Ничего не останется от нас

— Андреас — бестолковый болван, который не видит ничего дальше своего носа! Племянника императора и весь отряд убили из-за его беспечности, из-за того, что он слишком доверился батинитам! Если бы я не гонялся за Сенджером, даже вопреки его приказам, мы бы упустили в итоге и реликвии, остались бы вообще ни с чем! Ты понимаешь, к чему я клоню, Зенон? — Йоргос заговорщики ухмыльнулся. — Прекрасно понимаю! — кивнул его собеседник сдержанно. — Не для кого не секрет, что Андреас слишком много ошибок допускает в последнее время! Только вот, ты то что со всем этим собираешься делать? Неужели хочешь подставить его и стать комендантом самому? — Да упаси боже! Зачем мне это?! — обрубил Йоргос раздраженно. — Я в этой проклятой крепости торчу большую часть жизни, прозябаю здесь, как какой-то простой воин, при своем то состояние! Отец жил войной, а я хочу власти, богатой жизни! Но что мы все обо мне?! Совершенно очевидно, что так или иначе Султан сравняет в скором времени крепость с землёй, ища здесь реликвии, или его! — махнул альфа в сторону лежащего на кровати пленника. — А он то ему зачем? — Я так подозреваю, что Сенджер любовник Султана. — процедил рыцарь брезгливо, едва ли не скрипя при этом зубами от злости. — Но хватит о Сенджере! Он мой теперь, и на этом точка! И вообще, вернёмся к прежней теме! В этой бойне нам никак не выстоять! Выход один — пока не пришлось бежать отсюда, нужно уйти достойно! Император в гневе, он будет искать виновных. Андреас точно попытается подставить меня, так что вопрос лишь в том, кто кого быстрее успеет обвинить! Зенон вновь кивнул и протянул задумчиво: — Полагаю, что человеку, который принесет священные реликвии и доложит обо всех ошибках командующего, которые тот столь старательно пытается утаить, Император поверит быстрее! — Именно, друг мой, именно! — хмыкнул Йоргос довольно. — Главное, чтобы этот старый дьявол не извел нас раньше! — добавил он уже не так жизнерадостно. — В последнее время он так и наровит послать нас на какое-нибудь задание поопаснее! — Будем держаться в стороне, у нас достаточно воинов, готовых выполнять грязную работу! — согласился с ним Зенон, и на этих словах оба вышли наконец из комнаты. ***** Сенджер отложил в сторону гребень и, поморщившись досадливо, обхватил руками голову, вновь и вновь прокручивая в мыслях подслушанный на днях разговор. Тогда как раз он размышлял над тем, как именно можно воспользоваться полученными сведениями, но сейчас, когда такая возможность предоставилась ему, был не особо ей и рад. «Достаточно будет всего лишь рассказать командующему о планах Йоргоса, и его голова мигом слетит с плеч. Он умрет и…» — И что дальше? — спросил юноша у собственного отражения в зеркале. — Что тебе даст его смерть? Свободу? Нет! Удовлетворение? Хм… — нахмурила омега задумчиво, — вполне возможно! — Вы с кем это разговариваете, господин? — послышался со стороны двери обеспокоенный голос Афифе. — Просто мысли вслух. — Сенджер пожал неловко плечами. — И ещё, — поморщился юноша досадливо, — не называй ты меня господином, в сотый раз уже тебя прошу! — Но господин приказал… — принялась было оправдываться женщина робко. — Вот при нем и называй, раз приказал, а сейчас не надо! Я и так себя во всех этих шелках нелепо чувствую, так ещё и ты туда же! Ну какой из меня господин?! — Сенджер повернулся вновь к зеркалу, разглядывая собственное отражение со смесью недовольства и насмешки на лице. — Самый настоящий! — возразила Афифе, неодобрительно хмурясь. — Худоват правда слишком! — добавила она мгновение спустя, качая сокрушенно головой, и, взяв в руки гребень, принялась расчёсывать чужие тяжелые шелковистые кудри. — Косточки торчат, ребра, что доска для стирки, а от лица глаза одни остались! Надо кормить вас лучше, господин! — Хватит так меня называть, я тебя прошу! Да и куда уж лучше?! — усмехнулся Сенджер, повеселев немного. — Я скоро лопну, сколько еды ты мне приносишь! — Да толку! — немного погодя, возразила