***
Тем временем гонец и желаемый уже ныряли в пропасть расщелины, которая невыносимо жгла крылья и кожу. — К чему такая срочность, Рондент? — Не могу разглашать. Было приказано пригласить Вас без лишних объяснений. — Когда же настанет время, при котором мои приказы станут для тебя выше чьих-либо? — Не могу сказать точно. Но оно несомненно настанет, господин. Несомненно, — почтительно произнёс советник семьи, мысленно прокляв всех злополучных домочадцев. Когда они вдвоём преодолели рубеж, быстро оказались в Большом зале. Повелитель сидел на троне, прислонив голову к его спинке и заключив пальцы в замок. Его глаза были прикрыты. — Указ выполнен, господин. Он приоткрыл один глаз и метнул в сторону советника гневный взгляд. — Тогда почему ты всё ещё сотрясаешь здесь воздух? Рондент коротко поклонился и поспешил удалиться, обрадованный тем, что сегодня для издевательств выбрали не его. — У меня была важная лекция. — И что мне сделать? Ты стал нужен. Сатана выпрямился и сошёл по ступеням трона. Пройдя мимо Люцифера, бросил: — Когда я приглашаю тебя с собой, не стоит медлить. Ты ведь знаешь. Люцифер не догадывался, куда он хочет направиться. Поэтому просто держался позади, когда огромные двери залы позволили им проследовать в зловещее место. Отец стал стремительно спускаться по большому серому туннелю, ведущему вниз, одновременно выворачивая кожу наизнанку и перевоплощаясь в облик своей второй ипостаси. В своих покоях, которые находились выше Кругов, Сатана мог пребывать в обычном облике человека. Как только он выходил за пределы своего дома, обязан был переменять внешний вид: никто не знал почему, и, пожалуй, это была одна из самых интересных загадок Ада. Люцифер летел, размахивая крепкими крыльями, которые уступали в размере и мощности крыльям отца. Однако он занимался крылоборством с момента, когда едва научился ходить, поэтому втайне мечтал превзойти родительские рекорды. Отец и сын всё глубже спускались в непроглядную тьму. Теперь их движения выдавал только протяжный звук взмаха крыльев: они стали практически невидимыми. И вдруг яркая вспышка света ослепила обоих: они оказались в странной пещере. Люцифер пытался привыкнуть к свету. Сильно жгло глаза. Отец моментально распрямился и, оставляя за собой тяжёлые шаги, понёс своё грозное тело к берегу, который лизали языки магмы. Габариты отца, вынужденного менять свой облик, превосходили параметры любого демона в три раза. Поэтому, когда Люцифер находился возле отца в Аду, невольно создавалось ощущение, которое возникает при взгляде на щенка и взрослого пса — примерно так они различались. Слева было громадное лавовое озеро, от которого тянуло удушающим паром. На лбу моментально проступил пот. Люцифер, конечно, бывал в этом месте ранее, но он не мог сказать, что ему доставляло удовольствие находиться здесь. Он огляделся и увидел стоящего вдалеке Адмирона Винчесто, который улыбался идущему к нему Сатане. — День добрый, господин. — Здравствуй, Винчесто. Всё готово? — Пожалуй... При приближении младший демон заметил чьё-то изуродованное тело, согнувшееся у ног отца. Он не сразу распознал присутствующего. Это был Бельфегор. Люцифер понял это по двум шрамам на ключицах — когда-то демона знатно подрал Цербер. Это единственное, что выдавало (уже бывшего) подданного отца. Под строгими взглядами Сатаны и Адмирона Люцифер разглядывал старого знакомого. К моменту их встречи у него уже не было глаз: их, кажется, вырвали самым грубым способом. Разорванная одежда была вымочена в крови, нос — сильно сдвинут влево. Бельфегор надрывисто дышал, покачиваясь взад-вперёд на коленях перед своим бывшим господином. Тот взирал на него с отвращением и желчной ухмылкой. Если бы Люциферу было знакомо хоть одно из человеческих чувств, вероятно, в тот момент он испытал бы что-то наподобие лёгкого сожаления. Он с небольшим удивлением смотрел на пытаемого. Они были знакомы всю жизнь. Бельфегор был на видном месте в Аду и обладал колоссальным для своего возраста авторитетом. Даже повелитель испытывал к нему что-то схожее с уважением. Демон превосходил умом многих, а потому обычно не болтал вздор, говорил чётко, по делу и с уважением относился ко всем детям повелителя. Люцифер никогда не забывал, что, будучи ещё совсем маленьким, тайком пробирался в Большой зал и слушал его умные речи. Не то что Бельфегор ему нравился — просто устраивал отсутствием болтливости и присущим некоторым демонам безрассудности. — Люцифер, ты не был приглашён просто так... — начал Адмирон. Сатана вскинул руку, приказывая ему молчать, и своим загробным, пробирающим до костей голосом, приказал: — Давай. Медлить было нельзя. Но, надо сказать, Люцифер не был готов к такой резкой смене спокойного размеренного неба на жаркую пыточную Ада. Его лицо выражало задумчивость. Он не двигался. — Ты не торопишься, однако. — В чём Бельфегор обвиняется? — Правда