***
— И что же дальше? — издевательски копируя недавний вопрос Вики, задал тот же Люцифер. Молодые люди находились в багровой гостиной, растягивая мышцы после отягчённой тренировки. Вики уже работала над картографическим проектом Пиренейского полуострова, чтобы Люцифер не тратил время на географические детали зря и сразу принялся за выполнение задания, данного ему Винчесто. Не отрываясь от пера и филигранных расчётов, Вики обронила сухое, лишённое всякой иронии: — Беспечно радоваться жизни и всем неожиданным её увеселениям? — Отнюдь нет, ты вновь оказываешься не права. Можно жить коротким моментом победы, но, когда она позади, необходимо строго выстраивать ближущиеся планы. — Так что же дальше? — невозмутимо к его весёлому тону спросила Вики. — Архидемон, — восторжестововал Люцифер. — Объясни. — Я желаю получить статус архидемона и желаю сделать это как можно более скоро. — Мне говорили, учеников школы не посвящают в статусы выше простых демонов. — Ложь всё, что тебе говорили. Избавь меня от упоминаний этой ненужной и убогой информации, которую ты получала до встречи со мной, — раздражился Люцифер и принял очень серьёзный вид. — Хорошо, избавлю, — всё так же невозмутимо согласилась Вики. — Так что с дарованием чинов? — Винчесто посвятили в архидемоны ещё на последнем курсе школы. Это исключительный случай для демона не сатанинских кровей. Из семьи то же самое случилось с Герионом. Эти двое превзошли умом многим и доказали это таким красивым знаком чести. — И ты хочешь быть посвящённым в чин на предпоследнем курсе, чтобы в небесной истории тебе не осталось равных? — Именно, именно этого желает моя душа. Вики подумала и пожала плечами: — Мне нечего тебе ответить, если только ты не желаешь выслушать от меня любезные пожелания успеха. — Это того совершенно не стоит. — Хорошо. Твой проект практически готов…***
Им не было хорошо или радостно в присутствии друг друга, но им было комфортно, а это в координатах Люцифера было высшей наградой для этого существа рядом с ним. Но самое парадоксальное оставалось неизменным: они не становились ближе, не подпускали друг друга менее чем на десяток сантиметров и оставались равнодушными для разного рода плотских увеселений. Это было ещё одно секретное действо, спрятанное Люцифером в дальних закромах его выдающего ума. Всё-таки Вики оставалась привлекательной для его мужского начала, но наслаждаться ею, владеть — Люцифер знал — он станет в правильно выбранное время. Её миловидная внешность была приятна его взору, цель, для которой он держал её подле себя, также его устраивала. Поэтому даже посещавшим их дом демонам Люцифер любезно представил Вики. Все до единого поражённо косились на то кресло, где она обычно сидела, но больше всего удивления выказал Адмирон Винчесто: — Не обернутся ли твои невинные шалости поводом для его новых беспокойств? — тактично вопросил демон, имея в виду коронованного родителя, и этот вопрос оказался риторическим, ибо собеседник не соизволил на него ответить. В этой мнимой гармонии летели месяцы. И — им нужно было это признать — они даже стали привыкать к негромкому присутствию друг друга рядом. Вики обрела не счастье, но успокоение, тяжкое, мрачное, но она вцепилась в последнюю крупицу жизни глубоко внутри себя и была тем удовлетворена. И вот однажды, когда все курсы школы собрались для празднования победы в чемпионате по крылоборству, дверь, ведущая в гигантский зал для пиршеств, впустила ангела, который прибыл на праздник совсем один. — Дино… — прокатилось едва слышно по притихшему залу, и стало быстро и судорожно передаваться уху соседа. — …как разительно он поменялся… — Не верю, чёрт бы тебя побрал! — кричали самые экспрессивные демоны. — Не могу припомнить такие черты в нём… — …взгляни, взгляни яснее, точно ли это Дино? — одёргивали