают, кстати, неплохие результаты, но ведь в теории чем больше объём единовременно синхронизированных участков, тем выше итоговый синхроуровень.       – Если ваша цель состоит только в повышении этого показателя, то этого можно добиться и другими методами, не подвергая здоровье пилота опасности. Я, например, аппаратно ограничила максимальный уровень синхронизации восемьюдесятью процентами.       – Но это же приведёт к потере в точности управления... Только полная синхронизация позволяет получить идеальный контроль над юнитом, – возразила Акаги.       – Я бы полностью с вами согласилась, если бы основной целью было обеспечить идеальное управление, но передо мной стояла задача – сделать максимально эффективную боевую машину. Разница в точности контроля при восьмидесяти и ста процентах не столь значительна и может быть полностью компенсирована тренированным пилотом. И главное, наша схема позволяет быть уверенными, что обратная связь синхронизации не повредит нервную систему пилота, а дополнительные предохранители, встроенные мной в пилотажную экипировку, позволяют сгладить или полностью отключить болевые ощущения от повреждения живых тканей евангелиона. Пилот сможет сражаться до тех пор, пока юнит не будет полностью выведен из строя.       – Но ведь АТ-поле...       – Формируется, причём высокой плотности даже на достаточно низких уровнях синхронизации, – закончила я фразу Рицко.       – Так... Мне срочно нужно кофе, – сказала Акаги, после нескольких секунд молчания. – Ты сейчас не занята? Предлагаю отправиться в мой кабинет – там и обсудим этот вопрос.       – Техники уже закончили всю работу на сегодня, текущим монтажом я могу управлять и удалённо, а отсутствие сотрудников на рабочих площадках только упростит мне задачу. Так что мы можем продолжить беседу, и да, я бы хотела получить данные о ТТХ ваших юнитов.       Наша беседа закончилась уже глубокой ночью, по моей инициативе. Доктор хоть и готова была продолжать спор, но налицо были все признаки переутомления. Так что, практически за руку отведя Рицко к её комнате в общежитии, я отправилась к нашим ангарам, чтобы продолжить распаковку оборудования. Придётся управлять дронами практически на месте, так как я пока не получила доступ к магистральным каналам связи внутри геофронта, линии связи доступные мне сейчас не имеет достаточную пропускную способность для того, что бы можно было работать с дронами в режиме реального времени.       Сама беседа прошла всё же достаточно конструктивно. Не знаю, что почерпнула для себя Акаги,  я же получила много интересной информации как о работе местных учёных, так и о вероятных задачах, которые были поставлены перед доктором. Хотя получить какой-либо определённый ответ на вопрос: “зачем стремиться к максимальной синхронизации пилотов?”, так и не удалось. При максимальной и запредельных степенях синхронизации возникает слишком много побочных эффектов. Начиная с гиперчувствительности болевых рецепторов и заканчивая лавинообразным выгоранием нейронов, возникающим при повышении уровня синхронизации до двухсот процентов и выше. Хотя не исключено, что мне неизвестны какие-то особенности работы с АТ-полем на высоких уровнях синхронизации. В любом случае, необходимо продолжать сбор информации, и текущая моя работа этому только поспособствует.       Все эти размышления я продолжала, находясь уже на “наших” уровнях базы. Сейчас, когда помещения пусты, следует распланировать расположение основных объектов и развести проводку и сеть. И главное, провести сопряжение с внутренней сетью геофронта, на что уже было получено разрешение и необходимые для работы протоколы. Ну а то, что мне знакомы многие уязвимости используемого здесь сетевого оборудования, позволит мне не только обмениваться данными с серверами МАГИ, но и сканировать саму сеть изнутри. Что в конечном итоге должно дать мне возможность передавать свой поток данных, скрытый от серверов службы безопасности. Особенно если учесть, что они физически не смогут проверить весь трафик телеметрии и сопутствующих данных.       