хочешь знать? — удивился Сатана. — Активное сотрудничество с ангелами. Естественно, за моей спиной. Бельфегор зашёлся в приступе кашля. Он упал впёред, лбом наземь, ничего не видя и не чувствуя, кроме невыносимой боли. Люцифер знал, чтó ему следовало делать. Повелитель всегда вызывал сына вот так: в приказном тоне и без единого права выбора. Непослушание означало жуткие побои, пререкания — звериные наказания. — Люцифер, — прохрипел преступник. — Не надо... — Давай, — грубо повторил отец. Люцифер сделал шаг к Бельфегору, подхватил его за вывернутые лопатки и оттащил к краю лавы. — Люцифер... — Молчи. И ад запомнит тебя храбрецом, Бельфегор, — негромко проговорил демон, напоследок выражая знакомому толику своего почтения. Его обмякшее тело необходимо было сбросить в кипящую лаву. Сделать это сразу означало взбесить отца — это они уже проходили. Поэтому Люцифер, вмиг приготовившись услышать истошный крик, начал с ног. Демон едва удержал в руках тело, забившееся в предсмертных конвульсиях и буквально расколовшееся от крика. Это был звериный, первобытный ужас, от которого Адмирону и Люциферу даже стало немного не по себе. Вторая ипостась отца наблюдала за тем, как сын медленно опускает скулящее месиво в раскалённую жидкость. Мышцы демона в чёрной рубашке были напряжены до предела. Обвинённый рвался изо всех сил, пока не потерял сознание окончательно. Когда предатель был поглощён пучинами магмы, Люцифер остался стоять спиной к взрослым демонам. Сатана кивнул, но без особого удовлетворения. — Дело сделано. Можешь вернуться на свои «важные лекции». — Почему именно он? — как-то отрешённо спросил Люцифер. Отец отрезал: — Потому что он тебе слишком нравился. — Ты так и не научился читать бессмертных... — Что ты сказал? — задетый спокойным тоном сына, Сатана презрительно на него взглянул. — У тебя, кажется, прекрасный слух. Адмирон опустил глаза, понимая, что то, что сказал Люцифер, отчасти было правдой. Господин редко руководствовался здравым смыслом — куда удачнее у него выходили залпы внезапных сумасбродств. — Что, думаешь, вырос, щенок? — прогремел отец. Ростом он превышал два с половиной метра, поэтому с лёгкостью швырнул сына в сторону так, что при падении тот с трудом вспомнил, что умеет дышать. — Было бы больше времени... Поговорили бы серьёзнее. Он оставил советника и сына в одиночестве, грозно удалившись по одному ему известным делам. Адмирон медленно подошёл к молодому демону и подал ему руку. — Кто тянет тебя за язык каждый раз, Люцифер? Зачем ты с ним пререкаешься? — Мне с каждым днём всё тяжелее его выносить, Адмирон. В скором времени я и впрямь не смогу это делать, — наследный сын Ада прищурился, потирая ушибленный бок и стёртую кожу щеки. — Ну и что же ты сможешь ему противопоставить? До тех пор, пока он будет здесь правителем, ты, я, другие демоны - ничто в сравнении с его мощью. В любой момент можешь оказаться там, — Винчесто указал рукой на плещущуюся лаву. — Не окажусь. Сам себе сердце вырву, лишь бы он не был причастен к моей смерти. — В любой другой ситуации назвал бы эти слова слишком громкими. Но, увы, говорю я именно с тобой. Люцифер посмотрел в лицо Адмирона, которое поблёскивало отражаемым светом лавового озера. — Когда же ты поймёшь, что на тебя возложена другая ответственность? — советник Сатаны задал вопрос, на который, конечно, не искал ответа. — Навестим Плутоса, пожалуй. Я слышал, вам устроили хорошую взбучку после проказ в его отсутствие. — Я быстро ушёл. — Неужели? Упускаешь столько веселья... — Это было бы весельем, если бы отец не пытался уничтожить каждого, кто был бы к этому причастен. — Однако все знают, каким эстетом он является. И почему-то каждый раз твои братья и сёстры пускаются в безудержное веселье в безупречном порядке его покоев. Люцифер слегка ухмыльнулся. Когда они с Адмироном прибыли к Плутосу, тот встретил их с озадаченным выражением лица. — Чем ты так обеспокоен? — Меня занимают некоторые мысли... Мысли о будущем. Впрочем, сейчас не о том. Я слышал, что Бельфегор пошёл против отца. Есть ли какие-то новости по этому поводу? — Куда яснее тебе поведает очевидец, — указал рукой на Люцифера Адмирон. — Что же произошло? Люцифер сидел на огромном кожаном диване, скрестив руки на груди. — Больше он не побеспокоит. Казнён. — О-о, и кто же это сделал? Неужели ты? Отец снова принудил тебя к кровавым расправам? Люцифер смотрел прямо в лицо вопрошающего. Прямо и абсолютно неэмоционально. — Отдуваешься за всех... Герой моего сердца, — оскалился Плутос. Хозяин сидел за массивным дубовым столом. Его голову украшал большой хвост беспорядочно собранных волос. Среди них мелькали белые пряди, умело переплетённые с тёмными. Глаза Плутоса были обильно подведены чёрной краской. Этот узор как нельзя лучше сочетался со странной улыбкой, играющей ниже — у него на губах. По всему его телу гремели