сидящих рядом бессмертные. Ряды зала для пиршеств уходили вверх, и таким образом помещение представляло собой амфитеатр с точёной акустикой. Вики и Люцифер сидели вдвоём в совершенном отдалении от присутствующих, на почётных местах, в красивом отчуждении, выше других. Демон победоносно ослепил лицо торжествующей улыбкой и улыбался всё время, что ангел присутствовал в зале, и с вожделением буравил его взглядом. Это был не тот случай, когда бы он должен был показывать строгую выдержку. Дино спокойно зашёл в помещение и остановился в самой его середине, подняв голову и в этом немом жесте став каяться перед присутствующими за свой опрометчивый поступок. Всё его естество выдавало перенесённую боль смертельного порядка, и в каждом его движении сквозила неизбывная печаль. Руки, спина, плечи ангела стали много шире, крепче и увереннее, стальнее — воля, тусклее взгляд. Лицо ангела зримо повзрослело на несколько столетий. Он не счёл нужным возвращаться в школу тайно, урывками оповещая окружающих о своём прибытии. Он нашёл в себе силы явиться перед лицом широкой публики разом, всех поражая силой своего публичного раскаяния. И вот его спокойный, взрослый, строгий взгляд встретился с упивающимся своей победой взглядом Люцифера. И ангел, обомлев, сделал шаг назад, увидев, кто изящно расположился за широким плечом его непреодолимого врага… В школе ещё долго судачили о том, что Дино не был готов к такой жестокой судьбоносной перипетии. И даже демоны не смеялись над ним тайком, признавая невиданную для бывшего ангела силу жестокости, которую проявила Вики. — Нужно убить в себе всё живое, чтобы так осатанело поступать с возлюбленным, — срывалось порой со сплетнического языка. В тот момент с верхних трибун на ангела взирала пара торжествующих глаз. Другая же пара не выражала ничего, кроме казнящего равнодушия, так неистово убивающего влюблённого. Вики смотрела на Дино сверху вниз, без злого запала, без затаённой обиды, без радости его возвращения, без удивления таким чудовищным изменениям. Она смотрела на него, как смотрела бы на массу учеников школы, отличающуюся примитивными степенями развития, и равнодушно ждала, что последует из этого жалкого этюда. Ангел с широко открытыми от изумления глазами молил её сказать ему хоть что-то. В молчании многолюдного зала немой вопль будто бы разрывал пространство: «Неужели ты так жестока, что похоронишь моё существование?» Но Вики продолжала спокойно смотреть на возвратившегося. И чем дольше это продолжалось, тем более искажалось лицо ангела безумной душевной болью. Он не верил своим глазам, зато верил глазам смотрящим и понимал, что его наказание — не позади. Оно только выстилает перед ним свои осколки битого стекла в будущем. Это продолжалось бы вечность, если бы только открыто ликующий Люцифер не поднялся со своего места и тем самым не указал спутнице, что им пора удалиться. Всем, к чему он стремился последние месяцы, он жадно насытился и более не видел смысла задерживаться среди черни учащихся. Стоило мужчине встать, как девушка сделала то же самое, и они, не обменявшись ни словом, грациозно выпорхнули в одно и то же окно над головой Дино. С того дня все утвердились в мысли о непреклонности и страшной воле Вики. О детских мучениях Люцифера ведали в школе, ибо они были известны, но о причинах, которые довели до такого состояния Непризнанную, бывшую ангелицу, никто не мог знать. Эту сцену в зале для пиршеств видели и её бывшие друзья, и бывшие соратники: Энди, Сэми, Ади… И все в душе ахнули от сочувствия к Дино и от воспоминаний о милом, добром и ласковом существе. Небесный мир исказил её, жестоко изуродовал, несколько раз довёл до отчаяния и три раза заставил предать близких существ: сначала Мими, позже — мать, а после ангела, в вечной любви к которому она неустанно клялась.