старуха ворчливо, откладывая гребень в сторону и узловатыми пальцами принимаясь заплетать буйные кудри в искусные косы. — Вы же и не едите почти, вы поели — что птичка поклевала! Тип тип тип! — передразнила она пискляво. Омега улыбнулся было широко, но со двора донёсся вдруг стук в ворота, и улыбка мигом сошла с его лица. «Наверняка это люди Андреаса уже пришли за мной. — подумал он, встревоженно хмурясь. — Чего же он от меня хочет?! Попытается переманить на свою сторону, велит схватить и пытать, или что еще…?» — Открой уже иди, Афифе хатун! — велел Сенджер тихо, спустя пару минут. — Скажи им, пусть у порога подождут, я переоденусь и спущусь. А ты потом подготовь к моему возвращению бадью с водой и травяной отвар для волос, помыться хочу. — Это я сделаю конечно, господин, в лучшем виде! Но может не нужно им открывать?! Передам шайтанам этим, что плохо вам, и все! — запричитала старуха испуганно. — От Андреаса можно чего угодно ожидать, он человек дурной! Зачем вас зовёт, что с вами сделать хочет? Не к добру это! Ох, хоть бы хозяин вернулся скорее! — Успокойся! — велел Сенджер, мягко. — Как-нибудь выкручусь! Мне не в первый раз с врагом сходиться лицом к лицу, я ведь шпион! Даст Аллах, все хорошо будет! Ну же иди, а то ведь они разозлятся! Афифе кивнула и, бормоча под нос молитву, покинула комнату. «И правда, чего же Андреас хочет от меня? Зачем он меня позвал?! И что делать мне, как правильно поступить? Всевышний помоги!» — Сенджер тяжело вздохнул и, доплетя косу и закрепив ее теперь уже не просто лентой, как раньше, а серебряной заколкой, украшенной драгоценными камнями, принялся быстро одеваться, даже слишком быстро пожалуй, ведь сказывалась привычка, да и на дорогом бархатном кафтане завязок и застёжек всё-таки было явно меньше, чем на доспехах. Закончив, он глянул мельком на себя в зеркало и замер, разглядывая застывшего в отражении «незнакомца» в идеально севшей по фигуре роскошной византийской одежде из темнозеленого бархата, покрытой серебряной изящной вышивкой. Этот кафтан, слишком облегающий, с бесстыдно открытыми плечами, шеей и ключицами, похожий больше на платье, только с вырезами по бокам почти до самой талии, с красивыми, но совершенно неудобными рукавами-шлейф, ему не нравился ну совершенно. Сенджеру, привыкшему к закрытой, скромной и простой одежде из грубой ткани, он казался слишком откровенным, неудобным и даже нелепым. Мало того, что омега чувствовал себя словно голым в нем, так наряд ещё и не позволял нормально двигаться из-за слишком большой длины, а доходящие едва ли не до пола рукава так и вовсе ввели бедняжку в глубокий шок. Как пояснила Афифе, узкие рукава для простолюдинов, а широкие для богатых, потому что с такими рукавами невозможно работать. Будь обстоятельства иными, Сенджер бы ни за что и никогда не притронулся даже к этой вещи, однако данный наряд Йоргос преподнес ему лично вместе со шкатулкой всевозможных украшений и вручил со словами о том, что все это его матушка готовила в подарок для будущих жен своих сыновей, и теперь оно будет по праву принадлежать ему. Сенджер пытался это оспорить, но Йоргос остался непреклонен. Сейчас же омега выбрал именно этот кафтан по той простой причине, что он, как и украшения, был не много не мало, а заявлением о его статусе уже не как пленника, а как будущего супруга, своего рода доспехами, но не из плотной бычьей кожи и стали, а из намеков. Сенджер понурил хмуро голову, глядя на свои руки, уже не покрытые ссадинами как раньше, а ухоженные, с множеством колец и перстней на тонких пальцах и браслетами на запястьях, потом, немного замявшись, опустил на голову тонкий серебряный обруч с изящной чеканкой и свисающими по обе стороны от лица длинными жемчужными нитями и вновь взглянул тоскливым тяжелым взглядом в зеркало. — Ну и на кого ты похож?! — спросил он раздраженно у самого себя и с отвращением отвернулся, от стыда закрывая руками лицо. «Нет, я точно вернусь к отцу! — продолжил Сенджер мысленно. — Даже если реликвии