металлические цепи; на пальцах застыли массивные кольца, на запястьях — браслеты. Отлично дополняла образ чёрная накидка, полы которой неизменно бились о колени демона. Местами он был резок, местами — саркастичен, в остальном очень загадочен и напорист. Его движения невозможно было предугадать. Сейчас он мог мечтательно, почти добродушно рассуждать, а через секунду приставлять кинжал к горлу любого из подданных отца. — И каким же тебе представляется будущее, Плутос? — Адмирон, прислонившийся к стене недалеко от входа, подал голос. — Почему это тебя интересует, Винчесто? — Ну, знаешь, всегда занимательно послушать речи людей, на месте которых ты никогда не будешь, — честно ответил советник. Плутос загадочно приставил кончики пальцев друг к другу и сделал ими волнообразное движение. — Отвечая вам честно, могу сказать, что отец пророчит мне Четвёртый Круг. — Откуда стало известно? — моментально поинтересовался Люцифер. — В Аду плетётся такая сеть сплетен, что отделить правдивый слух от ложного практически невозможно. Однако мне удалось, — Плутос довольно улыбнулся. — Убери это тщеславие со своего лица, прошу тебя, — поправил Адмирон молодого демона. — Дай мне насладиться моментом... Лицо Люцифера изменилось и заметно помрачнело. — Ты уверен, что он отдаст тебе Круг, но мы ровесники. Почему он до сих пор не говорит обо мне? — Только не обижайся на меня, сестрёнка, — язвительно ответил Плутос. — Не имею ни малейшего понятия. Ты уж меня прости, братец. Всё это выводило из себя. Неопределённость, неизвестность, развязный тон брата, слухи, которые поползут по школе после казни. «Снова эти болезненные взгляды. И снова дрожащие тона разговоров...» — Об адское пламя легко обжечься. Будь осторожен, братец, — Люцифер резко оказался перед лицом Плутоса и сказал это сквозь зубы, неприятно сверкнув глазами. Он поправил нижнюю часть одежды и, отодвинув Винчесто, вышел из комнаты. — Забавно... — сказал самому себе сидящий за столом. — Ну и? Как прошла казнь? — продолжил он с жадным интересом. — В лучших традициях. Никакой крови - всё было приготовлено заранее. Я питаю опасения: есть ли шанс у Люцифера остаться в живых? — С его-то темпераментом? Ему вечно достаётся самое большое веселье. — Я бы не сравнивал вас, друг мой, — задумчиво ответил Винчесто, усаживаясь на диван. — Герион сохраняет в отношении отца подчёркнутый нейтралитет, вы огрызаетесь забавы ради. И только у них с Люцифером идёт настоящая борьба мировоззрений. — Он не единожды избивал его до полусмерти - это продолжается с самого его детства. Пару раз мы с Герионом думали, что брат мёртв. Он действительно будет казнён, если продолжит ему перечить. — Хм... Сдаётся мне, твоё венчание на престол станет для него следующим танцем на грани смерти?***
Люцифер не ошибся в догадках: слухи о хладнокровной казни подданного Ада быстрым плющом разрастались по стене школы, стоило ему только появиться в её коридоре. Ему инстинктивно стали уступать дорогу. И здесь и там до него доносилось приглушённое: — Я слышал, Бельфегор был убит его руками... — ...поговаривают, это его обычный досуг. — ...в нём мертво любое чувство... Люцифер встряхивал головой, пытаясь избавиться от этих навязчивых шёпотов. «Глупые, нелепые слова. Чудовищное невежество. И как только эти никчёмные существа могут называть себя высшими?» Его нервы постепенно оголялись, пророча окружающим всплески ярости. Он злился потому, что к нему вечно было приковано внимание не из-за личных заслуг, а из-за безрассудных выходок отца. Сатана восседал в своём подземелье, и Люцифер должен был спускаться туда моментально — по щелчку его пальцев. Он крутил сыном, словно марионеткой, которая порой всё же могла оскалить зубы и показать свой характер. Тогда марионетку жестоко наказывали и та должна была стонать от ударов в своём доме как минимум две недели. Таковым он был в глазах окружающих: не имеющим право на выбор, следующим исключительно приказам отца и способным в любой момент нанести удар любого характера: ментального или физического. Его никто и никогда не пытался понять. Его предпочитали избегать, не имея способности общаться с существами такого порядка. Впрочем, Люцифер не требовал понимания. Более того: эта мысль заставила бы его презрительно усмехаться. Он упивался своей накалённой до предела жизнью и грандиозным статусом беспощадного небожителя. Сейчас он шёл, положив руки в карманы, по коридору школы. Мыслей не было — лишь подзадоривало сердце. Он вновь видел вереницу испуганных глаз, не желавших с ним встречаться. Навстречу шёл Дино с какой-то слабой Непризнанной. Та семенила рядом, пытаясь успеть за его твёрдым плечом и обогнуть быстрых прохожих. «Сколько в тебе жалости к убогим... Как неприятно видеть, что такая сила смешивается с подобной грязью», — Люцифер позволил этим мыслям просочиться в свой насмешливый взор и смотрел прямо