Высокомерных преследует месть Божья

Так тянулись долгие годы. Старшие небожители постепенно склонялись под тягостью лет. Их волосы начинали серебриться благородной сединой, а время всё тихо шептало каждому на ухо: «Всё меняется». Дети сначала начинали расти, а позже — быстро взрослеть. Любознательность била все мыслимые рекорды, и в каждом доме постепенно формировался целикол, будущее которого было полностью предопределено. Каждый стремился к своей цели. Кто-то мечтал играть важную роль для Равновесия, кто-то — обрести большую славу. Третьи втайне мечтали о своих возлюбленных — приходило время, и они влюблялись. Приходила и любовь, и первая ненависть, и горестные ошибки. Но только демоны их высмеивали, а ангелы сильно о них сокрушались. Всё пребывало в гармонии, и каждый был на своём месте. Судьба многих изменяла. Сгибала, не щадила, выбрасывала на задворки Небес. То, что происходило несколько десятков лет назад, могло и вовсе не повторяться сейчас. Дети росли, а вместе с тем росли и их потребности, амбиции, мечты и самомнение... Сатана патетически хлопал в ладоши, обходя стол, за которым расположились несколько высокопоставленных демонов. На нём отлично смотрелось новое одеяние, сшитое, как он и приказывал, из шерсти несчастной викуньи. Демоны-дизайнеры метались в самые отдалённые уголки Вселенной, только чтобы соблюсти предпочтения господина. Он хлопал, настойчиво и уже медленно — так, что всем становилось немного неловко. На губах блестела улыбка. — Так что же? Выбор окончателен, мои верные слуги, — радостно говорил он. — Герион, дай я пожму твою руку! — Наши поздравления, — сдержанно донеслось со всех сторон. — Благодарю, господа. Попрошу оставить нас втроём, — кивнул молодой человек. Все поспешили удалиться. — Восьмой круг непрост, совсем непрост, Герион... — задумчиво произнёс советник Рондент. — Много ты понимаешь. Оттого я и избираю его на это место, — весело скалясь, парировал повелитель. — В любом случае, сегодня радостный день! Можешь идти, Герион. Приготовься к своим обязанностям. Как только молодой мужчина лет 25 по человеческим меркам покинул большой зал, Сатана переменился в лице. — Теперь я спокоен за Восьмой. Но это не снимает с тебя обязанностей следить за каждым его помыслом, Рондент. — Прошу меня простить, но в мои обязанности и так уже входит... — Значит, откажись от чего-нибудь в своей ничтожной жизни. Покинь семью, перестань спать - мне всё равно, что ты для этого сможешь выдумать. — Не смею перечить. — Какой ты всё-таки плут, Рондент, — хотел начать оскорблять слугу Сатана, но тут же переменил тему. — Какие новости? Надеюсь, тему не нужно уточнять, глупая ты насмешка над Преисподней. — Тренируется днями напролёт. Похоже, Ваши методы воспитания пошли ему на пользу, — советник врал самым нахальным образом: на самом деле, они приводили его в ужас. — Посещает занятия отменно, свободное время проводит в физических нагрузках. Развлекается только ночью. Вас видеть не желает. — Вполне неплохой расклад, — удовлетворительно кивнул родитель. — Скажи, что я хочу видеть его вечером. — Будут ли указания насчёт девочек? — Ах, девочек? Убедись в том, что у них лучшие покои во всей небесной сфере и что блюда им подают отменного качества. Я, однако, долго их не видел... — хмыкнул самому себе повелитель. Повзрослевший Дино возвращался домой после уроков. Он летел, поглощённый своими мыслями. Там уже давно не хотелось появляться. Дом пришёл в большое холостяцкое запустение. Хотя отец и остался его хозяином, с кухни уже давно не доносились манящие запахи пищи, а газон летающего острова уже долгое время оставался нетронутым. Повзрослевший морской дракон радостно завилял хвостом при виде младшего члена семьи. У него больше не было обязанностей — крылья у мальчика стали крепкими, и он теперь не нуждался в перевозках до школы и обратно. Подросток подошёл