К началу рабочего дня монтаж всех сопутствующих систем был завершён, благо скорость работы росла довольно быстро, по мере подключения новых коммутаторов я могла задействовать всё больше дронов и использовать их эффективнее. Сама планировка помещений особой сложностью не отличалась. На первом уровне будут располагаться все системы, непосредственно обслуживающие евангелион, под ним разместим все дополнительные производственные линии, ну а последний этаж займут склады, помещения для сотрудников и ангары для дронов.       На данный момент все возможные монтажные работы были закончены, и время до доставки следующей партии оборудования я хотела потратить на обеспечение прозрачного взаимодействия наших систем и общение с доктором Акаги. Однако пара сообщений, пришедших ко мне через спутниковый канал, вынудила меня изменить планы. Первое – лаконичное послание от Миллера, зашифрованное при помощи адаптированных мной алгоритмов шифрования, что делало практически невозможным его расшифровку в разумные сроки в случае перехвата. В нём Дмитрий подтвердил, что командующий нашим военным контингентом согласился неофициально сотрудничать с российским НЕРВ, а если быть точнее, с самим Миллером. Также в нём был категорический приказ встретиться с новым союзником сразу же, как только он попросит. Во втором сообщении, пришедшем с разницей в десять минут, был стандартный приказ, как сказал бы мастер: “явится на ковёр к лицу начальствующему”, пришедший от нового предполагаемого союзника. И пакет данных с временным цифровым пропуском на базу.       Такое развитие событий, на самом деле, было весьма кстати. Не понадобится самой  искать контакты среди военных. Договор договором, но если у Миллера нет серьёзного компромата всегда можно договориться и о личном сотрудничестве. Хотя для начала стоит всё проверить и, по возможности, оставить прослушивающее устройство. Нужно только подготовить более надёжный вариант, чем тот что пришлось применять в кабинете Икари. А так как точных сроков никто не указал, у меня как раз есть время этим заняться. Хотя без производственной линии будет сложно, придётся разобрать одного из дронов и воспользоваться некоторыми его компонентами.       – Тарья, день добрый! – окликнула меня на парковке возле входа в геофронт Мисато. Подготовка визита к нашим военным, заняла у меня почти три часа, так что служебную машину пришлось вызывать на послеобеденное время.       – Ох, хорошо я тебя успела перехватить, а то искала бы по всему геофронту.       – Какие-то проблемы?       – Да в сущности нет. Просто запрос на получение данных о ТТХ вашей евы я отправила, не подскажешь, когда ответ-то ждать?       – Судя по тому, что я его ещё не получила, отправила ты его по стандартным каналам...       – Ну да, по-другому с такими данными служба безопасности не даёт работать.       – Тогда получишь информацию, как только он до меня дойдёт. У тебя же есть доступ к информационным базам МАГИ?       – Да, конечно, – кивнула девушка.       – Вот через неё и передам, не будем разводить излишнюю бюрократию.       – Тарья, а куда ты собралась? Может подбросить?       – Спасибо, не стоит. Вон моя машина, – указала я на приближающийся автомобиль.       – А, эти товарищи... Скучные они и ездят со скоростью черепахи.       – Зато гарантируют, что точно доедут и при этом довезут пассажира целым и  невредимым. – Улыбнулась я Мисато.       – Да ну тебя, – махнула рукой она. – Ладно, я тоже тогда поехала. На первой береговой линии обороны опять какие-то проблемы у механиков... – Ответила девушка, направляясь к своей машине.       