в лицо Дино. Неожиданно их взгляды пересеклись. Из всего будничного пейзажа именно эта антитеза была достойна кисти выдающегося художника. Колкий, неудобный взгляд, пронизывающий насквозь, заставляющий чувствовать себя самым слабым существом на свете. После него не остаётся ни грамма вдохновения. И ответный взгляд со строгим упрёком — с мудростью, выдрессированной до того предела, что невольно теряешься, предавая удивительную способность человека к сложению членораздельных слов. Их сложно было спутать со взглядами других, тем более — между собой. Люцифер брезговал рвением Дино топтать свою честь общением с низшими бессмертными, более — с непризнанными. Дино не мог совладать с резкими выходками Люцифера, в тайне жалея, что демон стал жертвой своего же воспитания. Одним словом, это был непримиримый союз, который не могли остудить ни поток времени, ни отношения между Небесами и Адом, ни какие-либо другие жизненные перипетии. Люцифер обронил незаметную улыбку, сверкнул глазами и прошёл дальше. Дино, конечно, различил эту усмешку, мысленно смял её в клочок бумаги и, махнув головой в сторону, попросил Вики не задавать лишних вопросов: «Он того не стоит». Сын Ада по пути в кабинет встретил Аластора, который, как и всегда, намеревался поговорить с однокурсником наравне. — День добрый, Люцифер. Слышал молву про Бельфегора: вся школа кипит желанием знать подробности. — Зачем снова вынюхиваешь то, что тебя никоим образом не касается? — громко и чётко спросил Люцифер. — Но как же? Столько нужно... — Никоим образом, — медленно и по слогам произнёс демон, средний палец которого венчало кольцо из чёрного оникса. — Я понял. Скажи хотя бы, придёшь ли сегодня вечером? — Аластор. Мой тебе совет. Выучи, с кем стоит общаться, а с кем - нет. Иногда показываешь себя в очень дурном свете. Сказав это, Люцифер спокойно вошёл в кабинет и захлопнул за собой дверь. Аластор, вечно лавирующий между самыми громкими именами и простыми бессмертными, остался ни с чем. Хотя он часто и пытался подобать сильным демоном и как можно больше злиться, существом он был неплохим. И обычно никакие большие происшествия не исключали его присутствия.***
Вики и Дино тем временем достигли комнаты девушки. Стоило им только подойти, как цепкие руки соседки схватили ангела и мигом втащили в комнату. — Мими, ну что ты делаешь?! Демоница не придала значения появлению подруги и силой усадила Дино в кресло, нависнув сверху и облокотившись на подлокотники. — Чего это ты шастаешь здесь днями напролёт? Решил утащить душонку на свою сторону? Ангел опешил от такого резкого обращения и с мольбой в глазах посмотрел на Вики. — На меня смотри, хитрый. Ну-ка колись! — дыхание Мими колыхало волосы на лбу Дино. — Мими, успокойся, пожалуйста... — Бесцеремонные ангелы! — вскричала девушка и отстранилась. — Как всё достало... У отца проблемы. Сатана снова начинает звереть, — теперь она обращалась к подруге. — Ну почему всё так, Вики? Демоница под удивлённые взгляды бессмертных отошла к кровати и присела, тяжело вздохнув. — Ну что же ты, Мими? Переживаешь? Дино остался сидеть в кресле, пригвождённый налётом демоницы. Он с удивлением наблюдал за действиями Вики. Девушка села рядом с подругой и притянула её к себе. — Он взрослый демон, Мими, ему известно, как поступать правильнее. Он очень силён. Ты ведь сама знаешь. — Просто... Он совершенно несправедлив. Отец так старается, вечно из кожи вон лезет... А в благодарность получает максимум один спокойный день. — Он давно привык, Мими. Знаю точно только одно: отец не хотел бы, чтобы ты его жалела. Ему хватает поддержки матери. — Хватает. Спасибо тебе, сладкая... — Мими прикрыла глаза и прижалась ближе к груди соседки. Дино ободрённо улыбнулся. То, что Мими не стеснялась никого, было общеизвестным фактом. Однако каждый раз он удивлялся резкой смене настроения у демонов. — А ты чего довольничаешь? Я всё вижу... — Мими приоткрыла глаза и устало посмотрела на ангела. Вики прыснула и стиснула её в объятиях крепче. Через некоторое время демоница энергично подскочила и, ссылаясь на встречу с Ади, быстро упорхнула, не забыв, конечно, на прощание пригрозить Дино длинными ногтями. — И что, так часто бывает? — с опаской спросил мужчина. — Практически каждый день. Грустит она нечасто, а об ангелах... не слишком хорошего мнения. — Недавно кто-то жаловался, что не умеет общаться с демонами. Оказывается, ты преуспела в этом гораздо лучше меня. — Брось, — отмахнулась Вики. — Их всего лишь нужно понять. Будешь чай, Дино? — Тот хвалёный, о котором ты всегда рассказываешь? — Хи-хи, да. — Буду, — улыбнулся ангел. Вики под строгим взглядом Дино ушла в сторону своеобразной кухни. Мужчина следил за тем, как непривычно было ей носить большие крылья за спиной. Они то и дело вздрагивали, а сама девушка неуклюже пыталась сложить их, чтобы протиснуться в дверной проём. Дино