не удастся добыть, все равно вернусь и буду просить у него смертного приговора для себя! Пусть казнит меня, и тогда хотя бы своей кровью я смогу искупить весь тот позор, что тенью пал на мою семью из-за меня! Главное чтобы визирь молчал и матушке не дал заговорить, и пусть моя тайна со мной ляжет в могилу, и закончиться наконец весь этот ад, которым была вся моя жизнь с тех пор, как я узнал правду о своем отце!!!» Наконец Сенджер накинул на плечи плащ с капюшоном и вышел решительно из комнаты. У порога его уже ждали двое воинов, одного из которых юноша сразу же узнал. Это был синеглазый друг Йоргоса. — Йоргос мне как брат, — заговорил вдруг тот, незаметно для идущего позади воина, когда они уже вышли за ворота, — а ты его соулмейт, ты очень дорог ему, раз он даже подарил тебе украшения своей матери, поэтому предупреждаю тебя, Андреас точно что-то задумал, не просто так позвал тебя, так что будь очень осторожен! Лучше вообще ничего не ешь и не пей! Кто знает, каковы его планы?! Сенджер нахмурился растерянно, но потом все-таки спросил так же тихо: — Думаешь, он хочет меня отравить? — Ну пока жив Йоргос, вряд ли, всё-таки он боится его. — Отозвался мужчина задумчиво. — Но что-то плохое он точно задумал! После этого Зенон не сказал больше ничего, только кивнул на прощание, когда Сенджер оказался наконец на пороге дома Андреаса. Дом этот не выглядел особо богаче дома Йоргоса, разве что больше и как-то мрачнее. Сразу за дверью рыжебородый лысый помощник командующего без предупреждений принялся бесцеремонно ощупывать «гостя», видимо проверяя, нет ли при нем оружия, и за такую наглость тут же получил удар кулаком по лицу, хотел ударить в ответ, но вместо этого пойман был за руку появившимся незаметно для обоих Андреасом и пропустил уже второй удар. — Прекратите это немедленно! — велел строго комендант крепости. — Ты, — обратился он к подчинённому, — оставь нас, а ты, Сенджер, остынь! Приходя в чужой дом гостем, неприлично бить хозяев! — А я разве гость?! — огрызнулся юноша раздраженно. — Мне казалось, гости приходят добровольно, а не по приказу! — Ты гость. — Андреас неприятно усмехнулся. — Не будь ты гостем, я бы велел своим людям привести тебя в цепях! Ну да не стой на пороге! Проходи к столу, всё-таки я позвал тебя на ужин! Сенджер кивнул неловко и, подойдя к столу присел на указанное ему место, предварительно сняв и повесив на спинку стула свой плащ. — Ооу… — протянул Андреас как-то даже удивлённо. — Вижу, Йоргос твердо настроен жениться на тебе! — Да, все именно так. — отозвался омега сухо. — Я его понимаю! — командующий усмехнулся многозначительно. — Даже мне приятно видеть тебя, особенно когда я думаю о том, что сделаю с тобой, когда Йоргос не вернётся однажды с задания, и тебя некому будет больше защищать! — Я и без ваших слов понимаю, что будет со мной, если Йоргос умрет! — Сенджер равнодушно пожал плечами. — Не тратьте время на пустые угрозы, у Йоргоса не получилось меня запугать, и у вас не получится тоже! Я не боюсь ни боли ни смерти! — И тебе даже не жаль свою жизнь, ведь ты так молод?! — Свою жизнь я посвятил служению государству, если понадобится, ради своей страны и своего Султана, я расстанусь с ней с радостью! — ответил Сенджер, сверкнув дерзко глазами. — Уважаю! — Андреас задумчиво кивнул. — Не часто встретишь людей столь преданных своему делу! Ну да что же мы просто так сидим, я ведь ужинать тебя пригласил. — Я не голоден! — обрубил Сенджер холодно. — И я это говорю не потому, что боюсь быть отравленным! Мне просто неприятно находится здесь с вами, да ещё и в такой обстановке, я бы предпочел, чтобы наша встреча произошла на поле боя, а не так! — Как же низко пали ваши альфы, что позволяют своим омегам сражаться с врагами наравне с ними, вместо того чтобы защищать их! — хмыкнул Андреас высокомерно. — Омега воин, это ведь даже звучит глупо! — Скажите это сотням убитых мною врагов! — раздраженно процедил Сенджер в ответ. Мужчина покачал головой и, приблизившись, протянул