Пункт постоянной дислокации российского военного контингента располагался довольно далеко от Токио 3, в тридцати километрах от береговой линии, вдобавок его прикрывал высокий гребень, идущий параллельно берегу. Здесь в довольно просторной долине расположились несколько баз. Наши, немцы, войска ООН, несмотря на союзнический статус, военные традиционно друг другу не доверяли, каждая база была достаточно серьёзно укреплена. Судя по всему, военные здесь крепились всерьёз и надолго.       Пропетляв между бетонных блоков и оставив водителя с машиной на гостевой парковке, я прошла через КПП. Где, после проверки пропуска, ко мне приставили рядового с приказом проводить к командующему. Такой маленькой процессией мы прошли ещё два КПП: на входе во внутреннюю территорию, и на входе в здание штаба. Здесь нас встретил средних лет мужчина в звании капитана, представившийся секретарём командира. Что уже само по себе было необычно, несмотря на военную среду, практически все начальники назначали себе секретарями молодых девушек, которых обычно сманивали из связисток. Отклонения от этой “традиции” обычно означали или крайнюю эксцентричность, или сложный характер и лично я пока не имела опыта общения с такими людьми, поэтому приходилось довольствоваться информацией, полученной из сплетен, обобщая и обрабатывая её на основе собственного опыта.       Проведя меня к кабинету, он сразу же открыл дверь, приглашая меня войти. В помещении справа от двери расположился стол, за которым сидел хозяин кабинета. Мужчина в возрасте, но, судя по всему, следящий за своим здоровьем, поверхностное сканирование показывало, что он полностью здоров и не имеет даже характерных для этого возраста излишков веса. Что характерно, это именно рабочий кабинет, на что указывал солидный стеллаж с документами, несколько папок сейчас лежали на столе и с ними явно работали. Возле стандартного военного терминала стояло несколько, архаично выглядевших, телефонов внутренней связи и, судя по маркировке, шифрованной линии для связи со штабом. Это позволит мне построить диалог с ним в более “правильном ключе”, ведь с управленцем, назначенным политиками, который, по сути, лишь передаёт решения вышестоящих, разговаривать было бы бессмысленно.       – Кирилл Андреевич... – привлёк внимание хозяина кабинета секретарь.       – Что такое?.. А, уже прибыли? Не ожидал так быстро... – мужчина поднялся из-за стола и подошёл ко мне, приветственно протягивая руку. – Генерал-майор Азаров Кирилл Андреевич, – представился он.       – Старший инженер проекта Евангелион-03 Сеченова Тарья, приятно познакомиться, – ответила я, пожимая протянутую руку.       – Фёдор, никого не впускать, помещение заблокировать, и включите Эгиду. Для всех запросов кроме вызовов из генштаба я занят, – и, обращаясь уже ко мне, продолжил, – Присаживайтесь, Тарья, разговор предстоит нам длинный.       – И плодотворный, – поддержала я хозяина кабинета. – Хотя, если быть откровенной, я пока не вижу каких-либо причин для нашей встречи.       – Зато их вижу я. И для начала хотелось бы знать, чем я с подчинёнными здесь занят? И почему именно здесь?       – Простите, но я...       – Да, я, выполняя приказ штаба, развернул базу, всячески помогаю при строительстве линии обороны против какого-то мифического агрессора! Я не собираюсь снова гробить своих людей в бессмысленных вылазках, навязанных политиками! – вспылил мужчина, закончив фразу ударом кулака по столешнице. – На мои запросы штаб отвечает, что не моего ума это дело. Мы вышли на руководство российского НЕРВ, но вместо ответа мне рекомендовали обратиться к какой-то девочке-инженеру. Короче, милая, ты отсюда не уйдёшь пока я не получу ответов на интересующие меня вопросы.       – Вам не кажется, что начинать диалог в таком ключе будет несколько... Грубо? – спросила я генерала, смотря ему в глаза.       – Не кажется, от результата нашей беседы слишком много зависит.       – Но это не повод мне угрожать, тем более, что напугать меня довольно проблематично. С другой стороны у меня приказ оказать вам всяческое содействие. Может пропустим эту часть диалога с угрозами и перейдём сразу к делу?       – Неужели в кои-то веки дело возглавил не рафинированный интеллигент-учёный, а специалист более широкого профиля? – во взгляде мужчины прорезался неподдельный интерес.       – Вы будете удивлены, но да, я, без ложной скромности, скажу, что идеально подхожу для занимаемой мною должности. Меня, можно сказать, специально создали для неё.       – Ну хорошо, тогда скажи мне, милочка, что сейчас вокруг происходит и зачем всё это надо?       – Что вы имеете в виду?       – Зачем здесь собрался такой разношёрстный контингент военных из разных стран, да ещё и под общим руководством со стороны ООН?       – Мне кажется, для охраны геофронта и обслуживания орудийных систем.       – Тебе кажется? Ну и зачем тогда мне тебя слушать, а?       – Я не могу вам сказать точных причин тех или иных решений, принятых НЕРВ и ООН, но я могу предполагать с высокой долей вероятности.       – Ну предположим, так оно и есть. Тогда что это за “монстр”, для защиты от которого требуется столько людей? И если на то пошло, почему он придёт именно сюда?       – Вот здесь я могу ответить уже более определённо. Люди не смогут нанести существенного вреда ангелу.       – Ангелу?       – Не я придумывала имена для этих существ. Так вот, агрессору способны противостоять только созданные НЕРВ биомеханоиды. Почему ангел придёт именно сюда не знает никто, но мы точно знаем, что, если хотя бы одно из этих существ прорвётся внутрь геофронта, произойдёт третий удар.       – Ты в этом уверены?       – Быть абсолютно уверенным в чём-то невозможно, но, скажем так, другая информация, пришедшая из тех же источников, полностью подтвердилась.       – Почему тогда не уничтожить геофронт?       – Причин много, но основных, как мне кажется, всего две. Первая – мы не знаем есть ли другие подобные объекты, возможно, если уничтожить токийский геофронт, они переключатся на другие цели, расположенные там, куда мы не сможем перебросить войска. Вторая – геофронт создан цивилизацией, явно опережающей нас в развитии, никто не станет просто так уничтожать источник новых технологий.       Генерал встал с кресла и подошёл к окну.       – Значит, нас собрали здесь просто на убой? – уточнил он, не поворачиваясь ко мне.       – Только если вы будете слепо следовать приказам командования ООН. – Ответила я, встав рядом с хозяином кабинета.       Более удобного момента для установки жучка ждать было бессмысленно. Так что, поднимаясь с кресла для посетителей, я оставила подготовленное заранее устройство. Оно представляло из себя компактный, но мощный микропередатчик с записывающим устройством. Я добавила к нему небольшой источник питания, от которого получит питание колония наноботов. Наниты обеспечат “жучку” возможность самостоятельного передвижения. Изначально я рассчитывала использовать удалённое управление и подвести передатчик в подходящее место. Однако, судя по всему, “Эгида” – это устройство-помехопостановщик, во всяком случае, через минуту после того, как за секретарём закрылась дверь в кабинет, на всех частотах возникли сильные помехи и я полностью потеряла связь со спутниками. В итоге пришлось программировать движение жучка заранее, и сейчас, когда генерал обратил своё внимание на что-то, происходящее на улице, самое время его установить.       – Я не смогу не выполнить прямой приказ, пришедший сверху.       – Но ведь ситуация может сложиться так, что приказа и не будет. – Если Азаров обладает достаточным влиянием и действительно не хочет попусту расходовать живую силу, то на этом можно сыграть.       – Думаешь, задачу можно будет переложить на другие страны? Вряд ли это получится, немцы здесь скорее инженерные войска. Японцы? Не смеши мои тапки. Остальные собраны в сборную солянку, вон, на соседней базе, и там до сих пор порядок только внешний наведён, ни о каких учениях и речи не идёт, не говоря уже о боевых действиях. – Мужчина всё-таки повернул голову в мою сторону. – Или у вас есть своя карманная армия?       – Можно и так сказать. Я разработала технологию универсальных рабочих дронов. Именно благодаря ей мы опередили остальные страны в постройке своего юнита.       – И чем нам помогут роботы?       – Ну, скажем так, боевые варианты дронов от рабочих отличаются только тем, что первые из них вооружены и снабжены более ёмкими аккумуляторами...       – Я рад за тебя, но нам то какая это этого польза?       – Не знаю. Может вы хотите спросить ещё о чём-то? Просто я рассчитывала на диалог с новым союзником, а не быть ходячим “говорящим письмом”.       – Девочка... – начал было генерал.       – Во-первых, не девочка, а, во-вторых, нам похоже стоит перенести нашу встречу на другое время.       – А как же приказ Миллера?       –ПросьбуМиллера я выполнила, остальное от меня уже не зависит, но тратить время впустую я не собираюсь, – ответила я.       – Вот даже как... – мужчина задумался.       – Именно так, взаимовыгодные отношения – основа стабильности в нашем мире. И в качестве жеста доброй воли я могу вам обрисовать один из самых вероятных сценариев развития события в случае нападения ангела. – Генерал, конечно, тоже может предсказать, на что пойдёт объединённое командование, чтобы не упустить ситуацию из своих рук, но я, с учётом сведений из свитков, смогу обрисовать худший и наиболее вероятный вариант.       – Ты же кажется спешила?       – На беседу с умным человеком всегда можно найти время.       – Хорошо, попробуй, расскажи старику, чего он сам не знает.– Предложил Азаров, возвращаясь за стол. Я последовала за ним к креслу для посетителей.       – При появлении противника, по всему Токио-3 будет объявлен красный уровень тревоги. Враг с вероятностью девяносто процентов появится на побережье и двинется вглубь территории. Мне напомнить, у каких частей больше всего огневых точек на предполагаемом маршруте? Одновременно будет отдан приказ о залпе всем артиллерийским установкам и ракетным комплексам. После массированного обстрела в воздух будет поднята авиация.       – Согласен по всем пунктам, они даже в служебных инструкциях отражены. А теперь девочка скажи мне то, чего я действительно не знаю. – Скептически прокомментировал Азаров.       – А не знаете вы того, что противник неуязвим для любого доступного человечеству оружия кроме ядерного и, возможно, боеприпасов объёмного взрыва. В течение нескольких минут ангел уничтожит всё, что его атаковало в зоне прямой видимости, скорее всего, уцелеют только загоризонтные пусковые шахты. Евангелион, созданный для борьбы с этими существами, выдержал без каких-либо последствий взрыв, сравнимый с ядерным в непосредственной близости от себя. Мы ставили эксперименты практически со всеми системами залпового огня и основными типами снарядов, ничто не смогло пробить АТ-поле. Перегрузить и заставить остановиться? Возможно. Пробить? Нет. Как вы думаете, после встречи с таким противником, каковы будут наши потери?       – Наши?       – Наши. – согласилась я. – Несмотря на, скажем так, моё нестандартное происхождение, я всё же питаю некоторые патриотические чувства, и бессмысленная гибель наших военных мне так же претит. – Тем более что трата живых ресурсов на военные операции – самое расточительное и бессмысленное, что придумало человечество, но это я, в данном случае, озвучивать не буду.       – Значит, ты предполагаешь, что при первой же атаке “ангела”, – на этом слове мужчина криво усмехнулся, – мы потеряем до трети личного состава?       – Я не предполагаю, я рассчитываю вероятности. И вероятность такого развития событий сейчас составляет около восьмидесяти процентов.       – Кто ещё знает о возможностях ангела?       – Я не могу точно сказать, но предполагаю, что об этом знает всё высшее руководство НЕРВ и члены правительств, с которыми оно взаимодействует, а также научный состав, занимавшийся расшифровкой и анализом данных.       – Считаешь, нас используют как простой расходный материал? – спросил мужчина, рассматривая что-то на стене за моей спиной.       – В данном случае более точно ситуацию отразит фраза, которую я услышала от одного инструктора рукопашного боя: “вас просто попользуют и сольют”.  Согласитесь, в ООН достаточно много тех, кто крайне заинтересован в подрыве боеспособностинашейстраны.       – Предлагаешь использовать твоих роботов вместо людей?       – Не совсем, люди всё же понадобятся, но только на этапе подготовки огневых позиций, а во время боя со всем смогут справиться дроны. В данной ситуации мне кажется, что мы можем прийти к наиболее удобному для нас компромиссному варианту. Я могу составить для вас инструкции как и с помощью чего наиболее эффективно будет атаковать ангела, чтобы понести минимальные потери. Вы же, в свою очередь, можете затребовать в министерстве роботизированные обслуживающие комплексы для ракетных и артиллерийских позиций. Да и для авиации можно подготовить инструкции, которые повысят живучесть, а у меня всегда найдутся прототипы дронов-пилотов... – Я улыбнулась глядя в глаза Азаров, скопировав ту улыбку Маши, которую программисты называли самой “кавайной”.       – Всё, в принципе, ясно... Непонятно мне только одно – зачем лично тебе это надо? – Внимательно глядя мне в глаза, спросил генерал. – И не надо мне рассказывать сказки про любовь к родине...       – Кирилл Андреевич, я всё же сама “робот” и тоже должна следовать приказам.       – И почему же я тебе сейчас не верю? – усмехнулся хозяин кабинета. – Не знаю кто или что ты, но про робота даже не заикайся – не поверю. Мне нужен предельно честный ответ на этот вопрос, считай от него зависит судьбанашегодальнейшего союза.       Поиск подходящего ответа много времени не занял, но я, следуя текущему шаблону поведения, выдержала некоторую паузу, имитируя размышления.       – Финансирование, – ответила я Азарову.       – То есть?       – Ваш запрос позволит мне получить серьёзное финансирование по линии военного  ведомства. Причём, при правильном подходе оно может оказаться даже большим, чем-то, что способен обеспечить Миллер. Также работа с вами обеспечит мне дополнительные возможности при общении с командующим Икари.       – Вот теперь верю. Знаешь Тарья... Кстати, а как тебя по батюшке?       – Михайловна.       – Тарья Михайловна, – проговорил он, пробуя имя на вкус. – Дали ж родители имечко, не обижайся, но звучит оно странно. В общем так, Тарья, я жду от тебя... Скажем так, наставления для младшего командного состава, с подробным описанием того, как себя вести при встрече с ангелом, – на последнем слове он коротко усмехнулся. – А остальные моменты обсудим попозже и уже с Миллером.       – Это было бы идеальным вариантом. И да, требуемую информацию я могу передать прямо сейчас. Я могу воспользоваться вашим терминалом?       – Не-не, ни в коем случае. Я, конечно, не специалист, но наш контрразведчик мне плешь проел, объясняя, что можно и что нельзя делать с компьютерами. Так что нет, милочка, подготовь инструкции на бумаге, как подготовишь – вызовешь нашего курьера.       – Понимаю, метод защиты довольно радикальный, но очень надёжный.       – Раз понимаешь, то не буду больше тебя задерживать. – И, зажав кнопку селектора, сказал, – Федор, выключай машинерию и проводит нашу гостью к машине.       