наблюдал за ней своим твёрдым, назидательным, всё познающим взглядом. От него становилось немного стыдно лишь поначалу. Спустя некоторое время было ясно, что за этим взглядом хочется следовать, что он способен укрывать от невзгод и незнания, от болезней души и пороков сердца. «Движения обрывисты, колки. Глаза прячет. Сильно волнуется, не иначе». Дино с удовольствием принял чашку из рук девушки и мягким, но настойчивым движением усадил её с собой — в кресло рядом. Скрывать волнение было уже невозможно, хотя и поначалу она с трудом справлялась. Пальцы Вики нервно ухватились за ручку чашки и раскачали находившуюся в ней жидкость голубого цвета. Дино, ничего не говоря, поднёс свою твёрдую ладонь к её руке и накрыл сверху, пожимая с силой. — Она всего лишь твоя мать. — Всего лишь Серафим, о жизни которого я не знаю ровным счётом ничего, — поправила Вики ангела. — Прежде всего - мать. Ты волнуешься, это естественная реакция для существа твоей силы, — Дино, как мудрый ангел, не собирался льстить Вики, потому что силы у неё и впрямь было столько же, сколько у трёхмесячного ангела. — Но ты должна учиться быть сильной. Будет нелегко, я обещаю. Но это единственный способ к твоему спасению. Вики опустила взгляд на их руки — у него были массивные, ровные пальцы с красивыми ногтями. Взглянула ему в лицо. «Разница с земными парнями - дьявольская. Никто из ровесников прежде со мной так не общался». Это было правдой. Он всегда смотрел на неё именно так. Будто знал всю свою жизнь. Он успокаивал её, не как молодой человек — понравившуюся девушку, а как взрослый мудрый ангел, знающий все её метания наизусть. Она тянулась к этому свету и чувствовала непреодолимый страх. Но опускала взгляд и понимала, что его поддержка — это та свеча, которая будет вести её в небесных метаниях голубого цвета. — Проводишь? — Только до стражи. Пей, — он обвёл девичьи пальцы, каждый по очереди, и создал какой-то мудрёный узор, который почему-то очень явственно открылся её взору. Вики нервно убрала чашки и встала около двери, выпрямившись неестественно стройно. Она не знала, куда деть свои руки, ставшие вдруг такими неуместными. Ангел распрямился около неё. Слегка коснулся подбородка, заглянул в глаза. Его лицо было серьёзным — даже в какой-то степени грозным. Вики утвердительно кивнула его решимости и быстро вышла за дверь. Дино убедился, что девушке не причинят вреда два массивных ангела из стражи и, проводив их взглядом на границе между школьной территорией и территорией жилых домов высших небожителей, развернулся, чтобы уйти прочь. Девушка оказалась стиснута между плечами мужчин, рост которых много превышал обычный, человеческий. Вики чуть ли не маршировала в ногу с ними под грохот их увесистых доспехов. «Она всего лишь моя мать, — попыталась успокоить себя девушка. — Почему же от этого не легче?» Стражники сопроводили Непризнанную до дома матери и оставили в полном одиночестве, которое буквально физически стискивало её в своих удушающих объятиях. Вики сделала несколько неуверенных шагов. «Ничего страшного не случится. Нужно быть сильнее». Она оглядела летающий остров, на который они прибыли. Мамин особнячок одиноко стоял посередине, весь белёный и утопающий в цветах. Но от этого сочетания нежных цветов не веяло мягкостью. Наоборот, воспоминая, как выглядит мать, Вики невольно ёжилась. Помимо дома на острове была посажена пара деревьев, и больше на нём ничего не было. Ребекка появилась на пороге, держа руки сложенными на груди. «Неужели все ангелы такие?» — судорожно промелькнуло в мыслях Вики. Мать была одета в длинную белоснежную мантию, и её складки строго уходили вниз. — Здравствуй, — огласился весь двор. — Как приятно, что ты не опаздываешь. Пунктуальность - полезная черта. Мать подошла к Вики, крепко взяла её под локоть и провела в дом. — Сядем в верхних комнатах. Девушка снова с трудом протиснулась между стен, неумело сложив большие белые крылья и, смутившись, села за стол на две персоны. Ребекка выставила разные фрукты, чай и какие-то мудрёные тарталетки. — Выпрями спину и говори со мной на равных, Вики. За время, проведённое здесь, ты должна была к этому привыкнуть. — Должна была? Неужели ты привыкла так скоро? — Да, привыкла, — отрезала мать. — Я сразу поняла, где нахожусь и стала собирать внимание полезных бессмертных. — Ты старше. — В том нет разницы. Выслушай меня. В первую встречу ты вела себя более смело. Очевидно, это было обусловлено недавним прибытием. Всё тогда казалось тебе чудным, и визит ко мне не был исключением. Я сама не могла собраться с мыслями. Сейчас твоё поведение более осознанно: ты понимаешь, где находишься и с кем говоришь. — И что же, мне теперь прыгать от счастья, что я не могу сказать матери ни слова? — Прежде ты должна внимательно меня слушать. Позже, набравшись опыта, сможешь делиться своими соображениями. Вики закусила