задумчиво, глядя собеседнику глаза в глаза: — Я лучше у тебя спрошу, почему ты стал воином?! Большинство ваших омег, даже омег женщин, плохо или хорошо, но владеют мечом для того, чтобы в случае чего защитить себя, свою семью и свой дом, но лишь единицы из них сражаются наравне с мужчинами на войне, их можно по пальцам одной руки пересчитать, и все они из правящих родов, и тогда возникает простой вопрос… — Андреас ненадолго замолчал, вскользь проводя пальцами по грубой ткани бинтов на чужом плече, виднеющейся в вырезе кафтана. — Кто же ты такой, что в свои годы являешься одним из лучших воинов Султана Мелик-шаха, командуешь отрядом особых воинов и позволяешь себе порой просто неслыханную дерзость?! — Вы сами ответили на свой вопрос! — огрызнулся Сенджер, рывком скидывая чужую руку со своего плеча. — Я личный воин Султана и командир отряда особых воинов Великого Визиря! Больше вы от меня не услышите ничего, даже если будете меня пытать! — Вот когда я буду пытать тебе, тогда и посмотрим, станешь ты разговорчивее, подвешенным на дыбе, или нет! — Вы бы о себе подумали, командующий! — Сенджер осклабился в горькой ухмылке. — Как бы вам самим не оказаться вздернутым в итоге! Император, я слышал, в гневе! Вы слишком много ошибок допустили в последнее время, а моя смерть будет концом для нас обоих! Едва узнав о ней, Султан сравняет крепость с землёй! — А днём ты говорил, что не особо дорог Султану! — возразил Андреас, недоверчиво хмыкнув. — Дело не в том, дорог я Повелителю или нет, я его личный воин и ценный шпион! Вернись я сейчас без реликвий во дворец из плена, живой и здоровый, он сам казнит меня, как предателя, однако, если он узнает, что я убит вами, сразу поймет, что и реликвии украли тоже вы. Он просто не сможет не прийти за ними, а заодно и отомстить за меня, потому что иначе пострадает его авторитет! — Что-то ты темнишь! — Андреас покачал недоверчиво головой. — Как и вы! Ведь вы до сих пор так и не сказали, зачем именно позвали меня?! — Пытался понять, что в тебе такого особенного. Почему это ты всем так нужен? Сенджер пожал плечами, едва заметно усмехаясь. — Ровным счетом ничего! Я просто предан своему делу вот и все! Разве что предан из личных побуждений, поэтому переманить меня на свою сторону ни у кого из врагов не получится! Ни страх перед пытками, ни сладкие обещания не заставят меня стать предателем! Я останусь верен воле Повелителя, даже если буду знать, что он неправ, и с радостью пожертвую своей жизнью, если он прикажет! — Несчастное создание! — протянул Андреас снисходительно. — Как же ужасна твоя жизнь, раз ты настолько не ценишь ее! Неужели тебе совсем не не жаль себя?! Ведь ты так юн, так красив… — Не спрашивайте зря! Вам все равно меня не понять! — Сенджер тяжело вздохнул. — Скажу лишь, что мне нечего терять, с самого своего рождения я обречён быть гибелью для самого себя и нести несчастья тем, кого люблю, мой конец в любом случае близок, поэтому я уже ничего не боюсь! А вот вы, — юноша поднял на собеседника холодный пристальный взгляд, — командующий Андреас, очень многого боитесь, в том числе боитесь потерять свою жизнь и правильно делаете! Вам стоит бояться, потому что вы ввязались в игру, правил которой не знаете, так ещё и играете в нее с завязанными глазами, не видя, кто друг, а кто враг! — Зато Мелик-шах все видит, точнее видел раньше, потому что его глазами был ты. — Андреас усмехнулся зловеще и вдруг резким движением грубо стиснул юношу за подбородок, притягивая ближе к себе. — Но ничего, — протянул он, многообещающе хмурясь, — совсем скоро он ослепнет окончательно, потому что придет час, и я вырву его глаза! — Уберите от меня свои руки, пока не лишились их! — отозвался Сенджер на удивление невозмутимо. — Я никому не позволю так с собой обращаться! Андреас сначала оторопел, отпрянул в сторону, удивленно хмурясь, а потом вдруг рассмеялся. — Ты не в том положении сейчас, чтобы угрожать мне! — Зато я в том! — послышался вдруг со стороны двери дрожащий от