к дракону, мягко погладил его по голове и, обернувшись, поинтересовался: — Почему ты не летаешь с остальными? Погода более чем чудесная. Он прошёл в дом, не глядя кинул сумку куда-то в сторону и, уставший, прилёг в своей комнате. Будущий ангел встряхнул крыльями и беспорядочно опустил их рядом. Отец должен был вернуться поздно — расписание в школе ставили не самым удачным образом. Дино не знал, чем себя занять: раньше с матерью они проводили время в домашних заданиях, тренировках или делах по селению. Мысли о ней душили. Будто она могла в любой момент появиться в комнате. Но этого уже никогда бы не случилось — это было хорошо известно и ребёнку, и отцу. «Так увлечься этим несчастным Началом? Что может быть глупее... Он не смог вынести своей скорби. Но почему тогда я смог выдержать этот напор? Почему я, ребёнок?» — мысленно рассуждал и сокрушался подросток. Он приступил к домашнему заданию, и к окну как-то незаметно подкрался вечер. Парень услышал хлопки крыльев за окном. Вернулся отец. Он, как и всегда, зашёл поприветствовать сына и теперь смущённо мялся на месте, не зная, как привлечь его внимание. — Добрый вечер. Трудишься? — Как видишь, — тихо ответил Дино и указал на тетради. — Как дела в школе? — О, не так плохо, как мне казалось. Спасибо, что поинтересовался, — уцепился за возможность поговорить Фенцио. — И как тебе обучение детей? — несколько вынужденно спросил ребёнок. — Это... может быть интересно, как оказалось. Во всём есть свои плюсы, — виновато улыбнулся ангел. — А как успехи у тебя? Дино выждал пару секунд, а потом грустно ответил: — Явно лучше твоих, отец... — и вернулся к занятиям. Старший ангел печально кивнул его спине и поспешил удалиться. Между ними была воздвигнута толстая стена непонимания и холодности. Они уже давно не говорили как раньше, ничего не могли обсуждать, общались порой — но так, как обычно делают коллеги по работе. А виновница раздора, которая оставила трещину в семейных отношениях любовника, сейчас очень мило беседовала с двумя Силами о насущном. Ей недавно даровали чин Начала, и теперь все её движения приобрели другой окрас: женщина стала уверена в себе, по-другому начала себя чувствовать, и меньше, чем с Господствами вечера не проводила. Кажется, она вполне разумно сумела перенаправить свою скорбь в нужное русло... Два взрослых привлекательных мужчины укутывали её вуалью ухаживания, и пока она наливала им чай, оба отпускали самые тонкие комплименты: — Таких амбициозных женщин, Ребекка, я никогда не имел счастья знать. Не припомню, сколько тебе понадобилось для получения высокого чина, но растёшь ты быстрее всех нас, — улыбнулся ангел. — С чем мы тебя и поздравляем, дорогая, — не отставал второй. — О, — мило улыбнулась женщина. — Не устаю вас благодарить, вам обоим это прекрасно известно. Чудесный вечер всё-таки... Но не пора ли приступить к важному? Каковы итоги последнего Совета? — прагматично завела разговор ангел. Её скромная комнатка, где она когда-то проводила своё время в стенании, быстро сменилась на личный домик с милейшей отделкой. Цветов было так много, что у новопришедшего от благоухания невольно начинала кружиться голова. Ребекка завела много полезных связей, обрела грандиозный авторитет, полностью изменила самомнение и всегда очень точно ухитрялась жалить в самое больное место. С ней не желали бороться ни более низкие по социальному положению, ни более старшие коллеги. Её предпочитали обходить стороной, стремились не затрагивать её интересы, иначе вместо милой улыбки показывались остро заточенные зубы. Но если Ребекку не пытались обыграть, это значило только одно — ей восхищались и хотели её получить... как женщину. Коротко говоря, многие мужчины были ею очарованы, а представительницам прекрасного пола не льстило её присутствие. Вот и сейчас ангел Начала умело обходила шероховатости в беседе, лавируя