Обратный путь в геофронт прошёл без каких-либо происшествий, так что от анализа произошедшего разговора меня ничто не отвлекало. Генерал явно знал гораздо больше, чем хотел показать, иначе бы он скорее попытался вытянуть из меня нужную ему информацию. Однако вместо этого он, так же как и Икари, попытался давить на меня, используя практически тот же набор психологических приёмов, хотя информация о моём происхождении, я уверена, есть у всех заинтересованных лиц. Азаров и другие считают, что все данные обо мне – мистификация? Возможно. Отсюда и эти попытки “проверки на прочность”, но какой в них смысл? Пока недостаточно информации, чтобы ответить однозначно на этот вопрос. А значит из положительных результатов сегодняшней беседы можно выделить только возможность союза с данной группой военных, а будущая наша встреча с Миллером и Азаровым покажет, смогу ли я использовать военных в игре против Дмитрия.       Хотя к концу поездки текущая ситуация вновь усложнилась, судя по всему, пока я была недоступна для связи пришло сообщение от Кадзи Рёдзи, а так как для шифрованных сообщений кэш на спутнике не сохранялся, оно было передано повторно только сейчас. И послание содержало лишь одно предложение: “Твоей деятельностью заинтересовались старцы, подробности – в ближайшие дни.” С учётом текущего места работы Кадзи, “старцами” могут быть как какие-то структуры в немецком госаппарате так и какая-то группа людей в ООН. Судя по краткости сообщения, если не считать его за дезинформацию, информация действительно важная. Предполагается, что меня могут физически устранить? Скорее всего так оно и есть, с учётом текущего состояния здоровья Рёдзи, а он уже должен был почувствовать негативные последствия нарушения в программе работы медицинских нанитов, которых я ему подселила при первой нашей встрече. Так что Кадзи должен быть крайне заинтересован в том чтобы помочь мне, чтобы я в свою очередь вылечила его. Уже практически на входе в геофронт, меня застал вызов от Дмитрия:       – Тарья, я смотрю, ты всё-таки произвела нужное впечатление на старого пердуна. – Миллер явно был в хорошем настроении.       – Добрый день Дмитрий, оценить результативность встречи я не могу, но генерал обещал связаться с вами для продолжения переговоров. – Ответила я, меняя маршрут движения, отправившись к группе скамеек возле велосипедной парковки, где и села, так как в отличие от самого геофронта туннели ведущие в него прекрасно экранируют радиоволны, а доступа к внутренней связи у меня ещё нет.       – Он и связался, и подтвердил готовность к дальнейшему сотрудничеству, – судя по звукам Миллер, довольно потёр руки. – Готовься к встрече, через две недели в Мюнхене будет расширенное совещание по безопасности. Так что согласуй заранее с нашими диспетчерами самолёт.       – Мастер отправится с вами? – Последнее время я следила только за показаниями сенсоров и коммуникатором мастера, поговорить напрямую не удавалось. Либо мастер уже отдыхал, а с его состоянием здоровья процесс этот лучше не прерывать, либо же рядом были посторонние или велика была вероятность подслушивания.       – Твой отец, Тарья, отличный помощник: выстроил мне аналитиков так, что ребята почти “пятилетку за три года” выполняют. Не думаю, что ему стоит покидать базу до конца кризисной ситуации – потерять такого человека было бы очень неприятно... Согласна? Пусть Михаил пока побудет у меня, как мы и договаривались. Ты же помнишь наш договор?       – Я помню, Дмитрий. В отличие от людей я не способна забывать.       – Вот и замечательно, тогда до встречи на форуме... Ах да, чуть не забыл, на ближайшие полгода транспортный самолёт в нашем распоряжении, поэтому планируй переброску оставшейся части оборудования. И да, позвони что ли Нагисе, девочка окончательно заскучала и отбилась от рук, а ты, я помню, на неё хорошо влияла. Всё, до встречи в Мюнхене. – Не дожидаясь моего ответа, Миллер оборвал связь.       Вот так, очередной слой мозаики сложился, но общая картина стала лишь более сложной. И когда исчезнет внешняя угроза, обеспечить себе независимость будет сложно, это если учитывать только ту информацию, что доступна мне сейчас.       Я подняла голову к небу и отфильтровала изображение для того, чтобы увидеть звёзды – а ведь исполнение мечты мастера и есть идеальный выход из сложившейся ситуации. В этом мире нам будет тесно...