ярости голос, прежде чем Сенджер успел что-нибудь ответить. На пороге стоял Йоргос, грязный и в забрызганных кровью доспехах. — Соулмейты — дар самого бога, его воля, соединяющая судьбы людей, Сенджер мой, и даже вы не в силах этому противостоять, никто не в силах, ибо быть вместе предначертано нам всевышним! — продолжил он, медленно приближаясь. — Вам прекрасно известно, господин командующий, что моя семья близка к императорскому двору, у вас будут большие проблемы, если я сообщу императору, что вы посягали на моего супруга! — Он тебе ещё не супруг! — На этот счёт не беспокойтесь, к тому моменту, как будет отправлен донос императору, он давно уже будет моим супругом, с эти я затягивать не собираюсь! — Успокойся, Йоргос, — отозвался Андреас нервно, — мне кажется, мы вполне можем решить этот вопрос мирно! — Можем! — альфа кивнул. — При одном условии: вы никогда больше не приблизитесь к моему омеге, не причините ему вреда, и даже угрожать ему не посмеете! Если с Сенджером случиться что-нибудь плохое, я не посмотрю на то, что вы мой командующий! Ясно это?! Андреас кивнул, даже не пытаясь скрыть гримасу крайнего недовольства на лице. — Пойдем домой! — обратился мужчина уже к Сенджеру, и тот, проворно накинув на плечи плащ, вслед за Йоргосом вышел на улицу. ***** — Что ты там делал?! — спросил альфа строго, когда за ними захлопнулись наконец двери родного дома. — Да ещё и в таком виде! — Думаешь, позвав меня к себе, Андреас оставил мне выбор, прийти или нет?! — огрызнулся юноша устало. — А оделся я именно так, потому что ты не просто так подарил мне этот наряд и украшения твоей матери, я это понимаю, и Андреас понимает тоже! — Ладно уж… — Йоргос махнул рукой, — это ты правильно сделал! Он тебе никак не навредил? — Только угрожал. Говорил, не замолкая, о том, что сделает со мной, если тебя убьют. Он все ещё мечтает отправить в сундуке мою голову моему отцу! — Что ты сказал?! — переспросил Йоргос резко и грубо сжал мальчишку за плечо, удерживая его на месте. Сенджер мигом сообразил, что проговорился, до боли нелепо, и сделав максимально растерянное лицо, ответил удивлённо: — Сказал, что Андреас хочет отправить мою голову моему Повелителю, а что? — Нет! — возразил альфа, угрожающе хмурясь. — Ты сказал, твоему отцу! — Какому ещё отцу?! — на этот раз удивление удалось изобразить столь искренне, что Сенджер и сам бы себе поверил. — Я никогда даже в лицо не видел своего отца, он пал шахидом, когда я был ещё младенцем! — Ты бастард?! — спросил Йоргос прямо в лоб. — Родился в блуде от гулящей женщины?! — Сам ты бастард! Моя мать благочестивая женщина, она родила меня в честном браке! — выпалил Сенджер возмущенно. — Ладно, — хмыкнул мужчина недоверчиво, — тогда иначе спрошу… Ты сын Султана?! Сенджер вздрогнул, словно от удара, и внезапно рассмеялся истерично. — Да ты в своём уме?! Будь я сыном Султана, разве такой была бы моя судьба?! Разве я ютился бы в каком-то бедном стойбище, вместо того, чтобы жить во дворце рядом с отцом?! Посмотри на меня! — вцепился он крепко в чужие плечи. — Мне восемнадцать лет, а все мое тело в шрамах, старые раны не успевают даже зажить, как появляются новые, я привык уже к постоянной боли, привык к лишениям, привык к жизни, когда вместо подушки под головой камень, вместо постели голая земля, когда днями напролет бывает не ешь и не спишь, а взамен, вместо благодарности, получаешь одни лишь упрёки!!! Когда даже от матери, единственного близкого человека, ты постоянно оторван! С шести лет я почти не жил дома, у меня не было детства, как попрошайка, я едва ли не жил на улице, подслушивая, посматривая за теми, за кем велели, воруя, если таков был приказ, и в уличных драках отстаивая своё право на жизнь! Впервые я убил человека, когда мне было восемь лет, с двенадцати я в отряде воинов, которых и возглавил после, ходил на задания, жил среди них, рос среди них, а по возвращении домой меня ждала заплаканная мать, она страдала, боясь каждый раз, что я уйду и не вернусь, и