между темами, представляющими для неё сугубо личный интерес. Она не давала беседе выйти за рамки необходимого, а мужчины, чувствующие себя особенно в её компании, даже не пытались это заметить. Надо сказать, что за годы, проведённые на Небесах, размер её приобретённой мудрости стал чрезвычайно велик. Мими осталась такой же капризной, только прозвище «Малышка» теперь осталось где-то на страницах летописи прошлого. Демоница росла на радость взору окружающих (конечно, только в Аду) — она раньше других начала краситься и носить более откровенные наряды. Её соседки менялись с завидной частотой: ни с одной из них Мими не удавалось надолго ужиться. Как она утверждала, случалось это по причине их несносного характера. — Ну и почему я не могу выстраивать распорядок дня так, как хочу именно я, учитель?! — верещала симпатичная девочка лет 14 по людским меркам. — Не кричи, Мими, от тебя раскалывается голова, — вымученно говорил Геральд, принимаясь тереть виски. — Чего ты хочешь? — Новую соседку или чтобы вы селили нас так, как комфортно нам! Вот папа никогда бы... — Всё. Себе дороже с тобой общаться! Будет тебе отдельная комната - и сейчас же скройся с глаз долой. — Спасибо, учитель, — мило пролепетала девочка и мигом растворилась в коридоре школы. — Невероятно... Иду на поводу у детей... Стареешь, Геральд. Тем временем вечер всё же приблизился и новый управитель Восьмого уже готовился получить своего рода вводную лекцию от Сатаны. Пока они беседовали, Люцифер, вымотанный трудовым днём, пришёл в покои к отцу. — А, проходи. Посиди с нами, — махнул повелитель Ада на свободное кресло. Подросток устроился поудобнее и, поддерживая голову руками, чтобы не заснуть, попытался вникнуть в суть разговора. — Любые затруднения теперь только твои затруднения, Герион. Это твоя головная боль, твой рок, твоя исключительность - называй это как хочешь. Надеюсь, это не требует дополнительных объяснений. Единственная твоя обязанность - докладывать Ронденту о всех ошибках, которые твоя младенческая глупая голова умудрится допустить. Молодой человек кивнул и с какой-то снисходительной улыбкой взглянул на младшего в комнате. Он ждал, пока мальчик поймёт, в чём дело. Это не заставило себя долго ждать... Люцифер вскочил: — Ты что, отдал Восьмой ему?! Ему, отец?! Оба уставились на раздражившегося с каким-то насмешливым интересом. — Меня радует твоя озабоченность по этому поводу, но, если ты ещё раз закричишь здесь, я вышвырну тебя и больше никогда не пущу обратно. — Как ты это сделал?! — накинулся мальчик на Гериона. — Ну-у, отличная учёба в школе, природная сообразительность и чуточка харизмы... Этого достаточно, как думаешь? — смеялся старший. — И почему мне никто не сообщил? Решил оставить всё в тайне, чтобы потом разыграть торжество? — злился мальчик. — Пошли вон оба. Немедленно, — отец грозно взглянул на пререкающихся. Увидев их удивление, он с доброй долей ненависти спросил: — Или обнять вас на прощание? Дабы не разозлить его ещё больше, Герион вывел мальчика за дверь, и, когда тот, возмущённый, собирался уйти к себе, его окликнул: — Стой, Люцифер. — Ждёшь поздравлений? Их не последует, — он всё ещё стоял к нему спиной. — Подойди, — мальчик нехотя, но всё же развернулся. — Ты знаешь, меня в этой жизни ничто не интересует больше, чем искусство. Я давно понял, для чего был создан, поэтому не расходую запас зла попросту. Нам всем известно, чем ты особенен в нашей, — демон весело улыбнулся, — в нашей семье. Мне нет дела до моих родственников, мне в жизни вообще нет ни до кого дела. Я всегда буду жить так, как хочу. Когда-то ты вырастешь, и тогда кто знает, какая судьба тебе будет уготована? Я, возможно, сыграю не последнюю роль в твоей жизни, Люцифер. Сейчас ты мне неинтересен. Ты мал, глуп и безрассуден. Однако, я вижу, ты делаешь успехи по учëбе. Это не может не радовать, ведь всё-таки многие