нижнюю губу, отведя взгляд. Мать подвинула к ней чашку, настаивая на том, чтобы она отпила. — Расскажи мне о школьных предметах. Где-то спотыкаешься? «Ей правда интересно? Кажется, да. Она настроена внимательно меня выслушать». Девушка рассудила, что говорит не с родным человеком, а, скорее, с наставником, поэтому с облегчением начала: — Поскольку я являюсь Непризнанной, обязана посещать и демонологию, и ангеловедение. Это тяжело... Двойная нагрузка. Вики чувствовала, как ей становится легче, пока она рассказывала про историю Небес и Ада, про греховедческую дисциплину, про поэтику райских песнопений и анализ будущего. Мать удовлетворённо поднимала уголки губ, не слишком внимательно её слушая и размышляя про себя: «Раскрыть перед ней объятия, обеспечить опеку, не подпускать к ней злословцев... И тогда это будет слабое существо, полагающееся исключительно на поддержку сильных целиколов. Это последнее, чем я стану руководствоваться в отношении дочери». Вики, пересказывая матери хронологию своих тренировок, запнулась на практическом курсе отработки Дара. Ребекка с подозрением проговорила: — А здесь поподробнее, пожалуйста. — Ничего не выходит. Фенцио гоняет меня, как кобылу на стадионе, но я не чувствую никаких изменений. — Это плохо, но это некритично. Здесь, на Небесах, ты должна будешь учиться принимать естественное течение жизни и не противиться ему. — Радикальный фатализм? — удивилась Вики. — Не сказать лучше. Всё предрешено заранее. Поплыть против течения своей жизни ты не сможешь никогда, как бы ни старалась. — Звучит не слишком оптимистично... Вики не было комфортно в присутствии родительницы: её тон, высоко вздёрнутая голова и надменная поза смущали и не давали говорить расслабленно. Это было сродни обработке раны — очень болезненно, но с явной надеждой на скорое излечение. «А как же материнские объятия? Ласка, нежность? Даже если это необходимо, я не уверена, что на неё способна. Нужно ли это?» Вики в это время рассказывала про свой круг общения, а потом неожиданно спикировала на тему материнского прошлого: — Ты говорила, что знала про Бэтси. — Таких искренних слёз над смертью животного Небеса, уверена, не видели никогда. — Можно ли как-то её увидеть? — Кошку, умершую десять лет назад? Вики энергично закивала, а мать мысленно закатила глаза и ответила на свой же вопрос: «...нужно ли это? Позже, Ребекка. Много позже». Когда материнская рука открыла дверь дома, чтобы выпустить дочь на улицу, одно было решено точно: Ребекка поняла, как будет поступать с собственным ребёнком. Разве что этому ребёнку был уготован длинный путь восхождения к материнскому уважению. «Это во благо. Лучше в будущем мы встанем на равные позиции, нежели я заключу её в свою опеку и тем самым нанесу неизлечимые раны её репутации».***
Девушка едва стояла на ногах, которые несли её в комнату, где друзья собрались на вечер к Аластору. Войдя, она увидела, как Мими и Сэми сидят в обнимку на диване и демоница гладит ангела по голове. — Мы тебя заждались. Переодевайся скорее, — засуетился Ади. Он вмиг оказался у шкафа и распахнул его. Непризнанная прошла мимо и села рядом с Мими. — Как всё прошло, Вики? — Сложнее, чем я ожидала. Голова кипит. Устала... — Не время! Не время раскисать! — Ади вдруг закричал, что напугало друзей. — Потом насладишься усталостью. Пора в путь! — Ади, зачем ты крутишься около шкафа? — Хочу тебя переодеть. — Я сама в силах это сделать. — Тогда чего ждёшь? Вики с переменным успехом отбивалась от демона, который настойчиво хотел «сделать её образ сногсшибательным». — Выйди из ванны, извращенец! — Я всего лишь хочу помочь! Потом были грубые движения Мими, которая укладывала длинные светлые волосы в красивую причёску, позже — беготня за Ади, который умудрился выхватить флакончик парфюма прямо из рук Непризнанной. В итоге всё было готово, и компания вывалилась из комнаты. Уже было темно, и ребята собирались на вечер, который, по мнению Ади, они «просто не имели права пропустить». — А кто будет? — простодушно поинтересовалась Вики, в уме умоляя всех Богов, чтобы в следующую секунду не услышать имя «Флегий». — Все те, с которыми тебе следует пообщаться, чтобы понять, наконец, какая скука царит в мире целомудрия, — Ади беспардонно ткнул пальцем в Сэми. — Какой же ты бессовестный, — ангел оттолкнул его руку и стыдливо улыбнулся. Ребята шли по коридорам школы, чтобы от главного входа спуститься на жилую территорию, принадлежащую демонам. Там располагался богатый дом Аластора — существа незлобного, но всё же падкого на бескрайнее честолюбие. Мими и Ади хохотали вдвоём где-то впереди, снова удивляя друг друга самыми свежими выдержками горячих сплетен. Вики, вновь засмотревшаяся на фрески, догнала Сэми. Тот, не глядя, обнял её, как-то совсем по-дружески, тепло, словно брат — младшую сестру. — Как твои дела, Сэми? Мы довольно редко общаемся. — И