я страдал тоже, потому что не хотел оставлять ее, не хотел, чтобы она плакала! Будь Султан и правда моим отцом, — голос Сенджер дрогнул и надломился, становясь хриплым и прерывистым, — это как надо бы было ненавидеть свое дитя, чтобы обречь его на такую судьбу, как моя?! Йоргос не нашелся, что ответить, а сам омега, воспользовавшись его замешательством, свернул к лестнице и почти бегом, путаясь неуклюже в длинных полах наряда, поднялся на второй этаж, где, заперев за собой дверь своей комнаты, рухнул безвольно на кровать, опустошенный против воли вырвавшимся признанием. Сил не было даже на слезы… ***** Долго пробыть в уединение ему не удалось, вскоре пришла Афифе, говоря о том, что, как ей и было приказано, подготовила баню к его возвращению. Омега снял украшения и все ещё в дурацком бархатном наряде, кутаясь в накидку и прижимая к груди простые чистую рубашку и штаны, чуть пошатываясь, побрел по уже знакомому маршруту. Афифе хотела было пойти с ним, чтобы ухаживать за ним, как за господином, но Сенджер просто попросил оставить его в одиночестве, и старуха, хоть и покачала недовольно головой, но согласилась, она его прекрасно поняла… А вот Йоргос таким понятливым и чутким не был, хотя, как выяснилось позже, его визит было простым стечением обстоятельств, но в какой-то момент, когда омега уже нежился расслабленно в горячей ароматной от добавленных в нее масел воде, он появился из предбанника в одном лишь покрывале на бёдрах и замер на пороге. — Не знал, что ты здесь. — хмыкнул мужчина наконец тихо. — Я думал, это для меня Афифе подготовила баню. Никак не могу привыкнуть, что я снова не один живу в этом доме! Эм, а ты кстати почему в бинтах ещё? — Они присохли немного, сниму, когда разомкнут, не хочу тревожить раны. — Они все ещё кровоточат? — Немного, если их потревожить. Йоргос неловко кивнул и протянул: — Ну ладно, я пойду тогда… — Ты мне не помешаешь! — остановил его Сенджер, когда он уже хотел уйти. — Афифе стара, второй раз за день натаскать и нагреть воду на целую бадью ей будет тяжело, а тебе нужно помыться. Вообщем… — закончил омега с тяжелым вздохом, — я готов потерпеть твое присутствие. — И тебя ничего не смущает?! — спросил удивленно Йоргос, подходя ближе. Сенджер поднял на него равнодушный взгляд прикрытых расслабленно глаз и ответил невозмутимо: — Я ведь говорил тебе уже, что рос среди альф, будучи в равных с ними условиях. Когда вы в лесу и не знаете, где может ждать вас враг, вы не будете разбредаться кто куда вдоль реки и искать себе укромное место, чтобы помыться, например. Не ровняй меня с изнеженными омегами из богатых семей, и даже просто с омегами, я иначе воспитан! Веришь нет, до недавних пор я даже и не понимал, что обнажиться перед человеком иного пола это стыдно, как-то и не задумывался об этом! — А потом понял? — спросил с лёгкой усмешкой Йоргос, избавляясь от простыни и оставляя ее лежать на лавке. — А потом мне это объяснили! — Сенджер опустил взгляд и, отвернувшись, отодвинулся в сторону, освобождая место. — Появился новый человек в нашем отряде, которому все это оказалось непривычным. Он был первым, кто заметил, что я вообще-то омега. — юноша усмехнулся тихо и покачал головой. — Все, кто знает меня, об этом совсем уже забыли, они привыкли видеть меня постоянно в доспехах и с мечом, привыкли воспринимать как равного, считать таким же альфой, с которым можно напиться дружно, подраться, плечом к плечу выйти в бой. — Сенджер замолчал резко, услышав плеск воды и невольно вздрогнул, когда почувствовал, как к его спине прижимается чужая спина. Зато заговорил вместо него Йоргос. — Твои друзья слепые, раз не замечали тебя, как омегу. Ты очень красивый! Как ангел! — добавил он тихо и как-то даже робко. — И знаешь, — альфа прервался ненадолго, — ты не заслужил такой ужасной судьбы, ты был рожден для счастья, и я сделаю тебя счастливым! Клянусь! Сенджер ничего не ответил, только опустил ниже голову, надеясь, что плечи его не слишком заметно дрожат сейчас от плача.