понимают, чтó он в будущем готовит для тебя, братик, — глаза Гериона сверкнули, и он беззаботной походкой направился в свою часть дома Сатаны. Старший брат был славен своим спокойным нравом, который всем, уставшим от адской суеты, приходился по вкусу. Молодой человек действительно был заинтересован искусством всю свою жизнь. Это все знали, к этому давно привыкли, поэтому никто не пытался отвлекать Гериона от «его сумасбродств», как выражался отец. «Так он хотя бы безобиден» — часто говорил он. Герион имел длинные каштановые волосы, кучерявые, часто собранные в хвост сзади. У него было крепкое телосложение и высокий рост, но он отличался стройностью. Привлекательной стройностью, которая бывает присуща молодым людям в самые беспечные годы жизни. Также он носил аккуратно выстриженную бороду, но не всегда — наверное, в те моменты, когда того требовало его сумасбродное вдохновение. — Ты ещё здесь? — послышалось из комнат отца. — Хотя, впрочем, какая мне разница, услышишь ты или нет? Подлечи свои синячки - завтра проведём вечер вместе. Мальчик недовольно вздохнул и, желая хотя бы испытать иллюзию прекращения родительских издевательств, вылетел в окно — полетать и размять крылья. «Боль ведь позволяет чувствовать себя живым?» — успокаивал себя подросток. Эта мысль всё прочнее и прочнее пыталась укрепиться в его сознании. Он начинал с ней свыкаться и, нужно признать, делал это вполне успешно. Мальчик не упускал возможности доставить неприятностей другим, попроказничать вместе с ровесниками, но в действительности друзей он не имел и даже с трудом представлял, что такое дружба. Ему хватало беснований отца. С них начинался день, ими же он и заканчивался. Его взросление походило на сон: мальчик лишь изредка просыпался от телесных терзаний, делал глоток свежего воздуха, чтобы на следующий вечер снова быть не в состоянии отразить хотя бы один его удар. Если же сын всё-таки показывал хоть какой-то результат, Сатана тут же зверел и принимался атаковать сильнее. Так он рос, и никому до него не было дела. Он формировал в себе разные суждения, но особо рассказывать их было некому — их никто не понимал. Прислуга и приближённые отца кланялись в ноги родителю, занятые своими обязанностями. С Герионом трудно было найти общий язык. Брат заклял обоих, что будет с ним общаться, только когда младший достаточно повзрослеет. Люцифер выудил из тягот жизни ценный для себя опыт: зла окружающие боятся, с ним не хотят иметь дела, его всячески избегают, а, следовательно, это самый верный способ запугать, переубедить или подчинить своей воле. Он выпускал его наружу всякий раз, когда какое-то внешнее колебание мира его не устраивало. Но почему-то всю его жизнь все беспрестанно твердили, что зла в нём таится и без того немерено. Со временем Люцифер отыскал множество наслаждений в злых промыслах и красивых девушках и убедил себя в том, что его жизнь — это невиданный дар. Но то было позже, а пока он рос один, никому не нужный, кроме советника Рондента, который следил за каждым его движением. Даже сейчас, когда он просто летал в ночном небе. Хотя дети и росли, они не достигли того возраста, когда их бы могли отпускать гулять одних — всё же на Небесах не было совсем безопасно. Субантры были начеку в любое время суток, драконы не спали в своих пещерах, и любой заплутавший подросток мог бы запросто стать их жертвой. Поэтому каждый проводил вечернее время дома. Дети рвались гулять вместе со старшими братьями и сёстрами, но их строго одёргивали материнские руки и отправляли в свои комнаты. Так тянулись дни, растягивались в недели, недели превращались в месяцы, а месяцы — в годы. Настало новое время. И, пожалуй, не было ничего приятнее, чем засыпать в своей кровати одному. Без беснований и виноватых взглядов отцов... Так думали Дино и Люцифер, оба в раннем возрасте познавшие изощрённые тяготы жизни.