это правильно. Кто ещё будет корпеть над учебниками? Они? — Сэми, кутая Непризнанную в объятиях, махнул на парочку демонов. Вики улыбнулась: — Так всё-таки как ты поживаешь? — Я? Причём же здесь я? Мне казалось, тебе есть, чем со мной поделиться, — Сэми слегка приподнял бровь. — А ты всё отмалчиваешься, как напуганная Субантра. Вики молчала, пытаясь спрятать улыбку и прикрывая рот рукой, словно малолетний ребёнок. — Дино не слишком разговорчив. Он вообще редко говорит о себе. Но у меня есть глаза, Вики. — И стены, я понимаю, умеют слышать? — Умеют, несомненно. Я просто хотел сказать, что тебе следует относиться к этому серьёзно. — К чему именно, Сэми? — К чувствам Дино, конечно. — Нет никаких чувств. Мы просто иногда проводим время вместе. Он помогает... И поддерживает. В основном - дружба. — Самой-то не смешно, негодница? — Сэми, огибая вместе с девушкой очередной угол, ловко уберёг её от удара. — Однажды на Земле Дино влюбился в девушку. Он был тогда совсем юным, и его наказывали за то, что он спускается туда без разрешения. Однако он раз за разом прыгал в водоворот, влекомый совершенно не понятной для нас всех силой детской влюблённости. Поговаривали, он даже брал амулет Фенцио, дабы не быть раскрытым. — И что же это за девушка была? — удивилась Вики. — Почём знать? Среди вас есть множество женщин, не уступающих ангелам в неземной красоте, — Сэми, всё ещё обнимая Вики, посмотрел ей прямо в глаза. — И что же ты хочешь этим сказать? — Этот бессмертный умеет любить, Вики. Если ты не готова ответить на эти чувства, лучше не стоит давать надежду. — Я поняла тебя. Спасибо, Сэми, ты так ко мне добр... Я постараюсь поступать обдуманно, — Вики скрыла всё, что вынашивала в своей душе. А, главное, она скрыла то, что её одинокое сердце, так грубо вырванное из привычной жизни, не могло не тянуться к доброте Дино и к его мудрым, наполненным вселенской скорбью глазам.***
Через некоторое время, проделав большой путь, компания достигла дома Аластора. Хозяин встретил их прямо на пороге: — Привет, Ади, дружище! — Привет, паршивец. Мы вовремя? — демон с деловитым видом представил Вики и указал на остальных. — Тебе не писано время. Входите. Вики сжала кулаки в складках своего лёгкого костюма, чтобы, войдя, не увидеть перед собой Флегия. Она была готова встретить самого Сатану — только не тот страшный взгляд, отливающий красной яростью. Всё оказалось несколько иначе. В огромной гостиной было множество ангелов, демонов и непризнанных, распивающих алкоголь и говорящих между собой с жадным интересом. Вики медленно выдохнула, разжимая пальцы. Но тотчас заметила знакомую улыбку. Ости, словно царица, расположилась около Люцифера, сидящего на диване, и с насмешливой улыбкой глядела на Непризнанную. Компания демонов, очевидно, отличалась положением в школьной иерархии, потому как сидела в отдалении и со слишком сладкими ухмылками общалась между собой. Мими схватила Вики за руку и игриво пролепетала: — Выпьем?***
Сатана в это время сидел на троне Большого зала и посмеивался, как обычно это делают тучные глубокие старики — приглушённо, гортанным смехом. Винчесто рассказывал ему о любовных похождениях одного неудачливого демона. — Ну и что же? Вышло? — Нет, господин, не получилось, — отсмеивался демон. — Практически вырвали крылья и сослали на Землю. — Ха-ха-ха. Знаешь, как повеселить моё сердце, сукин ты сын. — В таком случае окажите мне услугу, господин. Какая судьба уготована детям? — Винчесто не боялся правителя. Он, обладая высоким уровнем эмпатии, всегда знал, как обогнуть острые углы и рассказать пару увеселительных историй. — Детям? — Вашим детям, да. — Какие же это дети, Винчесто? Не видел, какие кобели вымахали у меня в покоях? — Согласен, неподходящее слово. — Я могу ответить на твой вопрос. У тебя есть удивительная способность смягчать моё настроение. Об этих моментах, когда Винчесто случайно задерживался после вечернего отчёта, никто не знал. Сатана не допустил бы, чтобы кто-то прознал о секундах, когда он мог слегка расслабиться. Но почему-то Адмирон был единственным существом, которого повелитель не гнал от себя в шею. Испытывал ли он симпатию? Очевидно, просто не ощущал отвращения. — Мои планы на Гериона ты знаешь. Чертёнок давно занял тёплое место и редко ошибается - одним словом, не доставляет проблем. Девочки прекрасно справляются со своими обязанностями на Шестом - не вынашиваю намерения что-либо менять. Плутос... Плутос двойственен, как последняя собака. Не представляю, в кого он таким уродился... — Сатана искренне удивился характеру сына. — Пусть забирает Четвёртый. Среди расточителей ему самое место. Он не так умён, как старший, ты замечал? Ниже не спущу. Винчесто внимательно слушал, ожидая, пока холодный ум повелителя коснётся последнего отпрыска. Но тот молчал. — Люцифер? — нехотя, но задал интересующий вопрос советник. — Что, испытываешь слабость к ущемлённым? — Никак нет, господин. — Не ври, мерзавец. Я знаю больше твоего, — Сатана презрительно сощурился. — Но ты уж слишком хорошо меня позабавил. Раскрывать планы на Люцифера я не намерен. Знай лишь, что мне он нужен выпытанным до изнеможения. — Повелитель? — Выпытанным до безумия, Винчесто. Пусть набирает силу. Если направить её в нужное русло, укротить в тугой жгут, он может сыграть мне на руку. Тогда я, возможно, буду вправе когда-то сказать, что эти надоедливые сопляки не уродились в моём доме напрасно. Винчесто кивнул, с прямой осанкой присаживаясь на одно колено. — Уверен, кто-то из них оправдает Ваши ожидания. — Завираешься, — прохрипел Сатана. — Раньше не оправдывали. Ты знаешь, мало кто выживал после моих разочарований, — сказав это, он спокойно перешёл к другой теме: — Не сочти за комплимент, но твои предпочтения в стиле одежды меня не раздражают, — он сказал это задумчиво. — Сам-то не задумываешься о семье и подобной чепухе? — Нет, господин. — А жаль. Такие, как ты, должны плодиться. Впрочем, Винчесто, катись к чертям собачим. Я устал от ваших вечных вяканий. Будь завтра пораньше. — Во сколько мне нужно прибыть? — Не имею понятия. В то время, когда я не буду слишком раздражён. Иначе сошлю в темницу или прикажу Керберу хорошенько тебя отодрать. Мими не ошиблась, говоря о том, что Сатана действительно начинал звереть. Его приводили в нервную ярость мысли о ничтожности окружающих и, главное, о ничтожности его сыновей. В Аду ему уже как сотни лет было тесно и душно, а свежего воздуха Небес он лишился много тысячелетий назад. — Где ты, скот несчастный?! — крикнул он во всё горло, и эхо донесло обращение до адресата. — На месте, господин, — откуда-то, словно из-под земли выросши, взялся Рондент. — Сообщи Люциферу, что Плутос обязательно будет править Четвёртым. Да сделай это так подло, чтобы он не смог отмыться от твоей прислужливой желчи несколько суток. — Будет исполнено. Рондент прекрасно знал, что Люцифер придёт в бешенство от этой новости, и перед уходом домой решил потешить себя маленькой шалостью. Это были поступки, за которые его едва можно было осудить: хотя об него фактически вытирали ноги, советник знал, за какие нитки нужно потянуть, чтобы схлестнуть членов семейства между собой. Советник скорее понёсся вверх — туда, где озорничали молодые люди. В самый разгар вечера он объявился в дверях и, словно тень, проскользнул по периметру помещения к Люциферу. Один из демонов едко прошипел: — А, наш неудачливый Гермес. — Закрой рот, Вельгот. Это от отца. Люцифер грубым движением притянул ворот советника ближе к своему уху, чтобы тот передал информацию конфиденциально: — Скоро состоится венчание Вашего брата. Демон встрепенулся, моментально собрав все свои эмоции в тугую узду. — Так быстро? — По окончании курса его обучения, мой господин. Вы знаете, он не любит долгих процессов. — Знаю, Рондент. Всё прекрасно знаю, — тихо процедил Люцифер и добавил уже в полный голос, громко и надменно: — А теперь исчезни и не смей тревожить мой отдых. — Да, господин, — Рондент коротко поклонился и отбежал, на что компания презрительно засмеялась. Люцифер бесновался. Он впервые за долгое время не мог разжать пальцы, чтобы они не обхватывали стакан белой окантовкой кожи. Шум притих на время, а в его мыслях разлетелось: «Паршивая, гадкая свинья. Специально подослал Рондента. Знает, как сильно я ненавижу, когда он унижает меня передачей сведений через отсталых». Ости подвинулась ближе и хотела провести рукой по основанию его шеи, но Люцифер перехватил её запястье в воздухе и сильно сжал. — Надеюсь, тебе хватит ума для того, чтобы не трогать меня в таком состоянии. — Что он сказал? — невозмутимо спросила демоница. — Исчезни, Ости. Подруга недовольно хмыкнула и, уходя, всем своим видом высказала обиду. «Ни слова обо мне. Он раздаёт обязанности направо и налево, всем подряд: художникам, блудницам, мерзким советникам. И ни слова обо мне...» — в Люцифере с самого детства росла неуёмная злоба, которая не пророчила отцу ничего хорошего. Обиднее всего было то, что причинить вред родителю он не мог никоим образом. «Лишь бы раз увидеть его боль. Лишь бы единожды нанести хоть какое-то увечье... Да я бы жизнь отдал, чтобы хотя бы на это взглянуть». Все в присутствии его взгляда стали говорить на тон тише. Люцифер вертел в руках бокал синей жидкости. «Он судачит о судьбах других, вечно распространяется насчёт братьев. Он говорил со мной единожды и после, сколько бы ни спрашивал, не поднимал эту тему». А зверские тренировки продолжались с завидной регулярностью. И не было ничего слаще для отца, чем снова принудить сына к чему-то ужасающему, из ряда вон выходящему — сущему только в Преисподней. Лицо отца уже давно горело в его воображении адским пламенем возмездия. А в груди у Люцифера надрывалось истинно медное сердце.